A thousand years, a thousand more

Приближение осени можно почувствовать где бы ты ни находился: в глухой деревне или мегаполисе. В последние годы я предпочитаю суете большого города равномерную жизнь на окраине мира. Ведь когда в твоем распоряжении вечность, можно не торопиться.

Когда тебя не стало, время и вовсе остановилось. Все существование превратилось в один большой и пустой день. Но, волей-неволей, я снова стал различать времена года и месяцы.

И вот снова наступила осень. В каждую из своих жизней ты появлялась на свет именно в это время года. Собственно, оно и оставляло свой отпечаток на твоем характере из раза в раз. Теплая, как осеннее солнце, в другую секунду ты могла обдать легким ветерком, в котором уже чувствовался морозец. Но никогда холодная.

В воздухе я вновь улавливаю знакомый запах уже увядающих листьев и только начавшей свое цветение вербены. Твой аромат. Всяческим украшениям и брошкам ты предпочитала цветы, аккуратно помещенные в нагрудный карман туники. Для меня до сих пор остается загадкой: были ли те растения долговечными, почти как я, или же ты нещадно тратила дары природы себе в угоду. Да если и так, все равно тебе можно простить. Ведь ты возвышалась над остальными людьми. И не потому что я увековечил тебя. Я редко схожусь с людьми, тебе ли не знать. А за твоей жизнью я наблюдал несколько раз уж точно. И в каждой из них ты незримо парила над остальными. Будучи выше, тебе все же было приятнее думать о том, что различий как таковых между тобой и остальными не было.

Понимаю, что нужно двигаться дальше. Рано ли, поздно ли, я вновь тебя увижу. Только это чертово ожидание выматывает, знаешь ли. Кто-то когда-то сказал, что мечты сбываются тогда, когда ты этого совсем не ждешь. И оно тебе не нужно. Ты будешь нужна мне всегда. И единственное, что стоит сейчас сделать – запастись терпением. Еще большим терпением. Чтобы однажды вновь встретить тебя. И снова потерять. Замкнутый круг, выхода из которого нет, и не предвидится. Но я все равно двигаюсь по нему, ожидая каждой контрольной точки.

Спустя несколько месяцев отшельничества, мне наконец удается выбраться в город. Суета улиц тут же принимает меня в свое движение, и пока люди куда-то спешат и пытаются все успеть, я не торопясь прохаживаюсь по тротуару, выискивая взглядом театральную афишу. Осень – время спектаклей, начало нового сезона. Начало чего-то нового. И я, в честь твоих перерождений, решил выйти в свет, дабы попасть на представление. Наконец, улавливаю не пестрящую, но выделяющуюся богатыми цветами вывеску: Мастер и Маргарита. Губы мои трогает улыбка. Твое любимое произведение. Ты читала эту книгу из жизни в жизнь. Ни один центровой персонаж не был тебе интересен. Ты всегда копала глубже, изучала второстепенных героев, вдыхала в них жизнь и представляла мне свое собственное видение тех личностей, на которых я бы не обратил внимания из-за их скудного описания.

Спектакль проносится на одном дыхании. Наверное, я впервые улыбаюсь, наблюдая за чудным котом. Такты несколько сотен сердец сопровождают представление. Я почти не обращаю на них внимания, лишь изредка прислушиваюсь, когда мне становится интересна реакция соседей на происходящее по ту сторону сидений. И вот он, занавес. Поклон. Успех. Зрители рукоплещут актерам, несут им букеты, и лицедеям приходится еще несколько раз выходить на поклон. Аудитория просто не желает отпускать своих любимцев.

И когда народное волнение сходит на нет, люди вспоминают о вещах, оставленных в гардеробе. И все, как один, идут к единственному выходу. Я же остаюсь на своем сидении и с иронией наблюдаю за затором, образовавшимся около распахнутых настежь дверей, ведущих к выходу из здания театра. Как-то это печально: после столь бурных оваций народ как можно быстрее старается покинуть зал. А кое-кто вышел и сразу же после того, как опустили занавес.
Взгляд мой устремляется на опустевшую сцену. Из коридора уже доносятся крики. Ценители искусства и просто культурные люди делят места и очередность. И вновь иронично улыбаюсь, игнорируя взгляды еще нескольких оставшихся посетителей. Что вы, самый спектакль только начинается. Не пропустите жаркую премьеру. В который раз убеждаюсь, что театр царит не на сцене. Он господствует в повседневной жизни. И то, что показывают нам актеры, безусловно, реальнее того, что происходит вокруг нас.

Года могут пролететь, века могут смениться, но театр всегда останется неизменным, и поклонников у него в любую эпоху будет предостаточно. Особенно в эру высоких технологий, когда люди начинают тянуться не к гаджетам, а к обыкновенным книгам и насыщаются голограммами, желают увидеть и пощупать все своими руками, увидеть все в этой реальности, а не в цифровой.

Что-то заставляет меня остановиться. Я уже встал со своего сидения и слегка завис, поправляя лацкан пиджака. До меня не сразу доходит что именно ввело меня в это состояние. Я смотрю перед собой и вижу нескольких человек, все еще ждущих, пока ажиотаж у гардеробной рассеется. Они заняты своими делами: кто-то смотрит в телефон, кто-то обсуждает спектакль. Но не среди них то, что привлекло мое внимание. Я прислушиваюсь и улавливаю сердцебиение. За всю свою жизнь я слышал лишь несколько сердцебиений, которые оставались неизменными спустя столетия. И этот стук я узнаю из миллиона.

Не веря собственным ушам, я поворачиваюсь в сторону обладателя столь глубокого звучащего сердца. Несколькими рядами выше я вижу тебя, ровно сидящую в бархатном кресле. Ты в длинном бирюзовом платье, прекрасно сочетающемся с твоими огненно-рыжими волосами. Смотришь на меня, и я теряю дар речи. Помнишь ли ты меня? Чувствуешь ли нашу связь, что тянется не одно столетие? Но в твоих зеленых глазах я не вижу заинтересованности. Я не вижу и тени удивления, которое возникало раньше, стоило нам "впервые" встретиться.

И как ответ на множество моих вопросов, ты чуть склоняешь голову вниз, не отрывая от меня уверенного взгляда, и улыбаешься.