Спрятанная мелодия

Музыка:
Picture of the Moon - Gary Moore


Я слушаю и повинуюсь. Во всем виновата эта мелодия. Ее мы достали из видавшего виды скрипучего шкафа и выпустили гулять. Она бродила по комнате в полусне и будто просилась обратно. Она взялась своими нежными руками за ручку и чуть потянула на себя дверцу. Дверца упрямилась, не впускала обратно. Мелодия споткнулась о выпавший из шкафа ботинок и присела на корточки, как маленькая.
-Посмотри на ее тоненькие ножки, разве она готова с нами бежать куда глаза глядят?
-А мы ее не будем торопить, давай предложим ей немного ликера?
-Это же алкоголь, неужели обязательно надо напоить, прежде чем услышать?
Он не спеша взял бутылку, повертел пальцами вокруг горлышка и снял пробку. Томная тягучая капля ликера потянула за собой вторую, третью и плюхнулась на дно бокала, заполняя собой всю комнату ароматом полевых трав, скошенного сена, переспевших вишен и еще чего-то еле уловимого, похожего на запах возбужденной кожи. Ликер оставался в бокале нетронутым, а у нее по телу загуляло удовольствие, которое с каждой минутой становилось все смелее и вольнее. Забилась жилка чуть выше ключицы, жар с холодом заиграли с температурой, пробежали мурашки по затылку и онемели кончики пальцев. Ничего не могла говорить, только несколько коротких звуков бились о сомкнутые губы.
-Я не понимаю, - возмутилась мелодия, - можно ли желать петь, не раскрывая рта?
И мелодия распустила свои бесконечные руки, которые пряли, заплетали, выискивали, воротили, смели и шалили. Вся комната превратилась в сплетенное голубиное гнездо из пуха, веточек и наслаждений. Со всех углов послышалось воркование, хлюпанье крыльев, далекий рокот нарастающего восхода. Стены пылали в такт ритм гитары, отпуская языки пламени в самые дальние уголки.
-Я не понимаю, как ей это удалось? Этот шкаф давно никто не открывал, а сейчас он колышется в такт, словно какой-нибудь шедевр, выставленный на вернисаже картин.
-Эту мелодию сочинил счастливчик. В одной руке он держал то, что хотел, а другой отдавал не менее ценный дар. Он как вселенский водолей, сливался и истекал, омывал и поил, поднимался по круче и бил водопадом.
Ничего не искал, писал.