Мысли и ничего более

Где-то там, за горящим горизонтом, я мог бы быть счастлив. Слишком абстрактно? А как насчет такого варианта? Где-то там, во вселенной, в одной из миллиарда альтернативных реальностей, я за штурвалом своей яхты рассекаю волны и мчусь за солнцем. И вот, пожалуйста, уже мелькаю точкой на горизонте. Меня видно сверху. Какая благодать. Но только вместо пиджака капитана на мне старый плащ, а яхту мне заменяет бетонная коробка, которую я должен, благодаря старика на небе за такую шикарную жизнь, называть домом. И как же обидно, что даже здесь, в этих стенах, не я стою у руля. Квартира арендуется мною довольно давно. Сотни гениальных умозаключений было сделано за годы жизни, но гениальны они лишь в моем понимании. Для остальных мои мысли нечто вроде симбиоза бреда сумасшедшего абстракциониста. Видеть бы во всем лишь свет и тепло. Но мне повсюду чудится подвох. Двадцать пять лет. Два с половиной десятка. По-моему, это мой последний год. Ох, ну не надо меня жалеть и переубеждать. Я чувствую сам. Я знаю. Я вижу. Этого достаточно, чтобы, наконец, разложить все по полочкам, предварительно протерев пыль и соблюдая алфавитный порядок.
Миллиарды людей разбросаны по всему земному шару. Идеальный расклад сулит перспективу дружеских отношений с каждый третьим. Но, по всей видимости, на этой планете мне суждено быть одному, преодолевая все трудности, надеясь лишь на себя. Мелкие радости в моей темной душе вызывают лишь тепло, которое позже сменит холод, такой, что не продохнуть. Видимость активных действий заставляет неискушенного зрителя восхититься. Невольным зрителем приходится быть потому, что столь правдоподобно изображать занятость, не прилагая на то каких бы то ни было усилий - воистину искусство. Все сюжетные линии классических драм не способны объяснить, почему же сердце в один момент превращается в камень и все, ранее бывшее столь близким и родным, становится в миг незнакомым, чужим, вымышленным. Все детские мечты не выдерживают критики и рушатся на глазах. А хранить воспоминания настолько тяжелый труд, что вспомнить от усталости под конец рабочего дня уже и нечего.
Сейчас же дым клубится и уходит под потолок, медленно оседая и обволакивая меня. Сигарета медленно тлеет, и кажется, что я тону в этом океане, прикованный к креслу. Свет в соседних окнах уже давно погас, и последние секунды отделяют меня от нового дня. Ждать уже нечего и маленький мир, по крупицам собранный из деталей пазла, рушится на глазах, заставляя предаться унынию и серости. Совсем скоро хлопнет дверь и за стеной снова начнется ругань. Муж пропойца и бедная, но верная жена. Столько грусти на квадратный метр мне еще никогда не приходилось выносить. Жизнь идет своим чередом. Люди ходят по кругу, замкнувшись на проблемах. Выбрать, в каком обществе жить – прерогатива далеко не всех. Умереть в окружении немых и безучастных прохожих - участь каждого.
Мозг генерирует сотни идей. Они будут разлагаться до тех пор, пока мироздание не погаснет и всевышний не задует последнюю свечу надежд и ожиданий.
Сидя дома, утопая в кресле и временами поглядывая на часы, я стал понимать, что времени есть счет. Немеренное его количество на чаше весов уступает срокам. Срок сдачи материала, срок оплаты, срок тюремного заключения. Загнанный в рамки, грязный и оборванный, лежа на сырой от дождя земле, я однажды начну ценить те часы, что тратил попусту, что прошли бессмысленно. Я готов биться за место под солнцем лишь в том случае, если оно будет последним. Я готов. Но а сейчас мне уютно в тени своих мыслей, нависших надо мною. Всё идет своим чередом. Мимо летят дни и ночи. Годы сменили декады. И уже седина на висках дает понять, что ты опоздал, что не успел уйти. Уйти за мечтой в закат, превратившись в мерцание на линии горизонта. Маленький шаг вперед и гигантский скачок назад, в бездну.
Видит ли все это кто-то, кому под силу затушить костер, в котором мы все медленно тлеем. Беда в том, что мы даже не горим, а всего лишь догараем. Быть может мы последнее поколение? Счастьем теперь считается сумма огромных размеров, а несчастен тот, кто одинок. Колесо фортуны постоянно дает сбой и маленькие надежды рушатся, осколками оставляя шрамы на босых ногах. Дым, завершив свой полет, оставит равнодушному, безликому, безучасному взору черное ночное небо, на котором вновь появится все то, чего так не хватает.
***
Мне в который раз приходится вскакивать с кровати в поту. Мозг отчаянно цепляется за реальность. Все плывет и в голове все еще слышны крики. "Останься. Нет. Не бросай меня. Я что, тебе совсем не нужна?" Я слышу ее голос. Девочка в инвалидной коляске тянет ко мне свои руки в надежде на что-то, в чем я не в состоянии помочь. В глазах ее застыли слезы. Но, боже, это отнюдь не детские, наивные и ясные глаза. Нет. Серые. Серые, как моя жизнь, глаза, мудрый взгляд. Шум понемногу улегся и я, слушая тишину, вздрагиваю от каждого шороха. За окном луна освещает двор. Отворив створку, я полной грудью вдохнул воздух. Глотки свежего воздуха залпом проникали внутрь. Слишком часто я вижу ее. Темные волосы. Остроконечное лицо. Я боюсь засыпать вновь, не желая очередной незапланированной встречи.
Кабинет психолога в местной больнице навевает  на меня скуку. Женщина, судя по виду, не очень счастливая, тем не менее ей приходится выслушивать тонны жалоб и килограммы бреда. Но самое сложное - это дать совет. Попытаться проанализировать сумбур. Я был бы счастлив подарить ей час отдыха, чтобы она, наконец, смогла спокойно выпить кофе, выдержав паузу. Разгрузить голову от мыслей и банально перевести дух. Но на мое предложение об отмене сеансов, она, не поведя бровью, ответила, что не положено.
И вновь она смотрит на меня и пытается выудить из меня хоть какую-то информацию. А я лишь гляжу по сторонам и временами взглядом цепляюсь за пейзажи, городские пейзажи, раскинувшиеся за окном. Мне хочется чтобы сейчас весь мир затих. Чернила, которыми измазана душа, перестала болеть и память развеяло по ветру, который бы все так же менял свое направление. Я пытался найти чистую белую рубашку среди трупов в шкафу, но там лишь черные, как ночь, скелеты. Я бился головой о стену, но оставил лишь алые пятна. Я выбегал в снег в одной майке и чувствовал, нет, не холод, а пустоту. Самый заброшенный уголок на этой планете не сможет сравниться с моей пустотой. Уже давно лопнуло терпение, но шепот в голове говорит, что это все карма. И как долго я смогу продержаться в собственном дерьме не захлебнувшись.
Господи, о чем вещает эта женщина в кожаном кресле. Что она хочет мне сказать? Как же ей невдомек, что мне плевать. Внутренний диалог уже сожрал меня с потрохами. А она все еще пытается что-то найти в глубине моих мыслей? Как-то неловко, что невозможно дать ей того, чего она так усердно добивается. Эй, психолог, а может тебе рассазать, как я сидел напротив зеркала во мраке и изливал душу самому себе. Может тебе поведать, что я не хочу тебя видеть и спустить курок мне мешает страх. Хочешь, я тебе обрисую всех чертей, что сожрали все внутренности. А будет ли тебе дело? Я не видел ни капли радости в своих глазах.
Сеанс промывки мозгов окончен и я могу ступать. Опять мимо парка до дома. Я  не найду вдохновения ни в одном из великолепных мест. Весь мой мир обрушился и придавил меня обломками, но не убил, а решил дать мне отсрочку, исключив возможность побега.