Шторм

              Восьмой или девятый день мы сплавляемся по Кондоме. Идем вольготно, не спеша. Дневки не делаем, но и подолгу веслами не машем. Спешить нет смысла, команда мобильная, лагерь ставим на ночевку аскетический (никаких излишеств). С нами нет женщин и детей, три крепких мужика. Чего нам нужно – незамысловатый  ужин (что останется, тем и позавтракаем), добрый чай с добавлением таежной зелени, да пятьдесят наркомовских на ночь (для сна). Обед исключен.  Вещей по минимуму, да и они в основном на теле. В общем, спартанцы аплодируют! А начиналось все, несколько сурово. Таштагольский поезд прибывает утром и нужно умудриться сойти до прибытия на вокзал, там есть минутная остановка. Только вот ночью, пока мы досматривали сны на плацкартных полках, выпал снег (да какой). Вот вам и конец сентября по Югу Кузбасса. Уже на берегу Кондомы, мы веслами разгребали площадку для постройки катамарана. Понятно одежду и обувь под зиму не рассчитывали.
Серые свинцовые тучи, белые хлопья, летящие  с неба, да  темная неприветливая река. Только назад хода нет, а впереди целый месяц осени и жидкая дорога в одном направлении, аж добрую сотню километров. Единственный  населенный пункт деревня Кондома, где-то в середине маршрута, но мы там планировали только пополнить запасы и идти дальше, до Мундыбаша. Вот такой расклад.
Нас трое. Серега – сын «малиновского» егеря. Невысокий, худощавый, очень легкий на ногу. Он присоединился к нам с целью порябковать. Спокойный, уравновешенный и избегающий всякий контакт с алкоголем. Аркаша – мой одноклассник, заядлый рыбак. Основная цель похода – рыбалка и надо сказать, без рыбы не жили. Причем, его снасть, только удочка и спиннинг. Помешанный харюзятник, он может часами стегать воду удилищем и не делить рыбалку по принципу «клев есть» и «клева нет». Он способен терпеть любые лишения и неудобства, лишь бы это было на  рыбалке. И я – сорокалетний мужчина, обремененный вредными привычками (включая охоту, рыбалку и дромоманию). В общем, компания – «всех, все устраивает». По сему, на выверты аномальной погоды наша команда отреагировала суровыми лицами и напряженным молчанием.
Но напряг чувствовался, сырые холодные баллоны ката, к снегу стал подмешиваться дождь, хотя и несколько потеплело. Но полоса черновой тайги по берегам, унылое небо и темно-серая лента реки вызывали какое-то суррогатное чувство неизбежной безысходности. Да Бог с ним настроением. Впереди десять дней охоты, рыбалки, вечеров у костра и все что к этому прилагается.
Через  пару часов неспешного хода на правом берегу обрисовалась пасека. Людей нет, на столе прикрытая чашка с медом и записка с пожеланием приятного чаепития.  Более удобного места для ночевки не придумать.  Даже не протопленный дом комфортнее палатки, как и спальный мешок, круче одеяла. А утро встретило нас солнцем и радостным щебетанием пташек ликующих по поводу возвращения тепла. Вот так и начался сплав по речке Кондоме. Поход как поход, обычное дело. Но вернемся к началу повествования.
                Уже поход был на излете (ну пара ночевок, до Мундыбаша) и мы искали удобное место для стоянки. Погода стала портиться, дул встречный ветер. А на реке, если она течет в каньоне, частенько встречается такой феномен. Вот резкий поворот и ты радуешься, что после него  ветер будет дуть в спину. Дудки! Он так и дует в анфас. Прет по каньону, как рейсовый автобус по трассе. Я и Аркаша сидели на веслах, Сергей восседал по центру на рюкзаках.  Мы не делали больших сплавных дней, поэтому гребля была не в тягость. Серега держал ружье наготове,  может и шальная утка вылететь под выстрел.
Чем ближе к Мундыбашу, тем сопки выше со скалистыми выступами. И по этой крутизне растут березки-альпинисты, цепляясь корнями за камни, они стоят вертикальными столбами, как символы живучести. Их валит снегом весной и каменными осыпями, вон, сколько павших лежат вершинами вниз. Но на их место уже всходит молодая поросль. Вечная борьба жизни со смертью. Кто-то не желает умирать, а кто-то не желает сдаться. И эта борьба не совсем честная. Ведь умирает один, а возрождается другой.
Я пытаюсь поточнее восстановить в памяти то место на Кондоме. Помню, что река стала шире и был очень длинный и глубокий плес, зажатый справа и слева почти отвесными высокими берегами (крутые склоны сопок). У кромки воды болотина и высокая трава. И вот когда мы зашли в этот длинный прямой коридор, нам навстречу ударил шквал ветра, такой силы, что наша посудина двинула против течения, разворачиваясь и кренясь на бок. Откуда-то появились здоровенные крутые валы. Ветер отрывал от поверхности воду и нес ее по воздуху, что бы швырнуть полведра мутной жидкости в лицо (такое я видел впервые). Все это сопровождалось треском падающих по крутым склоном сопок деревьев. Стало понятно, что если нас поставит боком к валам, переворот неизбежен. Мы без гидрокостюмов и спас жилетов. В такой воде долго не проморжуешь. Да я рассмеялся бы в лицо человеку сказавшему, что кат прошедший добрые категорийные реки может перевернуть Кондома.
Тайга ухмыльнулась, а река булькнула: - «Сарынь на кичку!» И началась потеха. Это был настоящий Армагеддон. Сначала мы гребли, пытаясь подойти к берегу,  но после реальной угрозы переворота, все силы положили, дабы держать кат носом к валам. А  река держала нас в фарватере, щедро  швыряя брызгами и обдувая шквальными порывами ветра. Серега распластался сверху на рюкзаках, а мы с Аркашей упражнялись в гребле. Стихия бушевала, как говорится, не по детски. Настоящий шторм на реке, другое название не придумать.  Вещи на катамаране увязаны по таборному, без учета центра тяжести и развесовки по баллонам. Если кат перевернется, то баста карапузики! Он  в лучшем случае застрянет в середине плеса, зацепившись веревкой за (ну не знаю, за что – нибудь), в худшем уплывет по фарватеру. Вариант один  - переждать лихоимство и держаться.
Как оказалось силы у Зла,  тоже не безграничны,  ветер стал ослабевать, между шквальными порывами все чаще стали возникать короткие паузы. Правый берег, хоть и медленно, становился все ближе. Уже реальными стали действия «Правый баллон притянись, левый оттолкнись».  И вот, наконец, долгожданная суша! Нужно было добраться до более пологого берега с деревьями. В этом продуваемом коридоре мы находились под постоянным прицелом у непогоды.  Груженый катамаран тяжел, после береговой кромки – глубина.  Сергей с Аркашей  бурлачили правый баллон за чалку, а я греб, восседая на левом баллоне. Мы двигались вперед медленно, но двигались. Это была победа. Всего-то нужно добраться до спасительного леса, а там костер, чай, сушка одежды.  Деревья защитят от ветра,  нужно только найти уютную полянку не на самом берегу.
Прошло уже много лет. Краски эмоций блекнут со временем. Но иногда вспоминается тот миг, когда ты веришь, что госпожа природа может все. И бурю в стакане воды устроить и цунами в ручейке и доказать человеку, что он уязвим  и смертен.