Переезд

Снегабрьский вечер все больше и глубже поглощал своей невозможной волшебностью. Вообще на календаре значился ноябрь. Но кажется пора было отвыкать от старых предрассудков о том, что у осени три месяца.
Не было никакой осени: запоздалое лето перетекло в скорую зиму со снегом по колено. Вот так вот, бескомпромиссно. Да и лето, честно говоря, было то еще.
И все это казалось особенно причудливым на фоне того, что с календарного октября я поменяла город.
Как часто среднестатистическому человеку приходится переезжать? Ведь, если задуматься, то люди делятся на три группы: оседлых, кочевых и те, кто между. Оседлые всю жизнь топчутся по одним и тем же тропинкам, которые наизусть знают с детства, лишь иногда вырываются к родственникам в соседнюю губернию, ну или в отпуск на юга. Но эти нечастые отлучки с родной земли никак не сказываются на общем укладе их жизни.
Кочевники, они и есть кочевники. Порой ни своей собственности, ни любовно выбранных мебельных гарнитуров, которые давно пора бы отправить на дачу. Зато куча виз и штампов регистрации в паспорте. То там, то тут. Все чаще в самолете. Каждый город как родной.
Ну и третья группа, судя по всему, я именно в ней.
До 16 лет вела себе вполне оседлый образ жизни, а как настало время получать высшее образование и отрываться от родного дома, так и понеслось. И несется уже почти вторые 16.
Тем не менее, даже меняя дома, не думала, что придется сменить город. И вот на тебе.
Вообще надо сказать, что под снегом все города выглядят одинаковыми, поэтому, наверное, даже хорошо, что на дворе снегабрь. И все такое беленькое, чистенькое, словно пуховым одеялом укрытое. Да и все-таки Россия, она и есть Россия. Давно заметила, что спальные районы, построенные в советский период, почти на всех просторах нашей бескрайней похожи друг на друга и отличаются только степенью заплеванности дворов. 
Итак, переезда я попросту не заметила.
Что-то однозначно изменилось, офис другой, хотя коллеги те же. До работы теперь пешком, а не два часа на всех видах общественного транспорта.
Но в целом, как будто ничего и не произошло. Декорации сменились, а пьеса продолжается. Даже пока как-то особо не скучается по семье, наверное, по тому, что созваниваюсь со всеми по сто раз на дню.
А в общем чему удивляться, если с появлением соц. сетей и дешевой мобильной связи отпала потребность часто видеться с друзьями, ты же итак все о их жизни знаешь. Полная иллюзия присутствия.
Основное, что отличает этот город от столицы, то, что здесь с утра орут чайки, а значит где-то рядом море. Холодное северное, но море.
Я еще не была на нем. И это непростительно.
Раньше мне казалось. Что здесь, в этих краях как-то уж совсем сурово. Не Архангельск, конечно, и уж тем более не Мурманск, но все равно сильно севернее, чем все те места, где я жила до этого. Мне казалось, что местный воздух будет колким, а ветер проберет до костей… раньше тут были болота. Вот, что я знала об этом городе.
А получается, что погода и погода. Нуда, холодно, но не холоднее, чем в центральной России. А снег лежит сейчас и там тоже.
Хотя если двинуться в сторону Выборга, то становится очевидным, раньше здесь жили другие племена, не славяне. И леса не наши, а все больше какие-то германские бурьяны. Природа очень похожа с Кёнигсбергской губернией, да и море там то же.
Не ощущаю я себя здесь родной. Но и чужой не ощущаю. Земля и воздух словно присматриваются, размышляют, стоит или не стоит оставлять меня в своих мшистых пределах.
Не знаю… но хоть писать начала, а то ведь ни сил не было, ни времени, ни дыхания.
Так и жила без кислорода, синея от невозможности. Просто невозможности так жить.
Я обязательно расскажу, как это, в вакууме, с одной какой-то электрической мыслью, которая одновременно парализует и запускает все тело на ежедневные подвиги.
Как же я могла так долго жить? Не писать, не мечтать, порой даже не думать. Не высыпаться день за днем, не запоминать сны. Вставать еще даже до рассвета и мчаться, куда-то, зачем-то мчаться!!  Иногда мне кажется, что я уже умерла, и просто еще этого не осознала. Но тогда сразу же приходит мысль: а жила ли? И ведь хочется верить, что жила, что еще живу, хотя и не очень понимаю, для чего.
Вот так.
Меня сразила страшная болезнь: взрослость. Ведь социально все у меня хорошо, по мнению общества, я вообще невероятно крута. Осталось только выйти замуж и народить кучу детей.
И понимаю, пора и это. Но мне все еще страшно от того, что я им скажу? Родила вас, потому что инстинкт пришел, что дальше тянуть нельзя, возраст все дела?
И ведь это тоже будет враньем. Ведь рожать я буду из тщеславия. Ведь как я могу не воссоздать себя любимую по образу и подобию.
Но что мне сказать им, которые будут носить частицу меня? Что все здесь тлен?
Что я так и не понимаю, зачем нужен весь этот спектакль с рождением и смертью? Что жизнь – это вообще какая-то странная штука?
А ведь этот день придет и сказать придется тоже.
Но пока на улице падает снег, он прощает все дни и все ночи, которые прошли без смысла и без чувства.
И мне хорошо в этом новом белом мире.