Глава 8. Анаис Нин

                Анаис  Нин
               
                (1903 - 1974)
                Американская писательница французского происхождения, автор многих
                эротических рассказов. С ней дружили Сальвадор Дали, Пабло Неруда,
                о которых она оставила яркие воспоминания в своих дневниках. Именно
                ей посвящены популярные французские духи "Анаис - Анаис".

                *     *     *

   Она пробормотала: "Разденься".
   Обнажённый он чувствовал себя более комфортно, чем в одежде, будучи спортсменом, пловцом, ходоком, альпинистом. И он знал, что может ублажить её.
   Она смотрела на него.

   Нравится ли ей то, что она видела? Отреагирует ли, когда он склонится над ней? Знать этого он не мог. Но уже хотел её так сильно, что ему не терпелось коснуться её концом своего полового органа, однако она остановила его. Она хотела целовать и ласкать его. И набросилась с такой живостью, что он обнаружил около своего лица её пухлый зад и смог уделить ему должное внимание, что его полностью устраивало.

   Теперь его снедало желание изучить все секреты её тела. Он расширил пальцами вход в её пещерку, любовался блестящей кожей, медленным потоком мёда, волосами, которые курчавились вокруг его пальцев. Рот его всё более оживал, будто становился половым органом, способным ублажить её, доставить несказанное удовольствие, если б место пальцев занял язык.

   Посасывая её плоть, по судорогам, пробегавшим по её телу, он почувствовал, что ей это всё по душе. Тогда он оторвал её от своего детородного органа, боясь, что она добьётся всего, лишь целуя его, и лишит возможности оказаться в её норке. Они оба словно безумно изголодались по вкусу плоти. И теперь их рты слились, языки устремились навстречу друг другу.

   Кровь её уже воспламенилась. Ему удалось добиться этого, наконец-то, медлительностью своих движений. Глаза засверкали, рот не мог оторваться от его тела. И вот он взял её, когда она предложила себя, открыла вход во влагалище пальчиками, поскольку не могла больше ждать. Даже потом они сдерживались, стремясь продлить удовольствие, она просто чувствовала его в себе, обжимала.

   И тут же указала на зеркало и рассмеялась, сказав: "Смотри, кажется, мы не занимаемся любовью, а я просто сижу у тебя на коленях, а ведь ты, мерзавец, давно вставил его в меня, а он всего лишь подрагивает. Ах, я больше этого не вынесу, этого притворства, будто во мне ничего нет. Я вся горю. Двигайся теперь, двигайся!"

   И бросилась на него, чтобы иметь возможность попрыгать на его твёрдо стоящем пенисе, получить от этого эротического танца наслаждение, криком рвущееся из груди. И одновременно молния экстаза пронзила тело Джорджа.

   Несмотря на неистовство их любовных ласк, она не спросила, как его зовут, не пригласила вернуться. Лёгким поцелуем прикоснулась к распухшим губам и отослала прочь. Не один месяц воспоминания той ночи преследовали его, но ни с одной женщиной ему не удалось испытать то же самое.

   В один из дней он встретил приятеля, которому хорошо заплатили за какие-то статьи, и он пригласил Джорджа выпить. Рассказал ему удивительную историю о случившемся с ним. Он выпивал в баре, благо денег хватало, когда к нему подошёл респектабельный мужчина и предложил приятно провести время, наблюдая за любовной сценой, и приятель Джорджа, убеждённый вуайерист, без промедления согласился.

   Его отвели в таинственный дом, в просторную квартиру и спрятали в тёмной комнате, откуда он и наблюдал за нимфоманкой, занимающейся любовью с крепким и знающим в этом деле толк мужчиной. У Джорджа учащённо забилось сердце. "Опиши её", - попросил он.

   Его приятель описал женщину, с которой Джордж занимался любовью, сошлось всё, вплоть до атласного платья. Он также описал кровать с пологом, зеркала, всё. Приятель Джорджа заплатил сто долларов за этот спектакль, но зрелище того стоило, благо продолжалось не один час.

                *     *     *

   Его комната напоминала кабинет путешественника, заполненная сувенирами со всего мира. На стенах висели красные ковры, на кровати лежали звериные шкуры. Уютная, интимная комната, роскошная, как комнаты из опиумных грёз. Меха, густо-красные стены, ритуальные предметы африканских жрецов, всё, всё навевало эротические мысли и пробуждало чувственное желание. Хотелось голой лежать на этих шкурах, чтобы меня брали в зверином запахе, чтобы мех ласкал мою кожу.

   Я стояла в этой красной комнате, и Марсель раздевал меня. Сжал руками мою обнажённую талию. С жадностью прошёлся руками по телу. Ощутил полноту и упругость бёдер.
   - Впервые - настоящая женщина, - прокомментировал он. - Столь многие приходили сюда, но впервые здесь появилась настоящая женщина, перед которой я могу преклониться.

   Когда я легла на кровать, мне показалось, что запах меха, его прикосновение к моему телу слились с бесстыдством Марселя. Ревность напрочь лишила его застенчивости. Он превратился в дикого зверя, жадного до чувств, стремящегося, насколько возможно, познать меня. Он страстно целовал меня, кусал мои губы. Лежал на звериных шкурах, целовал мои груди, ощупывал ноги, лобок, ягодицы. Затем, в полутьме, передвинулся выше, сунул свой пенис мне в рот.

   Я чувствовала, как мои зубы прихватывают его, когда Марсель двигал им взад-вперёд, но ему, похоже, это нравилось. Он наблюдал за мной и ласкал меня, его руки пребывали в непрерывном движении, пальцы заглядывали всюду, он хотел познать меня целиком.

   Я забросила ноги на его плечи, чтобы он мог войти в меня и всё это видеть. Он и впрямь хотел всё видеть. Он хотел видеть, как пенис входит и выходит, блестящий и твёрдый, большой. Я приподнялась на локтях, чтобы ему было удобнее входить в меня. Потом он перевернул меня на живот и взял по-собачьи, войдя в меня сзади. Его руки обхватили мои груди, одновременно лаская и сжимая их. Он как будто не знал устали и очень долго не кончал.

   Я сдерживалась, чтобы получить оргазм вместе с ним, но он всё откладывал и откладывал этот момент наивысшего наслаждения. Ему хотелось потянуть время, ласкать меня, гладить, возбуждать. Но я начала уставать и крикнула: "Кончай же, Марсель, кончай!" Он стал долбить меня более яростно, разгоняясь вместе со мной, спеша к пику, и, когда я издала победный вопль, он выстрелил практически тут же. Насытившись, мы упали на звериные шкуры.