Чёрный квадрат

  Васька Петров рисовал плохо. Не то, чтобы он не любил рисовать. Всё, что задавали на уроках в младших классах, он мог кое-как осилить. Из-под его карандаша выползал и дом с трубой и дымом, и новогодняя ёлка с игрушками. И даже деревенский дом с забором, лужайкой, цветами и гусями на этой лужайке. Но на этом всё заканчивалось.

  Ваське больше нравились подвижные игры. А если ещё точнее охарактеризовать его натуру, то самым близким словом было «шкода». Шкодить Васька любил и с друзьями, и дома, и особенно в школе. Невысокий, плотненький, слегка полноватый, внешне казалось – вот он и есть, послушный ребёнок, пай-мальчик. Но его бедовый характер постоянно заносил его в щекотливые ситуации – его то снимали с чердака сельской школы, куда вела огромная деревянная лестница, когда он гостил у бабушки в деревне. То вдруг с мальчишками он шёл играть в песчаный карьер, и его заваливало с головой обвалившимся пластом песка, и друзья еле успевали его откопать. А то даже проваливался под лёд на ещё неокрепшей речке, где он с мальчишками начинал хоккейные баталии на первом тоненьком льду.

  Но детство как-то всё катилось, катилось, да и прокатилось, и подобралась пора взросления. Наступало время определяться с профессией, подошёл последний год учёбы.
  В плане выбора у Васьки сомнений не было, у него был образец  в жизни, по чьим следам он хотел направить свои стопы.

  Это, конечно же, дядя Саша – брат Васькиной матери. Дядя Саша вообще был авторитетом в их семье, да и почитай во всей родне. По профессии он был строителем. Высокий, светловолосый, худощавый, с благородной осанкой, дядя Саша многого достиг в жизни. Работал он директором в строительной фирме, зарабатывал всегда очень хорошо, да ещё и построил себе большой и красивый дом на окраине города.
  Дядя Саша был Ваське крёстным, и если приходилось бывать ему в гостях, случалось застолье, всегда говорил любимому племяннику:
  - Давай-ка, Василий, жми на строителя!

  Жми-то жми, да вот не так всё было просто. Учился Васька не ахти, чуть выше, чем на 3,5 , никак не мог дотянуть до четвёрки. Уж как мамка с ним ни билась, и воспитывала, и ругала, и просила, она растила его без отца. Да Васька и сам понимал, что надо, но вот поделать с собой ничего не мог – всё что-нибудь отвлекало его от занятий.

  И тогда на семейном совете с мамкой, дядей Сашей, бабушкой Наташей было принято решение. Васька будет поступать в «строяк» - строительный институт, но по направлению. Так проходной балл пониже, больше шансов. Правда, за направление надо было платить, но дядя Саша обещал помочь и с направлением, и с оплатой.
  А чтобы Васька подтянулся в учёбе, его устроили на подготовительные курсы прямо при институте.

  И вот уже Васька в аудитории, геометрия, самостоятельная работа. Преподавательница – высокая худощавая дама Эмма Францевна, образец строгости и принципиальности, непрерывно двигается между рядами, посматривая на своих питомцев как на ощипанных гусят.
  Васька весь зажался, материал он, конечно, не знает, и ни списать, ни спросить нет ни малейшей возможности.
  И вдруг начинает рисовать на листочке то, что нормальными литературными словами и описать-то неудобно, то ли от отчаянья, то ли от своего шкодливого характера.

  Время неумолимо ползёт к окончанию урока, и вдруг Эмма Францевна, словно встрепенувшись от своих каких-то внутренних мыслей, стремительно собирает листки со столов оторопевших учеников, буквально за 10-15 секунд.
  И тут Васька понимает, что он, что называется, попал. Его листок непостижимым образом оказывается вдруг самым верхним.

  Эмма Францевна, стремительная женщина, увидев рисунок, вдруг замирает, словно в столбняке, стекленеет, чем обращает на себя внимание сидящих вокруг Васькиных одногруппников. Её лицо приобретает сначала пепельно-серый оттенок, потом краснеет, она резко выкидывает руку в сторону двери:
  - Петров, за мной! В деканат!
  Медленно умирающий Петров жалко влачится по коридору, лихорадочно придумывая, что бы предпринять, и всё больше укрепляясь в неотвратимой и ужасной развязке: «Выпрут!»
  И одна мысль, одна только мысль мучит встревоженное сердце Васьки: «- Что скажет дядя Саша?»

  Васька влетает в приёмную деканата и видит там секретаря Мариночку, красивую девушку лет двадцати, студентку-заочницу по совместительству.
  - Эмма Францевна, вас срочно искала Мария Ивановна, заместитель декана, не могли бы вы заглянуть к ней на минуточку? Эмма Францевна без остановки так же стремительно скрывается за дверью замдекана.

  И вдруг уничтоженный Васька убеждается в невероятном: - Чудеса бывают! Стопка с самостоятельными работами оставлена Эммой Францевной на столе у Марины.
  - Мариночка, выручай, только ты можешь меня спасти! – и умоляющие Васькины глаза, проникающие на самое дно Марининой души, где-то, наверное, даже ещё  глубже.
  - Да что тебе нужно-то, не пойму? – Марина делает удивлённые глаза.

  - Чёрный фломастер, ради всего святого, чёрный фломастер!
«Да, чудеса бывают» - уверился Васька ещё раз, когда Марина нашла-таки и протянула Петрову вожделенный фломастер.
  Васька, не теряя ни доли секунды, берёт свой листок и быстро-быстро закрашивает свой живописный шедевр, и вот уже на листке красуется чёрный квадрат. Васька лихорадочно засовывает свой листок между остальных работ, отходит в сторону и принимает нейтральный вид.

  В это время дверь из кабинета Марии Ивановны так же стремительно распахивается, из неё вылетает Эмма Францевна, хватает листки и тут же исчезает за дверью декана подготовительного отделения – Степана Петровича. Слышно, как она что-то начинает быстро говорить, дверь медленно, со скрипом прикрывается, и Мариночка с расширенными от удивления глазами успевает услышать одну только фразу Степана Петровича:
  - Да это просто Малевич! Зовите его сюда!

  …Васька вышел от декана красный, взъерошенный, но выживший. Степан Петрович конечно поругал, но Ваське почему-то казалось, что взгляд у декана какой-то при этом совсем не сердитый. Только называл его Степан Петрович при этом странной фамилией – Малевич.

  Дома Васька не утерпел, залез в Интернет, набрал слово Малевич, и с удивлением вдруг обнаружил, что существует целый мир живописи, что есть художник с такой фамилией – Малевич, но что рисует он какие-то странные вещи, и что даже есть у него такая знаменитая картина – «Чёрный квадрат».

  Прошло несколько дней. Может быть, так бы оно всё и прошло незамеченным.
Вот уже опять Васька сидит в аудитории, весело болтает с другом Серёгой, который жил неподалёку, вместе ездили на занятия и обратно.
  Началась перекличка. Староста, Фёдоров Саша, стал называть фамилии учащихся, отмечая в журнале присутствующих галочками, и вдруг, дойдя до Васькиной фамилии, произнёс:
  - Малевич!
  - Какой тебе ещё Малевич, - огрызнулся Васька, ему вдруг так захотелось залепить Саше затрещину! ( Откуда он узнал? )
  - Малевич на месте, - с удовлетворением констатировал Саша.
 
И Васька с грустью понял, что это надолго…
 
  Теперь уже никто больше не называл его иначе.
Прошло время. Васька привык. Он уже не обижался на своих друзей на странное своё прозвище, чаще всего откликался. Но иногда в его голову приходила странная мысль:
  - Блин, ну хоть бы нарисовал он что ли что-нибудь приличное, этот Малевич, есть же хорошие художники. А то – чёрный квадрат.

  – А может быть, он тоже…