За что боролись фанфик по вселенной Марвел

- Мать,  - говорил Кингпин, умоляюще глядя на жену, - может, не надо? Позорище-то какое, ей-богу!
 - Надо, государь, надо, - отвечала Ванесса, поправляя мужу галстук и разглаживая рукой воротник его пальто. – Ну иди уже, иди…
Кингпин печально вздохнул и полез на трибуну. При виде его внушительной фигуры толпа оживилась, послышались аплодисменты и выкрики «Слава королю!». Немного прищурившись от вспышек фотокамер, Фиск благосклонно кивнул в знак приветствия. Толпа разразилась ещё более громкими овациями.
«Чего орёте, как на концерте? – раздражённо подумал Кингпин, окидывая взглядом огромную площадь, заполненную народом. Он посмотрел вверх, на соседние крыши: может, какой-нибудь сердобольный снайпер избавит его от мучений? Но, увы: служба безопасности короля хорошо прочесала все окрестные чердаки (главным образом от кошек и птичек), и сейчас на крышах могли находиться только сами охранники Фиска.
Подождав, пока аплодисменты стихнут, король величественно произнёс:
 - Сограждане! Повод, по которому мы собрались  здесь, не требует долгих предисловий. Сегодня мы чествуем супергероев. Чествуем тех, кто совсем недавно спас наш мир от смертельной опасности. Все  мы знаем, как называть этих людей: Звезда в Шоке, Человек Электрогусь, Женщина-Швабра и Кусок Колбасы!
Толпа снова одобрительно зашумела. Вышеназванные супергерои стояли в первом ряду, подобострастно глядя на короля и внимая каждому его слову. Женщина –Швабра даже немного прослезилась. Её примеру последовал и Звезда в Шоке, положив голову на ей грудь.
«Боже, что я здесь делаю? - подумал Кингпин, рассматривая цветастые трико героев торжества. – Чёртовы клоуны, не могли ещё глупее вырядиться?» Он попробовал определить, какого же всё-таки пола Звезда в Шоке, но так и не смог.
- Эти храбрые люди, - продолжал король, -  бесстрашно смотрели в глаза вселенскому злу, рискуя жизнью не ради наград и славы. Осознавая, какая великая ответственность легла на их плечи, они посвятили себя борьбе за справедливость.  И, поверьте, Родина этого не забудет!
   Швабра вконец разрыдалась от умиления. «Господи, что я несу?» - думал он, слушая очередные аплодисменты и изо всех сил пытаясь излучать величественное достоинство. Фиск проклинал своё тщеславие за то, что оно заставило его ввязаться во всю эту комедию с коронацией, когда он мог бы поставить  во главе правительства марионетку и оставаться в тени. «Дурень ты лысый, - мысленно ругал себя Кингпин, - в монархию поиграть захотелось? Теперь выступай на всех этих сборищах, как идиот!»
Конкретно на данном сборище речь шла о том, что совсем недавно злобный генерал Зуда с планеты Визуле напал на Землю во главе какого-то межгалактического альянса. С ним не могли справиться никакие Мстители, Каратели, Спасатели и даже Мистер Доктор. Казалось, Зуда вот-вот захватит планету. И вдруг, словно бы из ниоткуда, на помощь пришёл новый супергерой – Звезда в Шоке. С ним были его друзья, которые тоже участвовали в спасении, хотя основная заслуга принадлежала, конечно же, ему. Звезда в Шоке отчаянно проник на корабль генерала, чтобы сразиться с ним. Но этого вовсе не понадобилось: увидев розовое трико супергероя, надетые поверх него кружевные трусы и сногшибательный маникюр, генерал Зуда был морально уничтожен.
 - Что ты такое?! – в ужасе воскликнул он, ослеплённый стразами на ботфортах супергероя.
 - Ой, сладкий, да я ещё и сам толком не определился, - кокетливо махнул рукой Звезда в Шоке.– Ты ещё мою подругу Кончиту не видел.
 - Я не хочу этого видеть! – заорал Зуда, хватаясь за голову.
 - Чуваки попадают на Дольче Габбана, - сказал Звезда в Шоке. – А ты попал на меня, красавчик!
Зуда впал в губокий ступор. Он сказал, что больше не хочет иметь никаких дел с землянами и попросился просто уйти, потому что «жизнь его к такому не готовила». Звезда в шоке великодушно отпустил его. Ходили слухи, что на своей родной планете Зуда впал в глубокую депрессию и предпринял несколько попыток суицида. Содержание его предсмертных посланий было примерно следующим: «Пошёл на хрен мир, в котором возможно ТАКОЕ».
   …Фиск недовольно покосился на сенаторов и чиновников, стоявших слева от него. Каждый из них пытался придать выражению своего лица побольше торжественности, но особенно выделялся Тони Старк: он просто являл собой воплощение патриотического благоговения. Кингпин остановил на нём свой взгляд, и тут ему пришла в голову мысль получить хоть какое-то моральное удовлетворение от происходящего.
        Окончив  речь, он сошёл с трибуны и вместо того, чтобы направиться к машине, остановился напротив  группы застывших в поклоне придворных.
- Сенатор Старк, - обратился Кингпин к Железному Человеку, - думаю, эти славные ребята займут достойное место в команде «Новейшие Мстители». Звезда в Шоке туда вообще замечательно вписывается.
  Когда-то давным-давно Тони Старка выдвинули на пост сенатора по делам супергероев и, как говорится в одном известном фильме Эльдара Рязанова, до сих пор не могут задвинуть обратно.
Установив абсолютное господство, Кингпин  намеревался безжалостно расправиться со всеми, кто когда-либо стоял на его пути.  Ему хотелось давить врагов, упиваясь собственной властью и подавляя любое сопротивление… Но не тут-то было! Здоровяка ждало очередное разочарование: с одной стороны – Ванесса, с другой – общественное мнение,  а ещё правительство дружественной Латверии и множество всевозможных организаций. Но главным образом, конечно, Ванесса, ради которой  и пришлось нашему Кингпину смириться с ролью просвещённого монарха.
Как и любой управленческий гений, Фиск всегда придерживался правила: держи друзей близко, а врагов – ещё ближе. Поэтому вместо того, чтобы отослать подальше своих бывших соперников в борьбе за власть или всячески их раскулачить, король предложил некоторым из них должности при дворе. «Если совсем убрать не получается, то пускай хотя бы под присмотром будут» - рассудил он.
Таким образом, Тони Старк уже достаточно продолжительное время занимал пост сенатора по делам супергероев. Кингпина Старк ненавидел, но как только он намеревался оставить своюдолжность, его тут же начинала душить огромная зелёная жаба. Однако сам он предпочитал думать иначе: ему казалось, будто он находится при правительстве Фиска исключительно для того, чтобы «хоть как-то противостоять этому монстру».Ещё он любил приписывать себе заслуги Ванессы, заявляя, будто бы только благодаря ему и его Независимому Союзу Супергероев «кровавая тирания гнусного уголовника не расцвела пышным цветом».
          Основным методом его противостояния было дерзить королю при каждом удобном случае и вообще вести себя вызывающе. Так он чувствовал, что сражается с ненавистным правителем, а не просто безучастно смотрит на происходящее. Поэтому сейчас, стоя на помосте и бесстрашно глядя прямо в суровое лицо Фиска, Старк надменно произнёс:
 - Вопрос о причислении кого-либо к отряду «Мстители» будет рассматриваться  Независимым Союзом Супергероев – организацией, которая не находится в подчинении Вашего величества.
Кингпин только этого и ждал.
 - Конечно, конечно, мистер Старк, - сказал он, стараясь сохранять серьёзное лицо. – Поэтому я и попросил ребят об одолжении, пока они ещё не успели вступить в Вашу славную организацию… А сенат, насколько я помню, всё ещё мне подчиняется, не правда ли?
Железный Человек удивлённо свёл брови, почувствовав неладное. Нахальная ухмылка постепенно сползала с его лица.
 - Мистер Старк, - невозмутимо продолжал Кингпин, - наши сегодняшние супергерои предпримут операцию против опаснейшего преступника современности – Чёрного Проктолога. Вам, как сенатору, в компетенцию которого входят подобные вопросы, приказываю возглавить их небольшой отряд.
Старк побледнел. За время своей криминальной карьеры Чёрный Проктолог успел пересечься со многими мстителями, карателями, спасателями и прочими доблестными личностями, а некоторых даже брал в плен. И все они почему-то очень неохотно об этом рассказывают, а если и рассказывают, то лишь в общих чертах, настойчиво упуская подробности.Говорят, сам Фрэнк Касл ушёл от Проктолога с разорванным... шаблоном. Возможно, этот факт и послужил причиной тому, что сейчас супергерою и миллиардеру Старку стало немного некомфортно.
  - Позвольте, - пробовал отнекиваться Железный Человек, - но это не входит в мои полномочия как сенатора!
Фиск отечески положил свою огромную ладонь ему на плечо и произнёс почти ласково:
 - Тони, Вы являете собой пример для многих. Кусок Колбасы, в частности, Вами просто восхищается, мечтая когда-нибудь стать на Вас похожим. И у него, надо сказать, есть все предпосылки для этого! Так неужели Вы сейчас оставите их без своего чуткого руководства?
Старк устыдился своей попытки уклонитьсяот встречи с вышеуказанным узким специалистом, но, во избежание внутреннего конфликта, тут же объяснил себе, что это всего лишь естественное нежелание подчиняться приказам мерзкого жирдяя.
 - Итак, уважаемый сенатор, по окончании операции жду Вашего подробного – Вы слышите? – подробного отчёта о столкновении с Проктологом. Возможно, даже попрошу Вас огласить его на заседании сената. Удачи, Тони, Родина Вас не забудет!
     С этими словами Кингпин повернулся и быстро зашагал к машине, остановившись лишь для того, чтобы дать Ванессе возможность взять его под руку. Следом потянулся шлейф из придворных и телохранителей.
 - О чём это ты говорил с нашим дорогим Железным Человеком? – спросила королева, когда они уже оказались в кожаном салоне авто.
 - О судьбах мира, - коротко ответил Фиск.
 - Что-то он какой-то бледно-зеленоватый после вашей беседы, - заметила Ванесса, подозрительно глядя на мужа.
 - Не знаю, - пожал плечами Кингпин, - может, коррозия.


2.
Заседание сената затянулось: лорд Оусли три с половиной часа докладывал  Его величеству о том, каких замечательных показателей достигла экономика страны за время его пребывания в должности Главного Финансового Советника.
 Сенаторы и чиновники клевали носом от недостатка кислорода в помещении, некоторые на мгновение засыпали, но тут же приходили в чувства от ужаса: вдруг король заметит и запомнит? Другие, напротив, нетерпеливо ёрзали, каждую минуту надеясь, что всё это наконец закончится.  Выступление Филина в конце концов сводилось к тому, что его нужно оставить в должности ещё как минимум на год, и он плавно пытался подвести короля к этой мысли.
Кингпин зевал и со скуки сочинял хайку. Хайку получались какие-то неправильные и безразмерные.


«Команду храбрых самураев
К Проктологу отправил я…
И пусть любовь их расцветает,
Подобно сакуре весной.»

Оусли пыжился, распинался, пот катился с него в три ручья, но это нисколько его не смущало. Он едва не подпрыгивал, воображая, как же ловко ему удаётся всех одурачить, и это придавало ему ещё больше воодушевления.
Кингпину захотелось встать, подойти к Оусли, подвесить его тушку двумя руками за горло и душевно спросить: «Куда, сволочь, подевались шесть миллиардов из бюджета на будущий год?!» В бытность свою главарём нью-йоркской мафии он так бы и поступил без лишних церемоний, и никто не посмел бы с ним спорить. Любой из его подчинённых, от консильери до последней шестёрки, хорошо подумал бы, прежде чем пытаться одурачить босса, и только самые безрассудные смельчаки решались на такое. Практика показывала, что этим они подписывали себе смертный приговор. Обитатели Адской Кухни знали: малейшая провинность перед Кингпином – и голова полетит с плеч, причём в самом прямом смысле этого слова.
 «Да, Уил, - говорил себе король, отстранённо глядя на сенат, - ты был хорошим Кингпином. Железной рукой ты контролировал город, держа его в абсолютном подчинении. А сейчас Его величество Уилсон Грант Фиск Первый, властитель многомиллионного государства, просто сидит и выслушивает весь этот бред третьесортного манипулятора с птичьими мозгами».
Наконец, Фиск не выдержал: он грубо прервал Филина и задал ему несколько существенных вопросов касательно текущего положения дел. Оусли нервно подпрыгнул от неожиданности. Сенаторы мгновенно проснулись.
«Чего это он прыгает постоянно? – подумал Кингпин. – Взлететь пытается, не иначе».
   Филин стал выкручиваться и запинаться. Он уже не выглядел таким самоуверенным, и речь его постепенно сдулась. Воспользовавшись ситуацией, Фиск произнёс:
 - Лорд Оусли, я вижу, Вы недостаточно проработали своё выступление. Я дам Вам сутки на то, чтобы это исправить. И приготовьте документы о расходах бюджета за последние полгода, я хочу убедиться, насколько они совпадают с тем, что Вы только что так красиво нам рассказывали. Жду Вас завтра после полудня в индивидуальном порядке. На сегодня заседание окончено.
Кингпин наблюдал за тем, как сенаторы наперегонки спешили покинуть зал, толпясь у выхода. Оусли оказался в первых рядах убегавших. Опасаясь, как бы король не оставил его для разбирательства, он подчищал себе дорогу локтями, изредка оборачиваясь. «Ничего, до завтра что-нибудь придумаю!» - подбадривал он себя.
   Наконец, Фиск остался один в пустом зале. Он сидел, подперев рукою щёку, и размышлял о том, какая это всё-таки удивительная зверушка – человек.
«Вот идёшь ты всю жизнь к чему-то, идёшь… Вроде, к цели своей идёшь. А потом смотришь: хрень какая-то получилась...»
В зал заглянул один из охранников Фиска, обеспокоенный долгим отсутствием босса. Кингпин с умным видом уставился в свои хайку, притворившись, будто погружён в документы особой государственной важности. Наконец, он неохотно оторвался от бумаги и взглянул на телохранителя. Тот хотел спрятаться, но Фиск строго произнёс:
 - Готовьте машину.
«Но, с другой стороны – как иначе? – думал он по дороге. – Если ты не родился с золотой клизмой в заднице, у тебя только два пути: либо прозябать до конца своих дней, либо рвать зад, теряя здоровье и человеческий облик, только ради того, чтобы к старости хоть что-то иметь. Ну, и увлекаешься иногда…Человек – она ведь такая зверушка, азартная.»
  Кингпин приказал заехать во дворец с чёрного входа, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Выйдя из машины, он невольно остановился, любуясь печальной красотой застывшего сада.
   Стояла середина осени – время года, которое обычно навевает приятную грусть на людей романтического склада,  а на всех остальных просто действует усыпляющее. Кингпина же осень делала ещё более созерцательным. Фиск был далёк от сентиментов, но была в нём определённая доля чувствительности, и он любил природу во многих её проявлениях. По его приказу, опавшие листья специально не убирали, а только расчищали дорожки так, чтобы вдоль них простирался золотистый ковёр с вкраплениями оттенков красного. Ему захотелось пройтись по уходящей вглубь сада аллее, и он уже  сделал шаг по направлению к ней, как вдруг почувствовал, что несколько телохранителей намерены увязаться следом. «Да оставьте же вы меня в покое!» - чуть было не крикнул Кингпин, но вместо этого резко повернулся и пошёл во дворец.
  Стоило ему только перешагнуть порог своего кабинета, как следом за ним туда вбежал мистер Дини.
 - Уилсон…то есть, Ваше величество! Только что произошло невозможное!
Мистер Дини когда-то был консильери Фиска, но поскольку консильери бывают только у боссов мафиози, то сейчас он исполнял обязанности придворного камергера. Из-за своего спокойного, осторожного характера Дини не гнался за высокими должностями и почестями, к тому же, он был достаточно умён, чтобы понимать, чем они иногда могут обернуться. Служить  чем-то вроде личного секретаря Его величества было для него за счастье: и в тепле, и ответственности никакой. В тайне от всех он мечтал найти девочку, похожую на Риту Хейуорд, и сбежать куда-нибудь, подальше от короля и его монарших забот. В конце концов, что Кингпину стоит подарить своему ближайшему советнику какой-нибудь особняк, пусть даже и не такой роскошный, как у герцогини Марты, испанской фаворитки Фиска? Зато от него можно будет ходить к морю пешком… Только каждый раз, когда Дини думал поговорить об этом с боссом, комок вдруг подкатывался к его горлу, и он не мог вымолвить ни слова.
 - Что произошло? – встревожено спросил король.
 - Полчаса назад был арестован Ортопед – глава мафии всего Восточного побережья. Скоро новость появится в газетах.
 - Каким образом удалось это сделать?! – удивился Кингпин.
- Это Полный Песец, Ваше величество.
 Словосочетание «Полный Песец» здесь не является обозначением непростой ситуации, как многим могло бы показаться на первый взгляд. Полный Песец – секта помешанных на убийстве монахов-камикадзе, управляемая Сорвиголовой и его подельниками – Чёрным Тарантулом, Белой Тигрицей и старым алкоголиком Изо.
Секта имеет довольно древнее происхождение: она была основана в средневековой Японии как культ поклонения пушному Зверю –Песецу. Организация промышляла криминалом – главным образом контрабандой ценного меха – и чувствовала себя просто замечательно, пока в один прекрасный день её лордам по каким-то недоступным здравому смыслу причинам не захотелось, чтобы ими покомандовал Мэтт Мердок.
Мердок внёс конструктивные изменения во всю структуру организации. В первую очередь он построил для неё резиденцию на месте старого района, называемого Шэдоулэнд. Во вторых, как юрист, Мердок знал, что подлые копирасты не дремлют, и в один прекрасный день какой-нибудь отбившийся от стада соратник может затеять ещё одну организацию, но уже с другим уклоном, основав какой-нибудь Новый Песец, Новейший Песец, Следующий Песец, и так далее. Чтобы оградить бренд от посягательств, Мердок провозгласил название «Полный Песец» сокращённым, а для организации запатентовал гордое имя «Полный Песец Полнейшего Песеца, полнее которого ничего в природе уже быть не может».
 Конечно, по старой вражде Сорвиголова с переменным успехом досаждал Его величеству. Когда ему удавалось нанести ущерб силам Кингпина, он праздновал победу. Но как только отряды королевских ниндзя, сопровождаемые современной техникой, чуть плотнее прижимали  армию Мердока, он тут же перевоплощался в симпатичного рыжеволосого юриста и начинал качать права в суде, поддерживаемый различными правозащитными организациями. Не обходилось  здесь ни без его чудесной способности давить на жалость, ни без его красноречия, с помощью которого он мог убедить кого угодно в чём угодно. Тогда  на его стороне были даже Мстители, которые в обычной жизни не жаловали Песец, однако ради того, чтобы досадить Кингпину, забывали все свои претензии. В общем, вся история превращалась для Фиска в такое занудное, муторное издевательство, что он бросал к чёртовой бабушке любые попытки расправиться со старым противником.
 Несколько раз в год, правда, за антиправительственную деятельность Мердок традиционно попадал в места не столь отдалённые, а именно на славный Райкер-айленд.  Там его уже знали и любили. Каким образом ему каждый раз удавалось оттуда выбраться, точно не мог сказать никто. Поговаривали, будто бы в него подселился какой-то Зверь, предположительно Песец, благодаря чему Мердок стал и пушист, и изворотлив, и хитёр. Впрочем, это могли быть и самые обычные кишечные паразиты.
 Король не проявлял в отношении Сорвиголовы особой свирепости ещё и оттого, что он здорово помогал в борьбе с преступностью. «Не лезь на рожон, - говорила Ванесса мужу, - худой мир лучше доброй ссоры».
- Куда отвезли Ортопеда? -  спросил король у своего камергера, опомнившись от задумчивости.
- В Главное полицейское управление, на Кингпинтон Роуд.
  Фиск отвернулся и, глядя в окно, снова погрузился в свои мысли. В последнее время он почти с завистью наблюдал за нынешним королём мафиози Восточного побережья, слишком хорошо понимая, какая власть сосредоточена в его руках. И пусть она распространялась всего лишь на какой-то небольшой ободок суши вдоль океана, зато она была абсолютной. А для того, кто знает в ней толк, это намного дороже, чем со связанными руками называться правителем многомиллионного государства.
 - Ладно, - угрюмо сказал Фиск, - что там ещё на сегодня?
 - Заседание Совета по вопросам энергетической безопасности. Герцог Октавиус намерен представить Вашему величеству новые разработки.
  - Всё ясно, опять денег будет требовать на свои проекты.
   - А также Общество ветеранов Гражданской войны супергероев. Там нужно будет произнести речь.
   - Нужно? – переспросил Кингпин.
 По  выражению лица босса и амплитуде раздутия его ноздрей Дини понял, что ему лучше было бы вообще молчать про это дурацкое общество.
- Нужно? – закричал король, хватая свой линованный дорогой блокнот и тут же швыряя его обратно на стол. – Ах, нужно?! А сплясать вам не нужно?!
Дини испуганно отпрянул.
 - Нужно! – повторял Фиск, передразнивая. – Тебе не кажется, Дини, что в последнее время каждая гнида лучше меня знает, что мне нужно?!
- Уилсон, послушай, - пробовал унять его консильери, как делал это уже не раз, - я просто немного неточно выразился. Конечно, короля никто не обязывает…
- Не поеду я ни в какое Общество, слышал? Не поеду! Пропадите вы все пропадом со своей речью, можете засунуть её себе в задницу, понятно?!
- Уилсон, хорошо, не надо никуда ехать, - примирительно сказал Дини. - Да и вообще, ты стал какой-то нервный, напряжённый весь, тебе точно нужен отдых. Может, съездишь на пару недель в одну из своих резиденций в Швейцарии или на островах?
 - Чёрт бы тебя побрал с твоими островами!  – не унимался Фиск. – Чтобы в моё отсутствие Озборн, Старк и Мердок здесь культурную революцию устроили?
 - Уилсон, что ты такое говоришь? Армии ниндзя в твоём распоряжении! Рука, Гидра, отряды суперсолдат, новейшее оборудование…
- Дерьмо собачье твоё оборудование!
Дини замолчал, зная, что боссу нужно сначала дать выпустить пар, а потом он сам успокоится.
«Совсем плох государь, - размышлял консильери, глядя на Фиска,- и чего этой жирной заднице в жизни нехватает? Получил всё, о чём когда-то не мог мечтать даже глава мафиози, а бесится, словно ему вожжа под хвост попала… Впрочем, раньше Кингпина действительно невозможно было заставить пойти туда, куда он не хотел. А теперь он занимается этим круглосуточно. За что боролся – на то и напоролся. Так ему и надо».
   Понимая, что он выглядит глупо, Кингпин понемногу начал успокаиваться.
 - Извести господина Фьюри, что у короля появились срочные дела государственной важности, поэтому на заседание Общества он приехать не сможет, - сказал Кингпин холодным тоном. – А доклад Октавиуса я послушаю.
Отвесив поклон в знак того, что всё будет исполнено, Дини поспешил ретироваться. «Бежать, бежать отсюда нужно, и как можно скорее, - думал консильери, выходя из кабинета Фиска, - пока у него совсем крыша не поехала».

3.
На Совете по энергетической безопасности Уилсон был рассеян, хотя обычно относился к разработкам учёных, в особенности Октавиуса, с большим вниманием.
Как только дальновидный Кингпин пришёл к власти основательно, он тут же реабилитировал доброе имя шестирукого доктора в научных кругах, подкормил его, пожаловал герцогский титул и огромное поместье с лабораторией -  мол, работай. Кингпин надеялся, что в сытости и почёте эксцентричный учёный смирит свой мятежный нрав и будет приносить большую выгоду стране и, что немаловажно, самому королю.
   И действительно, Октавиус оправдал его ожидания: уже через несколько месяцев он выдал несколько потрясающих проектов, которые были немедленно внедрены в производство. Своим процветанием государство в определённой степени было обязано безумному доктору, который ни на минуту не останавливался в своих исследованиях. «И как можно быть таким идиотом, чтобы не ценить его? - радовался Фиск, любуясь натем, как увлечённо Отто представляет очередное изобретение. – Работай, работай, золотце!» Король подзадоривал тщеславие Октавиуса всевозможными наградами и почестями, давая ему понять, что он заткнул за пояс бывших злопыхателей. На день рождения герцога он даже подарил ему вертолёт.
    Отто фонтанировал идеями, и скоро стало ясно, что с каждым днём они требуют всё большего финансирования. «Ты смотри, прожорливая, однако, скотина попалась, - досадовал Кингпин, понимая, что содержать гения становится даже ему не по карману.  Отказывать герцогу прямым текстом Фиск опасался: тот, чего доброго, ещё взорвёт что-нибудь. Поэтому каждый раз, когда исследование казалось ему недостаточно важным, он придумывал хитрый предлог, чтобы отвадить придворного учёного столько жрать и заставить его вести себя поскромнее.
   Сейчас как раз-таки и был тот случай, когда нужно было отправить Октавиуса «дорабатывать свой проект до совершенства». Но Фиск, уставившись на сцену, думал о странном течении жизни.
«Почему же так получается, что оно всё оказывается не таким, как выглядит издалека? Хотел, дурак старый, пафосного господства? А хрен тебе, а не пафосное господство!»
   Фиск невольно покосился, почувствовав на себе чей-то взгляд. У стены стоял Норман Озборн и с презрительно-насмешливым выражением лица смотрел на него. Кингпину показалось, будто он читает его мысли и издевается:  мол, «давай, я уже был в этой шкуре, теперь твоя очередь, голодный до власти жирный ублюдок». Королю казалось так каждый раз, когда он видел Озборна.
  Как-то раз Норману пришлось побыть президентом некоего государства, которое теперь входило в состав королевства Фиска. Что там у него произошло, никто точно сказать не мог, только с тех пор Озборн не проявлял особого рвения к власти. Он по-прежнему возглавлял свой Озкорп и занимал при дворе скромную должность директора Института секретных исследований.
  На всевозможных научных тусовках и светских раутах Озборн теперь в основном загадочно молчал и смотрел на окружающих, как на кучку…хлама. У него был вид человека, познавшего какую-то высшую мудрость, и не желающего делиться ею с окружающими. Кингпин опасался Озборна и постоянно ждал с его сторон какой-нибудь подлянки, имея для этого случая готовое военное снаряжение и пару отрядов спецназа, обученного борьбе с зелёными гоблинами.
   На самом же деле Озборн прятал под маской высокомерного безразличия досаду от своего нынешнего положения.  Узнав, как сильно Фиска раздражает его вид,  он стал вести себя ещё более надменно.
  «Вот сволочь, - думал Кингпин, глядя на Озборна, - стоит,фигню всякую про меня думает… У, гадина, прибил бы!»   
   После презентации был шведский стол. Октавиус, белозубо сияя своим обаянием, принимал восторженные похвалы коллег и одновременно кидал по сторонам заинтересованные взгляды: вдруг ещё кто-нибудь раскошелится?
Кингпин вошёл в банкетный зал с одной мыслью: как бы поскорее слинять отсюда. Остановившись со своей свитой недалеко от выхода, он велел одному из придворных подозвать к себе доктора.
Октавиус подошёл и поклонился – изящно, но без потери собственного достоинства.
- Отличная презентация, дорогой герцог, - обратился к нему король, - не желаете ли сигару?
 - Благодарю, Ваше величество, не откажусь.
 - Я вижу у этого проекта  огромные перспективы, - продолжал король, закуривая, -  лет эдак через пять это будет очень актуально.
- Будущее начинается сегодня, Ваше величество, - скромно ответил Ок, - и его создаю я.
- Правильно, не нужно лишнего жеманства, – усмехнулся Кингпин. – Вы гений, доктор, и Вы сами это прекрасно знаете. Только незаурядные личности могут опережать своё время. А нам, приземлённым людям, приходится решать проблемы по мере их поступления.
Октавиус понял, что денег ему не видать, как собственного носа.Дальнейший разговор просто не имел смысла. Впрочем, он знал, что всё равно получит «исследовательские» - сумму для поддержания сытости.
  Воспользовавшись паузой, Кингпин поспешил проститься.
«Эх, Уил, - думал он, сидя в самой скромной из машин своего сопровождения, когда королевский кортеж мчался по вечернему городу, - был душевный бандюган, а теперь даже зажравшегося Октавиуса нормальными словами послать не можешь».

  Он вернулся домой какой-то разбитый. Ванесса читала перед сном «Практическую психиатрию», которую перед приходом мужа предусмотрительно обернула в розовую обложку третьесортного бульварного романа.
     Фиск брезгливо покосился на книгу. В последнее время он стал замечать, что вкус к литературе у его жены заметно испортился.
 - Мать,  - сказал он, поморщившись, -  брось это немедленно, а лучше сожги.
 - Сентиментальна я стала под старость лет, - отозвалась королева, старательно пряча текст, - ничего с собой не могу поделать! Только романы и читаю.
   Ванесса обладала удивительной способностью внушать Кингпину любое решение так, что тот искренне думал, будто бы оно его собственное. Со стороны он выглядел подкаблучником восьмидесятого уровня, и это было понятно всем, кроме него самого. За двадцать лет совместной жизни Ванесса научилась понимать мужа лучше, чем он сам себя понимал. А ведь это возможно только тогда, когда бесконечно кого-то любишь.
Ванесса интересовалась психиатрией довольно давно, считая, что во дворце нет ни одного персонажа, не имеющего проблем с головой, причём себя она тоже не причисляла к душевно здоровым людям. Находясь в Париже во время своей размолвки с Кингпином, она сама заработала цветущее депрессивное расстройство средней степени тяжести. Поглощая антидепрессанты в нечеловеческих дозах и рыдая в рупор, Ванесса приплачивала психотерапевту, с виду похожему на Сальвадора Дали, чтобы тот вытирал ей сопли.
 - Почему, - ныла она, - почему я не могу стать полностью свободной от него?
«Потому что с мужем надо жить, дура, а не выпендриваться!» - чертыхался про себя Сальвадоро, а вслух говорил то, за что получал деньги.
  Став королём, Фиск позвал жену обратно: мол, я тут работу нормальную нашёл, порвал, так сказать, с преступным миром…Теперь-то тебя мой род деятельности устраивает?  Ванесса радостно использовала этот предлог, чтобы за час собрать чемоданы и вылететь к нему первым же попавшимся рейсом.
«Я должна оградить мир от его тирании!» - убеждала она себя, находя ещё одну утешительную причину, чтобы поскорее предстать перед своим царственным супругом.
Она пробовала притащить с собой Сальвадоро, но тот, заочно знакомый с главарём нью-йоркской мафии по рассказам его жены, предпочёл вежливо отказаться. Познакомившись с придворными – своим новым окружением – Ванесса решила, что без психиатрии здесь точно никуда. Да и за Кингпином она стала замечать странности…В общем, её верный слуга Джулиус, который был для неё чем-то вроде адъютанта, регулярно доставал ей соответствующие книги.
Как-то раз впосле обеда Кингпин решил немного вздремнуть. А дремать он любил исключительно под качественную литературу. Проходя через будуар жены, он заметил на столе томик Кафки и, недолго думая, взял его с собой в кабинет. Устроившись поудобнее в огромном кресле, Кингпин открыл книгу и с удивлением прочитал название: «Мания величия: симптомы на ранних стадиях, лечение запущенных форм».
 - Это что такое? – спросил Фиск, подсовывая Ванессе книгу. – Это у кого здесь мания величия?
- Ни у кого, - сказала та, не моргнув глазом.
 - Из-за меня читаешь, да?
 - Почему же сразу -  из-за тебя?
 - А что, у тебя другой муж есть?!
Ванесса растерялась, не зная, что ответить, но тут же сообразила:
 - Не сердись, отец: для себя читаю. Это ж как представлю, что я теперь не просто криминальная матрона какая-то, а жена самого короля!– здесь он значительно подняла указательный палец вверх, - так сразу у меня и начинается эта мания, в смысле, величия… Совсем замучила, холера, жизни никакой от неё нет!
 Фиск недоверчиво посмотрел на жену и отошёл. Успокоившись, он спросил:
 - Мать…А у меня что, начальные проявления или запущенная форма?
 - Да как тебе сказать…
 - Да уж говори, как есть!
 - Ну, по крайней мере у Мердока с его Песецем всё намного хуже, - нашлась Ванесса.
 С тех пор она оборачивала соответствующую литературу в непривлекательные для Кингпина обложки, чтобы он ненароком её читать не схватил.
 - Наследник не появлялся? – спросил Фиск  у жены.
- Не появлялся, отец. Джулиус сказал, что его видели вчера в компании Карателя.
 - Ну вот и хорошо, - обрадовался Кингпин. – Значит, жив-здоров…
Ванесса тяжело вздохнула.
 - Ничего, - подбодрил её король, - не расстраивайся: деньги закончатся – сам прибежит пожрать и отоспаться. Куда он денется? Можно подумать, в первый раз такое происходит!
Отношения с сыном складывались непросто. Сначала Фиск очень переживал из-за этого, а потом стал относиться философски: если воюет с ним его кровинушка – нужно держать её на расстоянии, исподтишка подсовывая подачки. А если придёт Ричард повиниться, уставший и оборванный после очередного приключения – так и пожалеет его отец, приласкает, пальчиком погрозит: мол, не нужно папеньку расстраивать, папенька ведь у тебя один-единственный.
Ему хотелось лечь спать пораньше, чтобы жена не начала приставать с глупыми просьбами о помиловании какого-нибудь Спудимана. К ней частенько обращались, когда надежды совсем не оставалось. В последнее время Кингпина стало раздражать излишнее вмешательство королевы в его дела.
- Не лезла бы ты, куда не просят, - говорил он жене, - забыла, наверное, чем может обернуться твоя деятельность?
- Дурень, - отвечала Ванесса, - для тебя же стараюсь.
4.
Уснуть оказалось непросто: то подушка душная, то одеяло короткое. Фиск закрыл глаза и принялся усердно сочинять хайку. Получалось из рук вон плохо.
Внезапно сознание его как будто куда-то провалилось, и он оказался на той самой улице рабочей окраины Бронкса, где жила его семья, когда будущий король нью-йоркской мафии был всего лишь в меру упитанным ребёнком. За несколько кварталов от его дома, на небольшой возвышенности располагался неуклюжий, не вписывающийся в прагматичную архитектуру рабочего района домик с башнями, воплощающий собой всю сумбурность нью-йоркской эклектики.
Маленький Уилсон смотрел на него с интересом и любопытством. Домик казался ему таинственным замком, он манил его своей необычностью на фоне угрюмо-геометрических строений, и Уилли просил маму отвести его туда, чтобы посмотреть ближе. Но увы, маршруты, по которым миссис Фиск водила сына, обходили стороной предмет его интереса.
Когда Уил стал немного постарше, он решил сам осмотреть те окрестности. Был ясный июньский день, время – послеобеденное. Идти пришлось дольше, чем казалось в начале пути, однако юный исследователь двигался вперёд, иногда ненадолго теряя домик из поля зрения.
Наконец, он оказался у порога угловатого строения, которое  и не узнал бы, если бы ни башенки, которые вблизи смотрелись совсем уж нелепо. Дом был заброшен, причём его, по-видимому, так и не достроили. Сейчас, когда Уилсон подошёл к нему вплотную, дом выглядел серо и прозаично.
Он пытался обойти кругом, надеясь, что с другого ракурса ему удастся увидеть нечто необыкновенное, но его ждало разочарование: со всех сторон, доступных его взгляду, здание смотрелось так же убого и грубо.
Мальчик попробовал войти внутрь и уже преодолел предупредительные ограждения, но его остановил отвратительный запах и голос непонятно откуда взявшегося сторожа:
 - Эй, малый! Чего тебе здесь надо? Шёл бы ты отсюда подобру-поздорову…
Впрочем, нельзя сказать, что Фиску очень уж хотелось продолжать попытки осмотреть дом изнутри. Он быстро вышел и зашагал прочь. «Почему, - думал он сквозь сон, - почему оно всё оказывается не таким, как выглядит издалека? Мне ведь ещё тогда следовало это понять, а я всю жизнь иду, иду и иду к этому домику с башнями…»
Он опомнился от дремоты и посмотрел на часы. Они показывали половину второго.
Фиск встал с кровати и начал поспешно одеваться.
 - Ты куда это собрался посреди ночи? – бормотала, протирая глаза, испуганная королева, которую он разбудил неосторожным движением.
 - Спи и не жди меня, - бросил он, выходя из комнаты.
Взяв с собой двух охранников, он спустился в гаражи.
 - Фредди, ты за рулём, - сказал король одному из них, указывая на автомобиль, в котором он возвращался с научной конференции. – Мы едем на Кингпинтон Роуд.
  Дорога заняла около получаса. На подъезде  к зданию Полицейского управления Кингпину показалось, будто бы  из-за угла мелькнула фигура Фогги Нельсона. Он обернулся, чтобы разглядеть получше, но не увидел ничего, кроме пустынного двора, освещаемого тусклым светом фонарей.
  Автомобиль остановился перед шлагбаумом. Послышался лай сторожевых собак. Через несколько минут появилась охрана – несколько полицейских с оружием наперевес, один из которых приблизился к машине.
 - Сэр, - начал он, когда Фредди немного опустил стекло, - Вы не можете находиться на этой территории без специального разрешения…
 - Дерьмо собачье твоё разрешение, - сказал Кингпин с заднего сидения.
 Офицер ошеломлённо осёкся, но, сообразив, вытянулся по стойке смирно и отчеканил:
 - Виноват, Ваше величество, слушаюсь, Ваше величество!
Войдя в блок, где находились камеры предварительного заключения, растолкав дремлющего охранника, напарник которого отлучился в сортир, Кингпин потребовал, чтобы его провели к Ортопеду.
Пришлось спуститься на нулевой этаж здания, охрана которого была удвоенной. Фиск слушал, как  каждый его шаг гулко отдаётся о стены, такие знакомые ещё с тех времён, когда Кингпинтон  Роуд  называлась иначе. «Давно ли, Уил,  тебя вот так же вели по этому коридору, только в наручниках?»
 Наконец, полицейский остановился около одной из камер.
 - Вот…вот здесь, Ваше величество… - заговорил он дрожащим голосом,  - прикажете открыть?
 - Нет, придурок, так и будем стоять здесь и смотреть друг на друга! – в сердцах воскликнул Кингпин.
Полицейский поспешно стал открывать замки, один за другим. Когда последний из них коротко щёлкнул, дверь немного отошла.
 - Подождите меня немного, - сказал Фиск провожатому и своим подчинённым, собираясь войти, - я не намерен долго находиться в тюремной камере.
«Я и так уже достаточно времени в ней провёл» - мысленно добавил он, и, наконец, оказался внутри.
 С виду это была обычная камера предварительного заключения, одиночная, с маленьким решётчатым оконцем, освещаемая единственной лампочкой.
Кингпин сделал несколько шагов и остановился.  Ортопед медленно приподнялся с койки, вглядываясь в огромную фигуру посетителя и пытаясь понять, не обознался ли он. Тень удивления лишь на секунду мелькнула на его лице, сменившись выражением презрительного спокойствия. Ещё раз окинув взглядом Фиска, он произнёс:
 - Да я б скорее поверил, что ко мне явится Питер Пен или призрак покойного дона Косячелло.
  Ортопед был моложе Кингпина и мельче во всех отношениях, хотя тоже обладал приличной массой тела и завидным весом в обществе. Поговаривали, что в самом начале своей карьеры  он работал телохранителем криминального босса  дона Косячелло, с которым расправился в борьбе за власть. Его знали как человека большого ума и железной воли. Вот уже несколько лет подряд в его подчинении находились Чёртовы Кулички – самый небезопасный район столицы, да и на всё Восточное побережье он имел огромное влияние. Постоянный объект покушений, заклятый враг борцов с преступностью всех мастей, желанная добыча федералов, Ортопед научился относиться к жизни и  смерти философски, с долей определённой самоиронии, что придавало его манере держать себя спокойное достоинство, восхищавшее как союзником, так и врагов.  Хотя Кингпину он показался немного флегматичным.
Уилсон постоял на пороге ещё минуту, потом подошёл, сел напротив Ортопеда и молча протянул ему портсигар.  Тот усмехнулся, внимательно посмотрел на короля и неторопливо  взял сигару.
  Закурили. Оба не решались прервать молчание, выжидая, кто раньше это сделает.
 - Не ожидал я, что им так скоро удастся тебя взять,- сказал, наконец, Фиск.
 - Им ещё ничего не удалось, - возразил Ортопед.
Кингпин вспомнил, сколько раз он сам уходил из зала суда совершенно оправданным человеком.
 - Не будь наивен, - произнёс он, подумав. – Взялись – теперь не отстанут.
- Посмотрим, - сказал Ортопед почти безразлично, продолжая изучать Кингпина своим проницательным взглядом.
- Знаешь, моему тщеславию льстило, когда ради меня одного освобождали целые тюрьмы…С тобой так не будет.
Постепенно небольшая камера начала заполняться сигаретным дымом.
 - Нужно сказать им, чтобы включили вентиляцию, - заметил Кингпин. – Как выкручиваться думаешь?
Ортопед посмотрел на него с интересом.
 - А у Вас есть какие-то предложения, Ваше величество? – спросил он напрямую.
 - Есть, - сказал Кингпин и замолчал.
Возникла пауза. По освещению можно было понять: там, за стенами, поднимался рассвет.
 - Что, Ваше величество, - вдруг спросил Ортопед, - не терпится прибрать меня к рукам?
 - Вообще-то, давно пора бы уже. Я самодеятельности не люблю. Порядок должен быть во всём. И субординация.
 - Ага, оно и видно, - усмехнулся Ортопед. – Это Вы, Ваше величество, свои старые времена вспомнили. А в государстве Вашем каждый делает, что хочет: и гомики-супергерои, и хамящий Старк со своими клоунами, и Сорвиголова, которого теперь хрен достанешь.
 - Ты, видать, забыл, с кем говоришь? Я ж тебя сгною. А на твоё место кого-нибудь посговорчивее поставлю.
 - Не каждый рождён быть боссом, Ваше величество.
 - Побывал бы ты на моём месте, щенок! – начал выходить из себя Фиск. – А языком чесать каждый дурак умеет!
 - Что, не можете осознать, сколько власти на голову свалилось?
Ортопед смотрел на него спокойно, насмешливо и даже с как-то понимающе. Фиск ошарашенно молчал.
 - Знаете, Ваше величество, - сказал Ортопед, затягиваясь, - мне много раз целовали зад. Но не было для меня в жизни приятнее момента, чем тот, когда сам Кингпин приходит ко мне и просит сотрудничать… Не волнуйтесь, никуда я от Вас не денусь: жить-то хочется. И на свободу хочется. Только Вы не переживайте особенно: такая огромная империя – разве ж её всю железной рукой-то надолго удержишь? Не гонитесь Вы за этим. Это тебе не Чёртовы Кулички.
Фиск не мог вымолвить ни слова, не понимая, то ли он сейчас придушит нахального авторитета, то ли это перед ним проявился сам Будда.
«Ёперный театр! – осенило его вдруг. – Так я же, мать вашу, счастлив!»
Словно в бреду, он поднялся с койки.
 - На какое число назначено слушание дела? – спросил он тихо.
 - Через две недели.
 - Хорошо, - задумчиво произнёс Фиск.
Он двинулся к выходу, собираясь уходить.
 - Сигареты оставьте, - попросил  Ортопед. – А то сами понимаете, какую гадость курить приходится.
Кингпин высыпал на стол содержимое портсигара.
 - Ты только давай без глупостей, - сказал он, пристально глядя на собеседника. – Я на днях пришлю адвоката. Нужные люди сами с тобой свяжутся.
Ортопед кивнул. Фиск повернувлся и зашагал к выходу, понемногу скидывая с себя оцепенение и возвращаясь в осознанность.
…Солнце было уже высоко, когда Его величества вернулся домой.
- Ну и где тебя носило?! – бросилась к нему Ванесса, стоило только ему появиться на пороге. – Разве можно вот так ночью уходить, ничего не объясняя?
Вот уже много лет он мог уходить ночью, ничего не объясняя. И вот уже много лет Ванесса не могла с этим смириться.
Кингпин неторопливо скинул пиджак и упал в огромное кресло.
 - А тебе, мать, не спится? – добродушно спросил он. – Видать, пенсия скоро?
 - Дурень ты лысый, я ж тебя на десять лет младше!
 - Сама мне плешь проела, потому и лысый.
 - Совести у тебя нет! Что мне надо было думать? – не унималась королева.
 - Мать, - примирительно сказал Фиск, не обращая внимания на возмущения Ванессы, - пожевать бы чего…
 Ворча, королева отправилась распорядиться насчёт завтрака. Уилсон откинул голову назад и закрыл глаза.
«И старуха моя при мне, и все эти клоуны пока слушаются…Чего ещё для счастья надо? А там глядишь – и наследник перебесится, вернётся, прощения попросит…»
После завтрака Его величество соизволил вздремнуть. Уже засыпая, он снова вспомнил утреннее собрание на площади. «Интересно, какого же всё-таки пола Звезда в Шоке? – думал Кингпин, вспоминая ботоксные губки и высокие каблуки спасителя человечества. – А да ну их на хрен, всех этих…супергероев.»