След на земле Кн. 2, ч. 2, гл. 28 Сокрушительный у

Глава 28.  Сокрушительный удар
(сокращенная версия романа)

1
        Командир 73 пехотной дивизии, 5 армейского корпуса, 17 армии, Южной группы войск Вермахта, Рудольф фон Бюнау долго не мог взять в толк, почему его дивизия в последнем сражении на реке Теберда потерпела серьёзную неудачу, хотя все складывалось по намеченному сценарию. Было все просчитано и учтено. Разведка трижды подтвердила преимущество сил на этом рубеже. Плюс ко всему, на стороне барона выступили недовольные Советской властью отряды местных горцев. Начало сражения давало уверенность в конечном успешном результате. И вдруг, неожиданное, непредвиденное нападение русских с фланга, смявшее его боевые порядки, нарушило все планы и расчеты его штаба.
        «Откуда она взялась эта горная лавина? Почему о ней не доложила разведка? Не могла же она скатиться с гор, которые контролируются нашей армией? И еще вопрос: почему Гюнтер не нанес русским сокрушительного удара с тыла? Где его обещанные хваленые джигиты, так пышущие ненавистью к Советской власти? А ведь Гюнтер мастер на такие сюрпризы. В Крыму он прекрасно мобилизовал местных татар мне в помощь, и они оправдали свою ненависть. Они практически вырезали всех партизан, очистили Крым от всех коммунистов и комсомольцев, без нашей помощи казнили евреев и русских. Вот это был результат, которого я ждал и здесь. Или взять Калмыкию. Там он тоже обеспечил успех, вовремя подключив Калмыцкий карательный корпус. Эти калмыки расчистили нам дорогу на Кавказ, да и потом обеспечили спокойную жизнь, контролируя территорию. Никаких партизан даже возникнуть не могло. Мы там практически отдыхали». Рудольфу почти в мельчайших подробностях вспомнился доклад Гюнтера о том, как подразделение этого корпуса в одном из городков, граничащих с Астраханской областью, уничтожило 28 выпускников военного училища, которые добирались до своих подразделений. Потом барону вспомнился инструктаж командующего 17- ой армией Вермахта, перед походом на Кавказ: «Казаки Кубани и Ставрополья, как и некоторые горские народы Кавказа, держат  обиду на Советскую власть. Она отняла их привилегии и вернула в крепостное право своей коллективизацией. Загнало в колхозы, и заставила работать из-под палки. Мы должны это использовать и максимально привлекать их на свою сторону, обещая им самостоятельность и поддержку. Нужно формировать из них отряды, батальоны и полки, направляя их первыми на обороняющиеся части Русской армии…».
        Поначалу все так и складывалось, слова обергруппенфюррера Рихарда Роуффа подтвердились и Германские войска  относительно легко и быстро продвинулись по южным областям. В отдельных станицах население встречало их, как освободителей. Начальник контрразведки даже ухитрился стать «крестным» отцом какого-то карапуза и потом использовал свих кумовьев, добывая необходимую информацию о местных жителях и формируя отряды сопротивления Советам. Он даже создал несколько фиктивных партизанских отрядов, которые делали вид, что борются с немецкой армией. А ведь многие регулярные части, рассчитывая на их помощь, выдавали свои планы для взаимодействия. Были, конечно, и настоящие партизаны, в основном, из русских мужиков и их семей, занимающиеся лесоразработками, но их быстро выявляли и подавляли сами же казаки. Под станицей Махошевской так был уничтожен действующий партизанский отряд.
        Опытный разведчик, штандартенфюрер Гюнтер Бах и здесь, на Кавказе, нашел язык с чеченцами, ингушами и карачаевцами. Поэтому барон ломал голову, задаваясь вопросом: что же помешало им действовать и выполнить свои обещания? Сам Салим клятвенно уверял генерала, что ударит в тыл русским частям.
        «Нужно все подробно узнать у Гюнтера, - нервничал  Рудольф фон Бюнау, - ведь он должен был координировать их действия. Возможно, русские разбили отряд Салима».
        Как только начальник контрразведки Макс Бонхофф зашел в кабинет своего командира, генерал не сдержал своего нетерпения.   
        - В чем дело, штандартенфюрер, откуда взялись русские на левом фланге?
        - Из Красноводска, мой генерал, - спокойно ответил Бонхофф. – Они пересекли Каспийское море и через Махачкалу и Моздок прибыли сюда. В бой вступили практически с колес.
        - А где был Гюнтер со своими джигитами? Почему он не ударил в тыл русским или не препятствовал их фланговому удару?
        - Ударил, господин бригаденфюррер. Только русские применили адские «Катюши» и джигиты, как трусливые зайцы рассеялись по зарослям.
        - А Салим? Что с ним?
        - Салим тоже попал под удар. Он, кажется, тяжело ранен.
        - Не велика потеря. Скользкий тип, и как оказалось, бес-полезный. Сплошной гонор, - выплеснул свое недовольство Гутман. – Ему есть замена? Что говорит Гюнтер?
        - Он этим занимается, - ответил Бонхофф, - Но у нас есть ещё одна неприятная новость.
        - Говорите, не тяните резину, Макс.
        - Ночью был взорван склад с боеприпасами. Убиты двое часовых. Диверсанты уже пойманы, хотя и отрицают свою причастность к взрыву.
        - Всё одно к одному, - не скрывал раздражения комдив. - Расстреляйте мерзавцев.
        - Уже распорядился. Похоже, что этими бандитами был уничтожен отряд из восьми солдат, занимавшихся подготовкой той самой усадьбы, которую мы планировали для размещения штаба. Скорее всего, они там отсиживались после взрыва склада.
        - У тебя все?
        - Пока всё, господин бригаденфюррер, - штандартенфюрер принял стойку смирно.
        - Активизируйте работу с местным населением. Без их поддержки нас ждут трудные дни.
        - Не все так плохо, мой генерал. Поступила информация, что в Грозном чеченцы готовятся встречать нас с почетом. Для вас уже подобрали белого коня с золотой сбруей. Уточняют дату нашего прибытия туда.
        - Если в ближайшие дни не получим подкрепления, а местные отряды не начнут действовать эффективно, то о Грозном придётся забыть. Как бы отступать не пришлось. Русские под Сталинградом пошли в контрнаступление, и теперь туда брошены главные резервы. Они могут ударить нам в тыл и отрезать от основных сил. Поэтому Роуфф часть войск снимет с наступления. Он ещё раз требует опираться на недовольное население горцев. Они должны обеспечить нам выход на Грозный и Баку.
        Утро следующего дня барон фон Бюнау встречал в более приподнятом расположении духа. Был осуществлен подвоз боеприпасов и других материальных средств для решения задач дивизии. Предпринятые русскими попытки дестабилизировать части дивизии, были подавлены. Разговор с командиром корпуса Вильгельмом Ветселем тоже был весьма конструктивным и обнадеживающим. Можно было бы начинать подготовку к прорыву обороны Советских войск, но все ещё не было известий от Гюнтера.
        После завтрака к командующему дивизии снова прибыл с докладом начальник контрразведки.
        - Гюнтер выходил на связь, мой генерал. Он доложил, что отряды чеченцев и ингушей, а также карачаевцы и балкары активизировались в тылу у русских. Уничтожены склады, техника, нанесены удары по гарнизонам, одним словом, есть значительные локальные успехи. Готовится и серьёзный удар, чтобы прорвать оборону для нашего наступления.
        - Какими силами планируют ударить?
        - Сейчас в отряде Селима около тысячи бойцов. На подходе к нему несколько отрядов из Грозного, численностью до двух тысяч и в пригородах Грозного около 3 тысяч.
        Фон Бюнау повеселел. «Сегодняшний день вселяет оптимизм. Восьмитысячный корпуиз местных джигитов в тылу врага, было хорошим залогом успеха».
        - В двенадцать я собираю штаб и всех заместителей. Будем готовиться к наступлению. Тем более нас к этому принуждают. Соберите мне данные о всех отрядах горцев, кто их возглавляет. Кстати, кто сейчас вместо раненого Селима?
        - Сайхан, ещё тот головорез. Но, как я понял, Селим не настолько тяжел, чтобы не вмешиваться в руководство своими  джигитами, - доложил  Бонхофф.

2
        Командиры отрядов горских народов, недовольных Советской властью и ненавидящие русских, уединились в одиноко стоящей сакле у подножья перевала. Они собирались обсудить и скорректировать свои действия перед предстоящим ударом  по русским частям с тыла.
        Они не были единой силой, но их объединяла единая цель -  сбросить русских со своих земель и не допустить «заразу коммунизма» в свои селения и семьи.
        - Итак, кунаки, наш звездный час, скрестить оружие с неверными, настал. Иго этой власти, коварных идей всеобщего равенства, мы обязаны утопить в крови русских шакалов, - с пафосом начал свое выступление Селим. Он мнил себя лидером этого восстания, поскольку его войско насчитывало почти тысячу джигитов, больше чем у других командиров. Кроме того, он единственный из всех был принят самим командиром немецкой пехотной дивизии, бароном Рудольфом фон Бюнау и рассчитывал с его помощью, получив для этого все авансы, стать хозяином огромной территории на Северном Кавказе. – Этой ночью немецкие войска начнут мощное, широкомасштабное наступление на нашем направлении, и с нашей помощью и волею Аллаха завтра уже войдут в Грозный. Коли нам выпала такая честь, мы обязаны оправдать это доверие, тем более, избавиться от русских наша святая цель. Я согласовывал наши действия с немецким командованием и был выработан план взаимодействия. Но многое зависит от нас. Мы должны ударить по русским с тыла с трёх сторон. Один удар нанесём с правого крыла, другой с левого, а я нанесу удар из ущелья прямо им в спину. Главное подобраться к ним незаметно и до атаки немецких войск себя не обнаружить. Это значит, не стрелять раньше времени.
        - А если появится такая необходимость? – спросил Шамиль.
        - У каждого джигита есть кинжал, который решает любые вопросы. Чем больше вы будете им пользоваться, тем лучше. Ну, а сигналом к началу боевых действий, будет артиллерийский налет немцев. Когда они начнут, то и мы выступаем с трёх сторон. Этот шанс мы упустить не имеем права. В плен никого не брать. Резать им головы наверняка. Еще вопросы есть?
        - Есть.
        - Слушаю тебя, Сабир.
        - По сводкам Совинформбюро, русские войска под Сталин-градом окружили и пленили трехсоттысячную армию немцев. Они развивают успех, и это может стать переломом в войне. Что будет, Селим, если они победят? Сталин жесток и не простит никому военного сопротивления. Он казнит не только тех, кто воевал против русских, но и наши семьи, наших детей.
        - Ты его боишься, Сабир? Чтобы не случилось того, о чем ты говоришь, нам нельзя дать русским одержать победу. Хотя, я не очень доверяю их сводкам Совинформбюро и газетам. Это лживая пропаганда для поддержания духа в этих трусливых зайцах. Они все два года отступали и проигрывали сражение за сражением. Поэтому, если одно или два сражения вдруг им удались, то вряд ли это такая огромная сила. Едва ли они одолели триста тысяч отборных немецких войск. Здесь им тоже это не удастся. Если в Сталинграде их территория, то здесь территория наша, и мы её им не уступим. К тому же на днях на стороне Германии собирается выступить Турция. Поэтому победа на Кавказе русским не достанется никогда. Кавказ будет наш. И ещё… Вы все слышали пословицу: «Волков бояться – в лес не ходить». Так вот, нельзя бояться этих русских шакалов и этого Сталина. Ещё раз напоминаю, что сегодня нам выпадает грандиозная возможность покончить с русскими и их проклятой властью. И последнее. Даже если случится чудо, и они каким-то образом победят в этой войне, что маловероятно, наше участие в боях против русских ещё нужно будет доказать. У наших народов предателей нет. Никто  не посмеет нас выдать. Поэтому ни народы, ни наших близких тронуть не посмеют.
        - Хорошо, Селим. Мы тебе верим. Мои джигиты будут биться с русскими до последней капли их крови.
        - Кто ещё имеет вопросы? - Селим оглядел серьёзные лица горцев. – Вы готовы?
        - Мы готовы, - почти дружно ответили другие командиры.
        - Тогда по местам. Через полчаса выступаем.
После того, как полевые командиры покинули саклю, из тени другой комнаты вышел Гюнтер Бах и похвалил предводителя воинствующих горцев.
        - Завтра, после победы, тебя и твоих сподвижников представлю к награждению. Немецкое командование умеет ценить преданных делу соратников. Теперь главное одержать победу.

3
        Ровно в полночь отряды воинственных чеченцев, ингушей и карачаевцев вышли по ущелью и его отрогам на сближение с русскими воинскими частями, стоявшими в обороне. В пути они уничтожили обоз с провизией, двигавшийся в сторону линии обороны, две автомашины с боеприпасами, машину с ранеными, ехавшую с передовой в сторону Грозного и группу солдат и сержантов, остановившихся на ночлег в одном из аулов. Машина, на которой они выехали из батальона выздоравливающих в свою часть, что была километрах в пяти от аула, в пути сломалась и девять бойцов стали на ночлег в сакле. Их вырезали спящими. Теперь война для них закончилась. Глупейшая, но лёгкая смерть.
        В третьем часу ночи разведгруппа отряда Шамиля наткнулась на подразделение русских, базирующихся в чахлом пролеске, и тоже пустила в ход кинжалы. Но часовые проявили бдительность и открыли стрельбу. Батальон был поднят в ружье, и через полчаса ущелье было полностью блокировано. Отряд чеченских боевиков Шамиля оказался в окружении, но решил оказать сопротивление. По ним был открыт беспощадный огонь. Чеченцы и ингуши, не нюхавшие пороха сражений, ударились в панику. Они метались в ущелье, а в них летели  пули, снаряды и камни скалистой породы. Кусты и редкие деревья горели, застилая «котел» дымом. Это была «адская кухня», в которой горели восставшие грешники. Никто не собирался брать их в плен. Хотя, правая рука Шамиля, Махмуд сам бросился сдаваться неверным и рассказал о замысле всей операции возмездия. Поэтому и другие отряды Селима, Сайхана и Сабира тоже были встречены во всеоружии и получили показательную «порку» от Советских войск.
        Самим Селиму и Сайхану со своими потрёпанными отрядами удалось вырваться из жестких объятий «русского гостеприимства» и вернуться в Грозный, где их ожидали ещё около трёх тысяч «воинов Аллаха», готовых убивать неверных. В пути они вымещали злобу неудачи не только на местных русских, живущих в селениях, но и на тех, своих земляках, кто считал их затею неправильной и бесполезной.
        Но и в Грозный их не пустили. По пути назад, перед городом они угодили ещё в одну ловушку. Да и сам Грозный был взят в осаду. Отряды Селима и Сайхана оттеснили к ущелью, в котором уже была часть их «братьев». Кольцо вокруг вооруженных до зубов чеченцев и ингушей неумолимо сжималось, лишая возможности вырваться. Их загоняли в горный капкан, который вот-вот должен был захлопнуться. Шанс бросить оружие и прикинуться мирными гражданами был упущен. Повсюду были вооруженные бойцы Советской армии. И когда отряды боевиков углубились в ущелье, заработали в полную силу русские «Катюши».
        Сайхан был все ещё жив, когда после этой «мясорубки» оказался на дне ущелья. Это было чудом, сорваться с обрыва вниз и остаться живым. Ущелье парило. Под ним и вокруг него, дно ущелья было наполнено трупами истерзанных огнём воинов-джигитов. Он неожиданно вспомнил вечернюю сходку перед боем, на которой Селим отвечал на вопрос Сабира, что будет с их народами, если победят русские? Иронически и горько улыбнулся своим мыслям. Теперь Сайхан понял и был убежден, что судьба его народа и его семьи будет обречена на гонения и мучения. «Если даже народы Чечни, Ингушетии и Балкарии, а так же других Кавказских республик останутся жить на белом свете, то будут поставлены в такие условия, что этот самый свет им будет очень не мил. Русские себя в обиду не дают». Сайхан был тяжело ранен и самостоятельно выбраться со дна ущелья не мог. Рассчитывать на помощь со стороны тоже не приходилось. Не за тем их сюда сбросили, чтобы потом спасать оставшихся в живых. Превозмогая боль, он пошарил рукой по телу и, нащупав кобуру, обрадовался. Онемевшими пальцами с трудом вытащил наган. Он помнил, что в барабане должно остаться два или три патрона. Долго смотрел на высокое чистое небо и обрывистые скалы ущелья. Отчитывался перед Аллахом за свои земные дела, совершенные за свою недолгую жизнь. Потом поднес дуло нагана к виску и нажал на курок. Сухой выстрел вспугнул нескольких стервятников, сидевших по близости и пировавших свежим, кровоточащим мясом.
        Из всего многочисленного войска Селима, за несколько часов в живых остался только один человек. Да и тот немец. Представитель ставки верховного командования, опытный разведчик штандартенфюрер Гюнтер Бах. Он не собирался возвращаться с потрёпанным войском в Грозный, а спрятался со своей группой на той же сакле, где вдохновлял Селима на победу. Однако отряды, преследовавшие отступающих, заглянули и сюда. Бой был коротким, но чекистам удалось пленить виртуозного разведчика.

4
        Рассчитывая на помощь отрядов чеченских и ингушских боевиков, барон фон Бюнау, командовавший 73-й пехотной дивизией, назначил операцию на шесть часов утра. А в пять тридцать он получил доклады своих командиров о готовности к наступлению и ровно в шесть заговорили пушки. Артподготовка должна была стать сигналом к началу решительных действий горцев, согласившихся оказать ему поддержку и нанести удар в тыл русским.
        Ответная стрельба русской артиллерии была значительно слабее, что заставило барона думать об успешном завершении операции. Но когда в наступление пошла пехота и вышла на трассу, ведущую к Грозному, ответный огонь русских оказался неожиданно мощным и результативным. Целый полк был уничтожен, попав в клещи. Пришлось возвращаться на первоначальные позиции, но уже потрёпанными и ослабевшими.
        Рудольф фон Бюнау был в ярости. Обещанных действий воинственных горцев он не ощутил, да её попросту не было. Срочно вызвал к себе начальника контрразведки.
        - Где эти беспощадные горцы? Почему русские прочно стоят в обороне, да ещё готовят ловушки. Гюнтер и его хваленый Селим со своими горцами меня снова подвели, не сдержав обещаний.
        Но Макс Бонхофф только пожимал плечами. Он и сам не знал причину такой беззубости и пассивности горцев. Из последней радиограммы, полученной от Гюнтера в первом часу ночи, следовало, что отряды Селима, Шамиля и Сабира выдвинулись в тыл русским в назначенное время и планируют начать активные действия сразу же после артподготовки немецкой артиллерии. Артналет по русским позициям закончился давно, а вот удара джигитов не последовало. Было похоже, что их там совсем не было. «Неужели, они сами попали под огонь артиллерии? – возникла неутешительная мысль, - но не настолько же они бестолковые, чтобы не выйти из под удара? Хотя глубина артобстрела заранее оговаривалась и они не должны были попасть под него».
        - Не знаю, что вам ответить, мой генерал. Гюнтер уверял, что план разработан до мелочей и горцы не подведут. Ещё ни разу не было, чтобы его подопечные нас подводили.  Я пытаюсь связаться с Гюнтером, но тот на связь не выходит. Возможно, русские части не позволили подойти к себе с тыла и отогнали горцев.
        - Продолжайте вызывать его на связь. А ещё лучше, если он сам явится ко мне.
        - Разумеется, господин барон.
        Пока барон фон Бюнау выяснял, почему отряды горцев не оказали ему обещанной поддержки и не ударили в тыл русским, подразделения советских войск сами перешли в контрнаступление. Теперь главной задачей, понесшей серьёзные потери, дивизии барона становилось выдержать оборону и выстоять на прежних рубежах. Но русские, ощутив слабость противника, упорно контратаковали. Инициатива была на их стороне, и оборона немцев трещала по швам. Командиру дивизии нечего не оставалось, как просить помощи у командующего армией, через голову командира корпуса Вильгельма Ветселя.
        Подкрепления обергруппенфюррер Рихард Роуфф своему подчиненному не дал, но разрешил отступить километров на тридцать-сорок, что позволяло выровнять линию обороны.
        Весь день длился бой на всем участке отступающей дивизии. Преимущество русских войск в этом бою было очевидным. Однако, с наступлением темноты на них тоже сказалась усталость. Если бы они продолжили свои атаки на с трудом державшуюся  дивизию, они бы праздновали победу. Но свой шанс они упустили. С наступлением темноты измотанная дивизия барона фон Бюнау сорвалась с насиженных мест и спешно отступила на северо-запад.   
        Но и на новом месте обстановка была не лучше. Отход дал обескровленному войску некоторую передышку, но не более того. Воодушевленные успехами последних сражений русские части действовали настойчивее и отчаяние. Командующий армией Рихард Роуфф признал, что они были и грамотнее, и успешнее. Уже во второй половине следующего дня они снова нанесли удар по не успевшей толком закрепиться дивизии барона. Тот снова взывал к помощи командования. Но к концу января вся армия Роуффа была под натиском русских и о подкреплении каких-то отдельных соединений и частей думать не приходилось. Максимум, что было возможно, это маневр силами в зоне отступления. В середине марта 73-я дивизия барона фон Бюнау вступила в предместья Краснодара.
        Рудольф фон Бюнау уже не питал иллюзий о возможном возвращении на Кавказ, хотя на последнем совещании Командующий Южной группой войск фельдмаршал барон фон Клейст заверял всех, что летом наступит перелом. Русские армии, добившиеся временного успеха за счет зимних условий, будут разбиты, и большевики поставлены на колени. Он прозрачно намекнул на готовящуюся Харьковскую операцию, где уже сейчас сосредоточено около миллиона немецких солдат и офицеров. «Мы ещё и в Москву войдем», - завершил свою речь фон Клейст.
        - А Кавказ? Нашей целью были нефтяные промыслы Кавказа, - спросил его барон Рудольф фон Бюнау.
        - Возьмем Москву, то и Кавказ будет наш. Его нам преподнесут местные народы, как говорится: «на тарелочке». Наше отступление на Кубань, продуманный маневр. Оттянув сюда силы русских с Кавказа, мы развяжем руки местным боевым отрядам, а мы потом поможем закрепить их власть, добив регулярные части русских, - уверенно вещал фельдмаршал. 
        «Ну-ну, - скептически вздохнул задумчивый Рудольф фон Бюнау. – Поживем, увидим, как это случится. Нам здесь уже воевать не кем. В моем подчинении уже не дивизия, а едва ли  полк. А, значит, и здесь мы надолго не задержимся».

(полную версию романа можно прочитать в книге)