Прелюдия

(из романа "Реквием по Тёмной Башне")

«Я не поклоняюсь никакому Богу, - ответил Роланд.
- Я поклоняюсь Башне, а ей молиться не нужно.»

(Стивен Кинг, «Тёмная Башня»)


Я помню, как белел и переливался снежок, хрустящий под ногами. Снег с коричневыми вкраплениями московской грязи и полупрозрачным глянцем гололёда. Как сахарная пудра, припорошенная корицей и залитая гладким слоем глазури на праздничном новогоднем пироге, который Лю принесла из магазина последним вечером уже минувшего года.

Скользящим жестом большого пальца, справа – налево, я привычно листал на своём айфоне, одетом в толстый чёрный чехол, страницы книги, загруженной в программу - «читалку». Ещё недочитанной шестой книги эпопеи Стивена Кинга «Тёмная Башня». Это была книга о похождениях Стрелка по имени Роланд Дискейн, который преодолевал невероятные испытания, моральные дилеммы и границы параллельных миров, на пути к своей Цели. «Пути Луча», который должен был окончиться за дверью «Комнаты наверху Тёмной Башни»… Достигнув Башни, которая объединяет все бесчисленные эпохи и миры, он надеялся спасти свою реальность – «Мир, Который Сдвинулся», остановив процесс её разрушения. Впрочем, сам автор книги нигде не упоминал, каким же образом Роланд предполагал «починить» Башню, да и сами персонажи порой задавались вопросом об истинной цели его похода.

Эпиграфом и отправной точкой повествования была поэма Роберта Браунинга «Чайльд Роланд к Тёмной Башне пришёл», написанная в XIX веке. Слово «чайльд» (childe, англ.) – означает отнюдь не ребёнка (child, англ.), а рыцарское звание в средневековой Британии, которое обозначает рыцаря, который ещё ни разу не участвовал в реальном бою. Детали истории времен короля Артура (в тексте упоминается город Гилеад), упоминаются автором лишь небольшими «мазками», зато подробнейше переданы атмосфера тёмного средневековья, окружающий пейзаж и переживания героя. Подобная детализация пейзажей и сам стиль изложения совсем не характерны для Браунинга, как будто бы текст поэмы был им услышан и записан. Поэма считается одной из самых загадочных в творчестве автора; по заявлению его самого, она полностью пришла к нему во сне. Слова, написанные архаичным пятистрофным ямбом на староанглийском, очень точно передавали гнетущую атмосферу опустошения – прежде всего, в душе рыцаря, выжившего после разгрома его отряда в битве на Иерихонском холме:

«Я ждал... Вопрошая судьбу беспросветную:
Когда успокоюсь, когда усну?
Когда же мой гроб, украшенный лентами,
опустят в подземную тишину...
Но вот позвала меня Башня Заветная.
Я долго страдал. и теперь, в одиночестве,
стою я, с миром один на один...
Я, слышавший множество ложных пророчеств,
не лучший из рыцарей. страхом томим...
Что будет наградой - позор или почести?»


Если погрузиться ещё глубже, то строфа «Childe Roland to the Dark Tower came» одновременно является и заглавием поэмы, и его последней строкой. Она не принадлежит перу Браунинга, а взята из пьесы «Король Лир» Уильяма Шекспира. Причём, это отрывок из реплики персонажа, который произносит бессмысленные фразы, то есть «поток сознания». Более того, сам Шекспир был вдохновлён волшебной сказкой «Чайльд Роланд» неизвестного автора, имя которого утрачено в веках.

У Браунинга, как и у Кинга, Роланд - носитель философии «процесс важнее результата». В поэме он – мрачный и даже циничный, и одержим лишь идеей поиска Башни. На своём пути он терпит неудачи и встречает препятствия, несёт потери, но продолжает идти вперёд. При этом, многие из этих препятствий существуют лишь в его голове, они надуманны или являются плодом воспалённого воображения рыцаря. История заканчивается на том месте, когда рыцарь приходит к Башне. Не раскрывается того, что будет дальше. Можно предположить, что, придя к ней, исчезнет и сам смысл жизни Роланда. Тёмная Башня - это вечный поиск, глобальная цель, достичь которую стремишься всю жизнь, и, может быть, все последующие за ней. Это – ускользающий мираж, иллюзия, грёза. Это – идея, одержимость которой влечёт тебя за собой, являясь твоим двигателем и источником моральной силы. Это – та цель, достижение которой возможно лишь через череду поражений, падений, разочарований, в том числе и в самом себе, осознания невозможности её достижения – в чём, наверное, главный её секрет и парадокс. Тёмная Башня – это одновременно и Путь, и Цель, и проклятье. И она существует «для тех, для кого существует».

Миры из книг о Тёмной Башне захватывали моё воображение, но ещё больше я проникался самой её идеей – долгий поход к поставленной цели, бесконечность в абсолютной степени, параллельные миры, отсылки к даосизму, реинкарнации, учениям о Судьбе и Пути человека. Известно, что в начале шестой книги автор сам перенёс себя на её страницы. В тот день писатель был сбит автомобилем, когда совершал вечернюю пробежку вдоль одной из пыльных американских автомагистралей. Это произошло девятнадцатого числа, и эта цифра часто фигурирует на страницах книги… не только после произошедшего, но и до. Дописывая роман в больнице, Кинг утверждал, что остался жив лишь благодаря внезапно появившемуся Стрелку. Один из самых известных и кассовых писателей за всю историю был как будто одержим этой серией романов, начав первую книгу в семидесятом, и опубликовав её только, фактически, ко дню моего появления на свет, в восемьдесят втором году. Цикл был закончен седьмой книгой в две тысячи четвёртом, но автор, чувствуя недосказанность повествования, дополнил его восьмой, увидевшей свет лишь в две тысячи двенадцатом. По иронии, в последнем году той части моей жизни, которая вскоре изменится навсегда.

По собственному признанию, а его несложно найти в любом из доступных источников, Кинг так же утверждал, что до самого окончания серии и сам не знал, как именно закончится его самый главный труд, пожалуй, так и не сыскавший такой известности и кассовых сборов, как большинство других его произведений. Но было такое чувство, как будто мир Тёмной Башни обладал свойством затягивать внутрь себя, поглощать соприкоснувшихся с ним. Безусловно, кого-то он и отторгал, как бывает со всем сложным, неоднозначным, гениальным. Так или иначе, с Вселенной Башни лишь на конец того самого две тысячи двенадцатого года соприкасалось более тысячи произведений, новелл, стихотворений, музыкальных композиций и творений её фанатов. Неоднократно ходили слухи о полноценной экранизации, однако, раз за разом эта идея терпела крах. Один из режиссёров, знаменитый Питер Джексон, снявший культовые трилогии «Властелин колец» и «Хоббит», по собственному заявлению, отказался от работы над фильмом, объяснив это собственной неуверенностью в том, что сможет правильно передать всю многогранность сюжета оригинала. Клинт Иствуд, по заявлению самого автора, являвшийся прототипом Роланда, так и не смог сыграть его образ. Ещё одним прототипом Стрелка считают тридцать пятого президента США, Джона Фицджеральда Кеннеди. Его смерть газеты описывали так: «погиб последний американский стрелок».

Это лишь малая толика фактов, которые мне удалось собрать об этой странной Вселенной, одновременно сочетающей в себе такие жанры, как вестерн, фэнтези, скай-фай, стимпанк, драму и хоррор. Вселенной, затронувшей миллионы людей по всему миру. И, как покажет время, эта участь не обошла стороной и автора данных строк…

* * *

В то зимнее утро наступал первый рабочий день после недолгого празднования Нового года. У нас всегда было принято выходить на работу третьего января, лишь потому, что к этому времени дома делать было решительно нечего. Впервые на эту же работу, простым дизайнером, я пришёл ровно тринадцать лет назад. Конечно, то был другой офис, немного другие концепция и коллектив, но, тем не менее, это было так. Тринадцать – моё любимое число. Дома, скорее всего, ещё спала Лю, забавная и по-своему необычная девушка с золотистыми волосами… Моя первая жена и, пожалуй, первая настоящая любовь. В тот день я собирался с утра пойти на бокс, я в чём-то был собой доволен, потому, что занимался им почти год, а этому предшествовала рукопашка и «качалка»… Но почему-то в тот день моя голова просто трещала от совершенно атипичной для меня мигрени. Которую, впрочем, ещё можно было легко снять парой таблеток аспирина.Тогда ещё, можно было. Стараясь на всякий случай поменьше трясти головой, я спешил в наш уютный офис в центре Москвы к двенадцати дня. Жизнь шла своим чередом, был относительный успех, возможность жить без мыслей о завтрашнем дне, были верные друзья и куча времени для самых разнообразных тусовок и встреч. В тот день вспоминался недавний поход на курсы актёрского мастерства в компании лучших друзей, прошедшее празднование несостоявшегося, хоть и предсказанного конца света, а в скором времени меня ждал тридцатый день рождения, поездка в Тайланд, и курсы личностного роста. Я жил жизнью типичного московского хипстера – пиджак с заплатками на рукавах, кожаная куртка коричневого цвета, джинсы с кучей карманов, электронная сигарета - они совсем недавно появились на рынке, и потихоньку завоёвывали популярность.

Моим обычным досугом были бесчисленные посиделки на кухне моего лучшего друга Бишопа, как правило, с его же подачи - походы в различные культурные места, где играют в настольные игры и «мафию», «пространства», где тусуются всякие творческие личности различной степени накуренности, кальянные, кафешки, а иногда - бары; любил писать тексты в стиле «поток сознания» и недавно начал вести свой блог. Раньше это была типичная страничка пользователя сети «вконтакте», заполненная всяким хламом, репостами пабликов типа «Mdk» и тому подобным. Но совсем недавно я всерьёз начал там вести свой блог, и занятие это явно меня увлекало. Я разрывался между желанием писать дерзкие, на грани фола, если не за его гранью, тексты политического содержания, описывать интересные места и тусовки, на которых побывал с друзьями, с обязательным приложением фоток, или просто вести дневник. Подобные тексты, а иногда даже небольшие художественные произведения, которые я и сам мог назвать разве что графоманией, в том или ином виде я периодически писал всегда, наверное, лет с шести. Однажды, когда мама зашла в мою комнату и спросила, чем я занят, я ответил ей: «Пишу мемуары». Это слово пришло из какого-то мультика, отсмотренного по чёрно-белому бабушкиному телевизору «Рубин» - огромному деревянному ящику на чёрных ножках с выпуклым серым кинескопом. Но мемуары, наверное, будут довольно близки к определению спонтанно выбранного мною жанра. Желание написать о чём-то могло пропасть на несколько лет, но всегда возвращалось.

В школьные годы я вёл дневник, записывая его на пятидюймовую дискету компьютера «спектрум», в институте - в синем окне «нортона», затем в «блокноте» девяносто пятой «винды». Проработав уже несколько лет, в эпоху  расцвета форумов и креатива, делал очерки тусовок и писал небольшие тексты. Некоторые из них отправлял на небезызвестный ресурс «удафф.ком», контр-культурный расцвет котогоро приходился как раз на те годы, когда мне было двадцать три или двадцать четыре. В какой-то момент пробовал открыть свой сайт с какими-то из своих текстов, но вскоре в моей жизни появилась Лю, и как-то на него «забил». К тому же, писать тексты в то время, когда рядом с тобой сидит хорошенькая супруга, было несколько проблематично.

И вот теперь мне снова почему-то присралось начать этот блог. Могу вспомнить, насколько трудным было решение вместо статуса анонимуса написать свои реальные фамилию, имя, и даже номер мобильного телефона. Казалось, что все спецслужбы мира могут устроить охоту за чуваком, максимальным преступлением которого была пара матерщинных постов и ссылки на расследования о масштабах коррупции госчиновников, проведённые тогда ещё мало кому известным блогером по фамилии Навальный. Смешно, но это правда – тогда я на полном серьёзе чувствовал себя взрослым и даже довольно-таки остепенившимся, социально активным человеком. Детсад, да и только, какой же всё это был наивняк!...

Был довольно скучный день, в офисе компании за день не появилось почти никого. Я коротал время, затягиваясь маслянистым дымом электронной сигареты – они тогда только входили в моду. Вечером, как я часто делал, я пойду на кальян к ближайшему другу, где зависну до нуля, а то и часу, а затем – домой, к супруге… В последнее время у нас был какой-то разлад, и я даже всерьёз задумывался о том, чтобы нанять семейного психолога. Моя мать, жившая с нами в семейной «трёшке» московской хрущёвки, мирно отдыхала в своей комнате, забитой книгами, фарфором и прочими предметами декоративного характера. В последнее время я всё чаще думал об одной девушке с работы, к которой проявлял симпатию и, как казалось мне на тот момент, получал ответные сигналы.

Мы втроём – она, я и Лю, работали в одной и той же фирме, но именно в наступившем году Лю категорически настояла на том, что отныне будет находиться дома, поскольку мои постоянные запилы и наезды по работе терпеть уже не было никаких сил. И я её понимал, на самом деле, за последний год моя крыша совершенно съехала – много нервов, брани, внезапная смерть друга, бизнес шёл на спад, и я всерьёз задумывался об увольнении… Я даже несколько раз брался за бутылку, хоть и совсем не пил вот уже несколько лет. Вертелась мысль о том, не набить ли мне татуировку. Она возникла внезапно, и здесь не обошлось без Тёмной Башни, цитату из конца первой книги о которой мне хотелось видеть на своём плече. «There are other worlds than these…», что значило в переводе с английского: «Тогда иди, есть и другие миры, кроме этого…» Переводчик привёл последнее слово в единственном числе, хотя правильным переводом было бы написать «этих». Опечатка или ошибка самого автора? Иногда я задумывался об этом, но к однозначному ответу так и не приходил.

Нет, я вовсе не стану отрицать факта своего предательства прежней любви, и жизнь в дальнейшем вернёт мне бумерангом расплату за это и многие другие действия, от которых пострадают дорогие мне люди. Я никогда не заикался о несправедливости своей судьбы, ведь в полной мере осознавал тяжесть некоторых своих поступков и решений. Их неправильность или даже потенциальную суицидальность. Но, всё равно, абсолютно уверен, что на момент принятия этих решений я просто не смог бы поступить по-другому.

Рабочие часы подходили к концу. За окном начинало синеветь. Блики уличных огней отражались от гладкой поверхности белого снега, и кристаллы снежинок, сверкая и переливаясь, поблескивали на ней, быть может, как брызги лесного ручья, а может – как драгоценнейшие бриллианты.

Я точно помню, как был открыт мой ноутбук, сгоревший при пожаре вместе со всем офисом всего лишь через несколько месяцев. Я точно помню, что писал очередное сообщение «вконтакте» своей коллеге по работе, с которой у меня начинался флирт, и которая даст мне понять через три месяца, что между нами ничего быть не может. Я точно помню, как оплачивал с третьей по счёту платиновой кредитки покупку не представлявших для меня большого смысла анимационных программ в Интернете, уплатив за это около пятисот баксов. Эту, а так же все остальные кредитные карты, а ещё - долларовый и рублёвый счёта, мне заморозят кредиторы спустя полтора года. На айфон пришло сообщение от друга: «Чувак, когда ждать? Ты задолбал уже со своей депрессией. Ответь!». Этот, в чехле с дополнительной зарядкой, гаджет, ещё не познакомился с передним левым стеклом такси, с водителем которого я не пришёл к пониманию, возвращаясь «в дупель» бухим из какого-то ночного бара. Это случится спустя всего лишь пару месяцев. А тебя, дружище, однажды я смогу видеть в лучшем случае несколько раз за полгода, и иногда лишь скупо перебрасываться с тобой односложными сообщениями. Хотелось написать жене, но ничего менее банального, чем «Привет, я буду поздно!» в голову не приходило. Спустя два месяца наш брак, продержавшийся четыре года, де-факто распадётся, и мы увидимся лишь несколько раз – в том числе, в отделе ЗАГСа, где расторгают брачные союзы. Это будет уже де-юро. Ну а пока, она ещё ждёт моего возвращения в нашей квартире, в комнате, где не так уж и давно мы вместе делали ремонт, который я видел как начало счастливой жизни нас двоих…

В последнее время она всё чаще говорила о ребёнке. А я всё как-то «сливал» эту тему, возможно, вот и ответ на вопрос, почему уже больше года мы живём, как брат с сестрой, но вовсе не как любящая друг друга пара. Пройдёт не так уж много времени, и я лишусь той самой квартиры, и не смогу так часто видеть своих ближайших друзей, а через некоторое время вообще забуду о прежней жизни… Меньше, чем через пару месяцев произойдёт то, что я назову сочетанием слов «Новое начало» - торжественно и с восхищением. Начнётся водоворот событий, различных по степени комичности или трагичности, а так же самой сути поставленных целей и извлечённых выводов. И именно тогда Вселенная Тёмной Башни плавно и удивительно логично опустится и накроет, интегрируется и прорастёт в моём сознании, как философия и определение направления всей дальнейшей жизни. И самый главный факт будет заключаться в том, что с этого момента начнётся мой бесконечный Путь к Счастью, когда «Новое начало» станет моим стилем жизни, а не форс-мажором, пережить который суждено один или два раза за все свои годы. Что это – романтика или безумие? Наваждение или найденный способ выживания? Пожалуй, всё и сразу. Но тогда… я помню, что без какой-либо причины думать о плохом, и не имея на то ни малейших оснований, нашёл себя за монитором этого ноутбука марки «Хьюлетт-Паккард». Я не так много писал в то время, и был уверен, что завязал с графоманией примерно тогда же, когда и с алкоголем – то есть примерно пару-тройку лет тому назад. Но именно тогда, отчасти удивляясь самому себе, я написал на новом, белом, виртуальном листе редактора «ворд» вот такой текст:

«Здравствуйте.
Имеет ли смысл представляться? Мне скоро стукнет тридцать один год. Я работаю заместителем Генерального директора в небольшой, но приносящей неплохой доход производственно-инвестиционной компании.
Я так же создал финансовую пирамиду, в которую вступило уже более двух тысяч человек, и суммарный оборот которой на сегодняшний день составил чуть более двадцати миллионов.
У меня есть любимая жена, трёхкомнатная квартира в Москве, и самые лучшие на свете друзья. Я много общаюсь, занимаюсь спортом, читаю книги, езжу по разным городам. Готовлюсь к поездке в Тайланд. У меня нет и никогда не было врагов. Зато есть всё, чтобы быть счастливым. И я хотел бы им быть, ведь нет ни одной причины полагать обратное.
Я искренне хочу счастья всем своим друзьям, коллегам и близким. И мира во всём мире. Любви, добра и позитива. Чтобы все тёлки ходили по улицам в латексе и ярком мейкапе, как женщины из немецкой порнушки. И чтобы легализовали, наконец, коноплю. А ещё, наверное, чтобы однажды наступил тот день, когда все власть имущие казнокрады и лицемеры сделали себе публичную «сеппуку» на фоне цветущей сакуры. Да, я действительно очень счастливый человек. И вы, возможно, ещё не понимаете, зачем я написал это письмо.
Поэтому, мне следует сказать ещё один маленький факт о себе.
Я должен сообщить его, пока не совершил кое-что. Уже почти год, как я разработал детальную схему собственного ухода, и самое огромное, навязчивое и искреннее моё решение состоит в том, что больше так продолжаться не может.»

В какой-то момент я сам был удивлён, отчего мне вдруг взбрело в голову писать подобную херню. Да, я слышал о так называемом «кризисе среднего возраста» - но, чёрт возьми, мне может взбрендить заняться каким-нибудь экстремальным видом спорта. Поехать в Германию и разыскать там свою фетиш-икону на все времена – модель Аманду Нейлонс. Купить себе лысую морскую свинку, назвать именем Лена и расписать её гладкие бока гуашью под «гжель» или даже «хохлому». Начать, наконец, делать свой видеоблог с говнообзорами на всякую хрень. В конце концов, взять, да и пойти в какой-нибудь бар, нажраться там до пляшущих по столу чертей, и встретить рассвет вполне ожидаемым похмельем. Любой вариант меня бы мог вполне устроить.

Какого же чёрта - конец некого Пути?

Наверное, теперь я отвечу на этот вопрос. Когда всё хорошо, жизнь становится слишком скучна. От переизбытка покоя мозг как будто бы сам цепляется за всё, что только можно, чтобы обозначить даже мелкое событие как самую страшную проблему. Потому, что других, реальных проблем, у него нет. И тогда ты создаёшь себе их сам. Делаешь на пустом месте кучу дерьма, чтобы потом бежать за лопаткой, песком и газетой «Московский комсомолец». А после – уже за ведром, совком и веником. И, задумавшись напоследок, тащить свежекупленный освежитель воздуха. А после выполнения всех этих операций, причём, чем дольше и сложнее – тем лучше, к тебе приходит осознание – чёрт возьми, да я и срать-то не хотел!

Проснись и пой, товарищ Эйсид Бёрн.