Соло на бэк-вокале. Глава 15

Август. Дуэль.

Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
А все-таки рано сдаваться, рано!

Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?
Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!
Чудо? Вы скажете, нужно чудо?
Так пусть же! Считайте, что чудо есть!
                Э. Асадов



Вика должна была забежать, обещала принести книгу по йоге, для чайников, простые упражнения, медленные растяжки. Спина от больничной койки стала просто фанерная. В смысле, хрупкая и негнущаяся.

 Она действительно забежала, открыла книжку,  со знанием дела перелистала, выбрала несколько упражнений и вставила красивые клейкие разноцветные закладочки.

Два самых простых и полезных они разучили тут же. Для этого Вика сняла курточку, оказалась в малиновой маечке и своих любимых белых джинсиках и белых носках. Забралась  на массажный стол, вернее, конечно, на кушетку, но просто вместо кушетки у ЛЛ в палате стоял массажный стол.
 
- Значит, смотрите: лежа на спине, подтягиваем колено к груди, ну, к чему подтягивается, и держим.

Викины нереальные ножки подтягивались ровно до груди. У ЛЛ все обстояло совсем не так лирично:
 
- Долго?

- Да, считаем до шестидесяти. Примерно минута. Через какое-то время, ну, услышите, можно будет еще чуть-чуть подтянуть.., хорошо, подтягиваем… Ага… еще… хорошо. Так теперь меняем ногу…можно ногу под коленкой обхватить… Двадцать четыре. Еще подтягиваем,… тридцать… тридцать один, тридцать два…, почувствовали, что можно еще подтянуть, подтягивайте… У вас должно растягиваться вот здесь, -  Вика повернулась на бок и показала ЛЛ свой изящно инкрустированный копчик.

- Ух, какая у тебя красивая картинка?

- Да? вам нравится?

- Ну, да, очень смело. У вас теперь  у всех такие штучки, что я даже завидую, что я не настолько молодая, чтобы тоже себе такую нарисовать… И сколько раз так?

- Ну, давайте, пока будем делать по пять раз каждой ногой три раза в день. Чтобы знаете, без фанатизма… И не навредить…  Хотите я договорюсь, на счет татушки…

- Ой, Викуся, да пошутила я, что ты! Не по рангу,да и не по возрасту!

- Вовсе нет! Ну, как хотите… И второе упражнение: ноги согнуть в коленях, так стоят, теперь смотрите, наклоняете вправо оба колена, просто кладите их на кровать, ну, насколько получается, не рвите, сколько наклоняются, все, больше не надо…, оно потом само растянется, теперь влево. Тоже в одну сторону на шестьдесят и в другую на шестьдесят. Пять раз  так же три раза в день.
Вика уже сидела на столе и считала, наблюдая не столь изящные движения своей ученицы.

- Вишь, какая ты толковая учительница.

- Ну, вы тоже ничего так ученица.

  Потом вдруг сказала:

- Мне нужно с вами посоветоваться…

- О чем Вика?... Тридцать два… Советуйся, конечно…

- Я хочу пойти учиться.

ЛЛ даже приостановилась:

- Да, что ты! вот это хорошая новость! Куда?

- Да… работайте дальше,… тридцать восемь… тридцать девять… Я хочу пойти куда Ваня… В Политех.

ЛЛ растерялась:

- Почему?

Но Вика изобразила руками дальнейшее движение и она продолжила.

- Вы тогда сказали, что в общаге там ваши знакомые на одной койке жили…А если я буду тоже учиться, то у каждого будет по койке… И можно вместе жить. Три, четыре, пять…

- Н-да…, ну, мотивация неожиданная…, конечно… Но идея понятна… Но, это же физика, тебя это не пугает?

- Почему? Тридцать восемь, тридцать девять…

-Ну, все-таки непонятный предмет… Мужская профессия…

- Почему мужская… Глафира же вон всю жизнь работает этим, и ничего… Сорок пять, сорок шесть… И потом - они все непонятные… Я и математику не понимаю…

- Но ты и не идешь учить математику.

- Ваня не идет… У меня хорошие оценки, ЛенЛексевна… у меня почти все ЕГЭ под семьдесят…Шестьдесят…, теперь левую ногу…Я, может, даже на бюджет пройду…

- Да? а че ж ты раньше не училась? - ЛЛ даже запыхалась с непривычки, - ЕГЭ-то еще действительны?

- Да, последний год… Но если не пройду, папа сказал,… двадцать четыре…  папа сказал, что он даже и платно меня поучит, потому что у него все знакомые с вышкой, и все своих детей тоже учат…

- Понятно… Ну, что, в любом случае, хорошее решение… А Ваня че говорит?

- Он еще не знает, - тут уже Вика отвлеклась.

- А че? секрет?

- Боюсь… Я сначала хотела в школу моделей пойти, потом решила куда-нибудь в библиотечнный, потом думала, как вы на филфак, или в институт Культуры… А мама говорит, что его нельзя одного оставлять, что его умные девушки у меня отнимут… А мне без разницы, где учиться… Я усидчивая… А так мне и в библиотечном было бы скучно.

- Вика! Ты просто удивительный ребенок!

- Я не ребенок! Двадцать шесть…Двадцать семь…

- Конечно, не ребенок! Ты удивительная девочка… девушка! Я очень рада! И очень одобряю твое решение! Это просто чудесно! Тут и советоваться не о чем. Конечно, нужно учиться. Ты с Глафирой поговори. Она тебе все расскажет про физиков. А ты успеваешь еще документы сдать, Ваня говорил…

-  Да, сегодня еще и завтра могу… ЛенЛексевна, а вдруг Ваня обидится?

- За что?

- Ну, что я его пасу?

- А ты пасешь?

- Да. Ну, получается, что да.

- А я-то чем  помогу?

- Че мне ему сказать, чтобы он не думал, что я его захомутать хочу?

- Ну, ты скажи ему, что…, что даже если он захочет от тебя уйти, то у тебя появится альтернатива… И профессия.

- Альтернатива?

- Ну, в смысле, выбор. У тебя он, действительно, появится. У него, кстати, тоже… Вика, ты просто молодец! Ты это сама придумала?

- Я из-за Вани. Я не хочу с ним расставаться. Даже на один день.

- Романтично… и разумно… Да, все прекрасно. Конечно, нужно учиться. Жизнь такая длинная! Длиннее любви… По крайней мере, одной…

Викуся успокоилась, накинула курточку и убежала счастливая. Уже на пороге она сказала:

- Я Оле ваш телефон дала. И «скайп». И «вотс ап». Она просила. У нее там вопросы к вам какие-то.

- М-м-м… а ключ от квартиры? Где деньги лежат?...

Викино лицо напоследок отразило мучительную попытку вспомнить, где она это уже слышала…



               
 *       *       *



Оля набрала ее по скайпу, буквально через несколько минут. Хорошо, что она везде вошла, на всякий случай… Вика была таким наивным шифровальщиком, что можно было просто по минутам  посчитать, вот она вышла из больницы, вот набрала Олю, сказала два слова «можно звонить», и вот уже ЛЛ  включила этот  адский коммуникатор.

- Здрасьте… - на экране появилась девушка, уже знакомая ей по новостному сюжету, с которым, как с писаной торбой, носилась Вика в начале месяца.

- Здравствуйте, Оля, - наша больная с интересом рассматривала интерьер - вы ведь Оля?  Вика говорила, что вы будете звонить… А меня зовут…

- Я знаю… Елена Алексеевна… Я про вас много знаю.

- Вот как…, - примечательным в интерьере было то, что его не было… Были стены с бабушкиными обоями, остроплечее создание на фоне и – все.

- Да, я работаю над материалом о вашем последнем муже, - сказало создание.

- Ну, зачем же так, может, и не последнем…, - она пыталась понять, откуда такое беспокойство…

-  Я не так выразилась… Извините…, - девочка пересела поудобнее, и передвинула ноутбук.  Камера мельком обрисовала размеры комнаты, окно без штор и огромный матрац, застеленный чем-то камуфляжно-клеопатровым.

- Да нет, ничего… Вы о чем-то хотели спросить? - сказала ЛЛ, и поняла, что сама является таким же предметом изучения.

- Да, Вика говорила, что вы считаете, что он жив… Почему?

 «Ну, ты посмотри!»

На минуту повисло неприятное молчание:

- А почему я должна говорить об этом? – из под капота вылетела подушка безопасности и ударилась в экран ее монитора.

- Нет, вы не должны… Просто не вы одна думаете, что он жив…

 В диафрагме что-то екнуло, подушка сдулась…, ЛЛ взяла очередную паузу:

- А кто еще считает, что он жив?

- Ну, мама его… Дочь… - по лицу девочки было видно, что по лицу ЛЛ тоже все видно.

- Жена?

- Нет, только мама и дочь…-  ну, по крайней мере, она не самоутверждалась по дешевке.

- А почему они так решили?

- Я не знаю про дочку, она где-то учится далеко. Я только с матерью говорила. Вот… Она как раз и сказала, что дочь, ну, внучка, тоже считает, что он жив… Даже завела специально для бабушки страницу  где-то в соцсети, и требует постоянных фотоотчетов, - Оля засмеялась, хорошо так засмеялась, добродушно - бабушка жалуется, что  освоила столько современной техники, чтобы развлекать внучку… А потом сказала, что ей кажется, что это Маша специально выдумала, чтобы не только она могла наблюдать жизнь семьи
.
- Понятно… А где вы говорите?…, ну, да, да… и что… чем я могу вам помочь? -  у  самой у нее чесались руки тут же залезть в сеть и начать поиски.

- Я когда начала заниматься этим материалом, нашла его тексты, - по всему было видно, что девочка  старалась говорить осторожно.

«Ты подумай! я тоже!» - съязвила про себя наша больная.

 Оля продолжила, понимая, что пошла не той фигурой и теряет очки:

 - Я обалдела! А че, это, правда, все для вас написано? – все-таки при всех стараниях такта ей недоставало категорически.

- Вот еще! кто это вам сказал?! – ЛЛ снова обратилась к интерьеру.

- Ну, я подумала, там очень много личного… - девочке  было неуютно, и от этого ЛЛ самой было неудобно:

- Слушайте, у нас с ним когда-то был разговор, и он ужасно злился, что у него миллионная аудитория, а всякие дамочки, - она ткнула кривым указательным пальцем в свое сердце, – воспринимают это чуть ли не как, личные послания!

- Но там очень мало общественного. По сути лирика, - вот тут она говорила правдиво, хотя и заблуждалась.

- Да ну что вы!  Он просто умудрялся общественную жизнь жить как лирический герой. Может, в этом его обаяние…




О СМЕРТИ. (памяти М.Л.)


Можно долго спорить, что отличает повзрослевшего человека от еще подрастающего. Но, скорее всего, этот показатель - отношение к смерти. Ребенок существует в мире, где смерти нет в принципе. В юношестве смерть обязательно должна быть наполнена каким-то смыслом, она преисполнена красоты и поэзии, которых не может быть в жизни. Это вообще явление какого-то другого, далекого мира.

Крик "Да здравствует свобода!" за мгновенье до залпа, прощанье угасающего Роланда со своим мечом, слезы Лотты над гробом Вертера - вот что такое смерть в юности.

Книги, фильмы, ТВ - все работает на эту легенду, то скрывая смерть, то делая из нее драму и страсть, то утомляя подробностями. Правду нельзя понять, ее нельзя даже почувствовать. В нее нужно с разбегу врезаться лицом, как в стеклянную дверь.

И жизнь вдруг начинает выстраивать свой сюжет, вдруг сближая вас с довольно мимолетной знакомой. Вы работаете вместе, гуляете по ясным осенним улицам вечером. Допустим пока, что это всего лишь один из вечеров, потому что вы планируете следующий вечер таким же прекрасным. Но назавтра вас что-то задержит, и она уйдет домой одна.

Чтобы уже никогда не появиться на работе - ни через день, ни через два. Плывут длинные гудки... позывные без ответа, дверь квартиры глуха. "Контакт не выходит на основные и запасные точки встреч".

Ну, значит, всё. Значит, искать нужно уже не человека, а тело. Оно где-то в кустах.

В принципе, кроме этой пустоты и нет ничего. Но подробности начинают громоздиться, как вагоны летящего под откос поезда; и ты сам, кажется, падаешь в одном из этих вагонов. Тело не в кустах, оно, изрезанное, пролежало несколько дней в болоте. Убили сразу нескольких человек, и убийство поражает отсутствием не только смысла, но даже сколь-нибудь толкового умысла. Чтобы сжиться с происшедшим, ищешь хоть какие-то нити целесообразности, чьей-то воли и разума, хотя бы и враждебных и злых, но бестолковая жуть везде, без просвета.

Твое сознание сдается, и боль захлестывает, будто сам оказался в этой ледяной воде. Я попытался узнать любимое лицо на фотографиях из следственного дела и не выдержал. Темнота слишком близко, чтобы не попасть в нее самому. Вокруг кипела жизнь, в моей судьбе зацветали какие-то деревья, которым суждено было стоять там многие годы - но все это помимо меня; я взирал на окружающее с вялым недоумением. Тихий шелест кладбищенских деревьев был мне понятней, как будто я сам стал одним из его обитателей. По ночам мне снился холод. Я просыпался в жарко натопленной комнате и физически ощущал, как под порывами ветра остывает земля, в которой...

Наверное, кроме этой боли оставшихся и нет ничего. Смерть сама по себе - только молчание, пометка в телефонной книжке напротив номера, ощущение собственной брошенности. "Умирая, Вы о нас позабыли, Даже попрощаться не зашли..."

Но жить в пустоте невыносимо, и поэтому мы наполняем ее легендами, ритуалами, философией. Тысячи умных авторов придумывают в детективах изощренные замыслы, достоевские сочиняют книги о том, что происходит в мозгу убийцы. Слишком тяжело сжиться с тем, что в этом мозгу не происходит ничего.

В конце концов, нужно объяснить себе и окружающим свою боль. Циклишься на том, что сам виноват в происшедшем (и даже знаешь конкретно, когда мог изменить события). И вдруг понимаешь, что на самом деле любил ее с самого начала.

Но любить мертвых легко. Они же не могут ответить. Это всё слишком красиво, чтобы позволить себе это. Сходить за молоком важнее. Смерть действительно не имеет смысла, и это заставляет предположить, что все остальное тоже не имеет смысла. Молоко, по большому счету, тоже не имеет, но идти за ним все равно надо.

Впрочем, живя по законам смерти, в прозе жизни начинаешь находить красоту и поэзию.

Но как всякую большую поэзию, ты уже не понимаешь жизнь. Люди вокруг встречаются и расстаются - тебя заставляет холодеть чье-то пятиминутное опоздание или телефонный разговор, который оборвался на полуслове. Наверное, ты просто стал взрослым.

Потому что ты понимаешь, что больше никогда не полюбишь, и новых друзей не будет. А когда уходят друзья, сердце действительно рвется.

Но это только половина правды взрослого мира.

Вторая половина заключается в том, что с разорванным сердцем тоже можно жить.
                (Л.К. 1996)


-  Ну, началось-то с вас…

- У кого?- не поняла ЛЛ

- Ну, у меня… - похоже, девчонку пора спасать, совсем запуталась, хотя, с чего бы вдруг:
 
- Оля! Можно так?

- Конечно!

- Оля, у вас началось – не с меня… А с Вики… С Вани… А у них началось с Глафиры... Потом уже я. Но то, что в этом скромном, как вы говорите - лирическом, списке - вдруг! возникла Фигура! эпическая, типа того! -  это - стечение обстоятельств… Случайное… И если бы этой Фигуры не случилось, у вас не возникло бы интереса к этой нашей истории… Верно? Так вот, во всей этой истории мне(!) важна - только лирика. Те самые случайные люди. И я сама из них и буду… А оказаться проходным персонажем в чьих-то мемуарах мне не позволяет гордость маленького человека.

- Зачем вы так!

- А вы как? У людей – утрата,  а вы лезете со своими расспросами…

- Подождите, он вас так любит…

- У-ф-ф…

- Ну, вернее, я хотела сказать, что он очень любит женщину, которой пишет…

- Олечка, я думаю, что человек двадцать женщин, скажут вам, что это написано для них, и о них… И все скажут правду… По крайней мере у всех у них найдутся аргументы – в пользу своей версии.

- А вы?

- А я не хочу стоять в этой очереди!

- Но вы же все равно стоите…

-  Не хамите мне, Оля… Если я разговариваю с вами, это совсем не значит, что меня интересуют ваши оценки!

- А что вас интересует?

- Меня интересует, почему они считают, что он жив?

- Предлагаю «чень-дь-жь-жь» - девочка, наконец, выплыла.

- Что это? – спросила ЛЛ

- Меняемся… Я отвечаю на ваш вопрос – вы на мой… Но только  хорошие ответы… Полные, исчерпывающие…

  «А вот это она хорошо придумала»

- Прямо американское кино, Оля, хорошо. Давайте. Сначала вы…

- О кей… Ну, во-первых его мертвым никто не видел. Я узнавала. Похороны были символические, гробы не открывали… Потому что там, в общем, не буду говорить, можно?

- Нет-нет теперь уж скажите лучше…, - и  ЛЛ придавила виски пальцами…

-  Ну, в общем, там, говорят, собрали лопатами останки и набрали в мешки. Потому что экспертизу делать было некому и некогда, и негде, а там было месиво. Извините…я же говорила лучше не надо…

- Вы хоть это больше никому? – ЛЛ помотала головой, и поплотнее укуталась в халат.

- Не-не, это я вам случайно ляпнула…Вот, во-вторых, его мама считает, что он жив, потому что внучка ей несколько раз посылала «спасибки» непонятно за что… А потом бабушка выяснила, что та получила деньги на День Рождения и на Новый Год, притом такие, какие бабушке были ваще не по карману. А потом у самой мамы счет пополнился на какую-то подходящую сумму.

- Да? -  в комнате посветлело, и занавеска метнулась в их сторону.

- Да… А потом им на Дни Рождений стали приходить цветы, и каждая думала на другую.
 
- Почему  не на мать, например? – собственно этот вопрос можно было и не задавать…, даже глупо было задавать, и ЛЛ глубоко вздохнула.

- Ну,  мама, видимо, что-то другое дарила, ну, в общем, на нее не подумали…

- Понятно… - у Оли была такая стрижка, какой ЛЛ еще ни у кого не видела, это был бы «каскад», если бы не был таким длинным, да, вроде, тоже нет, в общем, это с одинаковым успехом можно было считать и длинными волосами, потому что можно было все убрать в пучок, и стрижкой - если распустить, потому что затейливая рука мастера угадывалась.

- Теперь вы, - сказала Оля, польщенно тряхнув своим хайром.

- А как вопрос стоял? – ЛЛ собралась и честно приготовилась отвечать.

- Почему вы считаете, что он жив? – напомнила Оля.

- Ох-ох-ох!.. Да я не считаю, не считала… Вернее, я  вообще считала, что мы развелись, и я от него сбежала в Питер… В общем, забыла, что он умер, с некоторым недоумением ответила наша больная.

- Как?... Во-об-ще? – видно было, что Оля опешила.

-Ну, да, вообще… Вспомнила вот только в начале августа… - в интонациях проскочила неприятная  извиняющаяся нотка.

- Ниче себе… Такое бывает? – Оля, похоже, уже искала на ее лице признаки необратимых изменений.

- Сама не знала…, справедливости ради, мы ведь недолго были женаты, два года, чуть больше… два года четыре месяца…  Мы какое-то время до этого были любовниками…, любовниками дольше… Ну, вот, а с февраля  я стала письма получать… Не письма… И не с февраля… Не знаю даже, как объяснить… - она на минуту уткнулась взглядом в великолепное девичье декольте. Красиво. Для балерины у нее довольно большая грудь.

- Я, видите, сама пописываю, и у меня страница…в укромном месте, я бы сказала… Но, кому охота найти – не проблема - поисковики выводят… А  тут появился читатель, который… который читает, как он…, - и она посмотрела девочке в лицо, для убедительности, - Реагирует, как он, вообще, думает, как он… И у него тоже есть страница публичная, была…, есть…, была все это время, просто не обновлялась сто лет… А теперь обновляется… И там тексты… выкладывают… старые, но в контексте нашей переписки очень даже новые, актуальные. Доказать – ниче не могу… Объяснить… А чувство такое, что это он…, - она исчерпала объяснения и снова посмотрела на Олю, как бы завершив период.
 
- Понятно…- ответила та.

- Может быть, тогда еще по вопросу? А то мне совсем ничего не понятно…

- Давайте.

- А вы-то сами как думаете, он жив?

Оля призадумалась:

- Мне трудно судить… Я же его не знаю совсем… Но, мне кажется, что он жив, но по какой-то причине не может, или не хочет возвращаться…



 «Применять это средство можно даже без ведома больного!»
 В наше время никого такая постановка вопроса не удивляет и тем более не возмущает, ибо кого и когда у нас интересовало мнение того, кого мы считаем больным? Растроганному мысленному взору женщины: она любит мужа и потому украдкой сыпет ему в суп белый порошок. Конечно, в голову ломятся аналогии с порошками другого свойства; и это еще раз доказывает, что от любви до ненависти один шаг.
Есть ли вообще разница между любовью и ненавистью? Женщина убеждена, что любимый муж должен стать лучше, что она вправе решать это без его согласия, по высшему праву, которое ей дает её любовь. И эта высшая цель - оправдывает любые средства – хитрость, ложь, что угодно! С такой же легкостью, с какой она сыпет порошок, она согласится, чтобы мужа приковали к батарее, если ей это покажется нужным.
Разумеется, она любит его... Уйти от него? Но она  же его любит! То есть - с чего это она должна оставлять обжитую квартиру?
Что заставляет его пить всё больше? Возможно, он просто не способен воспринимать эту жизнь на трезвую голову. Кто-то, знаете ли, может здесь жить, а кому-то для дыхания нужен другой газ.
Что она думает по этому поводу?  Она не понимает, о чем идет речь…"



- Мы с Викой это обсуждали, она считает, что он к другой бабе ушел…, ну в смысле, к женщине, а мне кажется, что… только вы не пугайтесь… может он в плену? Или в разведке? Такое же может быть? Он же на войне пропал… Я вас напугала…

- Нет-нет, продолжайте… -  «Он ей нравится, и она действительно думает, что он жив» - вглядывалась ЛЛ в девочку.

- Много признаков за то, что он жив.

- Например?

-  Например, вот вас уже три женщины, у которых нет причин выдумывать и врать. Вернее, каждой в отдельности – может быть, а всем одновременно и порознь – как-то сложновато для совпадений…  Я даже думаю, если он посылает деньги близким, то не так все и плохо у него, и  это, может, и не плен… И если вы правы, у него и доступ в инет, и к дочке, и к маминым фотографиям, и к вашим текстам… Он почему-то просто  не хочет возвращаться…


"Кто и когда мог понять чужие страдания? Они неизменно кажутся нам незначительной ерундой, а продиктованные ими поступки – необъяснимыми. Тем более любящее сердце – оно самонадеянно: заключая в объятия, оно никогда не поверит, не поймет, что в этих объятиях может быть плохо, что они не всегда в состоянии согреть или даже причиняют боль. Поэтому чем сильнее сердце любит, тем более оно глухо. Любовь – это говорение, а не способность слышать.
Какая разница, в конце концов, почему человек сходит с нарезов? Да, чужие страдания причиняют нам боль, но лишь своим видом. В глубине души мы понимаем это, и потому испытываем к страдающему глухое раздражение за то, что он выказывает своё страдание. Тем более близкие нам люди: их неблагополучный вид – как бы бросаемый публично упрек, что это мы виновны в их состоянии. Поэтому пусть он сгорает внутри от боли, но внешне будет благополучен, не пьет, не колется и не стоит на балконе, примериваясь.
В мужьях жен выводит из себя не только пьянство. Они слишком увлекаются футболом, или любят надевать старые рубашки, или черезчур похотливы, или недостаточно похотливы, и всегда жадны и ленивы. Мужья, в свою очередь, могли бы сформировать не менее пространный список женских изъянов: слишком разговорчива, или жить не может без подруг, или холодна, или ненасытна, или холодна и ненасытна, и всегда транжира и лентяйка.
Очень просто представить порошок от любой из этих напастей: бром, виагра, лошадиный возбудитель. Труднее верится, что может найтись средство от увлечения общением с друзьями или нежелания вынести мусор. Однако медицине известны средства, после введения которых человек быстро теряет интерес к футболу и друзьям – его начинает больше занимать узор на ковре. А если сказать ему вынести мусор, он пойдет без возражений, роняя слюну на лестницу – надо лишь четко задать направление. Идеальный супруг или подросток, надо сказать.
 «Ваш муж на вас ругается? «Незлобин» вернет мир в семью… без ведома больного…»
 Общество убеждено: решать, каким должен быть человек, имеют полное право его ближние. Они лучше его самого знают, как сделать его лучше. Когда  право решать за человека присваивало себе государство, дом казался единственным возможным укрывищем, где человек может быть самим собой. Теперь получается, что человек несвободен как раз дома. Конечно, ты сам выбираешь себе ближних, но много ли смысла в праве выбирать для себя тюремщика?
Тут автор ставит точку и идет сам готовить себе суп."
                (Л.К.2007)



- Может, он ранен.

- Ой, Олечка, пожалуйста, давайте остановимся на этом…

- Теперь мой вопрос.

- Да, хорошо.

-Почему вы бросили журналистику?

Она добрую минуту пыталась понять суть вопроса, все никак не могла отойти от предыдущего.
 
- Ух!... Вот прямо так взяла и бросила бедную журналистику, и она теперь так страдает без меня, сидит на скамейке и плачет под дождем! А зачем вам?

- У меня есть версия ответа, я хочу понять, насколько я ошибаюсь…

- Концептуально… По-журналистски… А вы не могли бы озвучить ее, а то… Я так давно этим не занимаюсь, и  я совсем не понимаю, что вы хотите услышать…

- Если вы дадите слово, что все равно ответите по чесноку.

- Клянусь.

- Вам может не понравиться.

- Слово - есть слово…

- Мне кажется, вы струсили, а потом придумали оправдания…

ЛЛ замолчала, обдирая наклейку от ноутбука. Потом посмотрела в окно, потом в потолок, взялась за горло, глубоко вздохнула:

- Мне Глафира говорила, что мы подеремся, если встретимся…

- Да, почему? – глаза у Олечки были сощурены и готовы к бою…

- Глафира считает, что из-за Викуси…

Оля удивленно подняла брови.

- Нет, мне понятна ее мысль, - сказала ЛЛ, - примерно так и есть… Если считать Вику идеальной аудиторией…



Об амбициях

   "В нашей семье всегда была только одна женщина. Мама. Еще были мы с сестрой. И наша мама - модница и белошвейка - наряжала дочек, как кукол. Но тут такой момент, можно ли считать манекенов полноценными участниками творческого процесса? С тех пор не люблю шейные платки и броши.
   Еще нас учили в музыкальной школе. Которую мы обе ненавидели. С тех пор вид инструмента на сцене повергает меня в депресняк.
   Еще был график дежурств: по квартире, по кухне и за котом, который, сам по себе был бы вполне прогрессивным, если бы к шести часам вечера, у нас у всех троих не начиналась паника, что через час придет мать. Потому что, ее меццо-сопрано на весь вечер зависало в квартире тягостным угрюмым басом. С тех пор люблю только низкие женские голоса.
   Еще Мишке запрещали читать под одеялом, и в туалете, и во всех библиотеках города его имя, по просьбе матери, было под запретом. Он, конечно, выкручивался, в каждой у него было по три читательских билета, пацаны выручали.
   Неудивительно, что папка не смог. Перед его отъездом мать нарядила меня в белое капроновое платье, и он водил меня есть мороженное, пить газировку, надул мне шар, похожий на утенка, купил новые сандали, они мне ужасно жали, но я не хотела его расстраивать.
   Даже после его отъезда - у нас была образцово-показательная семья. "Женщина, достойная восхищения!" Одна, с тремя детьми, а как выглядит, и дети всегда опрятные, и в квартире чистота, и учатся, и на учете не состоят, и к матери с уважением, и к соседям - слова дурного не услышишь! Н-да. С тех пор удивляюсь, как ей удалось сделать из нас таких ур-родов?!
   И даже не знаю, как это лечить.
   Все педагогические, да и эзотерические практики учат, как выключать эго. А у нас-то с точностью до наоборот. Если в радиусе километра, есть хоть один человек, который хочет сесть на голову - он найдет кого-нибудь из нас. На любом этапе жизни, в любом краю мира, в любых отношениях, в любой сфере деятельности.
   Самое сложное - со сферой деятельности. "Требуются амбициозные..." У нас этого нет. Мы - люди прошлой формации. Люди без эго. Из нас это выжгли каленым меццо-сопрано.
   Да и это не самое сложное. Можно, в конце концов, спрятаться от жизни - в деревне, от себя - в одиночестве, спрятаться в кругу семьи, таких же инвалидов, с той же историей болезни. Самое сложное - то, что в этом кругу снова только одна женщина. И это - снова не я."
                (ЛЛ 2009)

Ольга заерзала:

- Вы уходите от ответа, или мне кажется?

- А-а… ну, да… Я струсила…Это правда. Мне было страшно. Сколько там работала, столько и было страшно… Я боюсь аудитории… Такая особенность психики… Но ведь я не политрук, верно? И не укротительница тигров… Я ведь и не обязана быть храбрее Жанны Дарк.  Если бы я оставалась репортером, мне бы возможно и была нужда быть смелой и дерзкой. Но я потому и не осталась. И я ведь и не лезу туда больше. После того как…, в общем, я поняла, что мотивация исчерпана, и я могу этим больше не заниматься…

- Можно было заняться этим в Питере! Столько возможностей!  Опыт. Возраст. Солидно. Красиво. Уже можно было авторские программы делать!  Можно было сто раз сделать карьеру…  Перспективы…

- Оля, вы девушка молодая, смелая и амбициозная… И боец… Пишете вы хорошо, слог хороший… Вас портит… - ЛЛ изменила интонацию скачком, превратившись в ведьму одним взмахом ресниц:

 - Вас портит желание выставлять двойки! Вы сейчас судите меня по своей мерке. Да с чего вы взяли, что всем хочется влезать в телевизор! светиться там, как попка-дурак! Я вот плохо выгляжу в телевизоре! Я вообще нефотогеничная. Вы болеете своим гламуром, вот и болейте! Вам хочется публичности? Ну, так и флаг вам в руки! Вы артистка, ну что, я рада за вас…

- Да вы не понимаете! вы бы уже сто раз нашли себе мужика! ну, мужчину своей мечты, или там, какого вам нужно… Прожили бы другую жизнь! Деньги, опять же. Вы же смыли свою жизнь в унитаз!

- Зачем вам-то кроить мою судьбу? Она уже смыта, именно что, в унитаз. Не затем ли, что вы себя щас сравниваете со мной и говорите себе: да я вот проживу по-другому. Так проживите! Проживите. Не глядя на меня, сами себе проживите свою судьбу!... Еще неизвестно как вы накосячите!... Как будто я вас интересую! Вы на меня из-за Вики сердитесь, и цепляетесь ко мне из-за Вики!
 
- Да причем тут Вика? Существует другая жизнь. Яркая, смелая, современная! А вы тут сидите и прозябаете!


О двух домах

 
"Так получилось, что в моей квартире два балкона. Возможно, каприз архитектора стал тому виной, а, быть может, просто избыток балконов на складе. Квартира на верхнем этаже, балконы выходят на противоположные стороны, и в любую погоду в комнатах сквозняк.

Один из балконов свысока взирает на неряшливую серую шлакоблочную пятиэтажку со ржавой цистерной на крыше. Вокруг неё все заросло лопухами, скрывающими под собой какие-то железки и пустые банки. По вечерам, когда в окнах зажигается свет, видны скудно и беспорядочно обставленные комнаты, по которым ходят почесываясь встрепанные люди в майках, трусах и драных халатах.

Обитатели новой многоэтажки красного кирпича, в которую упирается взгляд с другого моего балкона, если и одевают халаты, то махровые, но в большинстве случаев предпочитают спортивные костюмы. Окна у них светятся ярче, а цвета там насыщенней. Лопухов там гораздо меньше, а те, что есть, растут как-то правильней, а в мае упоительно цветут.

Отличия между двумя домами и их жителями очевидны, но невыразимы. Легко было бы сказать, что с одной стороны люди всегда в грусти и заботах, а другие всегда веселы и беззаботны; или, наоборот, первые ведут простую и душевную жизнь, а вторые смотрят на жизнь жесткими и напряженными взглядами. Но нет, в том-то и дело, что и там, и там люди порой мрачны, порой веселы, в заботах проскальзывает какая-то радость, а веселье порой несколько истерично. Возрастные, имущественные или культурные различия так же не очень существенны.

Под разными моими балконами люди заняты одним и тем же, но делают это как-то по особенному. Скажем, в шлакоблоке всё время хлопочут, а в многоэтажке постоянно куда-то спешат. Иногда это своеобразие становится подлинной загадкой. Скажем, дети бывают у жителей обоих домов, но в одном из них (легко догадаться, где) наличие ребенка выдает себя ворохом ползунков на балконе, а зимой из форточек валит пар, тогда как в другом доме не меняется почти ничего. Складывается впечатление, что дети в разных домах имеют разную физиологию...

Внимательное наблюдение дает новые интересные факты. Жители красной многоэтажки почти не болеют и не забывают утюги, не имеют слепых и убогих родственников, не встречаются с нуждой перетаскивать тяжелые рюкзаки и баулы. Возможно, им просто везёт, тогда как жители серого дома невезучи по жизни, ежедневно попадая в различные переплёты, отваживаясь с худосочно-энурезными детьми и слепыми бабушками, то и дело сами заболевая циррозом печени.

Так недолго стать мистиком и фаталистом. Но чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что трудноописуемые отличия двух домов невозможно объяснить с позиций экономики или политики. А может быть, думаю я, это два разных биологических вида живут под видом единого "человечества"? Интересно, могут ли они скрещиваться? Дают ли гибриды потомство?

Еще труднее сказать, как устранить эти различия и, что важнее, как этим видам научиться жизнь вместе, бок о бок. Они склонны вежливо не замечать друг друга и замыкаться в своем мире. Одни и те же вещи они описывают так, что можно подумать, будто речь идет о разных странах и планетах.

Но разграничение возможно только до определенной степени. Живя по разному, они и пространство вокруг себя склонны планировать по разному. Одни хотят, чтобы телефон стоил подешевле, другим нужен быстрый выход в международную сеть и быстрая передача факс-сообщений. Одни мечтают о бетонных шоссе, где можно гонять со скоростью двести км в час, вторые полагают это излишеством, указывая на незаделанную дыру под окнами - дескать, сначала её заделать надо, а уже потом... Никаких "уже потом" возражают первые, сделаем бетонку, догоним Европу, разбогатеем и уже потом...

Совсем как в большой квартире, где одни хотят спать, другие хотят посмотреть телевизор, а третьим нужно поработать. В идеале нужно делать и первое, и второе, и третье с четвертым, но у нас нет двух глобусов, и даже город поделить нельзя. Сверхтехнологии и свобода означают прозябание одних, системы социальной поддержки и полное равенство - недопустимый ущерб для других. Граница, настоящая граница, проходит именно здесь, а не между государствами, нациями или религиями. Двум человеческим видам не договориться, и примирение невозможно.

Это ли самое сложное? Наверное, нет. Самое сложное - жить в квартире с двумя балконами."
                (Л.К.2007)



- Оля, я вас прекрасно понимаю! Поверьте, я не в первый раз слышу эту аргументацию. И мне очень жаль, что я не соответствую вашему представлению об искусстве. Я только одного не понимаю, если я – такой уж убитый вариант, если мне не светит, если все так плохо, как вы описываете то, что вам… такой успешной и перспективной от меня нужно? Вот такая  больная, разбитая жизнью, старая кляча. Вы почему-то мне звоните на другой конец земли и читаете лекцию, как быть успешной!

Идите к своим успешным и гламурным, кому там, товарищам по работе, или к кому еще можно пойти… Нет, вы терзаете меня – и ЛЛ взглянула на часы -  уже час!... Мне излагаете свои идеи и планы, мне объясняете, как я не права!  Кто я такая? Что вам это дает? Больше не с кем?!
 
- А что вы так цепляетесь за гламур? Чем так уж плох гламур? Что вам такого сделали красивые женщины, в дорогих платьях? Может, вы им просто завидуете? Красивой жизни, светским развлечениям, фоткам в глянцевых журналах, звездным знакомым?

- Э-э-э… да! В этом есть соблазн… Я однажды летела в самолете с Кристиной Орбакайте…

- Да? ну и как?

- Да, как - никак. Что вы думаете, она кинулась меня обнимать и сказала, «ах! дорогая ЛЛ, а так счастлива с вами познакомиться!»

- )))

- Нет, я от этого нечаянного свидания почувствовала только, что я - пустое место. И с экрана она смотрит на меня значительно чаще, чем «вживую». Но, сказать, что я после этого стала как-то особенно несчастлива? Да тоже нет. Это такая прививка скромности. Не более. Завидую гламуру?...Завидую, да… завидую… только одному: человек, который мне очень близок по духу, восхищает в творческом плане и по-человечески очень дорог – меня бы  не выбрал, а выбрал бы шалашовку из этого домика Барби!

- Так вот, хотя бы ради этого нужно было биться! -  и Оля сделала хореографически выверенный жест красивым кулачком.


О НЕСОВМЕСТИМОСТИ


"Обширное и, самое главное, внимательное путешествие по родной стране приносит еще одно шокирующее и в чём-то неприятное открытие: страны-то и нет. Конечно, вовсе не в том смысле, что Пенза существует лишь в виде цифровой модели в компьютере Российского телевидения, а мэра Владивостока играет перед телекамерами актёр МХАТа Кузькин.

Нет, всё есть: и города, и реки, и даже леса, то есть части страны налицо. Однако страна - это не только нечто единое, но еще и однородное или, по крайней мере, гомоформное. Но какая уж тут гомоформность, если с одной стороны - ледяная тундра, а с другой - знойные пески.

Самая же большая разница - это люди. То, что в Москве, Екатеринбурге, поселке Вижай и станице Ясиноватая жизнь разная, причем разная в принципе; и что между ними лежат не тысячи километров, а десятилетия - факт, известный давно, однако тщательно игнорируемый: слишком уж жесткие выводы напрашиваются.

У жителей разных областей, городов и поселков разные жизненные уклады, разные убеждения - разные до полярности, и пропасть настолько велика, что перед ней меркнут любые национальные и религиозные различия. Потому что одни мечтают о стремительных, быстрых трамваях, тогда как другие - о трамвае, который дожидается всех опоздавших и останавливается у каждого столба. Отчаявшись, первые пересаживаются на машины, мечтая, как утопят в пол педаль газа, но выясняется, что те, другие горой стоят за своё право переходить дорогу в любом месте, наискосок, не торопясь и обязательно с дерюжным мешком за спиной.

Это и есть несовместимость. Москвичу есть больше тем для разговоров с лондонцем, нежели с жителем Ясиноватой, а тому, наверное, духовно ближе обитатели кибуца или корейской коммуны. В итоге москвичи общаются всё же с колхозниками-станичниками, по причине общности языка. Но помилуйте, разговаривать с человеком лишь оттого, что вас с детства обучили одинаковому языку - всё равно, что в силу крайней лени жениться на соседке.

Что желанно для одних, невыносимо для других. 5% населения готово дневать и ночевать в Сети, другие 7% ненавидят её до истерики, потому что неохота на старости лет разбираться во всех этих "ха-тэ-тэ-пэ"... Тем нужны возможности для развития, этим - сохранение привычной среды обитания.

Причем и те, и другие отстаивают своё право на комфортную, не раздражающую среду. Но попробуйте составить такой закон: гарантии для одних всегда лишают свободы других. Какая может быть свобода предпринимательства, если работника нельзя уволить? Телевидение уже не знает, что и как показывать. Детей в рекламе - нельзя (видимо, воспитатели добились), сцены употребления водки - тоже. Обсуждают, не запретить ли демонстрацию предметов женской и мужской гигиены - видимо, слишком многих по жизни бесят выбритые лица и белые брюки.

Нельзя, конечно, сказать, что подобные разногласия были свойственны лишь нашей стране. В Турции чадры вынуждены уживаться с мини-юбками (кстати, законом запретили всё-таки чадры - у нас бы сделали наоборот), в США гонениям подвергаются курильщики и бабники. Однако мало где дистанция между частями одной страны достигает столетий и столь принципиальна.

Оставаться вместе - лишь отравлять жизнь друг другу, всё равно любителям спутникового ТВ и приверженцам хозяйственного мыла договориться не удастся. Остаётся разойтись миром.

Тут нельзя не вспомнить, что громадные империи - пережиток прошлого, когда страны постоянно воевали друг с другом, и войны выигрывались не умением, а числом. Сейчас маленькая Швейцария живёт получше даже, чем США, а небольшая Ливия наводит на те же Штаты ужас вылазками своих террористов...

Кстати, та же Швейцария ухитряется поделиться еще и на кантоны с разными языками. А монолитность США - кажущаяся, отдельные штаты живут по разным законам. Пожалуй, и нам есть смысл двинуться по этому пути, стремясь к тому, что одни регионы станут оплотом либерализма с детьми в рекламе и эротикой в фильмах, а другие - строгого благонравия в старообрядческом духе; где-то будет социализм, где-то - свобода предпринимательства. И каждый будет выбирать жизнь себе по вкусу.

Разумеется, это лишь идея, которая выглядит безумной, и никогда не будет реализована по тысяче причин. Всё равно нечто подобное будет происходить. Люди разных взглядов и идеалов будут учиться не мешать друг другу, а значит - не замечать друг друга. Это будет страна фейс-контролей.

Вместо развода - апартеид. Раздельное проживание."
                (Л.К. 2001 года)



ЛЛ устало вздохнула:

- Олечка, ну я же билась! Вот сколько жила с ним, столько и билась. Но сейчас-то какой мне смысл  биться? У меня ведь и другие задачи в жизни были… У меня еще и ребенок на руках всю жизнь, а какое-то время еще и муж был, и жить нам всегда негде. Это ты еще маленькая. Много ты зарабатываешь в своем телевизоре? - она и не заметила, как перешла на «ты»

- Мало.

- А на что живешь?

- У меня папа - крутой перец!

- Вот видишь, а у меня папа был самый обыкновенный. И  первый муж был самый обыкновенный… И я сама - самая обыкновенная. С той точки зрения, с которой вы меня судите, я самая обыкновенная. Но я и не убиваюсь, что Кристина Орбакайте, не узнает меня в самолете.  У меня другие критерии крутизны.

- Например…

ЛЛ призадумалась:

- Ну, например, был такой мультик, не помню название… «Большой Ух»… Там короче, прилетает инопланетянин на землю, такой смешной, коротышка и пузан, все песню пел: «мы медузы, мы медузы…ты-ды ты-ды, мы похожи на арбузы… ты-ды, ты-ды»
И знакомится случайно с местным…то-се, про звезды  ему втирает, все такое - крутышка, короче, такой… А местный говорит: «у меня тоже есть звезда»; тот – «да, ладно!»; этот – «пойдем!»; и приводит его на пруд, а там восход, он так кусты раздвигает, а там лилия, и она так открывается, глядя на солнце, короче, с ума сойти! - они оба такие зачарованные, потом так тихо кусты закрыли и на цыпочках ушли.
Это разные школы, понимаешь? И разные взгляды. Там в мультике – чуваки поладили. Но это ж мультик… Если я тебе щас скажу, у меня звезда, ты ведь мне не поверишь. Ты скажешь «докажи», сколько стоит, спросишь, где купила? Покажи?  и «от Армани ли френч?»

- Это очень умно, и слишком иносказательно для меня, можно как-то попроще?

- Ну, например, вы сравниваете: респект – не респект.

Оля подозрительно смотрела из экрана монитора.

- А ЧТО  мне даст? этот респект? Он дает мне возможность общаться, с кем я хочу общаться? Или просто здороваться с Кристиной Орбакайте в самолете? А мне надо? Если твой респект -  всего лишь вывеска? А  платить-то за нее нужно полноценными деньгами, силами, поступками. Но у меня уже есть люди, ради которых стоит  совершать поступки, и тратить деньги и силы… И потом, Олечка, я боюсь.  Я не люблю на людях –  мне страшно, не комфортно. Если бы можно было так в тишине, в безопасности, я бы может и соблазнилась. А так, тиражировать свою вывеску, мне - ни к чему совсем.

С точки зрения  твоего респекта, я, конечно, «слаще редьки ничего не едала». Бабушка моя так говорила: «Слаще редьки ничего не едала» А я едала! Я жила там, где хотела! Ходила по улицам, которые люблю! Дружила с теми, кто нравился! Учила то, что хотела учить, читала взахлеб, пела всласть, целовалась до одури! Любила мужчин, которых… которых любила. Страдала до умопомрачения! Я, может, надорвалась уже. А мне еще сына поднимать. Что вы терзаете меня?! Я ведь и не навязываю вам свое мнение. Я просто хочу его иметь!  И иметь право выбирать. Не спрашивая у вас разрешения!


   

 "Я очень дорогая женщина...Хм....Я очень дорого ценю свою любовь.
    Это не значит, что ее нельзя получить даром. Ее только даром и можно получить. Все, кто ее получил - не дадут соврать.
    Ее удержать трудно. За это я беру очень дорого. Я беру безупречностью. Конечно, никто не совершенен, и я, в том числе, все когда-нибудь лажаются. Дело не в том, что облажался. Дело в качестве попытки: не дотянул, задолбался дотягивать, позволил себе не дотягивать?
    Ну, и ладно.
    Я очень дорогая женщина, потому что мою любовь нельзя дешево ценить. Это моя единственная ценность. Это мой флаг. Это моя жизнь, вера, правда. И меня не устраивают одолжения в ответ! Слишком дорого мне это дается!
    Я всегда дотягиваю, никогда не задалбываюсь и ни в чем не позволяю себе не дотянуть. Это к тому, что я не верю, что можно "не дотянуть", "задолбаться" и "позволить себе"
    Если вы думаете, что это не так, то вы - халявщик.
    Халява - такая же мертвечина, как нелюбовь. Поэтому я не живу с мужчинами, которых не люблю. Дело не только в мужчинах. Я и с женщинами, которых не люблю - не живу тоже.

    Но, справедливости ради, я не живу и с мужчинами, которые не любят меня. Имеют право.

    У каждого своя зона комфорта. У каждого свое представление о любви. И сколько их разных! Каждый в своем праве. Не в праве только халява! Халява убивает любовь. А почти у всех в представлении о любви - халява! Поэтому так мало людей совпадающих в зоне комфорта.
    Поэтому я живу одна. Могу себе позволить.
    Я мало трачу на себя, не люблю дорогие тряпки, может, просто не обращаю внимания. Я  не гоняюсь за респектом,  снимаю очень скромное жилье, могу заработать на себя и на своего ребенка. А сейчас могу и не зарабатывать. Но чего я не могу себе позволить, так это чтобы меня имели на халяву. Это как спать с мертвецом.
    Вы думаете, много женщин могут позволить себе такую роскошь? Вы и теперь сомневаетесь в том, что я дорогая женщина?"
                ( ЛЛ.2009)


-  Оно у меня есть. Оно мое. Мнение. Мое. И я выбираю. И разрешения не спрашиваю.

- Но вы осуждаете!

- Что я осуждаю?

- Гламур и глянец!

- Да, осуждаю.

- А говорите, что не навязываете свое мнение!

- Стоп, стоп! Давай-ка поподробнее…в этом месте… Гламур и глянец – это УЖЕ мнение, которое НАВЯЗАЛИ!... Целой стране!... И это не то, чем бы человеку следовало гордиться… Это то, что было в Советском Союзе, с точностью до наоборот…  Там народу навязали мнение, что стремиться к материальному – это разврат и буржуазный предрассудок… А  теперь вы мне навязываете глянец и гламур, и вот именно таким воинственным тоном предлагаете мне… навязываете мне… мнение, что гламур – это то, за что стоит биться и положить на это жизнь!

-  Я не говорила положить жизнь… Просто красиво жить – это красиво!

-  Я ради этого деньги зарабатывать не стану! И Вика не станет…  Пока что… нет. А ты да -  ты в этом выросла. А теперь приперлась какая-то нищая училка и засерает бедной Вике мозги!...

Оля сделала протестующее движение:

- Это не так, я так не говорила!

- Ну, че уж там, Олечка, я не хуже тебя считываю эмоции…А ты попробуй,  переформатируй ей мозги! Объясни ей, что ей не надо Ваню любить, а надо гнать по жизни за успехом, за деньгами, за Пьером Карденом. Делать карьеру, рвать ж…пу, чтобы попасть в ящик, и смотреть оттуда на людей чаще, чем вживую. Принимать за своих тех, кто уже в Кардене. Ты не слышишь разве, что схема уродская?

- То есть вы считаете, что карьера, успех и деньги  – это плохо! Пипец! Давайте жить в нищете, есть всякую дрянь, оставаться, как вы, незаметной серой мышью и плевать на успех… Только для того, чтобы когда-нибудь какой-то там дебил-инопланетянин, пришел посмотреть на лилию в моем болоте? Я правильно вас поняла?

- Нет, конечно, не правильно… Надо делать карьеру и стремиться к успеху, и есть вкусные вещи, и баловать детей и любимых. Но!... Не любой, ценой!

- То есть Пьер Карден – это не та цена!

- Именно что не та!... Пьер Карден, как бы тебе объяснить…, он не потому крутой, что дорог… А он дорог, потому что крутой! Это лекала, которые шлифовались по сто лет, это мастерство, там столько выдумки, столько инженерных решений, иногда даже чересчур. Но если вопрос стоит, «я живу для того чтобы носить Кардена!», тогда я в гробу видала твоего Кардена!

- Знаете, я думаю, что Карден – примерно так же.

- Безусловно! Даже не протестую… Сейчас-то Карден значит именно это: что у тебя куча денег, или ты изображаешь, что у тебя куча денег…то, что так дорого твоему сердцу - карьера, успех, респект…  Статусные вещи, статусные игрушки, статусные  отношения. И это значит, что наш спор не разрешим. И мы никогда друга друга не поймем… Но Вику испортить я тебе не дам!

- Да с чего вы взяли, что я так уж гоняюсь за Викой!

- А за чем ты гоняешься?

- Я хочу успеха!

-  Успеха… у кого?

- У публики,…у людей,… у народа
 
- Вот это и нужно понимать… Вика и есть твоя публика. Она потому тебе так и нравится. И я твоя публика… Хотя это тебе  нравится значительно меньше…пока. Но именно поэтому ты со мной и бэ-сэ-дуешь… И если это тебя утешит… Ты нравишься и мне и Вике. Именно поэтому мы с тобой тоже бэ-сэ-дуем… Пока...

Оля смутилась, и даже, кажется, порозовела щеками. Даже ЛЛ смутилась.

- Но за ваш гламур я надрываться не стану!  Не прет! Я за те несколько лет так устала!... Я  не могу наотдыхаться,  иногда самой себе завидую, от того, что никому ничего не надо доказывать, что можно просто жить, ходить на работу, делать дело, которое не требует надрыва, не стоит страха…  Я лежу, как удав… И счастлива. Ну, так было… Пока не появились эти его тексты опять.

- Вот, хотела вас спросить. Про тексты. А он в жизни такой же? Ну, в смысле…

- Я поняла, Оля…Нет, не такой,… но узнаваемый.  Не знаю, почему он запретил себе быть таким всегда. Мне кажется, он тоже боится… Ну…

- Я поняла… Знаете, я никогда ничего такого не читала…

-  Я тоже… - ЛЛ засмеялась, - У меня от него все время рвет башню. Веришь? Всю жизнь. А я–то ведь много прочитала… А  его читаю, и меня начинает колбасить от ощущение Настоящей Жизни, понимаешь?  Он такой «Встань и Иди!»…, - и ЛЛ обеими руками изобразила повелительный магический жест, -  и я такая встала и пошла. Понимаешь?  Откуда силы? Страсть! Кураж! Смелость! Столько желаний! Столько надежд! У меня силы просыпаются, только когда я чувствую запах настоящего. А в нем все время что-то настоящее. Понимаешь? Знаешь..., как строевая лошадь, запах пороха, ногу в стремя, шашку наголо! – битва! - че смеешься? Понесло? Ну, да, меня понесло…

- Вы прикольная! – продолжала смеяться Оля с экрана монитора, - а мне Вика рассказывала, что вы с Глафирой в больнице пол отделения развлекали.

- Да?... неужто пол отделения?… Глафира да, она, конечно, уникум! Она, кстати, работала у вас  на Белоярской АЭС. Много лет…, - сказала ЛЛ как журналист журналисту.

- Да? Кем? – спросила Оля как журналист, и в глазах у нее заскакали знакомые Вике с Ваней бесенята.

- Как раз тем, кем надо – инженером по технике безопасности.

- Да, ладно!
 
- Честное слово.

- Вы тоже подумали про пуск четвертого блока?

- Да, я просто не знала, что третий тоже был на быстрых нейронах…

- Да?

- Да и она с ним работала, а муж у нее был начальником службы эксплуатации этого реактора, чувствуешь, какой источник. Ну, и потом, она – физик.

- Круто! Спасибо! ЛенЛексевна, реально спасибо!

- Ей будет приятно… У них та еще семейка была: если что-то случается, то одно из двух: или она под суд или он…

- Почему?

- Ну, как почему, как у нас разбираются: или технику безопасности нарушили, и, значит, Глафира - под суд, или служба эксплуатации насифачила, и значит, мужа туда же! Вот так они и работали не за страх, а за совесть, потому что спирать-то не на кого… Вот… Поэтому, Оля, я тебя попрошу, не ищи на кого навесить собак!... Разберись по взрослому, не пожалей времени. Ну, если уж делать, надо делать настоящую журналистику, ты же под этим всем подписываешься… И еще, Олечка, поделикатнее с нашей бабушкой. Она очень хороший человек. Добрый, веселый, легкий. Глумливый порой. Но при всей своей браваде, очень уязвимый… Она, если захочет, тебе и еще много чего расскажет…
 

Расстались они  по-приятельски. Оля даже обещала держать ее в курсе своих изысканий, по интересующему вопросу.

Последний вопрос, который ЛЛ задала своей новой приятельнице, был о квартире:

- Оля, а что за квартира, в которой ты сейчас находишься?

- Да просто квартира, я ее сняла в июле.

- А где она находится? Не в районе вокзала?

- Ну, да недалеко…

И ЛЛ назвала адрес.

- Откуда вы знаете?

- Мы ее когда-то снимали, с моим, как ты говоришь, последним мужем. Ну, правда, мы тогда были любовниками...

- Обалдеть! – прежде чем выключиться, Оля другими глазами оглядела этот свой бивуак…

ЛЛ же отключившись, набрала в поиске знакомые имена… К вечеру она уже была в курсе жизни семьи.