Потерянный Октябрь

Сверкнуло. Резко и с восторгом. За окном плотно набухало серое утро. Его тонкая тень на горизонте слегка дрожала, пытаясь разогнать ночь. Тишина. Ни колыхания, ни звука за спиной, ни голоса. Приторно тесно, так что некуда вздохнуть. Молча смотрю сквозь редкие промежутки жалюзи, раздвигая пальцами себе дорогу на свет, словно путь к миру. Слушаю Чайковского и выпускаю мысли наружу. Пластинка заскрипела от старости. Музыка безмятежно и мягко тлеет в голове. И что-то ненужное угасает. Сижу и наливаюсь этим терпким, осенним настроением, пришедшим из-под занавеса сентября. Сентябрь тот свершился и быстро потух. Слетел, как с белых яблок дым, по весне. А октябрь завораживает. В мыслях летает что-то неведанное, ещё пока неисполненное, а значит ненаписанное. Но всё же не потерянное, а только что приобретённое с небес. С крыш капает прощальное лето. Думается о весенней капели, но до неё ещё чертовски рано. Весна, весна, как хочется услышать этот звон, безумно и с пристрастием. Неумолимо. Но музыка октября, как тягучая карамель затягивается в уши и вьёт там свою паутину. Плетёт новые мысли, новые надежды и мечты. Строит новые мосты, к чему-то на первый взгляд недосягаемому, совершенному. Кажется, сочинённому из чьих-то напрасных фантазий. И потому несуществующему.
 
Я потеряла компас. Прежде он у меня всегда был в кармане и указывал путь. А без него я сирота, потерянная в промежутках часов. Но тогда мы шли с тобой по новой Тверской, широкой и неразумной. Я выронила его там за ненадобностью. Но прежде я утонула в тебе, и всё ненужное осталось за Садовым. Тогда моё внутреннее кольцо, казалось  тоже замкнулось навечно. Но вечность - довольно странное обстоятельство, и иногда  -  ненадёжное. В том сером утре шептались противоречия. Бессмыслица путалась под ногами. Падали жёлтые листья, вспыхивали, и кружились уходя. Лёгкий дождь моросил у тебя за капюшоном. Мы стояли и не считали времени. Стрелки часов жили в другом пространстве. В нашей тесной суете, чужой не было места. Но там на Триумфальной вдруг стало слишком тесно. Осенний ветер сорвал с волос последние надежды. А в последнем вагоне из центра случайно выключили свет. Всех высадили, кроме тебя. В бесконечной толпе метро я не прошла тест на выживание, я потеряла нечто важное. Моё сердце вздулось и закололо, как при недостатке сахара в крови. Я стояла и медленно задыхалась в своей придуманной вечности. Она погасла так же неожиданно, как и пришла ко мне в голову. Моя рука по привычке тянулась за твоей, но толпа выносила меня из прошлого, не оставляя шансов на шаг назад.
 
Закончилось. Одиночество вспыхнуло в груди и привело меня обратно. На дворе стоял октябрь. Шёл первый снег. А я снова на Тверской грею озябшие пальцы ванильным латте. Тверская стала невозможно огромной. Я потерялась в ней, я снова на перепутье. Вновь я что-то ищу, но не нахожу. И не могу понять, что ищу. Поэтому и не нахожу. Ветер ревёт с крыш, сметает всё на лету. Вокруг пролетают люди с теми же грустными лицами. Они сверкают обезумевшими взглядами и сносят меня с ног своими чемоданами грузных проблем. Чувствую себя вокзалом пригородных поездов. И в этом потоке я чужая, словно не от мира. Я будто капля, чужеродное вещество в пустыне, где ничего нет кроме песка. Я словно ноль. Нет, не ноль, а бесконечность. Бесконечность серого утра и всех последующих дней. Безысходно повторяющаяся арифметика в несуществующей таблице умножения. Бесконечность - словно упавшая восьмёрка, потерявшая свой истинный путь. 

Осенью молчать неприлично. Нужно говорить, говорить, пока в горле не пересохнет. А у меня пересохло. Я отчаянно задохнулась в этом чёрством песке из разрушенного замка несбывшихся надежд. Художник нарисовал на полотне несуществующий пейзаж, который исчез после последней капли с кисти пластмассовой акварели. Есть вещи неизбежные и убедительные, как вешалка в театре. От них никуда не денешься. Они есть и всё. Октябрь замело первым снегом. Всё вокруг сразу стало иным. И кажется, что даже осени не осталось места. Догорал последний фонарь на крайней аллее. И на рассвете  всё вокруг стало невозможно белым, мало знакомым, и как будто из другого мира.