Сильнее брони. Часть-3. Огненный таран

                СИЛЬНЕЕ БРОНИ
                (в новой редакции)

                Часть – 3
                (продолжение)


10 августа 1944 года.
Станция Альвитас.
Огненный таран.

Как известно, основным компонентом топлива для немецкой техники во время войны был бензин. Это горючее, в основном, поставлялось цистернами по железной дороге. Сами составы, места их выгрузки и станционные накопители,  прикрывались зенитной артиллерией и истребительной авиацией противника, что делало их недоступными для уничтожения с воздуха.

Срыв поставок топлива лишал противника применения танков, авиации и артиллерии, а также подвоза войскам боеприпасов, снаряжения и питания. Поэтому упорная борьба за каждую цистерну шла с обеих сторон. Немцы постоянно перегоняли составы с одной станции на другую, ловко маскируя их, надёжно прикрывали с воздуха, а также от наземных диверсионных групп.

В задачу советских войск входило своевременное выявление этих грузов и их уничтожение. Как правило, это всегда поручалось  штурмовикам. Именно они, обладая маневренностью и наличием мощного боезапаса, могли быстро отыскать состав и уничтожить его. Но и для них эта задача была максимально сложной и опасной.

                *     *     *
В связи с приездом артистов в полк, летчикам дали передышку, но все равно машины находились на аэродроме в готовности к вылету в самые короткие сроки. В офицерском бараке в это время царило оживление, все готовились к концерту, стриглись, начищали сапоги, гладили гимнастерки и шаровары. Уличив свободную минутку командир эскадрильи, гвардии майор Герасимов не раздеваясь, прилёг отдохнуть на сколоченный из досок топчан рядом с телефоном.

Набитые соломой матрац и подушка, были верхом блаженства в эти короткие минуты отдыха. Именно такая обстановка помогала Сергею предаться забвению, закрыв утомлённые глаза, помечтать о будущем.
Больше всего хотелось знать о том, какой будет жизнь после войны, но в последние дни в памяти вспыхивали только кадры беспечного детства, оттесняя собой другие мысли.

Они продолжали преследовать его и во сне, проявляясь всегда лишь одним сюжетом: он шёл домой, но всегда приходил к обрыву чёрной впадины, отчего становилось не по себе,  и Сергей просыпался.
Течение мысли оборвал телефонный звонок.  Телефонистка радостно сообщила: «Товарищ майор, приехали артисты, идите занимать места!» Герасимов тоже ответил телефонистке, не скрывая своей радости: «Спасибо, Катюша, уже бегу!»

К оборудованной площадке полевого концертного зала шли солдаты и офицеры гарнизона. Рассаживались на длинных, сколоченных наспех, лавках, но кто-то приходил и со своими табуретками. Все о чем-то говорили, слышался приглушенный смех. Настроение у людей было явно приподнятым. Но вот подошел зеленый автобус и все стихли, наблюдая, как высаживаются артисты. Кто-то от радости даже захлопал.

Герасимов присел рядом с Козенковым, и они сразу же стали говорить о случае с таинственными танками.
- Голубев - хороший офицер, и если он не нашёл эти танки, значит их там нет, - высказывает свои сомнения Герасимов. Проблема теперь в ином, как бы его не посчитали трусом.
 - Думаю, все обойдется, - успокаивает товарища Козенков.  Если что, то нам, придется за него заступиться.
- Каким же это образом?
- Пойдем вместе к Жихареву и будем его просить не наказывать Николая.
Герасимов продолжает сомневаться и тут же выдвигает новые доводы:
- Боюсь, что всё гораздо хуже, чем мы думаем. Там начал возню «смершевец», а для него это явный случай отличиться и он такой возможности не упустит.
- Вобщем после концерта идём к Жихареву, - заканчивает разговор Козенков.
- Герасимов соглашается и показывает глазами на стоящую в стороне Юлю:
- Василий! - а эта черненькая, не на тебя ли смотрит?
Козенков смутился, но всё же утвердительно кивнул головой.
- Да, это моя знакомая, она принимала когда-то Бучина в медсанбате.
- Хорошая девушка, – улыбнулся Герасимов и подмигнул товарищу. - Прекращаем говорить. Концерт начинается.

Пока шел концерт, командир полка Жихарев постоянно находился на связи с дивизией так как, несмотря на плохую погоду, командующий армией  все же отправил разведчиков на поиски танков. Но вместо танков они  обнаружили два больших состава с бензином, идущих к фронту.  Генерал Хрюкин сразу же поставил задачу на их уничтожение командиру штурмовой дивизии Пруткову.

Комдив не стал медлить и позвонил  в полк Жихареву:
- Василий Дмитриевич, я знаю, что у тебя идет концерт, но поделать ничего не могу, к станции Альвитас идут два больших состава с горючим. Подымай весь полк и чтобы там не осталось ни одной бочки.
- Разрешите мне вылет с полком? – просит комдива Жихарев.
- Не разрешаю! Не тот это случай, когда надо лететь командиру. Будьшь постоянно со мной на связи. И имей в виду, что это горючее идет для тех самых танков, которые вы умудрились не найти. Так хоть оставьте их без горючего.
- Выполняю, товарищ полковник!
- Жду твоего доклада, - Прутков положил трубку.
                *     *     *
Концерт уже вошел в свою основную фазу, и никто не заметил, как к сцене подошел дежурный по полку и громко крикнул: «Боевая тревога! Вылет всем! Командирам эскадрилий к командиру полка!»  Все сразу пришло в движение. Концерт немедленно был прекращен и артисты, не дожидаясь, когда летчики вернутся с задания, стали собираться обратно в дорогу.

Когда командиры эскадрилий прибыли к Жихареву, то увидели, что он взволнованно ходит по кабинету и, не предлагая никому сесть, сразу же приступил к делу.
- К станции Альвитас идут два состава с горючим для танков. Задача:  выйти тремя группами и полностью их уничтожить! Первую группу поведет майор Герасимов, вторую старший лейтенант Козенков и третью капитан Желтухин.
- В каком составе выходим? – интересуется Желтухин.
Жихарев сразу же поправился:
- Извиняюсь! В каждой группе по шесть машин. Герасимов должен подавить зенитные средства, а вы Желтухин с Козенковым сходу нанести удар по обоим составам. Работать до тех пор, пока не будет уничтожена последняя бочка с бензином. Всё, выполняйте!

Вскоре прозвучала  команда на вылет и три группы  «Ил-2» шестерками поднялись в воздух на задание.  Уже через 30 минут они были в назначенной зоне у железнодорожной станции, к которой только что начали подходить  составы с горючим.

Зенитная артиллерия противника вела активный огонь, сразу с нескольких сторон, перекрывая все подходы к рубежу атаки штурмовых групп. Завязался бой. Первым в зону огня вошёл экипаж Герасимова, и  ему удалось с ходу подавить одну из позиций зенитной артиллерии, что обеспечило подход к объекту всей группы. Развернувшись после атаки, Герасимов вышел на состав с горючим, но был подбит зениткой и, его самолёт мгновенно вспыхнув, стал падать.

Герасимов спешно даёт команду воздушному стрелку:
- Зубков, приказываю покинуть самолет! Иду на таран!
Старшина, поливая огнем из пулемета соседнюю батарею, кричит в ответ:
- Командир не могу! Веду огонь по зенитному расчету!

Именно в этот миг Герасимов принял своё последнее в жизни решение, направив горящий самолёт на состав противника с бензином. А гвардии старшина Александр Зубков так и не покинул горящий самолёт, оставаясь навечно верным фронтовой дружбе, ушёл в вечность вместе с командиром.

Сделав три захода, штурмовики уничтожили оба состава и, подавив все огневые точки зенитной батареи, вернулись на аэродром.
                *      *      *
Трудно понять, что движет людей на столь отчаянный шаг. Нет, не о Боге  думал в те секунды Сергей Герасимов, а о самых близких и родных ему людях. Это стало его осознанным решением, мотивом которому был    смертельный риск, а «молитвой» всего две фразы.

Прощай отец, не жди нас мама!
Мы будем вечно в небесах.

Это всё, что он успел прокричать в завершение своего последнего боя. Нет! Они не просили наград и прощения, а только хотели, чтобы их помнили и не поминали лихом. Ведь они шли на самопожертвование ради достижения победы над врагом. Ради того, чтобы жили другие, а это наивысший пример человеческого достоинства, воинской чести и мужества.