А. Чужой Портрет подлеца

Он не производил негативного впечатления на окружающих, старался держаться вежливо
и обходительно, особенно с дамами.
Мы познакомились с ним ещё в ранней молодости при поступлении в училище искусств.
Вольдемар, так он любил представляться, знакомясь с очередной пассией – студенткой, на первый взгляд был эрудирован и подкован как говорится на все сто, отчего прослыл умным и знающим человеком.
Но, чрезмерная его активность бросалась в глаза и слегка раздражала некоторых парней нашего первого курса, успешно поступивших на учёбу в училище.
Стали возникать конфликты, которые Вольдемар гасил с помощью… кулаков и… интриг.
Стало быть, в нём уже был заложен тот вирус подлости, который со временем получит своё активное развитие.
Вскоре бросилось в глаза, что «активист» сам провоцировал скандалы на самые разные темы – от мелочей до творческого лидерства на курсе.
Вслух об этом не говорилось между ребятами, но имелось ввиду именно это обстоятельство, при отпоре и противостоянии намечающейся интриге, ежели таковая попадала в поле зрения однокурсников, что было как водится далеко не всегда.
Глупость конечно, но – молодо – зелено!..
Мне после интерната многое здесь в большом чужом городе казалось чуждым и холодным, неприветливым и даже враждебным.
Но, раннее моё взросление через жесткие интернатовские жернова, сиротство и другие детские лишения, воспитание в коллективе, где все под одну гребёнку, заставляли меня принимать взрослые решения исходя из реальности ситуации – сделал выбор – выполняй!
Нет, это не моё изречение, так учил нас директор интерната Пётр Петрович Антошкин, ветеран войны, художник – любитель и очень хороший педагог.
Вальдемар тоже не мог похвастаться безоблачным, благополучным детством, воспитывался у бабушки, рано окунулся в дворовую полу беспризорную жизнь, может быть даже и недоедал, как многие дети того времени.
Придя на первый курс, он уже многое в жизни хлебнул и познал, в том числе и… женскую ласку…
Но, и читал он вероятно так, же немало – значит, любил книги, понимая, быть может, что знания в жизни пригодятся.
Работать, по словам Вольдемара, пошёл он рана, лет четырнадцати - пятнадцати – стал подмастерьем у молотобойца.
В армию не попал из-за травмы глаза, от чего глаз еле свет разбирал и болел.
Поскольку жили в одной общаге, и намечалось между нами что – то подобие… дружбы, мне приходилось помогать ему, закапывать больной глаз, ибо самому несподручно было.
Помню, что не мало был удивлён когда узнал о том, что Вольдемар уже был женат и имел дочку!..
И эти его постоянные «амурные» проделки никак не состыковывались в моём понимании с его ранней женитьбой, по наивности видимо.
И что странно, через пару лет, и я женился еще, будучи студентом, то есть в девятнадцать лет и так же как он, ухлёстывал за лучшей половиной человечества.
Получается, я продвигался за ним след в след, будто учась у него тому способу «выживания» и приспособленчества.
Надо отметить, что Вольдемар был старше меня, на три года, а потому я имел «статус» младшего, то есть он «верховодил», чего и добивался всегда и везде.
Его способ жить – всегда подавлять, хитростью ли, ложью ли – всё едино, главное он обязан был быть всегда первым безоговорочно!
Он жил, да и сейчас здравствует по законам джунглей – выживает сильнейший и таких экземпляров великое множество – пруд пруди!..
Складывалось впечатление, что он всегда бежит, будто боится куда – то опоздать, стараясь догнать самого себя, а лучше перегнать…
Пишу портрет, а вижу отражение… себя,
И кто подлец из нас… берут сомненья?..
Грехи быть может, душу теребят,
И вправе ль я тогда читать другим нравоучения?..
***************
продолжение следует.