Шапка командира

       Рос наш Дениска, рос, и незаметно подрос до того, что его стало можно отдать в детский садик. В те годы шустрые российские либералы и демократы, присосавшиеся к власти, распродали все, что можно, и все, что нельзя, дабы набить свои карманы, пользуясь неразберихой, царившей в стране победившей демократии и рынка. На волне этой базарной распродажи все бывшие детские садики города стали частной собственностью разного рода прохиндеев и прохиндейчиков от игрового бизнеса, сомнительного рода торговли, и прочей малопонятной деятельности, у которой было две цели: обмануть доверчивого обывателя, и набить карманы тем, кто этими сомнительными делами  занимался. Вышло так, что в городе практически не осталось государственных дошкольных детских учреждений, поэтому пришлось нам нашего Шароголовика отдавать в частный детсад. Нам повезло, ибо хозяйка садика, куда мы пристроили нашего героя, оказалась человеком на своем месте. Вот так и двинулся Дениска маленьким, новым, но важным шагом в дальнейшую большую жизнь за пределами родного дома.
       Паренек наш оказался коммуникабельным, контактным и не очень робкого десятка, ибо почти с первых дней посещение садика стало для него нормой жизни. Он быстро освоился с новыми условиями, детьми, хорошо поладил с Инной Васильевной, как звали хозяйку и одновременно главную воспитательницу садика.
       Потекли обычные размеренные будни. Утром я по дороге на службу завозил его в садик, вечером мама забирала мальчика домой. Условия в садике были хорошие, атмосфера отношения к детям была отличная, детки были все очень милые, шустрые, любопытные и коммуникабельные. В группе имелись различные игрушки, среди которых была одна особая, которую дети почему-то не особо жаловали. Это была сделанная из картона или папье-маше гусарская фуражка. Черного цвета, с очень высокой тульей и блестящей кокардой, она чаще всего сиротливо лежала  на полочке шкафа для игрушек, и никто на нее внимания не обращал.
       Но так было, как нам потом рассказала Инна Васильевна, только до прихода Дениски в группу. С первого дня, сказала нам воспитательница, он эту фуражку возлюбил, назвал ее шапкой командира, и каждый раз, приходя в группу, сразу же надевал ее на голову и не расставался с ней до конца дня.
Самое интересное, что другие детки тоже стали ее жаловать вниманием и там среди них установился такой порядок, что с утра, пока Дениска еще не приехал, детки, приехавшие раньше, надевали ее и носили до приезда нашего героя. Как только он заявлялся в группу, он сразу же спрашивал: - Где моя шапка командира? -  и тут же забирал ее у кого-то. Как рассказывала потом  воспитательница, никто особого внимания на это не обращал, потому что как раз в это время детей оставляли в комнате на несколько минут одних, и уходили в другую комнату накрывать на стол завтрак.
       Обычно, как рассказала Инна Васильевна, после того как стол был накрыт, детей звала к столу Юля, дочка хозяйки и по совместительству младшая воспитательница. Она им весело кричала: - дети, к столу, дети, завтракать! - и малыши шли на этот зов. Как-то однажды когда Юли по какой-то причине не было дома, Инна Васильевна , накрыв стол, сама пошла в зал за детьми и увидела там картину: все дети, выстроенные в колонну по одному ходили строем по комнате, а Дениска, надев шапку командира, важно командовал: раз, два, три!, раз, два, три!
       Картина была уморительная: один важно командовал, другие старательно шагали. Потом  оказалось, что с тех пор, как наш герой, облюбовал гусарскую фуражку и завал ее шапкой командира он каждый божий день командовал своими одногруппниками и занимался с ними маршировкой, пока в столовой шли приготовления к завтраку.   
       Когда его стали спрашивать, кто его этому научил, и зачем он так делал, Дениска, ни мало не смутившись, ответил, что никто его не учил, он видел по телевизору как командиры командуют солдатами,  а раз шапка командира
у него, то значит, он командир и должен командовать. Такая вот, детская логика.