разговор с инспектором

странный ты
и противоречивый,
не ндравитси - ни кушай,
тибя ж нихто не заставляет.

а мине твои заслуги
хосударственныя и даром
не нать, ваще, отстой, пупырчатый,
свою должность знаишь куды засунуть изволь.

амбиции в прошлом,
сичас тихохонько доживаем,
будусчее колыхает молодых, энергичных,
а "нам бы, нам бы, нам бы, нам бы - всем на дно".

охолонуло невзначай,
оставив призрачную надежду
быть, понеся ущербность флагом,
колышущимся по ветру придставлений.

ихняя жисть в
искусстве пения
ни колыхала ничуть
уставшее, обрюзгшее тело.

нет, не понимаш ты миня, не
сродственные мы души, твой жизененный
опыт ограничен твоими впечатлениями и, в силу
возраста, ужо не способен кардинально переоценивать прожытое.

фсе про судьбу, чого-й-то, фсе оне лопотали,
што мол поломать тамо еенную моно, а ни хрена
еенную и не поломать, она кака есть така и есть:
и неполоманная, и неописуемая, и облезлая, и, ваще.
 
тожи мине, медиумы нашлиси,
обнакновенные енто челики будуть,
во времени заплутавшиеси, и исчо, ваще,
дематериллизовать нать тупорылых безобразников.

своя правда
кажного убедительно
рассуждала о пользе значимой,
о вреде наносимом предпочитая замалчивать.

"Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей
и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего."
мiр с точкой обезличивает, обманывает, одурачивает,
блазнит, отнимает веру, безнадежных ненавидит.