Женщина с перчинкой

          Говорят, что месть, как и женщина, бывает мудрой, умной и глупой. Мне кажется, если ты мудрая или умная, то не опустишься до мести, а если ты глупая, то получишь ли радость от проделанной работы, ощутишь ли сладость мести?
          Салтыков-Щедрин в одной из своих сказок писал, что злодейства бывают двух видов: крупные и малые. Крупные – серьёзные, именующиеся блестящими, заносятся на скрижали Истории, вторые, шуточные – срамные, не получают похвалы даже от современников.
          Какая была месть, о которой я собираюсь написать, тебе решать, дорогой читатель, но похвалу эта женщина получила.
    *     *     *
          - Ай да женщина! Творческое мышление! Такое придумать! - качал головой экспедиционный шофёр Михаил Иванович.
          - Да уж, - огорчённо поддакивали три парня-практиканта, а мы, двенадцать девчонок, готовы были разорвать на куски нашу повариху, будь она где-то поблизости. Я думаю, и наша начальница экспедиции, тихая, интеллигентная женщина, нашла бы, что сказать Лизавете.
          Лизавета, как она представилась, была из соседней деревни. Маленького роста, быстрая, аккуратно одетая женщина сразу понравилась начальнице, поэтому она и наняла её поварихой для нашего отряда, состоящего из семнадцати человек.
          - Слава Богу, закончились наши мучения! - в один голос радостно прокричали мы, узнав о решении освободить нас от приготовления еды, точнее сказать, от разбазаривания продуктов.
          Попробуйте приготовить ведро первого, ведро второго и ведро третьего на костре! И кто готовит? Девятнадцатилетние девчонки, дома и яйца не сварившие. Я, семнадцатилетняя, умела варить обед, даже пирожки могла испечь. Мы жили тогда в коммунальной квартире, родители поздно приходили с работы, мне хотелось помочь им, и я под руководством соседки после уроков готовила обед. Но на костре, да на такую ораву – это целое испытание!
          - Опять манная каша с комочками, - жаловались на очередную «повариху» недовольные студенты.
          - А я даже люблю кашу с комочками, - с улыбкой говорила руководительница, пытаясь защитить неумёху.
          Лучше бы она этого не говорила! Теперь все комочки оказывались в её тарелке.
          - Ирина Сергеевна, у меня комочек! - радостно кричал кто-нибудь и, желая сделать приятное любимому преподавателю и избавиться от неприятных комочков, перекладывал их ей на тарелку.
          Но после бури, опрокинувшей ведро с киселём и оставившей нас без третьего, всё же решили нанять настоящего повара. Как сейчас вижу: резкий порыв ветра распахивает полог палатки, возле которой девочки поставили ведро с киселём, ведро падает, и гора киселя оказывается на земле. К этой кисельной горе подлетает студент и, ахнув, двумя горстями зачерпывает верхний слой колышущейся густой массы, проглатывает его, хочет ещё захватить, но гора, размытая дождём, широким потоком растекается по траве.
          С приходом Лизаветы жизнь наша показалась раем. Шустрая, острая на словцо, она баловала нас вкусными обедами, даже выпечкой.
          Но поползли слухи, будто Лизавета хвасталась в деревне, что запаслась тушёнкой, сгущёнкой и даже банками с колбасным фаршем с нашего стола. Правда это было, или злые, завистливые языки болтали, наша руководительница выяснять не стала, но теперь Лизавета не могла сама брать продукты в кладовке, ей выдавали всё необходимое. Наверное, Лизавета обиделась на то, что ей перестали доверять. Но она тоже промолчала, толь-ко носик её, и так маленький и остренький, как клювик птицы, ещё больше заострился, того и гляди – клюнет. Раньше, приготовив обед, она дожидалась нас, теперь же исчезала, оставив вёдра с едой в палатке. Нет ничего хуже, чем жить в атмосфере подозрения.
         Но время практики подходило к концу. Начальница решила побаловать всех праздничным обедом и послала Михаила Ивановича на рынок купить мяса (мы истосковались по настоящему мясу, уже видеть тушёнку и слышать её запах не могли). А меня попросила купить для Лизаветы прощальный подарок – красивый платок.
         - А вдруг ей не понравится? - переживала я.
         - Купи такой, как будто себе покупаешь, - посоветовала Ирина Сергеевна, - самый красивый.
         Этот день мы все, наверное, запомнили навсегда. Усталые после работы, возвращаемся с поля и чувствуем запах рассольника на мясном бульоне, такой аромат разносится, что слюнки текут! Прибавляем шаг, почти бежим к рукомойникам и к длинному столу, на котором стоит ведро с долгожданным супом. Открываем крышку. Что это? На поверхности рассольника плавает слой перца в палец толщиной. Рядом с ведром – записка и пустой пакетик от чёрного жгучего перца! В записке написано: «Чтобы не подумали, что что-то себе оставила, высыпаю весь пакетик».
         - Ай да женщина! Творческое мышление! - убитым голосом говорит наш тактичный Михаил Иванович, пытаясь проглотить хоть ложку долгожданного рассольника. А вокруг стола топчутся голодные студенты, как в сказке про лису и журавля. Обиженный журавль приготовил угощение для лисы в кувшине с узким горлышком: ходит кругами лиса вокруг кувшина, а достать еду не может. Так, не солоно хлебавши, и ушла домой.
         Пришлось нам вылить ведро ароматного рассольника – в рот его нельзя было взять, огнём выжигало. Ребята пытались отмачивать мясо, но радости от него не было. Семнадцать человек остались без обеда. Плюнула Лизавета не в рассольник, а всем в душу.
         - Что с платком делать? - вдруг вспомнила я, передавая начальнице подарок для Лизаветы.
         - Оставь себе, - сказала Ирина Сергеевна, разворачивая свёрток. - Прямо под твои глаза!
         Нет, не была Лизавета ни мудрой, ни умной. Мне кажется, она проиграла. Вкусно пообедав, мы бы на всю жизнь запомнили её удивительную стряпню, а Лизавета тоже бы вспоминала нас, надевая платок, подаренный ей за хорошую работу. Я уверена, что она пожалела о содеянном: эта месть всё время напоминала ей и о слухах (если это были слухи), и о краже продуктов (если была кража). Так что жгучий чёрный перец всё время разъедал рану в её душе.
         Но вот беда. Изредка у меня мелькает мысль: а если слухи были ложные, и мы обидели честную женщину своим недоверием? Почему же никто не сделал первый шаг и не прояснил ситуацию? Да, вот для этого и надо быть умным. И мудрым.