Сложная женщина

***
Однажды одна сложная женщина решила стать обычной. Не то, чтобы она приняла какое-то решение, выносив его и спланировав. Наоборот, что-то внутри нее мягко, нежно и одновременно сильно и бескомпромиссно стерло всё, что было когда-то важным. Женщина посмотрела на полки книг по маркетинговым стратегиям, поморщилась и выкинула все без жалости.

Затем, подойдя к шкафу, она избавилась от всей официальной одежды – черные и синие брючные костюмы, строгие блузы, надевая которые из живого дышащего мира вдруг словно погружаешься в серьезный незыблемый бетонный вакуум. А спустя минуту в корзину отправились и короткие платья красного и золотого цвета такой неприлично короткой длины, что даже самые свободные нравом куртизанки богемного Парижа сочли бы их вульгарными.

Потом женщина подошла к зеркалу и внимательно посмотрела на свое лицо. Поискав на столике крем для кожи вокруг глаз, обещавший на 30 процентов более свежий и сияющий взгляд, с каким-то приятным облегчением выкинула и его. Как это глупо, подумала женщина, каждый раз, улыбаясь, беспокоиться о том, не добавит ли это новых морщинок. Отныне, решила она, я буду много и открыто смеяться.

Возвращаясь в гостиную, она заметила целую папку сертификатов. Да, она успела доказать миру свою состоятельность – курсы повышения квалификации, тренинги, мастер-классы у лучших преподавателей. Она сгребла в охапку этот ворох регалий и без малейшей заминки отправила в корзину и их, звонко захлопнув за ними крышку. Звук разлетелся по стенам одинокой квартиры и замер где-то в дальнем углу между тренажером и пальмой.

Нет, с этого момента я определенно буду самой обычной, подумала женщина и, сделав себе какао с молоком, уселась в мягкое кресло. Спокойным взглядом она осмотрела квартиру, наполненную дизайнерскими вещами, которые сделал кто-то другой. Всё, что было в ее доме – от ковра до перчаток было чужим. А ведь она всю жизнь мечтала сама сшить покрывало, такое разноцветное, как в книжке про Пеппи, из пестрых лоскутков. Конечно, оно бы не было презентабельным и модным, но точно вызывало бы море чувств и приятных воспоминаний, каждый раз, как на него падал взгляд.

Она включила музыку и начала танцевать. Как хорошо, что можно делать что-то интуитивно, спонтанно, не обучаясь этому предварительно два месяца у топового коуча. Как хорошо, что тело само знает, как соединяться со звуками и как отдаться потоку. Как прекрасно, что в нем столько непознанного, столько нераскрытого. Эта тягучая плавность в бедрах, словно приходящая откуда-то из памяти клеток, эта легкость в ладонях и стопах, словно через них струится свет, эта возможность кружиться до сладостного помутнения в глазах, как в детстве.

А потом женщина отправилась мыть чашку. Конечно, рука по привычке потянулась к посудомоечной машине, но какая-то мудрая сила одернула руку и открыла кран. Теплая вода струилась по коже, пока пальцы ласкали керамическую поверхность, изучали рельеф формы, наслаждались её гладкостью и случайными неровностями. А струи заливали запястья и брызги падали на пол. Обычная женщина с улыбкой наблюдала этот простой и в то же время такой незнакомый процесс. Сколько в нем красоты, тишины, умиротворения, творчества. Сколько любви, наполненности, благодарности. Вода, чашка и руки творили волшебство, словно расширяя границы привычного, наполняя бег скоротечных секунд бесконечностью и новизной.

Весь вечер обычная женщина ничего не делала. Но каким наполненным и весомым было это ничего. Она скользила взглядом по деталям ее жилища, касалась приятных тканей, заново открывая процесс познания своих ощущений. Она взяла коричневую подводку и нарисовала себе стрелки, как у Эми Уайнхаус, и когда рисовала, чувствовала себя художницей, почти Фридой, рисующей на своей коже, как на холсте.

Она вырезала из журнала несколько красивых фотографий и сделала коллаж, размашисто разбросав по всей комнате клейкие обрезки, сидя на пледе прямо на полу у торшера. Она сняла со стены принт чужого незнакомого человека и повесила свой коллаж, отчего пространство вспыхнуло непривычной такой забытой детскостью. И от этого в груди у обычной женщины словно родился маленький солнечный зайчик, который стал прыгать по всему телу и требовать новых приключений.

А приключений становилось все больше. За окном пошел снег и женщина, обмотавшись разноцветным бабушкиным шарфом, не боясь, что он совсем не сочетается с пальто, вышла на улицу. Она подставляла ладони снегу, и он таял, покалывая кожу, оставляя на ней блестящие капли. Женщина не спеша шагала по улицам и заглядывала в глаза прохожим. Она не боялась, что они сочтут ее несерьезной или странной. Она придумывала истории про людей и мысленно желала им такого же озорного настроения, как у нее. Ей хотелось играть в снежки, считать дворовых собак и давать им смешные клички.

А когда перед сном впервые как-то радостно, легко и желанно уставшая, она куталась в одеяло, ей пришло ощущение, словно сегодня случился ее истинный день рождения. Будто вокруг нее треснула скорлупа, через которую все виделось таким серьезным и раз-и-навсегда-шним, неисправимо взрослым. Словно исчезло ощущение, что она кому-то что-то должна, словно быть соответствующей миру и правилам вдруг стало бессмысленным и глупым. Она засыпала свободной, каждой клеточкой тела постигая странную и такую притягательную истину – единственный человек, перед которым она в ответе за свое счастье – это она сама. И она же – главный источник этого счастливого настоящего.