Чернобыль

Это случилось в апреле 1986 года. В вечерних новостях передали, что произошло нечто неординарное на атомной станции в Украине, авария на энергоблоке с определенными последствиями. Время перестройки, но телевидение еще находилось под цепкой рукой партийной номенклатуры, то есть было честным и независимым. Мы особо не переживали. Не переживать по пустякам нас приучило позитивное отношение власти ко всем катаклизмам, происходящим внутри СССР. Тем более, где Чернобыль, а где Минск! Вот если бы это произошло в ФРГ или в США, тогда рисовались бы красочные картины преисподней. А здесь - небольшое недоразумение, которое в ближайшее время будет устранено специалистами в данной области. В общем, слегка выделяющееся событие из всей новостной ленты.
В этот весенний солнечный день я с чудесным настроением пришел на работу. Столы с письменными приборами, перекидные календари, инструкции и небольшой коллектив нашего отдела. Все на своем месте. Обычная ежедневная, неспешная министерская суета. Был у нас в отделе доктор, штатная единица. Неплохой человек, коммунист, умеющий получать все бонусы от нахождения в передовом отряде строителей светлого будущего. То есть строительство будущего не мешало думать о собственном настоящем, но это другая тема. Назовем его Иван Иванович. Приняв рабочие позиции за столами, мы начинаем перетирать новости и речь заходит о Чернобыльской аварии. Наш доктор, как уважающий себя "рядовой" член партии, к новостям относился спокойно. Он их не смотрел, понимая, что от новостей ни жилплощади, ни министерских пайков не прибавится. Потому это совершенно бесполезная чепуха. Однако в наших репликах про Чернобыль он почуял некую провокацию, направленную на дискредитацию существующей власти. Поэтому, как настоящий коммунист и старший товарищ, он стал пресекать наши суждения и домыслы о данной аварии. Пресекать резко и безапелляционно, как учила любимая партия. Нам пришлось закончить обсуждение и углубиться в работу.
Следующий рабочий день не отличался ничем от сотни предыдущих. Вот только наш любимый доктор заявился в отдел в белом льняном костюме и белой кепке. Хочу заметить, что, как уважающий себя работник министерства, он все время ходил, в отличие от нас, шалопаев, в строгих темных костюмах и при галстуке. Мы сделали круглые глаза. На что доктор резонно заметил:
- Тише, тише. Без шуток. Произошла серьезная трагедия.
Потом он нам долго и нудно читал лекции, как спасаться от радиации и что его льняной прикид наиболее эффективное средство против радиоактивных осадков. Итогом всех наставлений стало публичное употребление йодного раствора. Уговорить на экзекуцию он сумел только одного нашего коллегу. Представьте сцену. Сидят двое, напротив друг друга, в рабочее время, с гранеными стаканами, с жидкостью внутри, очень похожей на дешевый портвейн и готовятся к употреблению. Торжественно готовятся. Ведь выпить эту дрянь без торжественного созерцания крайне сложно.
Вот так мы встретили эти катастрофические события, с шапкой набекрень и стаканом в руках.
А в принципе, наш доктор был неплохой человек, хоть и коммунист. Светлая ему память.