I woke up this morning, или шампанское подают!

Купели в горах. Зной. Температура за 31. Люди тяжело дыша взбирались по горной тропе к своей цели. Основная цель у всех этих людей здесь - купель. Паломники были разные. Пыльные, потные, яркие, тусклые, толстые, тощие, шумные, тихие, пожилые и молодые. Всем хотелось жить. И жить, и петь, и быть хорошими, приятными, значимыми. Хотелось быть праведными. Но только так, чтобы еще все в жизни испытать. Чтобы знать, что такое есть жизнь. Никто не хотел потерять или упустить в жизни ни одной мелочи. Она ведь одна.
 
Человек перебарывает лень, выходит на улицу, садится в авто, или на велосипед, добирается куда-то, где есть то, чего он не видел и не трогал. Эти вот идут к купели. Здесь Благодать. А потом будет самолет, Гималаи. Потом будет автобус, родственники, достопримечательности. Потом будет машина, граница, шикарный вид. Потом будет паб и новые впечатления. Потом - на накопленные деньги дорогие напитки. Будет хмельная эйфория и ощущение праздника.

Это сменится новой пустотой. Нужно ее заполнить. Пробуждение во всклокоченной постели с незнакомкой из бара. Было весело. Наверное. Но стыдно перед кем-то. Почему стыдно? Может из-за жены. А если нет жены, но все-таки стыдно? Пакуем чемодан - и в монастырь. На монахов посмотреть. На православных, буддистов, кришнаитов. Всё равно, лишь бы на духовных подвижников. Так легче.
Они не бегут от тебя как от чумы, не боятся тебя так, как ты сам боишься себя. Тебе не стыдно перед ними, как перед самим собой, той девушкой, какими-то успешными людьми, которые тебя восхищают. Потому что они не дают тебе повода почувствовать себя ничтожным и грязным. За это ты хочешь их обнять. Но боишься испачкать.

Если ты будешь с подвижниками более длительное время, то станешь путать их доброту и любовь со слабостью. Начнешь подтрунивать над ними, и относиться к ним то ли как к детям, то ли как к котятам. Они это прекрасно видят, но жалеют тебя, и не подают вида. Они любят тебя так, как ты не любил никого. Тебе это сложно понять. Скоро ты чувствуешь себя в этой компании самым слабым и никчемным существом на планете. Хотя ты мог находиться только на расстоянии. Теперь пора снова исследовать жизнь теми легкими способами, которые тебе под силу. Работа, тренировки, романы, юбилеи, пятницы, мотокросс, настольные игры, страйк, фильмы, клубы, машины...
 
Ты зашел в купель. Окунаться в купели положено в рубахе. Таковы требования и правила. На лавке сидел в одних трусах большой толстый мужик. Он был очень жирный. Тем, кто привык проводить время в спортзале, он показался бы просто безобразным жиртрестом. Вид его в купели никого бы не обрадовал. Он неспешно перекладывал какие-то свои вещи и громко говорил звенящим баритоном, смеялся. На шее его была толстая серебряная цепь с большим крестом. Смеялся же он весьма раскатисто. При других обстоятельствах можно было бы легко подхватить этот смех и покатываться вместе с ним, даже не зная, о чем смеемся. Такой он был заразительный, этот смех жирдяя.

- Толстяк! - говоришь ему ты, не в силах сдержаться и простить за твое испорченное  благостное и одухотворенное настроение. Гнев охватил тебя.

Он прерывает свой забористый смех, и все еще улыбаясь поворачивается к тебе.

- Здесь нельзя ржать! - цедишь ты сквозь зубы.

- Прояви уважение, - ты киваешь головой в сторону наклеенного на стену текста молитвы к Святому Георгию. Ты презрительно меряешь его бугристую волнообразную с жировыми складками, похожими на извилины головного мозга фигуру.

Мгновение незнакомец смотрит тебе в глаза. Затем он соскальзывает с лавки и падает перед тобой на колени. Ты чувствуешь, как его лоб касается твоих пальцев на ноге.

- Прости, брат! - забормотал он, - Прости, брат! Прости.. Ради Бога...
Ты ошарашен. Смотришь, все еще гневно хмуря брови, на окружающих. Все сидели, или стояли, с опущенными смиренно головами. Только парень, что окунался, когда ты вошел, часто дыша и ухая стягивал с себя мокрую рубаху.

Когда ты брел по тропе назад, жара, казалось, стала еще гуще и плотней. Холодный источник освежил бы тебя. Но ты так и не окунулся. Было ли тебе стыдно за грубость, или ты нашел себя недостойным. Потому что ты не знал, есть ли у тебя хоть капля того смирения, что продемонстрировал тебе этот тучный парень в купели? Нет. На каждом шагу ты являешь миру именно то, что и представляешь из себя. Тебе не кажется теперь толстое тело персонажа из прошлого эпизода чем-то отвратительным. В душе ты понимаешь, что готов обменять свое атлетическое поджарое тело на тело этого персонажа. Лишь бы в этой сделке расстаться с гордыней, и получить то смирение. И не сделал бы ты это лишь по одной причине. Слишком низкая цена. Ты горд, но все-таки честен. Камни шуршали под твоими ногами. Ты поднял один из них. Гладкий и истертый. Но чистый и настоящий. Чистый, гладкий, настоящий...