Глава 1

 Время уже приближалось к полудню, и солнце время от времени выглядывало сквозь сероватые облака, когда Фабрицио подошел к границе открывшегося перед ним королевства Тагал. Прежде он никогда здесь не бывал и теперь решил посетить его.  Поскольку у ворот не было никаких солдат и надсмоторщиков, юноша спокойно вошел и огляделся вокруг.
 Он оказался в самой дальней части рынка, где было далеко не многолюдно и достаточно тихо.
"Странно, ведь утро давно закончилось, все уже должны торговать, покупать товары, да и просто бродить между рядами и лавочками и болтать... А все выглядит так, словно жизнь здесь замерла. Но почему?"
 Фабрицио не преувеличивал: несмотря на двенадцатый час дня, поблизости него находилась только кучка женщин средних лет не слишком приятной наружности. При этом не было похоже, что жители королевства остро испытывают голод и нищету: на веревках и деревьях повсюду были развешаны разноцветные бумажные гирлянды и ленты, а также в кучах валялось множество ярких флажков и прочих блестящих украшений улиц.
Создавалось впечатление, что совсем недавно, буквально пару дней назад здесь проходил какой-то очень пышный и грандиозный праздник, о котором теперь напоминали эти цветастые бумажки и витающий в воздухе запах прошедшего веселья. Если все было действительно так, то становилось ясно, почему большинство жителей королевства еще не покинули свои дома: послевкусие недавних мероприятий еще удерживало их от рутинной работы.

 Когда же Фабрицио наконец решился спросить о своих догадках тех самых несимпатичных женщин, те полностью их подтвердили, как-то сокрушенно при этом качая головами.
 - Да, вы правы, путник, правы. Однако это не был какой-то традиционный праздник вроде дня сбора урожая или именин нашей королевы. Нет, просто придуманный ею же самой совершенно беспорядочно праздник, а точнее, очередной повод устроить у нас в королевстве беспробудную вакханалию, длившуюся больше недели. Веселились все кто как мог: одни во дворце, другие прямо на улицах и в своих домах. А как потом возвращаться к работе, разумеется, никто и не подумал... Теперь только через пару дней все вернется на круги своя, если вдруг наша правительница снова не введет очередной грандиозное торжество!
 Фабрицио слушал недовольные сетования женщин очень внимательно, но с нескрываемым удивлением. Его поразило то, как они отзываются о собственной королеве, словно речь шла о некоей воскресшей римской императрице, вроде Мессалины, известной своим распутным поведением и безнравственностью. Он уже собирался попросить их все объяснить, как вдруг случайно увидел на одной из стен старый, почти полностью выцветевший и ободранный плакат. На нем было изображение какой-то намеренно карикатурно нарисованной старухи-уродки, перечеркнутое двумя линиями, а ниже надпись: "Прощай, старая деспотка, да здравствует твоя прекрасная дочь!"
 Из-за ветхости плаката юноша не смог как следует разглядеть лицо изображенной там женщины, однако те же торговки, заметив, куда он смотрит, снова покачали головами.
 - Вижу, вы тоже его изучаете, - сказала одна из них, - Трудно поверить, что всего одиннадцать месяцев назад такие плакаты висели по всему королевству, и мы буквально плакали от счастья, предвкушая восшествие на престол той, кто наконец сможет избавить нас от серой скуки и повседневных угнетающих занятий... Боже мой, как мы все ошибались, возлагая на Этельберту такие радужные надежды!..
Поскольку Фабрицио мало что понимал из бесконечных сожалений старых дев, те продолжили.
 - Поскольку вы нездешний, юноша, вам стоит обо всем узнать. Для нашего некогда светлого и процветающего королевства настали темные и трудные времена. Больше тридцати лет им правила королева Ираида, та самая, что изображена на карикатуре: суровая деспотка, ненавидевшая праздность и веселье. Пожалуй, в нашей истории прежде не было правительницы, постоянно ходившей либо в черных, либо в мышасто-серых нарядах, чьи губы никогда не трогала даже тень улыбки. Конечно, за годы своего нахождения на престоле, она создала много мудрых указов и всего прочего, однако быть подданными такой королевы было очень тяжело. Нет, она не была неоправданно жестокой, любившей казни и войны, но ее холодность и строгость сделали жизнь многих поистине невыносимой. Взойдя на трон после смерти своего мужа-неудачника, она держалась, точно стальная, не давая спуска никому и никогда. В том числе своей единственной дочери, Этельберте, которую, вероятно, почти не любила и всячески это демонстрировала на публике. Ираида это объясняла тем, что ее дочь неумна и непостоянна, а также подвержена тяге к хулиганствам, если можно так выразиться. Конечно же, романтически настроенная молодежь всегда считала иначе, и представляла юную принцессу Этель как несчастную жертву деспотизма матери, с нетерпением дожидаясь дня, когда новая королева сядет на трон. Бунтов и революций у нас никогда не было: никто бы не решился идти против Ираиды, пока та оставалась жива. Она была способна подавить любое народное волнение в зародыше, причем больше не силой, а... Знаете, - женщина ностальгически улыбнулась, - я помню еще ее взгляд, как она любила на нас смотреть. Любого в тот момент пробирала дрожь, даже самого отчаянного анархиста и противника власти. Так что неудивительно, что при жизни ей никто никогда не посмел бы перечить. Но, увы, ничто не вечно в этом мире: когда почти год назад старая королева заболела и умерла, народ буквально падал к ногам Этельберты и целовал ее туфли, называя спасительницей и новой надеждой в непроглядной тьме. Тогда никто не мог подумать, что именно эта юная девушка заведет нас в еще более густой мрак, нежели было прежде.

 Женщины хотели сказать еще что-то, но внезапно неподалеку послышался звук горна, и на рыночной площади появилось несколько всадников. Заметив смутившегося Фабрицио, главный из нас произнес:
 - Ты гость нашего королевства, верно? Отвечай сейчас!
 - Да, это так, меня зовут Фабрицио Рамин, я странствую уже пару лет по разным землям. - юноша распрямился на последних словах.
 - Что ж, это прекрасно: в таком случае тебя нужно доставить до дворец, где ты немедленно будешь представлен королеве. Садись за мной!
 Немало удивленный такому странному приглашению, совершенно противоречащему официальным правилам, Фабрицио все же сел за спину главному глашатаю, после чего все всадники  развернули своих коней и поскакали прочь, подняв в воздухе клубы пыли. Торговки лишь переглянулись между собой и тяжело вздохнули.

 * * *

 Дворец королевы был действительно отделан с нарочитой, даже кричащей роскошью. Едва успев рассмотреть начинающийся слева цветущий сад, Фабрицио был вынужден спешиться вместе со своим провожатым, после чего его спокойно провели внутрь. Юноша заметил, что у входа стоял лишь один стражник, и то не слишком добросовестно исполняющий свои обязанности.
 "Меня так легко пропустили, даже не спросив, откуда я, и не осмотрев мои вещи, - думал Фабрицио, снимая с плеча котомку, - А может, я беглый преступник или хуже? Как знать. Да, охрана здесь явно не лучшего пошиба, это точно."
 Молодой странник полагал, что теперь ему велят дожидаться королеву где-нибудь в коридоре, поскольку выглядел он не самым лучшим образом, чтобы быть приглашенным прямо в ее покои, да и не имел такого права, будучи не дворянином и даже не лакеем. Однако его действительно провели прямо по лестнице на второй этаж и остановили возле стены, украшенной картинами в массивных золотых рамах.
 Вслед за этим сопровождающий открыл одну из дверей и пригласил гостя туда. Фабрицио подчинился и не смог сдержать потрясенного возгласа: он буквально очутился в сказочном мире, помещении такой красоты, что голова пошла кругом. Мебель, шторы, ковры, гобелены на стенах, посуда - все это было невероятно красивым, хотя и находилось в некоем беспорядке. Мраморные статуи античных божеств и птиц только дополняли эту удивительную картину.
 Чувствуя себя здесь очень неловко, Фабрицио чуть отступил назад и, мельком увидев свое отражение в одном из зеркал, украшенных хрусталем, совсем растерялся. Устремив взгляд в пол, он не сразу услышал приближающиеся шаги, а затем голос:
 - Вот и ты, я очень рада приветствовать тебя в своем дворце, странник!