Из темноты к свету. Часть 1. Глава 12

 
       - Донецк! Вторая кабина! - объявили по громкой связи.

       Сергей мгновенно вскочил и быстрым шагом направился в переговорную кабинку, так как разговор был заказан всего на три минуты, а сказать ему нужно было многое.

       - Алло! Мама! Ты меня слышишь? Алло! Да что за связь такая, - начал нервничать Сергей. - Алло! Мама, я тебя плохо слышу!

       Люба тоже прошла в кабинку и стала рядом. Вдруг сердце учащённо забилось и от волнения её бросило в жар. Она расстегнула две верхние пуговицы пальто и освободила шею от шарфика, давая прохладному воздуху проникнуть к телу.

       "Я не должна к ним ехать. Что подумают обо мне его родители? Это некрасиво, нехорошо и неправильно", - переживала Люба, продолжая стоять в переговорной кабинке.

       - Мама, я хочу тебе сказать, что приеду на майские праздники... Да... Да, конечно... Мама, я не один приеду... Со своей девушкой... Алло! Мама, ты слышишь меня? Я хочу познакомить вас со своей девушкой... Мы вместе приедем...

       Волнение выплёскивалось наружу и Любе казалось, что она сейчас сгорит от стыда.

       "Какой позор! Что она сейчас думает обо мне? Ужас," - не успокаивалась она, глубоко вздыхая.

       Люба понимала, что поступает неправильно, но с другой стороны ей очень хотелось поехать, чтобы своими глазами увидеть то, что ей приснилось около трёх месяцев назад. Её мысли раздваивались, в ней словно боролись два человека, но всё же желание отправиться в путь было намного сильнее.

       - Ну вот и всё, - выйдя из кабинки сказал Сергей, - скоро своими глазами увидишь всё, что тебе приснилось. Мама, конечно, не в восторге. Для неё это было настоящей неожиданностью. Но ты не переживай, я с тобой.

       Они вышли из переговорного пункта и направились в сторону  общежития, в котором жила Люба. Она взяла своего парня под руку, и они пошли по тротуару вдоль центральной улицы, берущей своё начало от железнодорожного вокзала и заканчивающейся у берега Днепра.

       Уже стемнело, но яркий свет от фонарей создавал иллюзию продолжающегося дня. Лёгкий прохладный ветерок обдувал её раскрасневшееся лицо.

       - Надо же, у вас в доме телефон есть! Как здорово! - поддержала разговор Люба.

       - Его установили, когда мать ещё председателем колхоза работала.

       - А машина у вас тоже есть или ты пошутил, когда придумал историю с аварией?

       - Конечно есть! - воскликнул Сергей. - Голубой "Москвич-412". Отец, как участник войны, стоял в очереди на покупку машины. Деньги были, вот родители его и купили. В селе без машины обходиться тяжело.


       Несколько дней пробежали как-то быстро и незаметно. И вот наступил день поездки в далёкое село с громким названием Константинополь.

       На автовокзал они прибыли ранним утром. Автобус "Херсон - Донецк" уже стоял на посадочной платформе. Волнение с новой силой всколыхнуло сердце Любы, когда она вошла внутрь и недалеко от входа заняла своё место у окна. Сергей сел рядом и, взяв её руку в свою, довольно улыбался. В отличии от Любы, его сердце переполняла радость.

       - Товарищи пассажиры, просьба подготовить билеты для проверки! - объявила женщина-контролёр, войдя в автобус.

       Проверка прошла без задержки и, уходя, она сказала:
       - Счастливого пути!

       Дверь автобуса закрылась, и он медленно стал покидать территорию автовокзала.

       Сергей освободил свою руку и осторожно переложил её на Любино колено. Она вопросительно взглянула на него, но руку убирать не стала. А он довольный, всё с той же улыбкой на лице, откинул голову на спинку сидения и, закрыв глаза,  задремал. Они рано сегодня проснулись, поэтому очень хотелось спать. А ещё от покачивания глаза закрывались сами собой.

       Люба закрыла глаза, пытаясь тоже уснуть. Она то проваливалась в сон, то от переполнявшего её волнения снова из него возвращалась, бросая взгляды на своего спящего Серёжку, чтобы ещё раз полюбоваться им.

       Его обритые волосы после "призыва в армию" уже достаточно отрасли. Они были густыми, красивого тёмно-русого цвета. А его губы так и манили прикоснуться к ним. Красивый, высокий, спортивного телосложения, он не мог оставаться в тени и быть незамеченным.

       Она, наконец, ощутила в своём сердце любовь, и любовь эта оказалась такой сильной и большой, что её не возможно было ни объять, ни измерить. Она была безграничной, светлой и чистой. Теперь Люба точно знала, что означает слово "любить". В Серёже она чувствовала силу, защиту и заботу. Она полностью доверяла ему и рядом с ним ничего не боялась.

       Постепенно волнение отошло, и Люба отдалась власти сна. Сергей по-прежнему крепко спал, но рука его всё также лежала на её правой коленке. За окном автобуса мелькали вместе с придорожными деревьями зелёные поля и коричневые стада пасущихся коров. Иногда их было очень много и они двигались прямо вдоль дороги, выходя на обочину.

       Автобус ехал с остановками и на каждом автовокзале, где они останавливались, Серёжа водил Любу по привокзальным магазинчикам и всегда был весёлым и разговорчивым.

       Когда они подъехали к Константинополю, день уже клонился к вечеру. По их просьбе автобус остановился на обочине дороги, напротив остановки, которая стояла на противоположной стороне. Серёжа вышел первым и подал руку Любе, поддерживая её при выходе из автобуса. Дверь закрылась, автобус тронулся с места и помчался куда-то вдаль, по ещё неведомой для Любы дороге.

       Перед Любой лежала грунтовая дорога, разделённая трассой на две половины. Она глянула немного вдаль перед собой. Никогда она ещё не видела такой колхозной дороги, как эта. Она вся извивалась, хотя улица сама по себе была прямой. А всё из-за петляющей глубокой колеи, проложенной машинами и повозками среди липкой и чёрной грязи. Вокруг этой главной колеи были проложены колеи более мелкие, а ещё виднелись ухабы и ямы разной величины, наполненные водой и такой же чёрной и липкой грязью. Здесь совсем недавно прошёл обильный весенний дождь.

       Немного постояв и приглядевшись, каким путём пройти, Сергей первым ринулся вперёд, а Люба, взглянув на свои туфельки на тонких каблучках и ничего не сказав, запрыгала по бездорожью вслед за ним.

       Как Люба добралась до Серёжиного дома, она и сама не знает, но это было не легко, так как несколько раз она чуть не осталась без туфлей. Останавливаться было нельзя ни на секунду, каблуки тут же под тяжестью её веса проваливались и всасывались в липкую грязь, и вырвать их из неё было практически не возможно. Люба прыгала и скакала, и, словно горная лань, неслась над пропастью.

       Когда Сергей, наконец, остановился, перед её глазами появились  металлические ворота, выкрашенные зелёной краской. Она подошла к нему и тоже остановилась, удивляясь увиденному.

       - Серёжа, ворота один к одному, они такие же, как я видела их во сне.

       За воротами послышался лай собаки и чьи-то приближающиеся шаги. Калитка открылась, и к ним вдруг вышла женщина из Любиного сна. Она так же была невысокого роста, в салатном платье цветочками, поверх которого был накинут клеёнчатый фартук. Её волосы также были волнистыми и тёмными, почти чёрными, длиной до плеч. Они также, как и во сне, были заправлены за уши и подколоты невидимками.

       У Любы тут же похолодело сердце и подкосились в коленках ноги. Хорошо, что она держалась за Сергея под руку.

       "Как такое может быть? Это не вероятно! Как она могла мне присниться, если я никогда её не видела? Как это всё возможно?" - задавала Люба сама себе вопросы, на которые не могла найти ответы.

        Вид у женщины был растерян и особой радости не выражал. Кое-как перебирая ногами, в залепленных грязью туфлях, и держась за Сергея, Люба  проследовала во двор. Вслед за ними зашла и его мать, закрывая на засов калитку. Двор оказался широким и забетонированным.

        - Здравствуйте, - вот всё, что могла сказать Люба, заходя во двор.

        - Здравствуйте, - без особой радости ответила женщина и спросила: - Как доехали?

        - Мамочка, все вопросы потом. Познакомься, это Люба - моя невеста. А это моя мама - Тамара Григорьевна, - представил он своих женщин друг дружке и дальше, обращаясь к Любе, сказал: - Всё, пошли скорее, я покажу тебе свою комнату!
   
        Сергей словно бежал, Люба еле успевала за ним. Мать тоже устремилась за молодыми. И вот, как и во сне, Люба, пройдя через несколько комнат, оказалась у порога той заветной двери, которая так же была приоткрыта.

        Люба заглянула внутрь. "Не вероятно! Чудеса какие-то! Но как это возможно?" - не переставала удивляться она.

        Перед ней была та же длинная комната, те же задвинутые жёлтые шторы, между которыми в щелочку  проглядывали те же солнечные лучи от вечернего солнца. И падали они на ту же бардовую дорожку, на ту же кровать, просвечивая воздух. Только не было здесь её платья, которое она хотела сшить на самом деле, а во сне оно лежало на кровати уже сшитым.

       - Надо же, кровать справа стоит! А должна стоять слева, - удивился Сергей.

       - Да мы тут небольшой ремонт затеяли с отцом, заодно решили и перестановку сделать, - словно оправдываясь, объяснила Тамара Григорьевна.


       Люба с Сергеем смотрели друг на друга с удивлением. А его мать смотрела на них и ничего не могла понять, что за переполох происходит вокруг этой комнаты, пока они не ввели её в курс дела...