Судьба барабанщика за границей

  Больше всего раздражало присутствие коммерческого в этой неземной музыке - на борту фортепиано аршинными буквами было выведено название фирменного цеха, где производились сии музыкальные машины.
  -Почему бы не пойти дальше? - размышлял Д'Жорж. - Можно написать и алкогольные бренды, и автомобильные... Или вывести лицо президента Америки, целующегося с каким-нибудь африканским лидером (наш - справа). Или Жирика, моющего сафьяновые сапожки в Атлантическом океане (было известное выступление Жириновского, где он обещал помыть сапоги в каком-то океане, чтобы все западные нам завидовали и боялись). Или реклама средств подтирки и пропитки. Нехорошо.
   И Гендель, еще секунду назад занимающий всё пространство души и сердца, незаметно ушел в сторону, не выдержав соревнования с буквами рекламы. И Д'Жорж теперь сидел, ожидая когда вся эта мутатень кончится - в старые времена он также ждал завершения комсомольского или профсоюзного токовища, от которого мутило уже через пять минут после начала и - до конца. Старина Гендель прогремел в концовке и зал взвился от восторга и предвкушения добропорядочного завершения дня, правильно проведенного выходного отрезка жизни: утренняя зарядка, легкая уборка в доме, забота о родственниках и друзьях в послеобеденном телефонном разговоре, вечерний концерт (культурные и образованные люди) и пару глотков виски или вина в завершении.
   -Гендель хорош и на старом раздолбанном проигрывателе, - вывел Д'Жорж очевидную, только для себя, истину. И решил завершить день вместе с  местной интеллигенцией. То есть - выпить.
   Не этого ждали от него ангелы, зависшие на высоте поодаль и чутко оберегающие от плохих поступков и излишеств.
   Д'Жорж нажрался до такой степени, что его, уже не понарошку, вывернуло наизнанку. Сегодня он пил по-новому, ностальгически смешав водку и пиво. И, в конце концов, решил, что так больше делать не будет... Но сознание, отравленное употребленной смесью и стыдом за постоянное вечернее пьянство, не договорило. На "автомате", на такси, добрался до дома. И как был одет, в слегка облеванном смокинге, бабочке и начищенных до космического блеска штиблетах (на поверхности  которых, если вглядеться, отражалось  черное дно Вселенной), так, через секунду, и отрубился, сердешный...