Каменный век. Борьба за женщин. 4 глава

4

    Поначалу Ловчее Рыси, долго в одиночку скитавшегося по дремучим горным лесам, где постоянно приходилось быть в напряжении, ожидая нападения хищников, бороться за жизнь, окружение сородичей обрадовало и даже несколько отвлекло от тяжелых мыслей, а мысли его по-прежнему были о Большелобой: он продолжал переживать ее потерю.
    
     Ссор с Медведем пока больше не случалось.

     Наконец Ловчее Рыси решился идти к Большой воде. Так люди называли море. Он знал, что на побережье его живут сородичи Большелобой.  Наш герой надеялся там найти ее.

     Начиналась осень. Лес все гуще пестрел желтеющей листвой. Ночи уже были очень холодные. Люди теперь жгли костер, не снаружи, а внутри пещеры, причем не один, а несколько. В современной литературе есть явное заблуждение насчет найденных археологами в пещерах неандертальцев следов нескольких кострищ. Появилось предположение, использованное даже в художественной литературе, что якобы уже тогда семьи имели свои очаги. По всей видимости, неандертальцы оказались умнее нас, современных людей, раз мы могли предположить такое. Они понимали, что более-менее равномерно обогреть обжитое пространство в пещере можно только несколькими небольшими кострами, потому что один, пусть и большой, нагревает лишь часть его, тогда как остальная часть этого пространства остается холодной или недостаточно нагретой. К тому же не всегда удавалось приносить с охоты крупную добычу. Часто приносили и среднюю, и мелкую. А несколько туш или тушек жарить одновременно на одном костре вряд ли удобно.

     Было жаль прошедшего лета, страшно перед надвигающейся зимой и радостно, что сейчас самая сытная пора – пора созревания всевозможных вкусных плодов и зерен, пора особенно обильной охотничьей добычи. Люди становились плотнее телосложением, еще более сильными.

     Ловчее Рыси решил, что это самое удобное время для дальнего трудного пути, в который собрался. Правда, он понимал, что, пока будет идти к Большой воде, его непременно застанут уже почти зимние холода, а обратно уж точно придется возвращаться зимой, но об этом думать не хотел.
 
     За два дня до утра, в которое намеревался отправиться в путь, вечером, он сидел на камне возле тропы, ведущей среди елей и сосен вверх по склону горы к пещере и думал о Большелобой. Пещеры не было видно за деревьями. Тропа исчезала в сумраке леса. Каждый вечер теперь он проводил здесь наедине со своими мыслями.
 
     Сверху из-за деревьев раздавались плач детей и крики разъяренных взрослых – охотники только что вернулись с удачной охоты и начался дележ добычи. Сегодня Ловчее Рыси, как обычно в последние дни, не повезло на охоте, но, поглощенный переживаниями, он не замечал голода и не спешил принять участия в пиршестве.

     Внезапно сзади послышался шорох. Юноша вздрогнул и сжал в руках копье, лежащее на коленях. Однако тут же почувствовал запах человека. Он успокоился и даже не стал оборачиваться, решив, что послышались шаги какого-то отставшего от остальных охотника. Вдруг тот, кто подходил к нему, вскрикнул женским голосом, и в следующий миг Ловчее Рыси оказался в сильных страстных объятиях Большелобой. Он ахнул и весь напрягся, словно остолбеневший, от неожиданности, даже не отвечая на ее объятия, затем дико заорал от радости и обхватил женщину своими мощными ручищами. Грубо и страстно он стал обнимать и гладить ее в безумном восторге, но тут, как бы опомнившись, начал ласкать ее нежно и осторожно. В порыве страсти он ласково покусывал ее лицо, шею, плечи. Наверное, в те времена это и было поцелуем. Вдруг он увидел, что женщина без набедренной повязки (блуждая долго одна по лесу, Большелобая выбросила ее за ненадобностью). Голова его закружилась, и он пришел в еще большее возбуждение. Они сами не заметили, как опустились на траву.

     Он страстно, не веря своему счастью, ласкал ее упругое сильное тело. Она тихо нежно простонала. Он поглядел на ее красивое с закрытыми глазами лицо, светлевшее на фоне рассыпавшихся на траве черных волос, и на какое-то мгновение замер, пораженный тем, что эта, так любимая им, недоступная всем женщина, сейчас находится в его полной власти. Невольно он стал ласкать ее еще нежнее. Она все более страстно отвечала на его ласки, нежно постанывая, и вдруг с поразительной силой обняла его и отдалась ему в диком восторге.

     Когда наконец они оба пришли в себя от первой ошеломившей их близости, женщина воскликнула:
     – Большелобая так любит Ловчее Рыси! Пусть Ловчее Рыси и Большелобая всегда будут вместе!
     Ловчее Рыси стиснул любимую в объятиях. Прижался лицом к ее лицу и прошептал с трепетом:
     – Большелобая – жена, Ловчее Рыси – муж. Ловчее Рыси всегда будет защищать Большелобую.
     – Большелобая чуть не умерла. Большелобой было так плохо. Но Большелобая вспомнила, что есть Ловчее Рыси. Большелобая пошла к Ловчее Рыси.
     – Зачем Большелобая ушла, когда дрались Медведь и Ловчее Рыси? – спросил юноша.
     На лице женщины появилось выражение боли. Она заплакала:
     – Большелобая вспомнила, что Ловчее Рыси убил Лежащего Зубра. Большелобой стало больно. Большелобая убежала.
     Юноша вскочил на ноги и закричал:
     – Ловчее Рыси не убивал Лежащего Зубра!

     Он упал на четвереньки, начал есть землю, в кровь искусал свои руки, уверяя, что не виновен в смерти ее мужа. В Племени горного барса люди еще не умели клясться, но то, что делал сейчас наш герой, было похоже на клятву. Большелобая сказала, что верит ему и стала успокаивать его. Молодой охотник опять что есть сил обнял любимую.

     Большелобая рассказала, что в первые дни после смерти мужа была так потрясена горем, что не могла все хорошо обдумать и решила, что убийца – Ловчее Рыси. Она допустила такую мысль только потому, что в тот страшный день только он и Лежащий Зубр охотились вне группы охотников, все остальные люди племени все время тогда были на виду у других. Поэтому оставалось подумать лишь на него. Со слезами и ужасом в глазах Большелобая призналась, что ей даже пришла в голову чудовищная мысль – исполнить долг мести и убить Ловчее Рыси. Она долго мучилась, не в силах решиться на это: Ловчее Рыси ей давно уже очень нравился, и, если б она не любила мужа, то из всех мужчин выбрала бы только его, а равнодушие и пренебрежение, с которыми к нему относилась, ведь были лишь показными. Когда она с ножом подкралась к нему ночью, то наперед знала, что не убьет его. Однако какой-то внутренний голос неотступно призывал ее покарать убийцу. И все же рука так и не поднялась для удара. Тут-то ей и стало окончательно ясно, что она любит Ловчее Рыси.

     Только любовь к нему и заставила ее вернуться сюда уже после того, как она проделала немалый путь, идя к своим сородичам.
     – Ловчее Рыси и Большелобая должны уйти отсюда, – сказала женщина.
     – Зачем? – удивился Ловчее Рыси.
     – Здесь плохие люди. Ловчее Рыси убьют из-за Большелобой.
     – Ловчее Рыси никто не убьет. Ловчее Рыси – самый сильный! – ударил себя кулаком в грудь молодой охотник.
     – Уйдем отсюда, – заплакав, стала умолять Большелобая.
     Ловчее Рыси согласился. Он сказал:
     – Есть пещера. Там будут жить Ловчее Рыси и Большелобая.
     Глаза женщины просветлели.
     – Всегда где Большелобая – там Ловчее Рыси. Ловчее Рыси – сильный. Ловчее Рыси будет рядом с Большелобой! – воскликну юноша.


    
     Почти вся листва уже пожелтела, наполовину опала. В лесу стало непривычно просторно, светло, весело, неуютно. Земля пестрела, усеянная желтыми и коричневыми палыми листьями.  Опавшие листья усыпали и заросли хвойного подлеска, отчего он тоже стал пестрым. Ели и сосны ярко выделялись темно-зеленой хвоей на фоне желтой листвы берез, осин и кленов. Холодный воздух был насыщен приятным запахом прели.

     Высоко над лесом возвышались четыре рядом стоящих массивных скалы. На одну из них по крутым корявым уступам вела едва приметная глазу тропинка. Она взбиралась на небольшой выступ, за которым в стене скалы чернел высотой в рост человека неширокий вход в пещеру. Здесь жили Ловчее Рыси и Большелобая.

     С выступа открывался живописный вид – огромная, сплошь поросшая лесом равнина, уходящая далеко к синеющей во весь горизонт гряде гор. Дух захватывало перед величием этой красоты.

     Днем Ловчее Рыси охотился. Большелобая в его отсутствие обрабатывала добытые мужем шкуры, шила из них одежды к зиме, поддерживала огонь в костре, которому можно было позволить потухнуть только до тлеющих углей, чтобы не идти за огнем к сородичам: ни она, ни Ловчее Рыси не успели научиться навыкам добывания огня, которыми владели некоторые их соплеменники. По решению умной кроманьонки, они специально в светлое время суток давали пламени гореть лишь едва-едва. Легкий дымок от костра собирался под сводами пещеры и обычно незаметно или почти незаметно выходил наружу.  К этой мере прибегали, чтобы кто-нибудь из людей не догадался об их присутствии здесь: молодая чета опасалась как чужаков, так и соплеменников, которые иногда охотились и в здешних местах, хотя они находились на расстоянии четырех дней пути от становища, если идти без задержек на охоту.

     Проводив на охоту мужа, совсем недолго женщина могла спокойно переносить разлуку с ним. После полудня она уже начинала томиться тревожным ожиданием. Если уже смеркалось, а он все не возвращался, тревога ее становилась невыносимой. Она забрасывала все свои дела и способна была только на то, чтобы подкладывать время от времени в костер хворост. Укутавшись в медвежью шкуру, она выходила на выступ перед входом в пещеру, где, стояла, вглядываясь в редкие пространства среди колышущихся деревьев, тревожно шумящего под нею леса, в надежде разглядеть идущего человека. Глубоко дыша и раздувая ноздри, она старалась сквозь сильный смешанный запах хвои и прели опавших листьев, среди всевозможных других едва ощущаемых запахов уловить запах мужского пота, такой приятный и любимый, запах безумно любящего ее юноши, в могучих страстных объятиях которого она забывала обо всем на свете.

     Когда он подходил к подножию скалы, она сбегала ему навстречу и помогала затаскивать наверх добычу, а если он приходил без нее, то брала его руку себе на плечи и помогала взбираться на скалу.

     Однажды, когда она встретила его, он по ее виду сразу понял, что случилось что-то страшное. В огромных глазах ее был ужас. Никогда еще Ловчее Рыси не видел Большелобую такой испуганной. Сжав возлюбленную в объятиях, почувствовал, что она даже дрожит.

     – Что случилось? – взволнованно спросил он, сбрасывая с плеч добычу.
     – Ловчее Рыси не видел...? Не видел? – проговорила она прерывистым, явно выражающим сильный страх голосом.
     – Что не видел? Где?
     – Там…, там, – стала говорить она тихо, едва ли не шепотом, словно боясь, что кто-то ее услышит и указала рукой в глубину леса, почти туда, откуда вышел Ловчее Рыси.
     – Что там? Кто?
     – Там…, там … Лежащий Зубр. 
     – Лежащий Зубр…?! Не может быть. Лежащий Зубр?
     – Лежащий Зубр ходит – Большелобая видела.

    Ловчее Рыси остолбенел и уставился на женщину в сильнейшем изумлении. При этом в глазах его был ужас. Он невольно оглянулся в сторону, в которую указала Большелобая. Из лесной чащи на него повеяло жутью. Дыхание так перехватило, что он не сразу смог заговорить снова. Наконец произнес:
     – Но…, но… Лежащий Зубр спит в земле. Крепко спит. Проснуться не может.
     – Да, Большелобая знает – Лежащий Зубр мертв. Но Лежащий Зубр ходит, как живой – Большелобая видела. Большелобая хворост собирала. Вдруг видит – человек идет. Большелобая вначале подумала – Ловчее Рыси возвращается. Вдруг глядь – это Лежащий Зубр. Большелобая успела спрятаться. Лежащий Зубр не заметил Большелобую – глядел в другую сторону. Большелобая смотрит из кустов. Лежащий Зубр подходит ближе. Большелобая смотрит, – и правда, Лежащий Зубр. Лежащий Зубр стал сворачивать. Скрылся среди деревьев. Большелобая лежала. Долго лежала. Встать не могла. От страха.

     Обычно, когда Ловчее Рыси узнавал, что Большелобая одна ходила в лес, то сильно огорчался и ругал ее за легкомысленное пренебрежение опасностью, которая подстерегает в лесу на каждом шагу, и вновь запрещал ей это делать: в пещере она была в гораздо большей безопасности, так как по очень крутому подъему туда могли забраться только человек, горный барс или рысь. Сейчас же даже не обратил внимания на новое нарушение его    запрета – так был ошеломлен тем, что Большелобая видела Лежащего Зубра.

     – Лежащий Зубр мертв – почему Лежащий Зубр ходит, как живой? – спросил он.
    Большелобая испуганно-недоумевающе пожала плечами.
    Ловчее Рыси стал спиной к скале – лицом к лесу и некоторое время с ужасом всматривался в чащу. Наконец сумел овладеть собой. Сжал в руке палицу и грозно потряс ею. Хотел рявкнуть: «Ловчее Рыси не боится Лежащего Зубра!», но промолчал.
    Затем повернул к Большелобой лицо и снова спросил:
    – Лежащий Зубр мертв – почему Лежащий Зубр ходит, как живой?
   Женщина таинственно-испуганным голосом тихо, почти шепотом проговорила:
    – Наверно…, наверно… призрак.
    Ловчее Рыси тоже думал так.

     Как видим, неандерталец Ловчее Рыси и кроманьонка Большелобая знали о явлениях, связанных с потусторонним миром. Надо заметить, что к тому времени у неандертальцев уже более ста тысяч лет существовала довольно сложная, развитая система тотемических культов – первейшая языческая религия. Но Племя горного барса было одним из самых отсталых неандертальских племен. Его верование только начало складываться, хотя процесс этот уже шел не одну тысячу лет. У родного племени Большелобой религиозные воззрения тоже находились на самой начальной стадии формирования, что, однако, говорило о довольно высокой развитости этого племени, ибо у многих кроманьонских кланов еще не появилось вообще никаких религиозных представлений. Верование Племени горного барса и верование родного племени Большелобой были в основном очень близки и настолько примитивны, что ни то, ни другое еще не имело даже обычного служителя тотемического культа – шамана. Религиозное чувство преимущественно проявлялось в страхе перед душами убитых людьми животных. Эти страхи отразились в древнейшем жанре устного творчества – сказках о животных, повествующих в основном о жестокой мести душ животных охотникам. Была и вера в существование душ усопших людей. К ним относились с почтением, но и с немалым страхом. Вера эта нашла выражение тоже в страшных сказках. Они рассказывали о блуждающих по свету фантомах, представляющих большую опасность для живых людей. Таких сказок было гораздо меньше, чем тотемических, но все же они были. Имелось и некоторое представление о мире ином – как о некой уходящей глубоко под землю пещере, населенной душами людей и животных. (Примечание: автор далек от атеистических взглядов, здесь приводит лишь версию формирования языческих верований).

     Какой бы страх ни испытывал сейчас Ловчее Рыси, его одолевало в то же время сильнейшее любопытство: столько раз он слышал о призраках и неужели сейчас упустит возможность увидеть приведение? Еще никто из ныне живущих его сородичей не видел фантома, а он увидит. В то же время ему хотелось похвастать перед любимой женщиной отвагой. Поэтому он ударил себя кулаком в грудь и сказал:
     – Ловчее Рыси не боится Лежащего Зубра. Ловчее Рыси пойдет туда. Ловчее Рыси победит Лежащего Зубра.

     О нет, конечно, он не собирался сражаться с Лежащим Зубром, тем более с его фантомом. И в мыслях не было. Какой там: у Ловчее Рыси даже ноги ослабели от страха, да и голос прозвучал как-то неуверенно и отнюдь не громко. Нет, он просто подкрадется и посмотрит из укрытия, хотя бы краешком глаза. А когда вернется, скажет, что бой не состоялся, так как Лежащий Зубр струсил и убежал. Любимая восхитится его, Ловчее Рыси, необычайной смелостью и будет его любить еще больше. А Лежащий Зубр будет посрамлен в ее глазах. Пусть хоть сейчас, после своей смерти.

      – Нет! – Большелобая вцепилась пальцами, словно когтями, в плечи мужа. Потом крепко обняла его и прижалась к нему. – Нет, не ходи туда! Призраки сильнее людей!
      Ловчее Рыси очень обрадовался, видя, как Большелобая боится за него. Впрочем, уже были случаи, убеждающие его в том, что она по-настоящему беспокоится за него, по-настоящему любит его. В душе он восторжествовал над Лежащим Зубром. Ведь сейчас Большелобая была на его, Ловчее Рыси, стороне, боялась за него, а не за Лежащего Зубра. Не столь уж сообразительный неандерталец, каким был наш герой, не понимал, что это слишком сомнительный реванш.
 
     Чтобы она отпустила его, Ловчее Рыси поспешил заверить ее, что не станет вызывать призрак на бой, что только посмотрит на него, хорошо прячась в кустах, и близко подкрадываться не будет. Она наконец расцепила объятия, но отпуская его, все же умоляюще сжала на груди руки и проговорила:
 
     – Не ходи.
 
     Ловчее Рыси пошел вглубь леса. Передвигался по нему привычной охотничьей походкой, позволяющей идти почти неслышно, а когда требовалось, то совершенно неслышно. При этом внимательно вглядывался в чащу, чутко ловил каждый доносящийся из нее звук, каждый запах и бросал на землю взгляды, высматривая следы. Вскоре вспомнил, что слышал, что призраки не имеют ни запаха, ни следов. Тем не менее продолжал внимательно осматривать пространство между основаниями деревьев, ибо боялся не заметить следы хищника.  Он знал, что охотник всегда представляет для него желанную добычу и нужно постоянно сохранять бдительность. Ловчее Рыси заметил следы лани, потом – лося. Это вызвало у молодого охотника досаду. Действительно, за короткое время ему случайно попались следы двух животных, имеющих вкусное мясо, тогда как полдня сегодня никак не мог выследить какое-нибудь животное столь же пригодное для людской пищи и вынужден был довольствоваться собакой. Причем добыл ее с большой опасностью для себя. Он сделал засаду у останков съеденного волками лося. Как и предполагал, скоро здесь появились собаки, которые по своей привычке, доставшейся им от ближайших родичей – шакалов, часто следовали за волчьими стаями или крупными хищниками. Неожиданно появившись из  кустов, Ловчее Рыси поразил одного пса дротиком, затем отбивал палицей от него других собак, желавших переключиться с обглоданных костей на свежее мясо своего собрата, которому повезло меньше, чем им, или на мясо человека.

     Итак, наш герой продолжал с большой осторожностью продвигаться по лесу. Вдруг он резко остановился, пораженный увиденным. Даже мгновенно забыл о призраке. А увидел он следы человека, большие следы, такие, как у него самого. Но это, конечно, не его следы: эти следы явно свежие, а он сегодня не проходил здесь в направлении, в какое они вели. Кто здесь прошел? Чужак?! В следующий миг явилось другое предположение, которое казалось более вероятным – вожак. Здесь вожак! Он ищет Большелобую! Догадался где они живут. А может, по следам нашел. Возлюбленная в опасности! Надо скорее возвращаться, чтобы защитить ее. Может, Медведь уже там! Уже хватает ее, чтобы увести с собой! Может, он сейчас насилует ее!

     Все же прежде, чем побежать обратно, Ловчее Рыси, подчиняясь обычной привычке охотника, нашедшего свежие следы, опустился на четвереньки, чтобы обнюхать их: запах порой позволял узнать больше, чем видели глаза. То, что сказал сейчас запах, потрясло его еще больше, чем даже сообщение о призраке и предположение о том, что здесь объявился Медведь. Это был запах Лежащего Зубра…, живого Лежащего Зубра! Ловчее Рыси вскочил на ноги и некоторое время стоял, ошеломленный. «Лежащий Зубр жив?! Большелобая видела не призрак, а живого Лежащего Зубра! Не может быть!» – мысленно воскликнул он и пошел по следу. Нет, пока не увидит своими глазами, он не поверит.

     Следы привели в особенно дремучий лес. Здесь местами они терялись. Приходилось с трудом брать след заново. Выручали отлично усвоенные охотничьи навыки. Ноги ступали по мягкому настилу из опавшей листвы. Хорошо, что она была слега влажной, иначе даже бы такому хорошему охотнику, каким был наш герой, не удалось бы идти совершенно неслышно.

Но вот в чаще стало светлеть. Можно было подумать, что приближается поляна. Ловчее Рыси знал, что это не поляна, потому что лес поблизости от того места, где нашел прибежище с Большелобой, был ему уже хорошо знаком. Между стволами деревьев показалось довольно обширное пространство, где было много поваленных деревьев: бурелом значительно проредил лес.

     Ловчее Рыси раздвинул заросли подлеска и сразу увидел… Лежащего Зубра. Он стоял около маленькой елочки перед огромным корнем поваленной вековой сосны, над прямым очень толстым стволом которой торчали большие ветви лежащей рядом столь же старой березы. Далее было много нагромождений бурелома, за которыми снова вставал мощным несокрушимым строем рослый смешанный лес. Казалось, Лежащий Зубр остановился, решая вопрос идти ли вперед или обойти это кладбище великанов. Через несколько мгновений он стал обходить бурелом. И пошел прямо почти в сторону Ловчее Рыси. Тот притаился, а потом отполз немного назад. Но и этого ему показалось мало: отполз еще и спрятался за широкий ствол огромной сосны, хотя не сомневался в надежности и первоначального укрытия. Сидя, привалился спиной к стволу. Сердце бешено колотилось. Давно он не испытывал такого страха. Даже тот страх, который когда-то удерживал его от единоборства с Лежащим Зубром был ничто в сравнении с тем чувством, которое охватило его сейчас. Возможно, такой сильный ужас он испытал потому, что слишком неожиданно было то, что увидел, и потому, что иначе как выходца из могилы воспринимать Лежащего Зубра не мог. Неужели это он?! Неужели, и правда, жив?! Да, значит, жив. Но кого же тогда они похоронили?! Как кого?! Лежащего Зубра! Конечно, Лежащего Зубра. Разве он, Ловчее Рыси, не видел, как хоронили Лежащего Зубра?! Разве он не видел, как кладут Лежащего Зубра в могилу, как его закапывают землей?! Видел. Он, Ловчее Рыси, стоял на краю могилы и своими глазами видел, как его закапывают землей. Он специально подошел тогда ближе, чтобы насладиться радостью при виде исчезающего навсегда под землею своего самого ненавистного врага. Правда, радости почему-то он не почувствовал: ничего кроме омерзения, страха перед ужасающей картиной смерти не было. Он помнит, как черные комья земли падали на разбухшее, обезображенное разложением, страшно-белое тело. Но…, но земля падала не только на труп! Она падала и на цветы, на траву. Да, да, вот в чем причина того, что Лежащий Зубр вдруг ожил! Эти же растения специально и кладут всегда при погребении. Они же целебные! Людям так хочется, чтобы они исцелили спящего мертвым сном, чтобы он проснулся и встал. Вот в чем причина! Но…, но разве такое бывает?! Разве когда-нибудь он, Ловчее Рыси, видел, чтобы кто-нибудь встал из могилы? Нет, никогда не видел. Он хоть и живет недолго, но видел уже много мертвых, видел много похорон сородичей, особенно детей. Но никогда, никогда не видел, чтобы кто-нибудь хоть чуть-чуть глаза приоткрыл… Да, но если на его коротком веку ни разу не случалось пробуждения от мертвого сна, то это еще не значит, что такого не может быть. Ведь, наверное, такое было раньше, еще до него. Иначе бы не стали класть всем в могилу эти цветы и травы. Все теперь понятно! Лежащий Зубр исцелился, вышел из могилы, пришел в племя, узнал, что Большелобой нет там, что она исчезла и пошел искать ее. К такому выводу мог прийти только темный ум суеверного первобытного человека.

     Ловчее Рыси вскочил на ноги. Нет, он не отдаст ее! Она теперь его, только его женщина, и он никому не ее отдаст! Дикий, животный страх, который только что смял все его существо, превратил в какое-то ничтожество, готовое хоть в землю зарыться, лишь бы спастись, мгновенно исчез. Наш герой готов был ринуться сквозь заросли подлеска, чтобы сразиться с Лежащим Зубром, но вовремя удержался от этого. Удержался потому, что дней тридцать общения с кроманьонкой оказались небесплодными для его неандертальского ума, обладающего, кстати, весьма неплохими возможностями: частые продолжительные разговоры, когда приходилось много хорошо думать, чтобы улавливать смысл высказываний собеседницы, хорошо подумать прежде, чем отвечать на многие ее вопросы, послужили отличным упражнением для мышления. Поэтому он быстро сообразил, что неразумно затевать сейчас поединок с Лежащим Зубром. Да, он ищет Большелобую. Ну и пусть ищет. Он, Ловчее Рыси, тоже искал, но разве нашел? Попробуй, найди в таких дебрях пропавшего человека? Откуда Лежащему Зубру знать где Большелобая? В своих поисках он забрел сюда случайно. И прошел мимо пристанища Большелобой и Ловчее Рыси. А раз собирается перебраться через бурелом, то идет чуть ли не совсем в противоположную сторону. Вот пусть и идет.
     Наш герой поспешил вернуться на только что покинутое место, откуда из зарослей увидел выходца из могилы. Отсюда еще можно было его видеть. Он не стал полностью обходить бурелом, по-видимому, не желая углубляться в подступающую к нему очень густую чащу, а пошел там, где лежали в основном верхушки поваленных деревьев, через которые перебираться было нетрудно. Теперь, поскольку он находился спиной к Ловчее Рыси, тот наблюдал за ним, не лежа, а стоя, уже безбоязненно. Молодой охотник провожал его взглядом, очень радуясь, что Лежащий Зубр удаляется в ту сторону. Вот за ветвями лежащих деревьев скрылась широкая спина Лежащего Зубра, а затем и голова. С огромным облегчением Ловчее Рыси повернулся и пошел в обратном направлении.

     Но душевное облегчение сразу сменилось тяжелым чувством. И было чему огорчаться – Лежащий Зубр, оказывается, жив. А значит, над его, Ловчее Рыси, счастьем нависла большая угроза. Нет, он не скажет Большелобой, что Лежащий Зубр жив. Пусть считает, что это, и в самом деле, призрак. И надо думать, что сделать, чтобы она не узнала, что Лежащий Зубр ожил. Вдруг он все-таки найдет их. Вдруг она любит его по-прежнему также сильно, как любила, то есть гораздо сильнее, чем его, Ловчее Рыси! Надо уйти отсюда, уйти еще дальше от племени, чтобы никто из сородичей никогда не нашел их. Но разве он, Ловчее Рыси, трус? Что это он так испугался Лежащего Зубра и хочет бежать как заяц? Пусть Большелобая и любит его больше, пусть он найдет их, но разве не сила всегда решает кто будет владеть женщиной? Он сразится с Лежащим Зубром! Разве еще недавно он не хотел сразиться с ним?! Вот и сразится. Но может, Лежащий Зубр еще не найдет их. А если найдет, то, конечно же, не скоро. Так что не стоит рано расстраиваться: ошеломляюще счастливая жизнь, которой он жил эти последние дни, продолжается! Сейчас он вернется к возлюбленной, обнимет ее, и она обнимет его. Они поднимутся к своей пещере, сядут у своего костра, и все у них пойдет, как прежде. С такими мыслями наш герой подходил к скале, у подножия которой его ожидала Большелобая.

     Она не снесла ожидания и встречала его в лесу, несколько удалившись от скалы. Отошла бы дальше, если б не боялась разминуться с возвращающимся Ловчее Рыси: в лесу очень легко не заметить того, кто проходит близко. Но вот она увидела между стволами деревьев приближающуюся могучую фигуры молодого охотника и бросилась ему навстречу. Они заключили друг друга в объятия. Она сказала:
     – Как хорошо, что Большелобая и Ловчее Рыси жгли днем маленький костер, маленький-маленький – от маленького костра дыма не видно. Только ночью жгли большой – в темноте дыма тоже не видно.

     Женщина имела в виду то, что благодаря этому призрак не нашел их пристанища. Но она ошибалась, полагая, что в ночной темноте дыма не видно. Еще как видно: ни она, ни Ловчее Рыси не догадались посмотреть со стороны.
 
     Их счастливая, хотя очень нелегкая жизнь продолжалась, и в головокружительных страстях, сиюминутных волнениях, изнуряющих трудах этой жизни Ловчее Рыси быстро забыл о существовании Лежащего Зубра, а Большелобая – о существовании его призрака.