Игра в одни ворота Глава двадцать девятая

«Значит, всё у них под землей…» - думал Игорь Афанасьевич, подмечая все детали, в недолгом путешествии по пустым коридорам. Гулко отдавался эхом стук каблуков его молчаливого сопровождающего.
- Сюда, - сказал он за всё время пути, пропуская гостя в тяжелые металлические двери.
В кабинете сидел мужчина в белом халате, наброшенном на военную форму. Он что-то медленно писал, набирая двумя пальцами на клавиатуре ноутбука.
Коротко взглянув на вошедшего, кивнул на стул и снова окунулся в работу.
Игорь Афанасьевич придвинул стул поближе и сел.
- Никак не могу привыкнуть, - сказал через минуту мужчина, захлопывая крышку и отодвигая от себя компьютер. – Раньше всё от руки, а теперь – техника. Пока с этими таблицами разберешься… Итак, Игорь Афанасьевич, вы нас все же отыскали.
- Кого «вас»? – с нажимом спросил тренер, рассеянно оглядывая кабинет. Обстановка спартанская, никаких тебе кожаных диванов, красивых портьер, настенных телевизоров. Стулья, стол, сейф. Окна нет… Ну, оно и понятно – подземелье.
- Прежде позвольте представиться. Игорь Семенович. Да, ваш тезка. Фамилию называть не буду, незачем загружать вас лишней информацией.
- Мне не нужна ваша фамилия, - сказал Игорь Афанасьевич. – Мне вообще ничего от вас не нужно, кроме одного. Я пришел за мальчиком и без него не уйду.
- Сразу к делу? Понимаю.

Игорь Семенович, не любивший сидеть на одном месте, да еще на неудобных стульях, поднялся и зашагал по кабинету.
- Наш сотрудник допустил оплошность, вы проследили за ним, а он не заметил слежку. Ему простительно, он внештатный сотрудник. И Костя Лузгин на самом деле находился у нас.
- Что значит «находился»? – вскинул голову Игорь Афанасьевич.
- То и значит…
- Он у вас или нет?!
- Мне трудно об этом говорить. Он… Вы мужчина и примете весть с достоинством, - медленно проговорил Игорь Семенович, останавливаясь. – Мальчика нет в живых.

Игорь Афанасьевич вскочил, уронив стул. Но плевать на мебель, он уставился на хозяина кабинета.
- Что вы несете?! Немедленно приведите мальчика сюда! Я требую!
- Успокойтесь и сядьте, - сказал Игорь Семенович таким жестким тоном, что мог бы выстроить в армии целый полк.
Но у Игоря Афанасьевича была аллергия на всякого рода начальство. Он поднял стул, но так и остался стоять, меряя взглядом собеседника.
- Я спокоен, - сказал он холодно. – И будет лучше, если вы мне объясните, какого черта здесь происходит.
- Вы что-нибудь слышали о лихорадке Эбола? – спросил вдруг Игорь Семенович.
- Знакомое название, на слуху, но подробностей не знаю. Какое это имеет отношение к мальчику? – удивленно спросил Игорь Афанасьевич.
- Непосредственное. Да сядьте же, я вас прошу.

Предчувствуя неприятный разговор, Игорь Афанасьевич сел, но напряжение не отпускало.
- Эта болезнь распространена в Африке, но и в нашей стране было зафиксировано несколько случаев. В июне группа детей из детского дома, в котором воспитывался Костя, побывала на море. К огромному сожалению, несколько детей были заражены. Как это произошло, мы пока не поняли, но расследование продолжается.
- Так… То есть, вы мне сейчас пытаетесь сказать, что Костя почти три месяца таскал в себе эту заразу, а я ни сном, ни духом?! Вы знаете, что он прошел три медицинских осмотра перед играми? У него брали кучу анализов и просмотрели? – спросил Игорь Афанасьевич.

- Понимаю вашу иронию… - вздохнул Игорь Семенович. – Но дело в том, что это необычный штамм. Вирус мутировал, и обнаружить его обычными средствами сложно. Хорошо, что попался опытный вирусолог, он заподозрил, что дело неладно, и отправил образцы крови нам.

- Я не верю ни одному вашему слову, – упрямо твердил Игорь Афанасьевич. – Почему ребята не заболели сразу? 
- Инкубационный, то есть, бессимптомный, период – сорок два дня. А в нашем прохладном климате – и того больше. Вот Костя и проносил в себе вирус почти всё лето.
- Потом вы его выкрали, и он тут же у вас умер, - сказал Игорь Афанасьевич с кривой усмешкой.
- Да, - сказал Игорь Семенович, не поддержав сарказм гостя.
- Вы сами не слышите, какой бред несете? В общем, мне надоело всё это выслушивать. Немедленно покажите мне мальчика, живого или… - Игорь Афанасьевич сглотнул комок, вставший в горле, и через силу договорил: - или неживого.

По лицу Игоря Семеновича было трудно что-либо прочитать – военная выправка позволяла скрывать эмоции. Он поднял трубку телефона внутренней связи и спросил:
- Всё готово? Понял. Через три минуты будем.

Вернув трубку на место, подошел к двери и сказал:
- Ну что же, пойдемте. Надеюсь, вы поймете, что я не блефую, и мальчик на самом деле… Кхм. Поверьте, мне искренне жаль, что мы не смогли его спасти. Как и трёх других.

В совершенно смешанных чувствах Игорь Афанасьевич последовал за ним. Он надеялся, до последнего мгновения надеялся увидеть Костю живым и здоровым, но этот высокий мужчина был слишком уверен в своих словах.

Пока шли длинными коридорами, он спросил, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных дум:
- А к чему тогда был этот спектакль про усыновление?
- С этим как раз всё просто. Вы знаете, что такое паника? Наверняка знаете. И людям совсем ни к чему знать, что в области появилась такая практически неизлечимая болезнь.
- Я понял… Остальные дети в безопасности?
- Да, вполне, - бодро ответил Игорь Семенович. – Все обследованы, больше никто не является переносчиком вируса.
- Ну и слава богу… - буркнул тренер.

Коридор перекрыла выкрашенная белой краской стена. Игорь Семенович остановился и сказал негромко:
- Пришли…

Затем он приложил к цифровому замку карточку, но открылась не сама дверь, а пластиковое окно.
Игорь Афанасьевич заглянул внутрь и увидел то, о чем не хотел даже думать.

В небольшом помещении стояли несколько столов. На них, накрытые белыми простынями, лежали тела. Судя по размерам, детские.
Игорь Семенович сделал знак рукой и к стеклу подошел человек в костюме химзащиты – белый комбинезон, белая квадратная маска с фильтром и  прозрачным верхом. Он подкатил к окну один из столиков и снял простыню с верхней половины тела.
Трудно было заставить себя посмотреть на ЭТО, но Игорь Афанасьевич сделал над собой усилие.
Перед ним лежал Костя. Бледный до синевы, исхудавший, с фиолетовым шрамом резекции на груди.
- Это не он, - прошептал Игорь Афанасьевич. - Это не может быть он. Не должен…
- Мне очень жаль, - повторил Игорь Семенович.
- Я хочу войти!
- Это невозможно. Правила санитарного контроля, вы должны понимать.
- Я хочу войти! – выкрикнул тренер и с силой ударил кулаками о стекло.
- Нельзя. Прошу, успокойтесь. Вот, глотните, вам станет легче.

Игорь Афанасьевич взял плоскую фляжку, которую сунули ему в руки, и отхлебнул. Во фляжке был коньяк. Он обжег горло, но легче не стало, только слезы выступили, которые Игорь Афанасьевич старался скрыть.
- Я должен его забрать, чтобы похоронить, - сказал он глухо.
- К сожалению, это тоже невозможно, - вздохнул Игорь Семенович. – Тела зараженных подлежат кремации. Мы всё задокументируем и сообщим вам, где будет захоронена урна. Пойдемте к выходу, на воздух.

Игорь Афанасьевич был обессилен, и даже не заметил, как ехали на лифте, как вышли за ворота. Пришел в себя он только возле машины.
Было уже темно, и только круглая луна молча взирала на плачущего мужчину, уже не скрывавшего слез. Надежда умерла вместе с мальчиком, которого он посчитал за сына.

* * *

Игорь Семенович быстрым шагом вернулся к моргу, и на этот раз вошел внутрь.
- Как прошло? – спросил его медик, уже снявший маску.
- Надеюсь, он поверил, - сухо ответил Игорь Семенович.

Он подошел к телу мальчика, тронул за плечо.
- Хм, неплохая работа… - заметил он и цокнул языком.
- Да, вполне натуральная, - довольно подтвердил медик. – Что с куклой делать теперь? Отправить в шредер? 
- Нет, не будем спешить, - возразил Игорь Семенович. - Уничтожить всегда успеем. Но, может, еще кто-нибудь припрется. Разложи кукол по ящикам, и переложи картоном и пенопластом, чтобы не повредить силикон. Они чертовски дорогие…