Чудовищница- 13. Романс

 Бал! 
Чудовищицу обогнал    красавец- гусар.
 «Мой тебе совет, не шуми так, когда собираешься сбежать, подозрения вызывает»,   сверкнул   эполетами   Оборотню  в глаза  военный Амур,  и направился к очередной   « голой Элен».
«Ворон», поняла беглянка. 
  На ней оказались  тонкая блузка и  ряды украшений на   груди.  Ниже бренчащих бус   угадывалась широченная юбка   цыганского покроя. Обувь на ногах была настолько легка, что цыганка   начала пританцовывать, пытаясь согреться.  Перед глазами маячил  вротник доломана упиравшийся  в,  не по моде, коротко- стриженый затылок.  Ментик подчёркивал не сгибающуюся спину, шикарно свисая с левого плеча,  чакчиры обтягивали ладный мускулистый зад, высокие сапожки облегали сильные икры, лишая зрительниц способности здраво рассуждать.
С трудом отведя  взгляд от Ворона,   Чудовищница  начала рассматривать    танцующих. Весьма приблизительное знание женской  моды неуверенно пролмямлило о  начале   девятнадцатого века. Смешение походных и парадных мундиров мужчин  говорило о войне.   Мелькающие в толпе лица погибших героев,  сооблазняли  возможностью вмешатья и переписать  историю.    В ушах звучала умопомрачительная мазурка, в глазах рябило от разноцветья русской формы, погон, эполетов, значков, эмблем, пуговиц, затмивших   женские  украшения.  Взгляд метался  от  людей к разукрашенным стенам и балконам,  на которых разместился оркестр. Найдя столик со спиртным, Чудовищница   успокоилась  и прицелилась.
Оборотень  подошла к столу, деловито принялась готовить   глинтвейн.  Сливались красные  вина в блюдо для полоскания рук. Предпочтение отдавалось коньяку и рому.  Потом в смесь отправились чёрный перец, кардамон, гвоздика, лавровый лист, сахар, изюм и сушёные яблоки.  Последней добавкой стал огонь. Глинтвейн запылал, распространяя сумасшедшие запахи тепла и жизни. Наверное, по этой причине к столику  первыми начали подходить мужчины, которым оставалось жить всего - ничего.  Чудовищница  обхватила блюдо  ладонями, подняла,  поднесла к  носу. 
Аромат   плавил  медвежий жирок на сердце. Напиток  плескался  в  чаше, грозя перелиться в душу. Не в силах сопротивляться вожделению,  губы не заметили  обжигающего прикосновения  фарфора. Прямо так, через край, глинтвейн   большим глотком отправился внутрь.  Ипостаси пригубили, на какое- то время, вочеловечились. Змеиные глаза увлажнились. Оборотню в голову пришла очередная судьбоносная идея. «Мстиша», позвала она. Из цыганки вышел Монстр. Лакей, приставленный к алкоголю,  начал седеть.
- Мстиша, есть у меня мысль и я её думаю. Давай- ка поводим Ворона за нос.  Ты его здесь отвлечёшь, а я пойду дальше. Посмотрим, как быстро он сообразит, что гоняется за призраком.
«А призрак - я», уточнил Монстр.
-  Нет, Коммунизьм.   
-Гы, будем Коммунизьмом, где наша не пропадала.   
- У тебя  и работа будет соответствующая.
 - Дык.   
- Согласен?
- Внутри тебя есть кто- то, с кем ты - не в ладу?
 - Повывела.   
Над  шушукающей с самой собой, Чудовищницей,   раздалось: « Уже пьянничаешь. На минуту отвлёкся».
 Ворон отобрал  блюдо  у Чудовищницы. 
-  Отойди.
Оборотень  отмахнулась от Сущности.
-  Не гляди.
Ворон отодвинул чашу на середину стола. 
  «Спой, Аксиньюшка, спой», раздались голоса, подошедших к столу.
- Скройся!
Аксиньюшка отмахнулась от Бога.   
- С глаз ты моих.
Злодей   увлёк  цыганку   на середину зала. 
- Сердце ноет в груди, нету сил никаких.
Чудовищница  не сводила глаз с мужчин,  угощавшихся  глинтвейном.   
 Ворон  привлёк её  к себе,  слизнул с губ ароматную капельку, попытавшись переключить внимание на себя.
-  Иль играть хочешь ты наболевшей душой.
Аксиньюшка  обрела  дар речи после  замешательства.
 А Ворон был  хорош. К его красотам добавилась гусарская манкость. 
-  Мне  блаженства с тобой не дадут, не дадут…
-  А  тебя с красотой продадут, продадут.
Князь поставил свой бокал на изгиб аккомпанирующей   гитары.  Голос  Искусителя   зарыдал  в терцию к голосу цыганки. Гусар    прикрыл глаза,   между его бровями появилась страдальческая складочка, губы искривились в горькой усмешке. Настал час глинтвейна. Чудовищница  вскинулась, обрушилась на колени перед  военным, обняла  мужские ноги   и  заголосила.
- Ах, с ума я сойду, обожаю тебя.
 Не ручаюсь, убью, и тебя и себя.
Ворон    подхватил, да так слаженно, что, умилившись, алкоголь  тотчас излился из  чудовищных глаз. Оборотень   зашлась в плаче.   Гитарст перестал играть.  В наступившей тишине  заговорил  кто- то ещё: «Князь, сколько экспрессии  и непосредственности в вашей спутнице. Просто, чудо, какое- то!»
- Устал я уже от этой непосредственности. 
 «А Вы женитесь,  пяток ребятишек собьют экспрессию с любой чаровницы», присоединился к разговору ещё один голос.
-  Женится?! Да ещё, пяток ребятишек. Неровня, это чудо мне. Вон, храпит, как пьяный сапожник.
Ворон наклонился к Чудовищнице. 
« Так, Вы её не любите, не жалеете, вот, Аксиньюшка и пьёт», снова заговорил первый мужчина.
-  Ты меня не любишь, не жалеешь, а я жить  без тебя не могу!
Цыганка  встрепенулась, выпрямилась,  разбила головой губы склонившегося Князя, сползла к его сапожкам.
- Юродивая! С меня довольно!
Ворон зашипел,  разорвал кольцо чудовищных   рук,  направился к двери.
-  Не уезжай ты, мой голубчик, печальна жизнь мне без тебя.
Оборотень   кинулась ему вслед,  сбив с ног, аккомпаниатора.
  Сначала на полу, вновь обхватив  колени   гусара, растянулась Чудовищница, потом  «ухнул» цыган, очень довольный тем, что удержал фужер с шампанским. 
- Да пей, ужО, прокиснет.
Провокаторша с интересом пронаблюдала за музыкантом,  последовавшим её совету.
 Тот  одним глотком опустошил фужер.  Цыгана   передёрнуло, лицо исказила гримаса.
- Шо, прокисло уже? Да - а- а, тяжела ты, доля людей с нетрадиционными   кровями. 
Аксиньюшка   хохотнула,  встала,  пустилась в пляс.
- Выйду пре долина, в небо погляжу,
И платочком пёстрым косы повяжу,
Ай, да, не - не-не…
 Ай, косы повяжу.
Мне теперь бы другу в очи  поглядеть,
Песенку заветную, ах,  для него пропеть
Ой, песенку заветную для него пропеть.
Да, не- не- не- не…
Чудовищница   высоко подпрыгнула, изогнулась, достала пяточкой затылок.   Цыганская юбка раскрылась веером  павлиньего хвоста, прикрыв  собой отход   к столу с «сугревом».
Нет,  Оборотню   не хотелось пить.  Её   влекла иллюзия жизни.   То, что могло бы быть, но не случилось. Подышав  ароматами Несбывшегося, Чудовищница   решила, что в зале кого- то не хватает. Тут же к столу подошёл Монстр, ведя под руки Муравьёва- Апостола и Бестужева- Рюмина. За ними следовали Пестель,    Каховский.  Арьергард составили   Радищев, Пушкин,  Лермонтов. Военным было под  пятьдесят, благородные седины и шрамы  украшали  мужчин.   Судя по тому, как расступались перед литераторами, их   окружали слава  и почёт. 
«У - и – и- и», восторженно начала Чудовищница, но спохватилась, воровато оглянулась на  Ворона.
- Мстиша, живые!
 Оборотень,  ни с того, ни с сего, почувствовала себя  культуным человеком.
 Глотнув глинтвейна, Апостол обратился к другой цыганке: « Пелагеюшка, завтра я веду полк в бой, спой для меня свой самый душевный романс».
- Что значит «в бой»? Он ещё может погибнуть?
«Господа, слушаем романс и едем к цыганам обмывать очередную книжку Мишки Лермонтова», хлопнул генерала по плечу Пушкин.
«Она стоит того, чтобы стать последней книжкой в жизни», чёрно пошутил Радищев.
«А можно мне экземпляр», спросил Монстр и принёс Чудовищнице новенький сборник стихов   Лермонтова.
- Смотри- ка, Мстиша, такой красавец, но «Демон» и «Мцыри» здесь.
- По- твоему, красавцы такого сочинить не могут?
- Не могут.
- Значит, он их сочинил до того, как ты его таким придумала.
- Эк, завернул. 
Чудовищница смотрела на живых и мёртвых,  оценивала пропорционально сложенную фигуру поэта и думала.
- Так!  На войну начхать и забыть.
На стол с напитками полетело перекрестье пулемётных лент.
- Я - к Бони. Думаю, он согласится с моими доводами и выведет войска из России.  Отдам ему завоёванное на откуп.
- В смысле Европу?
- Со сфинксами вместе.  Мне, как хозяйке, гораздо спокойнее иметь дело с одним,  понятным, соседом, чем с кучкой карликов, забывших, что когда- то ели за одним столом с крысами.
- Давай  ещё громче.  Они  не мылись и держали своих блох в специальных золочёных клеточках!
Монстр горланил подобно   доисторическому динозавру.
- Наполеон им в  их печёнки!   Они  расслабятся и получат удовольствие. Здесь что будем делать?
Чудовищница набрала воздуха в лёгкие.
- Дворню - на Соловки!
- Романовых?
- Да!  Патриархов и прочих - туда же! Рабство отменим и объявим конкурс. Кто, сколько поймает беглых, столько  работников  у него и…
- Ух, ты, значит, святым духом питаться  придёться. 
- Не - а.    У  тебя  будут вольнонаёмные,    Государыня-  матушка. 
Чудовищница присела в книксене перед Монстром.
- Уф, а я думала, демократию вводить будем. Успокоила. Спасибки.
- Не ёрничай. Если дворяне будуть бегать за холопами - тебе меньше заботы с несогласными. Никто не будет будить и защищать демократию! Бомбистов, народовольцев и   прочих революционэров – на конюшню!
- Ага. Не думала, что мы - за самодержавие.
- Самодержавная дура ты, раз так думала.
-Так, не думала же. А за что же мы, тогда?
Монстр сдвинул напудренный парик на затылок, поиграл насурмлёнными бровями, озадачился.
-  Как на твой вкус Герцен? Может, его тоже наказать? До изнеможения?
-  Вот, блин, баба. Сажай вас, самодурш,  на трон. Я ей - империю, как шубу к ногам, а она - о срамоте!
Чудовищница  основательно  тряхнула  Монстра,  но потом обняла.
- Сюда идёт.
Заговорщики увидели в отражении зеркал приближающегося Ворона.
«Господа, а давайте после цыган все поедем с Сержем на войну», предложил Лермонтов.
Его основательно качнуло. Бокал выпал из рук  на стол, опрокинул чашу с глинтвейном.
«Что, прапор, ничего тяжелее пера руки уже не выдерживают», улыбнулся Бестужев- Рюмин, у  нас с Сержем сабелькой немного помашешь- вспомнишь молодость».
«Замечательно, там полк попадёт в окружение и твоему самоуправству будет положен конец», прокомментировал услышанное Ворон.
«К стенке Романовых,  пока не притащили в страну беды, большей, чем они сами»,  вставил своё слово в общее веселье Каховский.
 Карбонарий пытался  пристроить  патрон от «Максима» в свой кремнёвый пистолет.   Патрон не лез. Каховский нашёл щипцы для колки сахара,  замахнулся.
- Как удачно всё складывается. Мне самому и делать ничего не придётся.
Ворон почему- то стал похож на  Великого князя  Николая.
- Может, пронесёт?
Чудовищница с сомнением проследила путь ударной искры, полетевшей прямо на   пулемётные ленты. Стол, обильно смоченный глинтвейном, уже горел.
- Лож - и - и- и - ись!
Монстр одним движением опрокинул стол. Вторым - приподнял  и бросил Ворона  в   горящую адскую смесь на полу.
- Беги!
Чудовищница запеленала  Ворона скатертью, выдернутой из- под стола.
«Дура», констатировал Пестель,  отталкивая    Чудовищницу подальше от  Ворона.
Прогремел взрыв.  Тело  исчезло.   Монстр переглянулся с Чудовищницей. Вышел.
«Пораскинул  напоследок мозгами наш Николай Павлович -  падла, такое пойло испортил».
Муравьёв- Апостол  вытащил  что- то из своего бокала, поморщился, выплеснул содержимое  на пол.   
Оборотень поскользнулась на «николае павловиче», куда- то поехала, « вляпалась»  в очередную историю. По пути Чудовищница прихватила  с соседнего стола чашу.
  После бала в памяти  остались  изящные жесты Апостола,  вытиравшего пальцы в  белоснежную манишку   Жуковского. 


Рецензии
«В ушах звучала умопомрачительная мазурка, в глазах рябило от разноцветья русской формы, погон, эполетов, значков, эмблем, пуговиц, затмивших женские украшения.»
Вот это поворот событий! Из наших дней и тёплого юга да прямо в девятнадцатый!
««А Вы женитесь, пяток ребятишек собьют экспрессию с любой чаровницы»,»
Эх, такой момент бесшабашно хмельной, романтический на грани невообразимого испортили прозаическим вмешательством своим!
«Рабство отменим и объявим конкурс. Кто, сколько поймает беглых, столько работников у него и…»
Интересная идея.
Эффектно закончился бал! Совершенно по-чудовищному…

Лидия Сарычева   04.02.2020 13:39     Заявить о нарушении
Да забавно. Дань моей девичьей влюблённости в Сергея Муравьёва- Апостола. И Аксиньюшка хороша. И цыганский романс люблю, который, в сущности качественная русская поэзия.
Вот следующий переход мне не удался. Подкосила очередная депрессия.

Оксана Самоенко   04.02.2020 22:01   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.