Зимний вечер в Гаграх

               
     Рада Аджубей, короткими саженками переплыв лиман, устало опустилась на предупредительно расстеленную охраной газету, промокнула коротко остриженные от тифа волосы промасленным ватником мужа, улыбнувшись тому застенчивой улыбкой беззубой кандидатки в партию и комсомол, отхлебнула из запотевшего на жаре стакана свежевыпущенных жамок, доставленных спецбортом из Сухумского гидрария электролизных смесей накануне утром, довольно потянулась и открыла книгу Калинина " Фашизм как высшая форма эксгибиционизма ". Первые же строки тюкнули скрытой в них магической мощью прямо в висок, он запульсировал, наливаясь отдаленной болью воспоминаний, гневных провалов памяти, вопиющих о достаточных поползновениях и действительно насущных шаньгах, блистательно описанных бессмертным фабричным заговорщиком всякой живой твари Михаилом Иванычем, хитроумно сменившим эпилог форзацем, а экслямбрус тремя сосновыми и основательными в кечойности абзацами, набранными курсивом в знак особой опасности содержащихся там строк. Рада вцепилась ногтями в загорелый лоб мужа и процитировала, блестя бездонными глазами интернациональной еврейки :
     " Империалистическое развитие отношений, столь характерное для подсобистых регионов новой эры, характеризуемых со всем тщанием в вышеупомянутых работах товарища Гольца, не могло не привести к росту праволевацких отклонений в среде потомственно - вынужденных рабочих, бросая последних в бой с превосходящими силами гнетущих сознание безбрежной напряженностью международных переговоров, со всей окончательностью выявивших недееспособность правящего класса к внутреннему развитию скрытых резервов, ужатых борзой дланью и отложенных на завтра, о чем неоднократно грозил первоначальный лидер движения, дарующий светлый день четырнадцатое ноября как величайший день, избавленный от собственного назойливого присутствия в скромных семейных подмосковных вечерах, с изменением парадигма обрушившихся на истонченное население навсегда ".
     - Е...ть, - простонал товарищ Аджубей, прикрывая лопатой взбугрившиеся финские плавки, - ништяк тебя проперло, мать.
     Рада яростно захохотала и повернулась к начальнику охраны, квадратным габардиновым пятном ютящегося за гранью прямой видимости, вскричала голосом раненой и морской, подзывая немых свидетелей своего триумфа, плотно теснящихся за ответственной спиной начальника охраны стайкой нахохленных очевидцев, редакционную команду революционных радиостанций Советского Союза, подпольных комитетов сумеречной зоны и Машу Алехину, маленькую косоглазую девочку с косичками, штудировавшую Жоржа Санда в переводе Трумена Капоте, изданную ограниченным тиражом в полэкземпляра Лейпцигской типографией равнополых печатников в нулевом году нашей эры.
     - Сюда ! - Вскричала она, отжимая мускулистое тело от раскаленного песка пляжа, рывком вставая на колени перед сбежавшимся впопыхах обществом приближенных к приобщению. - Слушайте меня !
     Она отползла под раскинувший алюминиевые спицы тент, встала на ноги, прислонившись бугорчатым позвоночником к столбу центрального основания, отдышалась, вытирая гордый рот ладонью, и ткнула пальцем в сжавшегося мужа.
     - Это все он, он один виноват, если бы не он, я бы сейчас и подавно, но он коварно воспользовался, а я, я, я, - она задохнулась, мотая головой в изумлении, - я читала Маркса.
     Собравшиеся протяжно замычали, выражая скромный восторг перед лицом мудрости товарища Рады, и развернулись насупленными глазами к Аджубею, спиральными движениями конечностей вбуривавшегося в слежавшийся песок пляжа. Очень скоро от него осталась одна голова, круглой макушкой выделявшаяся с левой стороны лежака, нарушая симметричность и чувство достоинства Маши Алехиной, маленькой косоглазой девочки с косичками.
     - Наверное, его нужно расстрелять, - в порядке личной инициативы предложил начальник охраны, выхватывая " Маузер ", тут же отведенный в сторону маленькой рукой Маши.
     - Обожди, - кургузо прокартавила она, заправляя косички в сапоги, - мы с этим уже сталкивались и не должны допускать преждевременных перегибов на местах.
     - Истинно, - завыла редакционная команда, приплясывая на остывающем песке пляжа.
     - Алилуй, - подтвердили комитеты, сокращая мышцы трахеи.
     - Проголосуем, - предложила Рада, садясь на печальный валун начальника охраны, тут же шевельнувший хрящом и налившийся мощью сворачивавшего горы горняка и сбокупроходца.
     - Расстрелять, - стоял на своем начальник охраны, ложась податливой массой под округлым задом Рады, затянутым в велюровые трусики от плавкостюма Розы Розенберг.
     - Депортировать в первобытное состояние, - хихикнула Маша Алехина, маленькая косоглазая девочка с косичками, строя разные глазки редакционцу и комитетчику, набычившихся в ожидании развязки.
     - Премировать будильником имени Чонгар - хана в подарочном исполнении Пальмирского оркестра духовых и мясистых, - неожиданно перехватил инициативу Аджубей, хитрой массой вытекая из - под песка. Он окоченел и возвысился, покачивая продолговатой головой над собравшимися. - Возгласить, обрадоваться и устремиться далее. А поскольку, - цинично прищурился Аджубей, - правом голоса обладаю я один, то и говорить тут больше не о чем.
    Начальник охраны согласно кивнул, переводя " Маузер " на стрельбу залпами и несколькими точными выстрелами разметал собравшихся по пляжу и полосе прибоя, ритмично сотрясавшего мир со дня основания. История закончилась, не начавшись ни х...я.