Новое утро

For Margaret, my best friend.

1.

Смартфон на тумбочке зазвонил непривычным рингтоном. Саша подумал, что сигнал ему приснился, однако пробудился он несколько раньше от какого-то другого звука в тёмной спальне. Дисплей тусклой синевой освещал потолок. Александр неохотно потянулся за аппаратом; от обладателя знакомого, но не забитого в память номера пришла эмэмэска: на чёрном фоне располагалось несколько синевато-белых огоньков. Огни были разного размера, некоторые были смазаны. Телефон завибрировал в руке: «Они снова здесь», — гласило сообщение.

«Мне это начинает надоедать, — подумал Саша. — Он уже и среди ночи пишет». С этим человеком он переписывался почти год, однако его имя, возраст и пол до сих пор оставались неизвестны. Таинственный собеседник никогда не отвечал на вопросы, касавшиеся его персоны, а голосовые вызовы сбрасывал. Само по себе это уже должно было настораживать, и подспудный опасливый страх гулял холодным сквозняком в Сашиных мыслях, но необычность этой переписки, её загадочность, заставляли возвращаться к ней снова и снова, хоть и на некоторые особенно странные сообщения ответ приходилось придумывать по нескольку дней. Друг Серёжа часто брал у Шурика телефон и писал анониму всякий бред, получая такие же бредовые, только лишённые юмора, ответы. Возникало подозрение, что Бертольд, — а именно так прозвали они таинственного собеседника, — это обыкновенный чатбот, созданный для забавы каким-нибудь студентом. Так или иначе, сообщения приходили почти каждый день, ни разу не повторившись.

Немного подумав над присланным фото, Саша вспомнил о разбудившем его звуке. Он включил свет и начал рассматривать комнату. Мебель, лежащие на ней предметы, батарея, тёмный прямоугольник дверного проёма и подёрнутая стеклянным блеском ночь за окном, — всё выглядело так, будто грани каждого предмета представляли собою острые лезвия, готовые впиться в беспомощного парня, разбуженного странным шумом в темноте. Александр, поёжившись, встал и пошёл проверять квартиру. Никаких странностей не было, только при попытке включить свет в туалете звонко цокнула перегоревшая лампочка. Но атмосфера в жилище стала гнести, возможно, не в последнюю очередь из-за сообщения. Всюду мерещилось чьё-то присутствие и многочисленные пристальные взгляды. «Да ладно, — робко произнёс Шура, — хватит шизить!» От звука собственного голоса стало жутко. То и дело озираясь, парень попил воды и вернулся в спальню. Едва щёлкнул выключатель и комната погрузилась во тьму, Александр услышал странный шум в шкафу. Складывалось впечатление, будто там кто-то прячется. Снова ударив по клавише, Саша подошёл к шифоньеру. Внутри что-то громко и систематически шуршало, это явно был звук трущегося нейлона. По телу парня расползся ужас. Он отпрянул от зловещей дверцы и схватил стул.

2.

Шура проснулся разбитый; на указательном пальце была свежая ссадина. События минувшей ночи он помнил смутно и строго до определённого момента, однако и этого хватило, чтобы парень, встрепенувшись, бросил испуганный взгляд на шкаф, который, казалось, взирал на него строгими глазами ручек на полированных дверцах. Стул стоял на месте. Нигде не было следов чужого присутствия. Списав ночные события на игру сонного воображения, Саша начал собираться на работу.

По выходе на лестничную площадку он увидел соседа, который не мог попасть в свою квартиру. Сосед не отреагировал на приветствие и, судорожно теребя дверную ручку и ключ, подвывал и всхлипывал. Александр лениво, для проформы, предложил помощь и, не получив ответа, двинулся в путь.

Серёжа уже был на месте.

— Как оно? — весело справился друг.

— Да так, — устало вздохнув, ответствовал Саша. — Ночью от Бертольда эмэмэска пришла.

— Ого! — оживился Серёжа. — Он редко фотки присылает! Дай посмотреть!

Саша протянул смартфон:

— Смотри. Хотя смотреть там особо не на что.

— О-о-о! Энэло! Люблю такое! Не скажи, Саня, это классно! Уверен, что когда-нибудь мы с ними встретимся!

— Может, он просто гирлянду какую-то снял, а ты восторгаешься.

— Но мы-то точно не знаем, поэтому ореол таинственности сохраняется.

— А ещё… Даже не знаю… Смешно это.

— Ну, говори!

— Ночью что-то шумело в шкафу.

Серёжа выпрямился и посерьёзнел:

— И у тебя тоже?

— В смысле — тоже?

— Меня это уже которую неделю достаёт. Главное, открываю шкаф, а там ничего: висит себе одежда, но ночью, правда, даже при свете немного пугают все эти куртки и пальто. Кажется, что среди них кто-то прячется или… Или маскируется под одну из них. Я ещё подумал, что не припоминаю у себя в гардеробе синюю аляску; даже немного не по себе стало. А потом Оля говорит, что это вроде её. Я и успокоился, но ведь она тоже слышала звуки в шкафу!

— То есть, подожди, вы слышали шорох? Ну, как будто болонья шуршит?

— Да-да, именно!

— У меня в шкафу то же самое. Жуть!

День выдался не слишком удачным, поскольку друзья были выбиты из колеи. Остальные сотрудники тоже, казалось, находились в плену смутных подозрений и беспокойства, однако завести с ними разговор на эту тему ни Саша, ни Серёжа так и не решились.

Во второй половине дня Шура боковым зрением заметил странное движение на улице. Посмотрев в окно, он понял, в чём эта странность заключалась: на противоположной стороне улицы толпились прохожие, а из подвального окошка здания струился странный зеленоватый свет. Никто из них не решался присесть и заглянуть внутрь, только дети совали туда палки, от которых мало что оставалось. Те же, кто пытался пройти мимо окошка, спотыкались и падали. Досмотреть, чем же кончится эта сцена, Саше помешал вызвавший к себе начальник.

На столе у Валерия Ивановича стояли ботинки. «Присаживайтесь!» — указал он на стул с красной обивкой. Начальник долго рассуждал о чём-то странном, не имевшем отношения ни к работе, ни к чьей-либо личной жизни. Отвлечённо-философские рассуждения, темы которых как бы вырастали друг из друга, не доводились, однако, до своего логического завершения. Когда Валерий Иванович аргументировал какие-то абсурдные утверждения, он, будто бы ссылаясь, кивал на ботинки. Говорил он монотонно, и Саша то и дело попадал во власть сна, но вовремя реагировал и по возможности старался поддерживать образ внимательного слушателя. Когда начальник заговорил о категории прекрасного в её приложении к тракторным глушителям, в гардеробном шкафу у двери послышался знакомый шорох. Валерий Иванович замолк, лицо его окаменело. «Собственно, у меня всё, — растерянно проговорил начальник, смотря на шкаф. — И да, не забудь, что отчёт мне нужен к пятнице». «Хорошо», — ответил Саша, не отводя взгляда от створок, в одной из которых торчал ключ. Когда он встал и пошёл к выходу, Валерий Иванович поспешил покинуть кабинет вместе с ним.

Вернувшись на своё место и взглянув в окно, Александр не обнаружил толпы у здания напротив — лишь куча непонятного мусора лежала у крохотного проёма, ведущего в подвал.

3.

На лестничной площадке под своей дверью спал сосед; костяшки пальцев его были сбиты в кровь. «Вроде приличный человек, — подумал Саша, — и жена у него интеллигентная, а так по-скотски расстались». Едва не проснувшись от Сашиных шагов, сосед перевернулся на другой бок.

Квартира встретила тишиной. Казалось, вся её обстановка ждала удобного момента для того, чтобы застать вернувшегося владельца врасплох. Начинало темнеть, и серый сумеречный свет делал иллюзию чужого присутствия всё более реалистичной: то там, то тут мерещились фигуры, которые стояли, сидели и даже лежали в самых неожиданных местах. Саша поспешил включить в прихожей свет, что удалось ему отнюдь не с первого раза из-за заедавшей клавиши выключателя. Теперь неосвещённые уголки квартиры выглядели темнее, чем были, и парень ждал, что во мраке гостиной вот-вот блеснёт нечто, похожее на пару злобных глаз. В дальней комнате затрещала мебель, но этот звук не выходил за рамки привычного: перепады температуры и статические напряжения часто заставляли обстановку издавать характерный треск. Но помимо этого звука мерещилось — а может, и нет — шуршание ткани. Напряжённое вслушивание прервал сигнал смартфона. «Семьдесят веков разочарований сменяются холодным равнодушием. Она просыпается ранним утром, созданным для её пробуждения. Их неспешный дрейф неизменно заканчивается у высочайшей точки. Иллюзия дня тускнеет в ночи, однако прятаться бесполезно», — прочитал Александр. Следом, со странным сигналом, которого он не устанавливал, пришла фотография. На ней была запечатлена окутанная сумерками вышка ретранслятора, рядом с которой парили два многогранных сгустка света. В спальне внезапно зазвонил будильник; бодрая детская песня в исполнении пьезопищалки звучала словно адский гимн. По Сашиной спине пробежал холодок: всё-таки Бертольд был жутким человеком, если вообще таковым являлся. Шорох, даже будь он воображаемым, усилился, едва закончилась в глубине квартиры электронная мелодия.

Саша зажёг во всей квартире свет, включил телевизор и только тогда начал переодеваться. Готовя ужин, слушал радио. В этот вечер он панически боялся тишины. Хотелось кого-нибудь пригласить, но было как-то неудобно. Когда на одном из каналов пропал сигнал, Шура бросился искать пульт. Он судорожно жал на кнопки, встречая молчаливую черноту на экране под каждой цифрой, пока не наткнулся на единственный работающий канал, где беспрестанно торговали всякой дрянью. «Хотя бы это», — облегчённо вздохнул парень.

Сквозь сон Александр услышал гудение электромотора и металлический лязг. Раздался звук раздвигающихся створок. Саша удивлённо открыл глаза и приподнялся на локтях. Его взору предстал интерьер лифта, выдержанный в стиле ар-деко, который диссонировал с простой наружностью советского шифоньера, прятавшего в себе средство вертикального перемещения. На витиеватых плечиках резного дерева, что висели на хромированном поручне, покачивался наглухо зашитый чёрный пиджак. «Лифт? — спросил себя парень. — Какой ещё клифт?!» Саша окончательно проснулся и ошарашенно смотрел внутрь кабины. Лифт терпеливо ждал. Из-под кровати хлынул простёганный нейлон, и в середине получившейся кучи с шуршанием сформировал некое подобие человеческого торса, облачённого в зимнюю куртку. Он обратил пустоту тёмного нутра капюшона к Сашиному лицу. Некоторое время чернота, царившая внутри, казалось, внимательно его изучала, после чего странное существо опало и втянулось обратно под кровать. Неизвестно, сколько ещё Саша мог бы смотреть в лифт, но двери начали закрываться. Гудение двигателя плавно сменилось шорохом. Александр вскочил и выбежал из спальни. Ночной телеэфир мало отвлекал от мысли об увиденном в комнате, а сквозь бодрые голоса ведущих каких-то передач и реплики сериальных героев проступало тихое шуршание из соседней комнаты.

4.

Утром, перед тем как выйти из квартиры, Саша заглянул под кровать: там было пусто. Открывать шкаф со стянутыми проволокой ручками, из которого продолжал доноситься шорох, не было никакого желания.

Сосед с грустным видом сидел у стены. «Привет, Лёша, нужно что-нибудь?» — осведомился Александр.

— Да нет, я пойду, пожалуй. Хотя принеси воды, если не затруднит!

— Конечно, я сейчас.


Саша прошёл на кухню и налил воды в полулитровую банку. Протянув ёмкость соседу, он спросил:

— Жена? — от осознания бесцеремонности вопроса Шуре стало неловко.

— Да нет, Саша, жена в командировке. Я просто не могу войти.

— Вызывал кого-нибудь? Это же на раз-два открывается.

Лёша грустно усмехнулся:

— Вызывал. Я не могу войти, а они теперь, наверное, не могут выйти. Не стучат почему-то. Будто и нет там никого.

— А зачем они входили? Дверь-то снаружи можно открыть.

— Я сам не знаю, но они зашли. Может, увидели там что-нибудь?

— Что?

— А я откуда знаю? Но там сейчас тихо.

— Может, маньяк?

— Мне пора домой, — с раздражением произнёс сосед, встал и устремился вниз по лестнице.

— Так это… — не закончил Саша и уже себе под нос пробурчал: — Ты же тут живёшь.

На перерыве была затронута тема шифоньерных звуков. Оказалось, что уже многие в отделе их слышали. Выдвигались самые разные гипотезы, наиболее правдоподобные из которых ставили под подозрение мышей и насекомых наподобие моли и платяных вшей. Все, кто столкнулся с этим, были обеспокоены и не знали, чего ждать дальше. О лифте, возникшем в шкафу, и о подкроватном визитёре Саша рассказывать не стал, так как, скорее всего, они ему приснились. Под конец рабочего дня сотрудница средних лет внезапно встала на стул и прочитала какой-то жуткий стих, из которого Саша хорошо запомнил только последнюю строфу:

Бойся звуков в ночной тиши!
И когда протрубят отбой,
Не вертись ты и не дыши:
Они могут прийти за тобой!

Весь отдел настороженно слушал, даже растрёпанный начальник выглянул из своего кабинета. Расходились по домам молча, лишь глухо друг с другом прощаясь.
 
— Эк дала Нина! — через силу улыбаясь, пихнул локтем в бок Серёжа. — Что на неё нашло?

Вечерний воздух благоухал ароматом гари; начинало темнеть.

— Не знаю, — ответил Саша, — Но это органично вплелось в общую картину.

— Жуть какая-то! — произнёс Сергей и, прерывисто вздохнув, добавил: — А аляска, кстати, куда-то подевалась.

— И что ты думаешь об этом?

— Я? Постой-ка! Ты смотри! — Серёжа остановился и с возмущением указал на старый микроавтобус.

— Что? — недоуменно спросил Саша.

— Нет, ну как так? — ещё больше возмутился друг и встал на четвереньки, заглядывая под автомобиль. В сумерках под днищем гнездилась кромешная тьма.

— Да что? Что ты делаешь?

— Не мешай! — Сергей лёг и полез под микроавтобоус. Из-под «Газели» послышалось его приглушённое ворчание. Машина закачалась. Только тогда Александр заметил сидящего за рулём человека, который никак не реагировал  на столь странные действия. Равнодушным серым силуэтом восседал он, смотря строго вперёд и не двигаясь.

— Объясни, зачем ты там? Внутри водитель!

— Не понял! — воскликнул Серёжа, и в следующий миг под микроавтобусом сверкнула яркая вспышка.

— Что ты там фотографируешь? — Саша нагнулся посмотреть и не обнаружил друга. Не было его и в окрестностях. За всё это время человек за рулём не шелохнулся. Подошла какая-то старуха и начала противно хрипеть. «Вачгуч!» — надтреснутым голосом, растягивая необычное слово, с ненавистью и большим напряжением процедила бабка, вперившись бешеным взглядом в машину. Придя к пониманию того, что найти Серёжу не получится, Саша, медленно разгоняясь, побежал.

На бегу Шура услышал телефонный звонок. Замедлившись, он взял трубку.

— Саша! — дыхание не менее сбитое, чем у него. — Саша, это было что-то! Я даже не знаю… Саша! С чем бы сравнить…

— Серёжа! Ты где?

— Необычно — не совсем то слово, но тогда какое? — трубка захлебнулась безумным смехом.

— Где ты?

— Я… не знаю… Ты слышишь? Это было, как падение в лифте, только падаешь во все стороны сразу! — снова истерический смех.

— Сергей! Где ты находишься? — строго и громко вопросил Саша.

— Здесь какое-то поле… Господи, как это было здорово!

— Поле?

— Жёлтое, наверно… Вот чёрт! Ангар! На нём странные пятна! — звук неуклюжих шагов, после него металлический звон и мягкое потрескивание.

— Где это поле, Серёжа?

— Ангар местами как бы состоит из сена! Даже не сено… а… как бумага… О боже! Колосок!

— Где находится это поле? Ты видишь какие-нибудь другие строения, дорогу?

— Колосок стальной! Тут всё перемешалось!

— Есть какие-нибудь ориентиры? Серёжа!

— Э-э-э… Там деревня, но… в ней что-то… не так… Дома то ближе, то дальше. Как крупная рябь… Не пойму…

— Ты можешь до неё дойти?

— Она только что пропала… Там огромные люди… Они качаются на ветру…

— Ты уверен, что это тебе не кажется?

— Да… Дружище, я пойду… За меня не волнуйся, я потом позвоню… — послышался щелчок и короткие гудки. Саша попробовал вызвать друга, но Серёжин аппарат был выключен.

Олин телефон также не отвечал, свет в Серёжиной квартире не горел, и, естественно, ему никто не открыл. До утра девушка исчезнувшего друга так и не появилась.

5.

В отделе толпились и оживлённо галдели сотрудники. Среди них с необычайно счастливым видом сидел Сергей, одной рукой обнимая свою пассию.

— Саша! — привстал друг. — Угощайся!

Он протянул картонную коробку с пирожными.

— Что всё это значит?

— Мы решили пожениться! — Серёжа поцеловал наклонившуюся Олю в губы. — В три часа со всем отделом едем подавать заявление. А на свадьбе ты будешь свидетелем!

Сотрудники зааплодировали Саше, тот смутился и сказал другу:

— Давай выйдем! Мне нужно поговорить тет-а-тет.

— Пойдём! — произнёс Сергей и, подмигнув коллегам, прибавил: — Посекретничаем!

Сотрудники одобрительно загалдели, а Наталья Николаевна весело сказала им вслед: «Ох уж эти мужчины и их секреты!»

— Не расходитесь, мы сейчас! — скрываясь в дверях, весело крикнул Серёжа.

— Как ты добрался? Оля привезла? — обеспокоенно спросил Саша.

— Ты о чём?

— Где ты вчера оказался?

— Дома. Мы же с тобой шли, не помнишь, что ли?

— Я ходил к вам: дома никого не было. Ваши телефоны молчали, а я до утра просидел в вашем дворе.

— Не может быть! Ты что? Ты у нас в гостях был.

— Не был я у вас в гостях!

— Да остынь ты! Что за глупый прикол? Шкафа испугался, что ли?

— Шкафа?

— Ты в порядке?

— Я ничего такого не помню!

— Мы напились, и ты, услышав шорох в шкафу, смело залез туда и просидел около часа. Кстати, ты молоток! Я бы на такое не пошёл.

— Ты что, не помнишь старую «Газель», вспышку, поле, огромных людей?

— А почему я должен это помнить? Что ты несёшь вообще?

— Мальчики! Мы вас ждём! — всё та же Наталья Николаевна высунулась в коридор, потрясая бутылкой шампанского.

— Минуточку! — Серёжа сопроводил реплику деликатным жестом, и женщина зашла обратно. В выставленном из соседнего кабинета старом шкафу что-то зашевелилось, и Сергей, обеспокоенно посмотрев на обшарпанную мебель, сказал:

— Потом договорим. Давай вернёмся к коллективу!

6.

Сотрудники продолжили пьянку прямо возле ЗАГСа. Кто-то запел, остальные подхватили. Серёжа и Оля предложили коллегам устроить вечеринку у них. Соврав про головную боль, Саша поехал к себе.

Едва Александр поднялся на свой этаж, какой-то мужчина с виноватым видом отошёл от его двери. «Что там?» — осведомился Шурик. Мужчина лишь молча пожал плечами и побрёл куда-то вверх. Перед тем как открыть, парень приложил ухо к дерматиновой обивке. Внутри слышались шаркающие шаги. Сзади, из квартиры ушедшего в неизвестность соседа, доносились мужские голоса. Кажется, они обсуждали заклинившийся замок. «Значит, слесари всё-таки остались там, — подумал парень. — Надо будет потом с ними поговорить». Немного поколебавшись, Саша вставил ключ и быстро его провернул. Войдя и резким ударом включив свет, Александр обомлел: по квартире ползали невероятной длины трубы, словно сшитые из десятков нейлоновых пуховиков, и обволакивали все поверхности толстые нейлоновые матрацы; они ощупывали пол, потолок и мебель многочисленными пустыми рукавами, проглатывали предметы обстановки и друг друга, порождая множество своих подобий, принимавшихся делать то же самое. Сбегая вниз по лестнице, Саша в ужасе твердил: «Они каннибалы!»

В трамвае, по дороге к Сергею, парня настигло сообщение от Бертольда: «Озарённые, они качаются на ветру. Солнечный свет холоден и позади себя оставляет тьму. Лучше не смотреть в окно». Машинально взглянув в движущуюся темноту снаружи, Саша ничего там не увидел. «Качаются на ветру… — сообразил он. — Бертольд что-то об этом знает». И набрал ответ: «Шуршащий нейлон, вспышка под машиной, перемешанное поле, гигантские люди, вачгуч, — что тебе об этом известно?» Почти сразу пришёл ответ: «Вачгуч». «Что это?» — написал Саша. «Вачгуч!» — ответил Бертольд. «Что такое «вачгуч»?» — допытывался парень. В пришедшем сообщении было то же самое слово с невероятным количеством восклицательных знаков, а потом смартфон самопроизвольно выключился. Вагоновожатый что-то уронил в своей тёмной кабине. На соседнем сиденье Саша обнаружил два пшеничных колоска. Один большей частью состоял из блестящего металла, другой словно был отлит из мутного стекла. «Те самые колосья? — подумал Шурик. — Откуда они?» Он завертел головой, но, кроме него, в тускло освещённом салоне больше никого не было. Александр хотел было положить колоски в карман, однако подумал, что они могут быть радиоактивными, и бросил их в сторону задней двери. Послышался тихий звон; трамвай резко затормозил. Из кабины, с недельной щетиной на лице, вышел вагоновожатый. Он сурово посмотрел на парня, затем рукой отодвинул тугую дверь. Потом, всё так же неотрывно и насупленно смотря на Сашу, зарычал, а тот, поняв толстый намёк, выбежал из салона.

7.

Сергей не сразу открыл. Вид у него был сонный.

— А, привет! Как голова?

— Нормально, спасибо. Можно сегодня у вас переночевать?

— Конечно. Заходи!

— А гости где?

— Какие гости?

— Ну, сотрудники.

— Я мало кого из них приглашаю в гости.

— Понятно, — не желая спорить, молвил Шура.

Сидя на кухне, Саша рассказывал о событиях двух последних дней, Сергей слушал его не особо внимательно и часто перебивал. Было видно, что друг ему не верит.

— Но ведь это шевеление в шкафах неспроста! — твердил Александр.

— Не факт, что это одежда, — морщась, отвечал Серёжа.

— Если не веришь, давай съездим ко мне! Причём, скажу я тебе, никогда не было у меня такой одежды!

— Уже поздно, и транспорт не ходит. Да и вообще спать пора. Я постелю тебе в зале. А курток у нас и правда прибавилось неизвестно откуда — уже страшно становится.

У части гарнитура, являющейся платяным шкафом, ручки были связаны между собой. Поймав Сашин взгляд, Серёжа криво усмехнулся и сказал: «Оля попросила».

— Саша? — Ольга вышла из спальни. — Что случилось?

— Куртки, — устало произнёс Александр.

— Нам надо отсюда уезжать, Серёжа! — голос девушки был испуганным.

— Вот ещё! — Сергей укоризненно посмотрел на Шуру. — Иди спать!

— Мне не спится, я тут посижу, — упрямо сказала Оля и села в кресло.

Саше так и не постелили, и он, откинувшись на спинку дивана и изредка перебрасываясь репликами с друзьями, эпизодически дремал. Созерцая сумбурные образы, сквозь сон парень услышал звонок в дверь. Серёжа и Оля пошли открывать, в прихожей зазвучал негромкий разговор, затем дверь хлопнула, и в квартире воцарилась тишина, время от времени разбавляемая шуршанием одежды.

8.

Александра разбудило заглянувшее в окно утреннее солнце. Это означало, что взошло оно на севере. В памяти всплыли слова Бертольда: «Она просыпается ранним утром, созданным для её пробуждения».

«Серёжа! Оля!» — позвал парень. В квартире было тихо. Из платяного шкафа не доносилось ни звука, словно необычный рассвет изгнал зловещих сущностей, предутренний кошмар неведомой вселенской ночи, из самых тёмных закоулков мироздания. Рядом раздалась трель старого телефонного аппарата. Саша долго думал, отвечать ему или нет, находясь в чужой квартире, и все это время звонки становились длиннее. Не выдерживая более пронзительного звона, он схватил трубку:

— Алло!

— Алло, Саша! Извини, что подняли тебя так рано!

— Ничего, — всё ещё сонным голосом сказал Шура и посмотрел на часы: с циферблата пропали стрелки.

— Мы с Олей едем на какое-то время во Владивосток…

— И?

— Ты не мог бы время от времени захаживать к нам поливать цветы, да и просто смотреть, чтобы всё в порядке было?

— Конечно, друг! — из глаз неизвестно почему начали течь слёзы.

— Спасибо! Я знал, что на тебя можно рассчитывать!

— Само собой! — всхлипнул Саша.

— Не скучай: мы скоро вернёмся! Где ключи, ты знаешь. Счастливо!

— Бертольду привет передавай! — неожиданно выпалил Саша.

— Хорошо!

Александр долго слушал монотонное гудение, затем положил трубку, вытер слёзы и поднялся с дивана. Умывшись и позавтракав тем, что нашёл в холодильнике, он запер квартиру и отправился на работу. Саша неспешно двигался по парковой аллее, а над ним, с равнодушным видом, качались на свежем утреннем ветру гигантские люди. Впереди шёл начальник, метался из стороны в сторону и ругался на пустое место. Он ерошил свои сальные волосы и пытался что-то доказать невидимке. Вышедший на субботник народ, передавая по цепочке вёдра, старательно наполнял лужи.  В небе парили разноцветные огни, и исполинские, но невесомые геометрические фигуры катались по городу. Их вдохновенно писали маслом многочисленные художники, расположившиеся со своими этюдниками на газоне. «И почти ничего не поменялось! — с радостью отметил Саша. — Даже лучше стало с их прилётом, душевнее!»

Это чудесное утро сулило приятный и плодотворный рабочий день, и у Шуры от предвкушения сосало под ложечкой. Исчезая и появляясь, среди многоэтажек перескакивали с места на место идиллические деревенские домики. Когда-нибудь он накопит на один из них и будет припеваючи в нём жить, если, конечно, сможет поймать.

11.11.2016