Волшебные часы

     Степаныч был стариком лет шестидесяти с небольшим. Жил он бобылем на краю городка в своем собственном домике. Да и не домик это был даже, а так, ветхая хибарка. Три окошка с уличной стороны, да два на заднем дворе. Кровать деревянная со столом, да такой же стул. Вот и вся нехитрая обстановка, в которой проживал Степаныч. Был он мусорщиком. Имел в своем пользовании грузовик – государственную машину, на ней и развозил мусор. Задача его была до крайности простая: завести грузовик и ехать по городку, высматривая мусорные бачки. Затем, опорожнив нужное количество бачков, и наполнив мусором кузов грузовика, он вел машину обратно, прямиком на городскую свалку. Подобных ходок у него случалось по пяти-семи раз за один день. Работка не шибко тяжелая, но Степаныч порядочно уставал. За день намается, потом придет в свою хибарку, отрежет хлебца серенького, да плеснет в стакан водочки. Бутылек у него всегда наготове стоял, прямо под столом, у самой ножки, чтобы далеко не ходить. Наклониться только, да выпить. Вся у него отрада была: выпить, да закусить. Бывало Степаныч придет с работы, нальет себе стаканчик, станет смотреть в окошко на всех прохожих, да на машины, что мимо проезжали, ну и загрустит немного. Для порядка всплакнет, вздохнет, и задумается. Тихо у него в доме бывало очень. Даже запечный таракан порой не шумел, не беспокоил его. Степаныч, бывало, поначалу гонял этого таракана, хотел его пришибить, да потом сообразил: без таракана ему совсем станет скучно, а так, глядишь, интереснее. Но вот в последнее время стала Степанычу тишина докучать. Друг-таракан из за печки не показывался, видимо лапки откинул. И стало Степанычу так скучно, что хоть волком вой. Тоска такая, что прямо из груди рвет. Что делать, как быть – не знает. Решил было налить себе еще водочки, да только не помогло. Разбежалось где-то там внизу по суставам, да в костях и застряло. Вот и весь толк. И надумал Степаныч взять свой грузовик и поехать. Авось что-нибудь выгорит. Сел он в кабину, завел мотор, и тут же включил отопление. Уж больно шибко на улице холодать стало. Морозец жуть какой приключился. А дело то как раз под самое Рождество было. Вот морозец и закрепчал. Едет себе Степаныч, и в усы себе дует. Хотелось ему хоть бы музыку себе какую-нибудь завести, да только где ее возьмешь, эту музыку? У соседей вон послушаешь, сутками гремит музыка, но ведь к ним не пойдешь, не попросишь. Они вон какие богатые, а он кто? Ноль без чёлочки. Вот и приходится в тишине сидеть. А хотелось ему, чтобы играло что-нибудь у него под ухом или хотя бы тикало. Вдруг, Степаныч нажал на тормоз, и грузовик, хрипло дохнув, остановился. Вылез старик из машины и огляделся. Стоит он на заледенелой дороге в полутьме, кругом него пар от земли расходится дымными облаками, а сам он видит, что приехал не куда-нибудь, а на городскую свалку. И правда! Сам того не заметил, как доехал именно туда, куда уже не первый год с мусором ездил. Как говорится, пьяные ноги сами принесли. Пошел он среди мусорных куч, руки в карманы фуфайки засунул. А морозец рождественский его пронимает, под фуфайку забирается, за нос красный покусывает. Ходит Степаныч среди мусора, кругом оглядывается. Вдруг заметил он: что-то совсем неподалеку сверкает. Взобрался он прямо на кучу-то, перелез через другую, спустился по заледенелому склону и смотрит себе под ноги. И увидел  он самый что ни на есть ящичек. Из дерева ящичек. Коричневого такого оттенка с полировкой. Полировка уж больно хороша была. Прямо в звездном свете искрилась, да на морозце подрагивала. А в самом центре этого ящичка был большой круг. Степаныч как наклонился, так радость его враз до печенок и проняла. Это же часы, мамоньки родные! Часы! Настоящие, с циферблатом. Все как полагается. Кто же только осмелился выбросить подобную красоту? Степаныч протянул дрожащие руки и взял в охапку часы. Не побоявшись морозца, стянул с плеч холодную фуфайку, да и завернул в нее часы-то. А как до машины своей добирался -  он и не помнил уже. Все только языком цокал, да от радости пританцовывал. Вот и будет у него теперь в доме своя музыка! Вот так подарочек нежданный негаданный.
Когда Степаныч вернулся домой, стало уже совсем темно. На город опустилась морозная ночь. Он уже хотел было приступить к осмотру часов, но решил выпить для согрева еще стаканчик. А когда, наконец, он уселся за стол и взял часы в руки, перед его глазами мелькали какие-то искорки. Но это его ничуть не пугало. Пусть себе мелькают, это же просто искорки, ничего особенного. С первого взгляда он заметил большую трещину, которая протянулась через все стекло сверху вниз. Казалось, в начале ее не было. Неужели он мог повредить часы при перевозке? Искорки в глазах Степаныча заплясали еще быстрее. Присмотревшись, он начал разглядывать циферблат. Там были цифры, разумеется, и не арабские, а римские, но только они выглядели такими маленькими, что почти не были заметны. Но рядом с каждой цифрой был нарисован какой-то значок, и стояла надпись. Сами же обе стрелки стояли на цифре «двенадцать». Степаныч крякнул, открыл стеклянную дверцу часов, сфокусировал взгляд на цифрах, и стал читать надписи. Первой стояла надпись «удача», затем шло «богатство». Потом он увидел надпись, которая гласила - «несчастье», чуть ниже шла «бедность».  Далее шли такие надписи как «волнение» и «спокойствие». Все это показалось очень странным Степанычу. Искорки у него в глазах теперь мелькали подобно быстрым бабочкам, состоящим из одного электрического тока. Он решил, что все это ему померещилось. Потому следующие записи, как «кровь» и «потрясение» его не особенно ужаснули. Он лишь хмыкнул и шутки ради передвинул большую минутную стрелку на самое первое значение -  «удача». Затем закрыл стеклянную дверцу, поставил часы на стол и тут же улегся спать, не раздеваясь. Последнее, что он слышал, было очень приятное тиканье старых часов. Часы тикали мерно - тик-так, и, убаюканный этим приятным звуком, Степаныч быстро уснул.
Когда он открыл глаза, было уже утро. Радужный свет пробивался сквозь запыленные окна и слегка поигрывал на носу и усах Степаныча. Сегодня ему не надо было идти на работу, ведь наступило Рождество, и у него должен был быть выходной. Но Степаныч все же сумел подняться с кровати, собрался и вышел на улицу. Про найденные вчера часы он и не вспомнил. Бодрый рождественский морозец свежим арбузным запахом приятно холодил его голову. Степаныч вначале решил пойти в лавочку и сделать кое-какие покупки к празднику. Сегодняшний день он должен провести как следует. Выпить бутылочку-другую и закусить чем-нибудь вкусненьким. Ведь праздник все-таки! И то, правда. Не сидеть же голодным весь день.
Вернувшись домой к самому вечеру, Степаныч был доволен как никогда. Сегодня ему просто везло, что тут добавить? Обычно-то его удача стороной обходила, и разные разности начинались прямо по выходу из дома: то упадет, ушибется, то какая оказия на дороге получится, то грузовик хандрить вздумает. А тут, ну все прямо как по маслу случилось! И праздник он отгулял как следует, без похмелья и потасовок, и на дороге удачно все вышло. Степанычу даже пару раз улыбнулась и подмигнула одна молоденькая продавщица, торговавшая тортами и пирожными. Еще вчера эта самая продавщица болезненно таращилась на Степаныча и разговаривала с ним крайне неучтиво. Но сегодня она была верхом приличия и такта. Взвесила ему лучший торт, а еще в подарок на Рождество, завернула ему в красивую бумагу несколько пирожных. А это от меня лично, сладко проговорила она, отдавая подарки Степанычу. А тот к своему немалому изумлению, щедро поблагодарил продавщицу, чего прежде с ним никогда не случалось. Он пожелал ей всего самого наилучшего и продолжал свою прогулку по городу. А когда он подошел к одному киоску, где предлагались разные лотереи, он купил один билет, самый дорогой, на котором была красивая картинка с выигрышным автомобилем – «Лада-Калина». Потратил свои последние деньги на лотерею, чего с ним никогда не случалось прежде. И каково же было его удивление, когда женщина, продававшая лотерейные билеты, попросила назвать номер его билета, и тут же во всеуслышание объявила, что «Вы, гражданин Печенкин, выиграли наш главный приз – автомобиль!». После этого заявления Степаныч почувствовал, что у него начала слегка кружиться голова, так что он поспешил присесть на лавочку. Отдышавшись, он вытер мигом вспотевший лоб и постарался осмыслить произошедшее. Но ничего путного ему не пришло в голову. И он только спросил у женщины в киоске, где и когда он сможет получить свой приз. Женщина сказала, что где-то через неделю ему нужно будет отправиться в центр города и записала ему на листочке адрес. Степаныч, полный восторга, чмокнул женщину от души в щечку и пустился приплясывать прямо на улице. Молодежь, увидев такое зрелище, стала громко хлопать в ладоши и весело смеяться. А Степаныч сплясал вприсядку, потом дал три круга, и пошел себе дальше. После этого и вернулся домой, напевая себе под нос что-то бодренькое. Вошел и увидел у себя на столе часы. Взяв их в руки, внимательно посмотрел на циферблат. Большая стрелка стояла ровненько на слове «Удача». Следующей было слово «Богатство». На другие слова он смотреть не стал. Они показались ему неуместными.  Степанычу вдруг пришло в голову, что часы эти совсем не показывают время. И все эти словечки и надписи ему не почудились, а были на самом деле. Вот чудеса, молвил он, и снова поставил часы на стол. Надо бы их на стеночку привесить, решил он. А потом сходил в сени за молотком и гвоздем, и повесил на стену часы. Они все так же мило и уютно продолжали тикать: тик-так. А Степаныч, казалось, был на седьмом небе от счастья.
На следующий день он очнулся и увидел, что у него в почтовом ящике лежит какой-то конверт. До этого ему еще ни разу не приходили письма. Да и кто бы стал ему писать? Жена от него давно ушла, правда, был еще брат, но он давно порвал со Степанычем всякие связи и переехал жить за границу. Конверт, который старик извлек из ящика, был не совсем обычный. Плотная коричневая бумага, заграничные штемпеля и печати. Степаныч вскрыл его дрожащими пальцами и стал читать отпечатанный на двух листах текст. Оказывается, его брат Павел, что десять лет назад уехал в Румынию, совсем недавно под самое Рождество скончался. Судя по официальным данным это было отравление некачественной пищей. Далее сообщалось, что Павел был одинок, и все его наследство по закону теперь переходит к его единственному родственнику, брату Петру Степановичу. Общая сумма наследства по предварительным подсчетам исчислялась пятью миллионами долларов. Степаныч как прочел это, так и сел. Вот так, совсем неожиданно прямо с утра он вдруг стал миллионером. Про часы он уже и не думал. А потому и не заметил, как стрелка с отметки «Удача» плавно перетекла на слово «Богатство».
Первым делом Степаныч не пошел на работу. Он знал, что ему нужно обязательно брать свой грузовик и ехать убирать мусор. Но о каком, извините, мусоре может идти речь, когда у него считай уже в кармане лежит несколько миллионов?! Он снова выпил для бодрости полстаканчика и пошел устраивать свои дела. Соседи после этого поговаривали, что Степаныч окончательно свихнулся. Многие видели, что он собрал какие-то свои вещи и уехал в тот же день вечерним поездом. В общем, он вел себя так, как никогда прежде. Вот это всех и насторожило.
Когда же спустя три дня Степаныч вернулся, его никто не узнал. Да разве и можно было признать в этом важном и чинном господине какого-то старого мусорщика? Теперь он был подтянут, даже отчасти щеголеват. На нем было надето черное кожаное пальто, из-под которого  выглядывал костюм вишневого цвета, сшитый по самой последней моде. Он заявился в свой городок как гром среди ясного неба. Спустя еще один день он пригнал откуда-то группу рабочих, и они принялись  отделывать его дом. За несколько дней все изменилось. Дом уже не был той отстойной хибаркой, сразу было видно, что там проживает миллионер. Степаныч решил навести там полный порядок. Он распорядился вытащить из комнаты всю обстановку. На часы он не обратил особенного внимания. Только заметил, что стрелка была направлена сейчас на слово «Богатство», но это ему ни о чем не говорило. Часы оказались по сути бесполезной игрушкой, так он решил. Кто-то, видимо, попросту подшутил, и написал на циферблате самые разные слова. Какой же от таких часов прок? И Степаныч распорядился, чтобы его часы, как и прочую рухлядь, свезли и выбросили на городскую свалку. Потом он начисто позабыл про них и занялся обустройством своего нового дома.
Дни проходили за днями, а Степаныч богател все больше и больше. Он быстро нашел нужных людей и связи, провел интернет и стал играть на фондовых биржах. Ему несказанно везло: электронные деньги сыпались на его счет огромными баснословными партиями. Он перестал пить, но теперь, словно одержимый, занялся своим обогащением. У него даже появилась жена: та самая молоденькая продавщица, что улыбнулась ему тогда в Рождество. Казалось, все шло ему прямо в руки, стоит лишь только этого пожелать. Теперь Степаныч был очень влиятельное лицо, и кто из соседей посмел бы только заикнуться вслух о его недавнем прошлом? Вмиг он бы их упрятал в полицию.
Так прошел ровно один год. Наступила зима. Приближалось Рождество. Как-то под вечер, Степаныч подошел к своей жене Марфе Васильевне, и сказал: - Душенька, я пойду прогуляюсь немножко. А ты приготовь мне жаркое и осетринку. К ужину я вернусь.
- Хорошо, дорогой мой, - лукаво шепнула ему Марфа Васильевна и послала ему легкий воздушный поцелуй. Степаныч закрыл за собой дверь и вышел на улицу. На городок опускалась ночь, в воздухе приятно пахло Рождеством. Откуда-то доносились веселые крики: видимо, это ребята шалили, катаясь на горках. Отовсюду звучала приветливая красивая музыка, слышались радостные разговоры и смех. Степаныч вдруг захотел дойти до одного магазинчика, чтобы побаловать свою супругу: купить ей шкатулку или какой другой подарок. Он свернул с улицы и пошел глухим темным переулком. Ему было немного не по себе. Но он ободрял себя тем, что переулок этот был не такой уж и длинный. Вон и выход виднеется там неподалеку. Он шел и шел, пока вдруг какая-то тень не перегородила ему дорогу. - Кто Вы? - только и смог прошептать ошеломленный Степаныч. Но больше ничего он сказать не успел, потому что вдруг кто-то очень сильный выкрутил ему назад руки и заломил их за спину. Затем Степаныч почувствовал острую боль в боку, упал без сил на колени и отключился. Когда же пришел в  себя, то обнаружил, что никакого пальто на нем не было и в помине, а значит и кошелька. Продрогнув как  затравленный волк, побрел бедный  Степаныч домой. Но не дойдя до дома пары кварталов, он почувствовал неладное: в воздухе пахло гарью. Кое-как доковыляв до своей улицы, он с ужасом увидел, что его дом, огромный дом, пылает как свечка. Что было сил бросился Степаныч спасать жену и свои вещи. Но только жены уже не было в живых, а из вещей ему удалось найти только старый рваный башмак. Да и что еще можно было найти среди страшных горящих обломков? Он еще бегал какое-то время как полоумный, кричал и звал на помощь, но только ему никто не помог. Вот так за одну ночь Степаныч лишился жены и своего дома.
Переночевав в холодной ночлежке для бездомных, Степаныч решил пойти в банк и снять со счета свои деньги. Никаких документов при нем не оказалось, а потому ему просто отказывали в приеме. Когда же в банке поняли, что клиент просто так не уйдет, то решили пойти на уступки. И проверили его счет по паспортным данным. Но, к невыразимому ужасу Степаныча, банковский консультант ему объявил, что все его счета этой ночью по необъяснимой причине были заморожены. Что именно произошло с его счетом, они сразу сказать не могут, но постараются выяснить это в самое ближайшее время. Степаныч только за голову схватился и пошел прочь. Он уже ничего не видел и не слышал. Пустился бежать через перекресток на красный свет, но был сбит легковушкой. Травмы никакой особой он не получил, но из-за сильных ушибов стал хромать и едва к вечеру смог дотащиться до своей ночлежки. Теперь он жил там и питался лишь супом, в котором плавали какие-то жалкие обрезки. Он думал о своей жизни и не видел в ней никакой логики. Степаныч снова стал пить, и теперь водочный бутылек стал его неизменным спутником. Вскоре он переселился в один опустевший дом. Похоже, хозяева просто бросили эту хибарку и куда-то уехали. В хибарке этой была крайне нехитрая обстановка: три окна на одну сторону, да два на другую. В единственной комнатке, что была в доме, находилась простая деревянная кровать, такой же стол и стул. Но Степаныч стал до крайности неприхотлив, ему и этого было вполне довольно. Устроился он работать мусорщиком. Вначале ему доверили лишь метлу, а поскольку по профессии он был шофер, то вскоре ему выделили старый грузовичок, на котором старик и стал возить мусор. И снова ему было нескучно жить. И вновь время от времени старый таракан копошился за печкой.
В один из дней, ближе к вечеру, когда уже начали сгущаться первые сумерки, Степаныч ехал на грузовике к городской свалке. Было это спустя год, после того как он все потерял. Где-то далеко в небе мерцали первые звездочки, в воздухе было разлито ощущение праздника: завтра должно было быть Рождество. Степаныч весело похрюкивал у себя в теплой кабине, и насвистывал  под нос какой-то забавный мотивчик. Доехав до городской свалки, он решил немножко пройтись по свежему воздуху. Мусор лежал огромными кучами, которые покрывал белой пеленой снег. Он шел и шел, пока ему вдруг в глаза не бросился один предмет. Степаныч пригляделся получше и обомлел: совсем неподалеку от него, прямо на мерзлой земле лежал красивый деревянный ящичек. Коричневая полировка блестела в звездном свете веселыми огоньками. Степаныч подошел поближе и взял в руки этот ящичек. Это были часы. Как только он их увидел, так сразу и вспомнил. Все-все вспомнил, что с ним случилось за последние годы. Ничего не прошло мимо его воспоминаний. Он внимательно смотрел на циферблат и заметил, что сейчас большая стрелка была на слове "Начало", как раз на том месте, где положено стоять цифре двенадцать. Прямо посередине стеклянной дверцы наискосок шла большая трещина. Часы очень тихо и ровно тикали: тик-так. Степаныч поднял часы над головой, как следует размахнулся, и бросил их прямо на мерзлую землю. Стекло мгновенно разбилось, а сами часы жалобно звякнули. Внезапно он почувствовал острую боль в щеке: это один из осколков угодил прямо ему в лицо. Он провел рукой по недельной щетине и стряхнул с кисти рубиновые кровяные капельки. Когда Степаныч возвращался к своей машине, вслед ему еще какое-то время слышалось красивое и ровное: тик-так.