Сильнее брони. Часть-3. Майор Смерша

                СИЛЬНЕЕ БРОНИ
                (в новой редакции)

                Часть – 3
                (продолжение)


           Август 1944 года.
Район авиационного базирования.            
                Литва.

За накрытым столом в рабочем кабинете офицера контрразведки сидят двое: начальник отдела «Смерш» района базирования, майор Вертаев  и парторг полка, гвардии майор Савельев.
Выпив водки и закусив ее американской тушенкой, офицеры, изредка поглядывая из окна на совмещённый аэродром, ведут неспешный разговор.
Вертаев, пережёвывая прожаренное с луком мясо, сразу переводит общение на деловой лад:
- Вот, Петрович, я присматриваюсь  к  тебе,  и ты мне все больше и больше нравишься. Как ты вообще попал в полк?
Савельев расслабившись и расстегнув ворот гимнастёрки не торопливо отвечает:
- Был мобилизован по партийному набору прямо из райкома партии.
- И кем ты там работал?
- Инструктором по организационно-партийной работе.
Майор «СМЕРШа», не скрывает своего любопытства.
- Теперь проводишь партийную линию в авиации?
- Не только провожу, а она вот здесь, - бьёт себя кулаком в грудь  Савельев и смеётся. – Проходит прямо через моё сердце.
Вертаев тоже улыбается, хлопает партнёра по плечу и продолжает задавать вопросы.
- Скажи, не тесновато ли двум полкам сидеть на одном аэродроме? Ведь немцы могут вмиг разбомбить всех подчистую.
- Да нет, - машет головой парторг, - здесь и раньше базировались два полка.
- Так тоже было до войны, - не соглашается Вертаев.
- Бывает и хуже, когда полк приходится размещать в двух, а то и в трёх местах, - поясняет Савельев, - на то она  и война, чтобы подстраиваться под текущую  ситуацию. Воевать-то в любом случае надо.
- Ну-ка поясни, что это означает на деле? – опять сомневается «смершевец».
- Смотрите сами, самолёты хорошо рассредоточены и замаскированы, есть средства противоздушной обороны, а так же  прямая связь с истребительным полком. Случай чего они всегда нас прикроют.
Удовлетворившись ответом, Вертаев придвигается ещё ближе к парторгу.
- А как тебе командир соседнего полка Жихарев?
- Думаю, что много либеральничает со своими «соколами», а порою и прикрывает их недоработки.
- Да, я и сам это вижу, - недовольствует контрразведчик. Вот только не пойму, он это делает по простоте души своей или умышленно?
В ответ Савельев разводит руками и надувает щёки.
- Вам это виднее. Мы у себя в районе ещё до войны быстро приводили в порядок таких либералов, а заодно с ними и строптивых чинуш.
- У нас опыт тоже есть и не малый, но сейчас обстановка совсем иная. Нужно иметь твердые факты, а получить их я могу только от тебя, - Вертаев пристально смотрит в глаза своему собеседнику и ждёт от него согласия на приватное сотрудничество с ним.
По-моему, мы с вами выполняем одну задачу, поддерживаем порядок и боевой дух в армии, и это помогает нам громить врага, - уклончиво отвечает ему Савельев.
- Но для этого надо хорошо знать работу летчика. Сам-то летаешь?
- Нет! Я с детства боюсь высоты. Моя главная обязанность - это рост рядов партии и оказание помощи парторганизациям в их работе.
- Высоты боишься, а в авиации служишь?
- Но если будет возможность, полечу стрелком, там ничего сложного нет. Бей по врагу из пулемета и будешь героем, - смеётся парторг и демонстрирует перед контрразведчиком работу воздушного стрелка.
Майор «СМЕРШа» в ответ лишь смеётся, но затем успокоившись,  показывает пальцем на орден Красной Звезды. 
- А орден - то за что?
- За боевые успехи полка, - гордо закидывает назад голову Савельев.
- Кто же тебя представлял к награде? – опять интересуется Вертаев.
- Как кто? - удивляется Савельев, - конечно же, политотдел дивизии.
- Это что через голову командира полка получается?
- У нас политработников своя иерархия и свои критерии оценки заслуг.
- Здорово живете, ничего не скажешь, - качает головой «особист».
Однако парторг не унимается и продолжает бахвалиться. 
- Есть ещё поощрения от командования района авиационного базирования, а это тоже надо заслужить. Не просто так!
- Ну, вот полетишь стрелком и еще один орден себе заработаешь. Смотри, они все ходят с орденами, да и не с одним, а как минимум с двумя, тремя, а у некоторых и по пять, шесть наград бывает.
- Постараюсь! – соглашается парторг. А в том, кстати, что они сражаются, не жалея себя, есть и моя заслуга.
Вертаев начинает наседать на политработника, преследуя явно свои личные интересы:
- Ну, и за этим летуном Самойловым посмотри, что-то ладно у него все получается. Да и телефонистка Валечка по нему сохнет, а это уже «аморалка», как раз по твоей части.
- Аморалку ему не пришьешь, слишком правильный офицер, да и ходит в любимцах у командира. Значит  этим «ущучить» его  будет очень сложно, - ударяет кулаком по столу парторг.
- Для меня это пара пустяков, - хвастает захмелевший Вертаев.
- Что, можете из ничего сделать проблему? – смотрит на него удивлённо Савельев.
- Да могу!  Могу, к примеру, приписать ему «антисоветчину» и объявить антисоветским элементом, проникшим в Красную Армию для ее разложения. Для меня это не составит особого труда.
- Смотрите сами, я препятствовать не буду. Полк все равно надо держать в ежовых рукавицах и блюсти линию партии. Скажите, пожалуйста, а за что награды у вас?
- За борьбу с врагами народа и дезертирами!
- И сколько же их прошло через ваши руки Леонид Сергеевич?
- Много! Если считать только тех, кого я под «вышку» подвел, то будет не меньше двух десятков…
- В своей работе в райкоме партии я всегда тесно сотрудничал с «органами», так что кое-какой опыт тоже имеется, - выкладывает неспешно   свои секреты парторг. 
Майор «СМЕРШа» разливает водку по стаканам.
- Давай, Петрович, еще по маленькой и попробуй исландской селедочки. Пальчики оближешь,  какая вкуснятина. Этот провиант «наши» отбили у немцев. Живет же «немчура», даже на войне, балуют себя  деликатесами!
- Нет! Больше не буду, - трясёт отяжелевшей головой Савельев. Мне же отчёт за месяц в политотдел района надо писать, а здесь голова должна быть ясной, чтобы не  хватить лишка. Иначе могут вместо ордена и по шее надавать.
- Ну, смотри, а я выпью. Я здесь сам себе начальник.
Вертаев смотрит на замполита и смеется:
- А еще недавно вы, комиссары, «верховодили»  над нами,  но это время уже прошло и никогда не вернется. Наша власть теперь безгранична, сломаем любого.
Пока «смершевец» допивал водку и закусывал ее жирной селедкой, парторг Савельев пристально смотрел из окна на аэродром, где в это время садилось четыре штурмовика. Затем повернувшись к майору Вертаеву, загадочно сказал:
- Уж больно тяжело садятся «горбатые».
- Что это может означать? – не понял контрразведчик.
- А это значит, что пришли «соколы» с бомбами и принесли обратно "сталинский наряд" по 600 килограммов на каждую машину, - делает загадочное лицо Савельев.
- То есть, не выполнили боевую задачу? – уточняет Вертаев.
- Не только это, но ещё и нарушили приказ, не сбросили бомбы на полигоне, а значить могло рвануть и разнести всё в клочья. 
Не раздумывая, «смершевец», хватает фуражку и спешит к выходу,  увлекая за собой парторга.
- Едем срочно на аэродром к самолётам. Будешь у меня свидетелем этого «происшествия».
Спешно выезжают на мотоцикле с коляской на аэродром. Осматривают все четыре штурмовика и едут обратно в штаб к командиру полка.
Жихарев, оторвавшись от текущих дел, встречает возбуждённых офицеров вопросом:
- Что случилось?
- Твои «соколы» пришли с бомбами и совершили посадку. То есть, не выполнили боевую задачу и создали угрозу взрыва на аэродроме, а это уже  двойное преступление, - категорично заявляет ему Вертаев.
- Ну, зачем уж так сразу! Надо разобраться, всякое бывает, - сдерживает «смершевца»  комполка.
В это время в кабинет входит заместитель командира эскадрильи, гвардии капитан Голубев и докладывает командиру:
– Товарищ майор, облетал все квадраты по три раза, но танков не обнаружил.
- Как не обнаружил? – удивляется Жихарев. Вы внимательно их осмотрели?
- Внимательно! В данном районе танков нет. Это я могу сказать точно.
- Но мне только что звонили с дивизии и сказали, что пехотинцы взяли «языка» и он подтвердил, что там танки есть, но стоят без горючего, - недоумевает командир полка.
В разговор бесцеремонно вмешивается Вертаев:
- Вы капитан не выполнили боевой задачи и совершили посадку на аэродром с бомбами, подвергнув опасности два полка. Будете за всё это нести ответственность.
Капитан, убеждённый в своей правоте, не скрывает возмущения:
- Если надо отвечу, бояться мне нечего. Сел с бомбами потому, что  рассчитывал на повторный вылет по танкам, а потом горючка уже была на исходе, до полигона точно бы не дотянул. Садился уже с пустыми баками....
Жихарев успокаивает лётчика и  приглашает к себе за стол:
- Хорошо, Голубев, напишите все подробно в рапорте и будем думать, как нам докладывать командованию.
- Я сейчас же напишу все как есть.
Вертаев вновь вклинивается в разговор и, теперь уже, переходит на угрозы:
- Посмотрим, что он там напишет, но в любом случае я буду об этом докладывать своему начальству.
Изучив обстоятельно рапорт Голубева, Жихарев позвонил командиру дивизии полковнику Пруткову:
- Товарищ полковник, вылет на танки не принес никаких результатов. Мои экипажи их не обнаружили.
- Вы ставите меня в трудное положение перед командующим армией. Все докладывают, что там танки есть, а вы их не можете обнаружить. Здесь что-то не так, Жихарев.
Командиру полка явно не нравится такая постановка вопроса и, он тоже высказывает комдиву своё недовольство:
- Нужно провести тщательную воздушную разведку, а потом посылать экипажи для их уничтожения, чтобы не было вот таких результатов.
Прутков колеблется в принятии решения. Такого ответа он конечно не ожидал, но понимал, что Жихарев здесь был прав.
- Хорошо, я подумаю. А чем сейчас занимается полк?
- Все в полку готовятся к встрече фронтовой бригады московских артистов. Видите сами, что погода стала ухудшаться.
- Это тоже нужное дело, пусть люди отдохнут. Ну, а потом  всё же надо отправить в этот район группу Козенкова. Пусть ещё раз всё посмотрит, да как следует, а вы доложите мне. Но танки надо обязательно найти!
- Будет исполнено, как раз на днях обещают улучшение погоды.


Рецензии