Часть 3 Рождённые на заказ Глава 6

Глава 6
 
Моё собственное жилище за бронированной дверью не зря охранялось заклятьями от любопытства одних и замками от глупости других. Когда я исчезал неофициально, соседи об этом даже не подозревали. Для них я казался чудаком-затворником, направленным с важной миссией из центра Федерации, советником и другом губернатора.
Мой коммуникатор просигналил о незваном госте, когда я включил кнопку визора, увидел что за дверью стоит девушка со смуглой кожей и длинными волосами непонятного цвета.
- Чего тебе?
- Майкл, - имя прозвучало коротко из-за сдерживаемых эмоций,- позволь поверить, что я пришла не зря. - Просьба из уст девушки звучала знакомым голосом.
- Чеми? - Я открыл дверь и уставился, не веря собственным глазам. – Проходи, - вымолвил насколько запоздало.
Темнокожее лицо, с раскосыми глазами и заострённым, коротеньким носом, приобрело несколько забавный звериный вид. Схожесть с лисицей усиливалась осветлёнными прядями взлохмаченной чёлки, уложенными со лба к затылку, и торчащими вверх ушами. Хищные черты сглаживал рот с тонкими, подкрашенными тёмно-вишнёвым цветом губами. Яркие, карие глаза просияли вместе с незнакомой улыбкой. Я продолжал находить модификации, пока она услужливо продолжала их показывать: пару раз крутанулась, прошлась, пританцовывая, вокруг предложенного кресла и, погрузившись в новый образ, забралась в него с ногами. Плечи стали острее, грудь больше, казалось, изменения не тронули только нижнюю половину тела, хотя ноги, кажется...
- Тебе нравиться?
- Не пойму кошка или лиса?
- В договоре значилась рысь, - с сомнением призналась глупышка, между бровями залегла тонкая складочка, думаю от усилий включить остатки разума.
- Тебя обманули, - сказал как ударил.
Остро заточенные коготки, цвета тёмного золота впились в обшивку подлокотников. Стараясь не подать виду, что расстроилась, она принялась пальцами зачёсывать волосы. Они были как минимум семи цветов, а уши, принятые мной за имитацию, оказались самыми настоящими, с чёрными кисточками на концах.
- Ответь мне, какого хрена ты это сделала? – Человека с подобными модификациями в быту называли амитан (от искаженного монгольского слова означающего животное), хотя для их изменений использовались преимущественно растительные яды, рассекающие сцепления генов, с последующим внесением искусственных комбинаций в хромосомный набор.
Мне не нравилась новая Чеми, да, я и к её прежнему, кавайному стилю, придававшему ей схожесть с куклой, симпатии копить не собирался.
- Новая тенденция, - объяснила "модница", Мать её! – Не нравиться? – спросила об очевидном.
- Лишь бы тебе самой нравилось, - я вздохнул, утомлённый женской глупостью.
- Супрамолекулярные катенаты, - чётко выговорила она, не без гордости, - я давно на них копила. Изменения на генном уровне.
- Понятно, что не макияж, - не удержался от сарказма. - А свои титьки чем не угодили? - Я вспомнил её полную натуральную грудь, и обновления мне ещё больше не понравились.
- Меняться - так меняться!
Ожидаемой реакции с моей стороны она не увидела, но и сдаваться не собиралась. «Это же Чеми - Фея Изящества. Мать её!», - я опять выругался про себя, а эта самая фея решила меня облагодетельствовать:
- Ты оценишь изменения первым, - проворковала она, игриво запрыгивая ко мне на колени.
- Вот порадовала... - Я даже растерялся от такого "лестного" предложения. – Только время сейчас не самое удачное, - я начал отступление. А отступать в прямом смысле было некуда. Прижатый тренированным телом, я ловил свой упорхнувший разум, а после и её руки, успевшие расстегнуть рубашку.
- Чеми, - я возражал, против её напора. - Как тебе объяснить, что… - и осёкся. Действительно, не скажу же я ей, что у меня как бы жена ищет способы смертность вернуть, больной пацан, измождённый бесконечными творческими думами, под сонным заклятьем в соседней комнате и вообще мне, глядя на неё, шлёпень тестя вспомнился. «Ремня нет на эту молодёжь!»
- … в общем, обновления пробуй без меня, ладно? - попросил как можно мягче, вернул ей вертикальное положение, и сопротивляясь внутреннему возмущению, всё же обнял: Не кисни, ну! Ты же знаешь, какая ты – несравненная. Несравненная Чеми! И раньше и сейчас.
Обида и непонимание наполняли её глаза, а мне только истерики не хватало.
- Эй, ты чего? Из-за такого неблагодарного мужика как я расстраиваться собралась? Ну-ка, прекращай!
Уже готовая хлюпать носом, она всё-таки сдержалась, и я продолжил:
- Сейчас войдёшь в ресторан, поправишь бретельку на платье, как ты умеешь и сразишь всех наповал.
Перед тем как уступить эмоциям, она попробовала улыбнуться и началось:
- Не хочу! Не хочу я так жить! – она плакала в голос и от души. - Видеть клиентов, улыбаться им, а жизнь проходит мимо! Я вижу только одну её сторону, далеко не светлую. Я не хочу так… От меня ничего не зависит, даже сделавшись полной уродихой я ничего не изменю, кроме качества искателей наслаждений, - девушка замолчала, собираясь мыслями.
Я погладил её по голове, как ребёнка. Оттопыренные ушки дёрнулись под рукой. Она обхватила моё лицо руками.
- Майкл, у меня никого не было... с той ночи. Так дальше продолжаться не может. Помоги мне.
- Я не могу…
Она перебила:
- Я думаю о тебе, чаще, чем самой хотелось бы. Это так хорошо, когда ты рядом.
-Тебе просто так кажется! – поспешил я откреститься от этих «небывалых чувств». - Понапридумывала себе, не было ничего и не будет. Ни мне это не нужно, ни тебе на самом-то деле. У меня времени свободного не бывает. Дела государственной важности, помнишь? - Сказал и упрекнул себя, что ещё не нашел врача Андрюшеку. Может сразу попытаться с поисками в другом городе. А то вдруг эта дурёха не отстанет.
- Спасибо, что выслушал. - Нет, кажется, сдалась. - Ты знаешь где меня найти, если будет свободная минутка.
- Минутка?! Такой, как ты – это слишком мало, Чеми! Ты встретишь человека, который посвятит тебе целую жизнь. Помни это.
- Я думала ты обрадуешься, узнав на что пошли твои деньги.
- Если честно, я бы тебе их не дал, знай о том, что ты сделаешь.
- Значит, не нравится?
- Не привычно, - я поспешил успокоить.
- На связи?
- Да, на связи, - подтвердил я, что возможно позвоню и открыл перед ней входную дверь.
Можно не переезжать. Я помечтал, как Есении понравиться размеренная жизнь в удалённом от основных событий полисе, как она его обустроит для нас, представил, как она ходит по ухоженным, прямым коридорам-улицам Агидели. Куда её привести если не суда? Буйвол был отличным хозяйственником. Менять свой имидж и образ жизни я не хотел, несмотря на то, что танцовщица, кажется, могла серьёзно осложнить мою и без того не простую жизнь, в которой появились всё новые заботы.
Я должен был поскорее и без огласки устроить лечение Андрюшека. Стоило провести официальный анализ и результаты указали бы на появление Пушкина в уральском полисе.
Лекарства и чары возымели свой краткосрочный эффект, усмирили боль, его щёки порозовели, он спал крепко, не просыпаясь от собственных стонов на выдохе. Метастазы добрались до лёгких.
Я устроился за столом в его комнате, просматривал проекцию списка, посылаемую дангвеем, и выбирал нужного специалиста: номер 126. Омиас Степной – онколог, 36 лет, стаж работы 12 лет, летальных случаев в практике до десяти процентов.
- Подходит, вот дополнительные пункты, - подтвердил дангвей, едва я успел оформить мысль с запросом подробной информации. Остановив сеанс, я обдумал способы воздействия, остановился на двух наиболее вероятных и незаметно для всех покинул Агидель, отправляясь на приём к Омниасу, дабы проверить какой способ подействует.
А ещё пару часов спустя, в тишине ночного архива в центре белорусского подземного города я перебирал файлы с две тысячи триста девяносто девятого до четыреста пятнадцатого года. Сначала, для разнообразия, покопаться в пластиковых папках казалось даже приятным, вполне человеческим занятием. Через час понял, что стал несусветным лодырем, а сортировать полимерные листки - нудное занятие. И как я мог такое выдерживать, когда работал над статьями и кандидатской в смертном теле? Неестественно реальные воспоминания вернули ощущения затёкшей шеи, вообразил, что под рукой шелестят бумажные страницы, а не полимеры. Зачем мне это? Я так отчаянно цепляюсь за человеческие воспоминания, чтобы не забыть Есению или Михаила?
Не замкни Есения, наученная пособниками Такрина, пространственную петлю, слуги Чернобога выследили бы меня вновь и если меня не похоронили в кузове подмятой КаМаЗом легковушки, то они нашли бы массу других способов, чтобы предотвратить моё появление в Нави во плоти. Ведь без тела и бегущей в нём крови Чернобогу я не был опасен. Он бы властвовал и убивал ещё тысячу лет, а может и больше времени нужно судьбе для появления нового преемника. Я не попал бы в Чудь, не женился на самой прекрасной девушке во всех мирах. Моя радость, печаль и мой оберег против зла сидящего во мне.
Если бы я отпустил Есению, итог был бы намного печальней, чем можно было вообразить, сидя в архиве. Я вспомнил, как отпуская, забвения приоткрыло мне один из вариантов моего будущего. Тогда, в моём подсознании, оставляя умирающую женщину, из пещеры к свету устремился монстр, забывший всё человеческое. И предупреждение Велигора указывало на Есению, как на мой якорь в море сомнений. С трудом минуя путы равнодушия, медлил и боялся остаться в них навсегда, потому что видел тех, кто им подчинился и тех, кто выбирался страшной ценой. Такими были бессметные, богоподобные существа, населявшие множество параллельных миров, смотревшие на жизнь как на видео, прокрученное тысячи раз. Таким был Лисандр. Душа война, переселившаяся в бессмертное тело, жаждущая человеческих эмоций, не предусмотренных в новом вместилище, нашедшем удовлетворение через кровавые жертвы.
Скука всегда сопровождала вечность и меня всё чаще переполняли чувства апатии и злости, всё реже я чувствовал, что-то напоминающее радость.
Я тяжело вздохнул и взялся за дело с удвоенной энергией,  мысленно прокручивая страшилку, что рассказала обо мне Макош. Была ли смерть Чернобога главной целью событий четырёхсотлетней давности? Если да, то зачем Велигор позволил моему сознанию существовать в этом теле после?
За грустными размышлениями, я отыскал главное – в минском проекте каждому новорожденному присваивали код, никаких Ятрышников. Имена клонов для исследователей были не важны. Краска на полимерных плёнках зафиксировала полные данные получателей средств, выделенных на проект: специалистов и приёмных родителей. На этапе подготовки не было отбора, экономия прослеживалась на протяжении всего периода. Они не могли сократить сроки развития организма, так как при ускоренном онтогенезе нарушалась чистота эксперимента, но подбор семей был безалаберный, лишь бы стороны устраивали условия оплаты. Семьи, конечно, изучали: сохранились отчёты о привычках, мнения коллег и знакомых, подробный анализ профилей МАС и Гоутонга с личными страницами и банковскими счетами, предоставленными участниками. Дальше шли прописанные правила воспитания и инструкции,  под которыми стояли несколько десятков пэинттипий пальцев и подписи. Не много для судьбы одного Андрюшека, а ведь детей в одном этом проекте было больше пятидесяти.
Вопреки невосполнимым потерям жизнь в этом мире продолжала обесцениваться. Сухие отчёты, зажатые в моих сведённых от злости пальцах, кощунственно бездушно рассказывали о судьбе детей. Те люди, что их печатали, не допускали мысли, что за каждым шестизначным номером не подопытный кролик, а ребёнок. Хотя нет, друг для друга они уже не люди – биопродукты, изготовленные по заказу разных ведомств.
К семи годам в проекте осталось двенадцать мальчиков, до десяти дожили восемь, и то благодаря родителям, которые не скупились списать собственные баллы на приёмышей, и трансбильным органам тех, кто «уходил» раньше. Подопытные проживали в разных русскоязычных полисах, посещали обязательный курс по литературе, у каждого из них был куратор и сотни провальных тестов показывали, что, несмотря на строгую последовательность в цепочке бинарных снипов, расшифрованных благодаря следам крови на одежде настоящего поэта, до установленного срока гений не посетил ни одного из его клонов. На этом всё. Физическое развитие слабое, а значит, организмы нерентабельны для физической работы. По достижению четырнадцати лет, таким как они, бесполезным образцам, в медицинском вмешательстве отказывали, и по документам в живых ни одного из них не осталось. Казалось бы, с фактами не поспоришь: «Объекты переведены в категорию переиспользования». А как же Андрюшек?
Придерживаясь первоначального мнения, о том, что один из родителей Ятрышника с упрощенным интеллектом, я остановился на двух традиционных семьях с родителями разного пола. В первой, как я понял женщина - избалованная красотка и муж-технолог, не добившийся больших высот, но с гарантией на обеспеченное будущее, благодаря именитому тестю, заведующему большой, научной лабораторией. Вторая семья вообще не имела шансов вступить в программу усыновления, потому как подсобные рабочие в захудалой типографии на роль родителей обычно не рассматривались. Однако они по каким-то причинам оказались зачисленными в проект.
***
Перемещался неслышно, но стая приветствовала меня жутким воем радости, как только я перенёсся. Стражи загробного царства всегда могли предвосхитить появление бессмертного, что делало их моими идеальными союзниками.
- Мы не сможем выкрасть клятву. Она хранима от тебя, значит, оберегающие чары сработают на любого посланного тобой, - терпеливо, как ребёнку мне в сотый раз доказывала Сирин. Мы спорили почти час, но так и не придумали приемлемого решения моей главной проблемы.
- Кого-нибудь из «чудиков» принудить? – упомянул я жителей Чуди. Я сам себе казался наивным, но продолжал твердить: - Или обманом?
- Равносильно, что самому за ней прийти - станет недоступной, для любого действующего по твоей воле.
- Нужно придумать способ добраться до клятвы! - С досады ударил кулаком по стене пещеры. Мне казалось, что слегка, но стены загудели, посыпалась каменная крошка, осколок с упыринную голову вывалился у входа. Никто даже не пригнулся, но посмотрели на меня с предупреждением, выставив клыки и сдерживая рычание - пещеры им нравились.
- Её не выкрасть, - Сирин снова пришла мне на выручку, направив к сути разговора.
- Может сделать её недоступной для одной Есении? – Мы уставились на Рахалахи. Он развёл руками, типа «сами знаете» и добавил: - Увести Есению.
- А давай! - Я ждал, чтобы эту мысль высказали за меня, хотя сам многократно прокручивал её в голове. Ударил кулаком в собственную ладонь, она точно выдержит и, окончательно решаясь на последний, отчаянный шаг, загорелся как лесной пожар. - Пора это сделать! Жена должна быть рядом с мужем, чтобы всё было под контролем!
- А твоё обещание? – напомнила подруга.
- Я же не иду к ней, значит клятва не нарушена. Это будет нам на руку. Нужна моя кровь – пусть приходит за ней. Ты можешь опять внушишь ей желание меня увидеть и проведёшь в Явь.
- Что значит «опять»? – удивилась Сирин.
- Это значит, что я не сержусь, что ты подыграл моему с ней знакомству.
- Я была им должна! – могла бы и не оправдываться. Я не обвинял её в том, что она тогда спасала одного из своих братьев. Войша преодолел Озеро Душ и Род его выследил. Монстров из загробного мира хранители Чуди уничтожали беспощадно. Это вам не по бесхозной Яви бегать! Сирин выторговала его жизнь в обмен на внушение Есении мыслей обо мне, как о спасителе и муже, встречу со мной (которую мы с ней испортили) из-за чего её заставили вернуться в Навь.
- Филин был ручной? - спросил очень осторожно, чтоб не спугнуть надежду, что можно повторить подобное.
Она скривила мордашку, не любила, когда я тупил.
- Ручной. Издох давно.
- Можешь нового поймать?
- Точно нет.
Теперь у неё было с чем поторговаться.
- Ну, так сделай Есении прямое внушение!
- Она может не откликнуться на мой дар.
- С чего это? Из-за кольца или новый оберег приобрела? - Я насторожился, вспоминая о волшебном блеске метала обручального кольца на пальце Есении, ставшего теперь навеки чёрным.
«Нет, второе обручальное кольцо исключается, ей от первого вдовьего не избавиться, - заключил, быстро перебрав варианты. – А я вечность буду думать о ней, как о своей единственной. И о новом замужестве моей Есенюшки непременно бы сообщили», - надеялся, что так, ведь сказали же, что она вырастила двоих сыновей одна. Что ж, значит, их отец не стал её «долго и счастливо».
- У неё хватило времени кое-чему научиться, - перебила мои размышления Сирин.
- Так, а теперь подробнее, - я понял, что «кое-что» выпустил из виду, ожидая возвращения своей возлюбленной.
- Отворотным зельям в основном…
- Не хочешь ошарашить меня сразу? - Не трудно было распознать суть вынужденной паузы.
- Играем в «Двадцать вопросов»? – предложила она, и я почуял, что скоро мне станет не до игр.
- Она ищет способ меня отвадить?
- Это тебе и так известно.
- Ладно, – я согласился, знал, что с ней спорить - себе дороже. - Есения изучала свитки в храме?
- Да.
- Но там не так много информации обо мне, - я размышлял вслух, однако услышал подтверждение. – Значит, ей понадобилось больше?
- Да.
- Она искала встречи с… с кем? Сирин, не томи!
- Нет, - игра продолжалась.
- С высшими?
- Да.
- Но высшие не поделятся своими секретами за ту плату, что она могла бы им предложить. Кто? Ведающие?
- Да.
- Но там тоже мимо? – предположил я. Сирин начала уставать - поддакивать вообще было не её. – Кто ещё? – У меня осталось не так много вариантов, - Модовейка?
- Да, - признала она, несмотря на то, что Рахи смотрел на неё осуждающе.
- То есть?! – я уже орал, - моя супружница спуталась с нечистью?! И…
- Да, - Сирин заранее подтвердила страшную мысль.
- Моя жена – ведьма?!
- Да! – наконец-то, она мне это рассказала и выдохнула с облегчением.
Так, дело принимало серьёзный оборот. Я согласился на то, чтобы мои друзья похитили тихую отшельницу, а как оказалось, они отправлялись за обозлённой на меня ведьмой.
- Очевидно, внушение отметаем. Что остаётся? – Рахалахи перешел к самому сложному, изложив нам хитрый план, как выманить мою несговорчивую женушку.
- Приглашение… как условие моего отступления? - переспросил я. – Скорее всего, она согласится встретиться, раз так от бессмертности избавиться хочет. Ей нужна моя кровь.
- Или торг, - перебила Сирин. – О нашем знакомстве твоя Есения не знает, предложу посредничество в поисках смер… способа избавления от жизни, - она избежала использовать слово смерть в одном предложении с именем моей возлюбленной, чувствуя, что я и без лишнего напоминания о том, что могу потерять Есению окончательно с ума схожу. - Выведу из деревни…
- Но когда обман раскроется, она разозлиться, - предупредил я.
- Куда уж больше-то? Как ты думаешь, без пущей злобы женщина ведьмой стала? – сказала Сирин и с ней никто из нас не спорил.
- Учтём и это, - обещания беречь и её и себя было недостаточно для того, чтобы меня успокоить. Но лучше стаи с похищением никто бы не справился, и приглашение в Чудь у них было от самой Макоши.