знать, хотеть, достойно умереть

Какое счастье – знать, хотеть, достойно умереть,
Иметь высокое надгробье,
Куда приходят все: родня, и близкие и дальних лет былые.
… а по прошествии многих смутных лет – поток наверняка иссякнет,
Но не сотрут ни люди, ни года,
Запечатлённых дат рождения, смерти.
Не устыдится тот, кто правит ныне на земле,
И враг не станет так могуч,
Что посчитает нужным вытравить из душ
Воспоминанье обо мне, а с камня – удалить
Бороздки бытия. Да и сам камень – можно в дело потребить:
- на новый постамент, или порог под новый дом.
А может, попросту – разбить во гневе,
Вскормлённом глупостью, нелепостью и скудоумьем.
Какое счастие с портрета молчаливо наблюдать
за пробужденьем мира по весне,
смотреть на летний зной, скамейку со столом и небольшим стаканом.
А может, будет он большой, а может …три.
А осенью – замёрзнут те, кто отмечал…
И с первым снегом их здесь рядом похоронят.
А памятник стоит, взирая, словно впитывая скорбь родни,
…а может – радость от не пойманного злодеянья,
От глупой болтовни пришедших помянуть
Или плаксивой исповеди обманутых двух дам.
Да, видеть многое. И многих пережить хоть так.
Наверно всё же счастье…,
Знать, что не ругают, даже не скорбят.
А почитают. Тихо и спокойно.
Уже не помнят о грехах, обидах, муках, ярости и боли.
А ровно всё, как Степь, Дорога, тихий Вечер.
И… нет, Рассвет уже не для меня, и бурное течение Реки меня не мучат боле.
Всё спокойно.
Вот где покой…, спокойно спать и знать,
Что нет таких, что проклинают.
Как нет и тех, кто топит душу мне в слезах.
Кто душит запахом охапок мертвенных цветов.
И даже тех, кто выскоблит мне об ограду грязь с сапог…
Лежать и знать, что никому и ничего не должен,
А те, кому и должен был – легли давно уж в землю. Рядом, здесь.
Ну а может – нашли они приют, как неприкаянные души
– при дороге.
Наверно…, это счастие, когда никто не мстит, не проклинает,
На самом пике оборвав стремление попасть в ворота Рая…

…и лишь собачка деловито поднимает ножку
 – так…
Поглядевши в сторону собратьев,
Что тут же отмечают удалую свадьбу…