Там и тогда. Мовизм, Дубай, 2009. Россия, аэропорт

           Дубай, 2009.
Он проснулся ночью в отеле – нога не болит. Как так? Всегда просыпался не единожды за ночь от мышечных болей в левой ноге – невыносимо ноет, свербит, пульсирует, то вдруг как пронзит, стрельнет. А тут ничего подобного – тишина и покой. Он обрадовался, чуть не запел от счастья. Потом неуютно как-то стало, непривычно, тоскливо. Он хотел было встать, чтобы подойти к окну, взглянуть с высоты сорок первого этажа на расцвеченный ночной Дубай, но удержал себя и еще долго лежал неподвижно, боясь потревожить ногу – вдруг боль, такая-сякая, вернется.
 Она и вернулась. От нее он и заснул, как от снотворного.
Утром за завтраком, вспомнив про свою ночную ногу, он подумал: «Не так ли всю тысячу лет качаемся на Руси, как маятник? Мучаемся от боли. Тоскуем по боли. Маемся».             
        И ему вдруг нестерпимо захотелось домой, в Россию: если уж корчиться от боли и умирать, то только не здесь.


Россия, аэропорт Шереметьево, 1997,
          Он снял с багажной ленты ее чемодан. Замок был сломан. Она сразу бросилась искать в развороченном барахле крестики. Православные. Золотые. Ее и его. Увы, коробочки из красного бархата были пусты.
           В ее глазах было столько горя, что он, не в силах уберечь ее от него, отвернулся.
           «Все, это конец! - прошептала она. – Мы никогда не будем вместе!».