Моя бабушка

               




 
    Молодости присущ эгоизм. Когда ты юн и полон собственных переживаний, ты не слышишь окружающих, тебе неинтересны и скучны воспоминания дедушки, тебе неприятны мысли о любовной истории мамы, тебе кажется важным только то, что важно тебе. Потом ты становишься старше, появляются взрослые проблемы, дети, семейные скандалы, измены, разводы. Все это называется жизненным опытом, и заставляет, наконец, оглянуться по сторонам. И ты вдруг сталкиваешься с тем, что почти ничего не знаешь о своих близких людях. Не знаешь, где родился дедушка, как училась бабушка, любили ли они друг друга…Тебе уже интересно, ты хочешь узнать больше, но, увы, спросить некого. И попросить прощения, и лишний раз обнять… Поздно, все поздно. 
    
    Так вышло, что меня бабушка любила, мне достались её лучшие душевные порывы, со мной делилась она самым сокровенным и больным. Я любила бабушку и, в отличии от остальных членов нашей небольшой семьи, не испытала на себе её тяжёлого характера. И о ее жизни я знаю больше, чем остальные. Ей было сорок семь, когда я появилась на свет, в данный момент я уже старше её. И мне захотелось написать о ней, моей бабушке Кате.
   
     Моя бабушка, Екатерина Ефимовна, была человеком сложным. Сложными были ее отношения с мужем и дочерьми, холодными они были и с родственниками.

     Она родилась в семнадцатом, перед самой революцией, в Лубнах, и фамилия её была Хорошковата. Лубны в те годы были провинциальным украинским городком, каковым  являются и сейчас. Семья была бедной, из бывших крепостных, так что модным в наше время происхождением я похвастаться не могу. И когда я слышу от своих знакомых о их аристократических корнях или хотя бы иностранных родственниках, я плачу горючими слезами и посыпаю свою плебейскую голову пеплом. По бабушкиной линии мне явно не повезло, а дедушка это отдельная история.
   
      О её детстве я знаю только то, что папа болел горлом и умер рано, что мама её очень любила и что маленькой она была очень счастлива, несмотря на страшную нищету.

      Маму свою бабушка вспоминала с большим теплом. Мне трудно понять, как  могло случиться, что, уехав вслед за старшими сёстрами в Полтаву, она на долгие годы забыла о ней. Только один раз в жизни моя мама с сестрой видели бабушку Марфу, уже совсем дряхлую, закутанную в старый завшивленный платок. Родив на свет троих дочерей и сына, доживала Марфа свой век в ветхой хате, прячась от холода на печи. И покрыто тайной, почему бабушка не поехала хоронить свою маму и никогда не была не её могиле..

     О её школьных годах я знаю немного. Маленькая Катя стала грамотной благодаря ленинскому декрету, и любила об этом вспоминать. Одно стихотворение, почему-то на немецком языке, она помнила всю жизнь и часто читала мне наизусть. Что характерно, я его тоже запомнила и могу повторить, даже если меня разбудить среди ночи. Я немецкого не знаю, но что-то про Ленина…И вообще, Ленина она очень почитала.


     Она была подростком, когда старший брат Иван сильно испугал её, выскочив внезапно из-за кустов. Она упала в обморок, плачущая мама привела её в чувство, но в голове навсегда поселилась жестокая мигрень. С детства помню бабушкину голову, туго перевязанную белым платочком и кучу пустых упаковок от “Аскофена”.

    
     О бабушкиной первой любви я знаю только то, что звали его Костя. Они даже не успели  толком познакомиться, как жизнь Кати сделала крутой поворот. Старшая сестра Маня вышла замуж за офицера, уехала с ним в Полтаву, родила двоих дочек и забрала младшую сестру в помощницы. Думаю, никто не спросил у Кати, хочет ли она уезжать из родных Лубён, от мамы. Никого не интересовало, есть ли у неё друзья, мечты, любовь…

    
     В Маниной семье она прожила недолго. Муж-офицер стал проявлять интерес к статной зеленоглазой родственнице, и сестре пришлось срочно искать жениха для Кати. И нашла..

    
     Боря Миненко родился в Тютюхе. Так назывался посёлок в Приморском крае. Почему мой дед родился на Дальнем Востоке, хотя семья происходила из полтавских хохлов, мне неизвестно. И как он обратно попал в Полтаву тоже не знаю.  Но факт остаётся фактом - в 1937 году Катя Хорошковата познакомилась с Борей Миненко. Вернее, её познакомили на семейном обеде и засватали, не спрашивая, нравится ли он ей.

    
     Знаете поговорку: “Стерпится, слюбится”?  Люди проживают жизнь, даже не подозревая, что настоящее чувство не затронуло их душу. Ранний брак, дети.  Впряглись и потащили жизненную телегу. Родители померли, дотащив свой воз, тут и дети подросли. А там уже и внуки на подходе,  и пенсия засияла вдали… Глядишь, пора чистое бельё и белые тапочки готовить. И всё.

    
     А у бабушки с дедушкой стерпелось, но не слюбилось. К сожалению, самым ярким впечатлением от первой бабушкиной встречи с женихом  осталась прозрачная капля под его большим носом. Как знать, может, не повисни эта несчастная капля, их совместная жизнь не была бы так драматична.

    
     Но случилось, как случилось. У бабушки чувства не возникло , а дедушка полюбил навсегда. Мой дедушка был очень хорошим человеком, добрым к своим дочерям, ко мне, к внукам, к собакам и даже к хомякам. Он не смог зарезать кролика, и сбежал на сутки из дому после неудачной попытки стукнуть его по голове. Так много я могу рассказать о моём дедушке, но, думаю, он достоин отдельного рассказа.
     Всю последующую жизнь он трудился, заботился, добивался, не ходил в отпуск, беря деньгами.  Она так и не полюбила его. И я не помню ни одного случая, чтобы они от души поцеловались или бабушка нежно погладила дедушку по голове. И я не могу сказать наверняка, кто из них был несчастней, дедушка, который любил искренне, но безответно или бабушка, которая жила с нелюбовью в сердце.

    
     Надо сказать, что моя бабушка была человек творческий. Она хорошо рисовала и до замужества успела поработать в кустарной ремесленной мастерской. Я храню портсигар из вишнёвого дерева с резьбой, выполненной ею. Выйдя замуж, по требованию дедушки, она оставила любимую работу и очень жалела об этом.

    
     К началу войны Катя родила двоих дочек, Люду и Лену, мою маму. Заводская бронь позволила семье уехать в эвакуацию всем составом. Теплушка с нарами, вонь, плач детей, бомбёжки, долгий путь до Красноярска… Барак для эвакуированных, страшная диспепсия у маленькой Лены, сибирские холода… Однажды, когда Катя пошла на базар поменять шинель мужа на пшено, необходимое для больной Лены, в барак забрался вор. Девочки плакали, Люда причитала как старушка, подхватив на руки младшую сестру. Вор, окинув взглядом убогую комнатку, наказал перепуганным насмерть детям молчать, схватил лежавшие на тумбочке дешёвые мужские часы и ушёл.


     Война закончилась, но возвращение домой было нерадостным. Город был сильно разрушен, продуктов не хватало, подступал голод, люди ели даже траву.  Муж сутками пропадал на заводе, а Катя относила на рынок любые, представляющие ценность вещи, чтобы хоть чем-нибудь накормить девочек. Дети ждали её, сидя на заборе, в парке. Дома хотелось есть ещё больше, и они весь день проводили на улице в компании таких же страдальцев.


     Постепенно жизнь налаживалась, но отношения в семье не стали лучше. Девочки подросли, Катя попыталась устроиться на работу. Ах, как горели её глаза, когда вспоминала она, как работала на кухне в офицерской столовой. Я могу её понять, она была молода, красива, впервые в жизни она ощущала себя привлекательной, достойной внимания мужчин. И ещё она чувствовала себя полезной, она зарабатывала деньги, могла принести детям вкусненького…Но  муж сильно ревновал и вынудил Катю уволиться, теперь уже навсегда.


     Всю оставшуюся жизнь она варила великолепные борщи, пекла вкуснейшие пироги и “Наполеоны”, жарила, парила, белила, стирала руками кучи белья. Помню, как ходили с ней в Петровский парк, как водила она меня в детскую поликлинику. Помню, как она срисовывала цветочки с открыток, как она читала стихи Тараса Шевченко, как она радовалась, когда я подарила ей “Кобзарь”, как любила песни Гнатюка.. Она и меня научила любить украинские стихи и песни, хотя сама и не пела. Ещё помню, как она вешала зимой бельё во дворе. Повесит, зайдёт домой и показывает свои посиневшие тонкие пальчики, и приговаривет: “Совсем ручки задубели”. Я очень её любила, даже сейчас пишу про её ручки и плачу…
 

     Я думаю, она всю оставшуюся жизнь  жалела себя и свои погибшие мечты. Она была заботливой, но не теплой матерью, она была прекрасной, но не щедрой хозяйкой, она была верной, но холодной женой. Она, как будто в отместку за подсунутую ей насильно судьбу, отгородилась от всех близких людей, закрыла для них свою душу. Мне кажется, бабушка даже не отдавала себе отчёта, почему она так холодно относилась к самым родным. Она отказывалась навещать мать, она не хотела принимать родственников и не радовалась поездкам в гости. Помню, как она пекла целую кучу пирогов и, обделяя своих, несла самые красивые в церковь. Она злилась на дедушку, шпыняла мою маму и постоянно жаловалась на жизнь.


     Бабушка была великим манипулятором, она могла затеять скандал на пустом месте, могла поссорить, могла довести до истерики. Может быть, интригуя таким образом, она чувствовала себя более значительной?..


     Моей тёте доставалось больше всех. Она была непокорной, рано почувствовала себя нелюбимой, не хотела мириться с этим и очень ссорилась с мамой.  В нашей семье есть история, как мама била Люду ремнём, а она орала: “Бей! А мне не больно!”.  Люда уехала с дому совсем молодой, прожила не очень удачную жизнь. Я помню, как бабушка радовалась, когда приходила телеграмма от дочери о приезде, как готовила для гостей. И не помню ни одного тётиного визита, который бы не закончился грандиозным скандалом между тётей и бабушкой. И каждый раз уезжала тётя из родного дома с горьким ощущением, что ей тут не рады, что она здесь чужая.  Люде уже под восемьдесят, и моей бабушки давно нет, а тётя так и не смогла простить свою маму. Я спрашивала тётю, как она может носить такую тяжесть, такую огромную обиду. “Ведь бабушка умерла, значит надо простить,” - говорила ей я.  Она согласна со мной, даже ходила в церковь, просила помощи у батюшки. Но ничего не помогает, обида за материнскую нелюбовь не отпускает.


      Моя мама, Лена, была послушной и стеснительной. И очень боялась материнского гнева. Властный характер бабушки сыграл роковую роль в жизни моей мамы. Судьба её сложилась не намного лучше, чем у сестры. Безропотно сносила она издевательства мужа, моего отца, пока однажды, после очередных побоев не сбежала домой.  Но лишь поменяла одного тирана на другого. И впоследствии, уходя от тирании матери, она вернулась к мужу..


     А мне с бабушкой жилось хорошо. И когда я была ребёнком, и когда я была подростком, и когда я выросла и у меня родилась Катя. Я назвала дочь, конечно же, в честь бабушки. И бабушка очень полюбила правнучку.  Мне даже как-то неловко оттого, что так по-разному мы с моей мамой и, особенно, с моей тётей, воспринимаем эти годы. Возможно, поэтому для меня моя бабушка навсегда осталась такой живой, любимой и понятной.


     Она мне иногда снится… Как-то приснилась в каком-то доме со старинной мебелью. Я там бродила, что-то искала. Увидела себя в зеркале старинного красивого шкафа, и почувствовала её присутствие за спиной… Не увидела, а почувствовала её сзади, очень близко. И накинула моя бабушка мне на плечи невероятно лёгкий, потрясающе красивый тёмно-серый мех. И погладила меня по плечам, укрытым прекрасным мехом… И встретила я  вскоре свою главную любовь жизни, и я счастлива, даже невозможно сказать, как . До самой смерти не забуду этот сон. И  бабушка мне до сих пор нужна. Будь со мной, ба…