Голь на выдумки хитра-13. Соперники

ГЛАВА 13


СОПЕРНИКИ


-Што в котомке? – поинтересовался Прохор, взваливая на левое плечо мой баул, а в правой ладони сжимая длинную аккуратно обструганную палку.
   
-Ничего особенного, вещи разные, - напряжённо наблюдая за его двусмысленным движением, преувеличенно безразлично проговорила я и сильнее прижала к себе дамскую сумочку.  Лишиться первоначального капитала не хотелось. Хотя…. разве похож добряк Ефремов на грабителя?

«А улов останется тухнуть на солнце»? – удивилось моё второе «я», обзирая свысока брошенную на траву добычу.
- Рыбу возьми, пожалуйста, - остановившись, ласково попросила я предка. – Маманя  её к ужину приготовит.

- Без посоха ходить не должно, - растерялся абориген.
- Законы существуют для того, чтобы их нарушать, - расслабившись, хихикнула я.

Не знаю, осмыслил ли моё изречение мужичок, но он решительно протянул мне костыль и поднял с земли сетку с щуками.

Обрадовавшись, я схватила посох, и мы бодро зашагали в сторону Кирилловки. Шли около часа, разговорившийся пращур повествовал о житье-бытье в деревне: о праздниках, буднях, а я, боясь проболтаться, откуда родом, помалкивала.

Дорога пустовала. Вдали, то тут, то там, в свете солнечных лучей проявлялись и исчезали избушки, дышалось полной грудью, а я опасливо косилась на вдохновленного спутника и подозревала, что ему понравилась.

- Ты женат? – только однажды спросила я.
- При родинах помёрла баба, - тяжело вздохнул Ефремов.
- А сколько тебе лет? – стрельнула я глазами в попутчика.
- Трицать пять, - отозвался он и замолчал. Надолго.

«Ничего себе! – оторопела я. – На вид мне в отцы годится»!   

Наконец, показался пункт назначения. Еще издалека я увидела, что возле мощной берёзы стоит одинокая женская фигура и вглядывается в горизонт.

Это я знала, что она вглядывается, но не Прохор, который после приближения к «незрячей» отобрал у меня палку и сунул в руки тяжеленных щук, приказав их почистить.

- Манечка! – отнимая сетку, бросилась мне на шею Маланья Кузьминична, а у меня от неожиданности и внезапной нежности в горле застрял ком. Я тоже обняла её и в порыве сентиментальности зашмыгала носом. – Вчерась ожидала тебя, Манечка!

Прохор притащил ведро воды, миску, нож и доску, я мягко отстранила мнимую мать и, вздохнув, принялась за дело. Конечно, с данным мероприятием могла бы справиться хозяйка дома, но для всех, кроме Кирилловых, она считалась слепой.

- Подсоби ей, - искоса понаблюдав за моим недовольным лицом, попросила мужика Кузьминична и, подождав, когда я прихвачу с собой первоначальный капитал, увела меня в жилище. А там расплакалась. 

Я чмокнула её в щёку и в поиске спасительной валерьянки открыла дамскую сумочку из кожзама. Складной ножик, пилка и лак для ногтей, губнушка, тени и карандаш для век, тональный крем, тушь для ресниц, таблетки, брошка в виде клубнички, пузырёк с борным спиртом, хрустящие хлебцы, маленькая пластиковая бутылочка из-под воды и даже тампоны «тампакс» в коробке рассыпавшись по лавке, заставили ахнуть аборигенку.

А я еще раз удивилась умению предков видеть в темноте. Впрочем, как-то я читала научную статью о том, что этому умению способствует обогащение мозга большим количеством кислорода и специальные дыхательные упражнения. Выудив из общей массы нужное, я отправила пару драже в рот Кузьминичны и заставила запить водой.

Пока я размышляла о необходимости облагодетельствовать новую родню презентами и убирала безделушки на место, она успокоилась и бросилась накрывать на стол.

-Это вам,  - когда хозяйка нарезала хлеб и расставила приборы, я протянула Петровой флисовый плед в больших красных цветах на бежевом фоне.

О, лучше бы я этого не делала! От вида подарка Кузьминична шире раскрыла глаза и чуть не грохнулась в обморок. Но разум взял верх, она передумала это делать, а потому вцепилась задрожавшими пальцами в одеяло и стала его лихорадочно ощупывать.

«Макарычу отдам складной ножик из своих неприкосновенных запасов», - запоздало вспомнив, что не купила ничего названному отцу, решила я и искоса взглянула на возбужденную аборигенку. Она, наверное, ещё долго бы всхлипывала от избытка чувств, если бы с выпотрошенными щуками в горницу не вошёл Ефремов и не доложил, что пора рыбу жарить.

Маланья дико взглянула на гостя, спрятала за спину плед и бочком двинулась к сундуку, куда и засунула так восхитивший её гостинец, а затем метнулась за печь. Вздохнув, я последовала за хозяйкой.

Рыбы было немало, а чугунная сковородка всего одна и пока мы возились с трофеями, услышали вопль из горницы:

- Аки крамола, сия зрелка  - клюка!

Выбежав из закутка, я увидела, как раздосадованный Прохор вытаскивает изо рта и бросает на земляной пол окровавленную пластмассовую брошь в виде аппетитной клубнички. Ту самую, которую я забыла положить назад в сумку.

Надо было срочно спасать положение. Недолго думая, я выудила из сумочки «тампакс», намочила его борным спиртом и засунула между щекой и зубами потерпевшего. Хвостик гигиенического тампона, недоумевая своему неожиданному и новому месту пребывания,  с любопытством выглянул меж губ прадеда.

И тут я расхохоталась. Впервые в жизни я буквально рыдала от смеха, вызвав бурную реакцию со стороны зрителей:  Маланья Кузьминична бросилась ко мне с чашкой неизвестного зелья, Прохор, выругавшись, отвернулся и застыл на месте.

Помня о наркотическом воздействии снадобий Кузьминичны, я решительно отодвинула чашку и силою воли взяла себя в руки.

Минута, и Ефремов забыл о моём странном смехе, он повернулся и осуждающе покачал головой, а потом заявил, что во рту жжёт. На этот раз я поняла слова жмурика без усилий, но также поняла, что если хочу наладить торговлю в начале восемнадцатого века и написать эту совсем не фантастическую повесть, придётся учить старославянский язык.

Подняв брошь, я ополоснула её под струёй воды из рукомойника и хотела затолкать в сумку, но Ефремов выхватил у меня предмет и, подойдя к окну, стал пристально его рассматривать.

- Вот те раз, - проворчала я. – Однако, вещи из будущего могут наделать много шума в прошлом.
Пострадавший повернул ко мне лицо с ниткой во рту и, запинаясь, осведомился, что это за камень.

- Не знаю, - пролепетала я и, подстёгнутая опасностью, рассказала байку о подарке на день рождения.
Тогда последовал вопрос, от кого подарок.

Я задумалась и поняла, что демонстрировать некомпетентной общественности остальные принесённые предметы равносильно самоубийству.   

- Петя нонеча прибудет, - пришла мне на помощь Маланья Кузьминична и притащила из закутка глиняное блюдо с жареной рыбой, к которой гость так и не притронулся.

Через полчаса, пока мы играли в молчанку, Петя действительно прибыл, он обнял меня за плечи и засветился счастьем. Я видела, как напрягся Прохор, и снова заподозрила, что он неравнодушен ко мне.

- Што у тебя в роте вылезает? – усаживаясь за стол и отламывая кусок остывшей щуки,  деловито поинтересовался Кириллов.
-Ааааа, - вспомнил о «тампаксе» Ефремов и выплюнул его в кулак. 

- Выть надоть,** - подвинула к гостям блюдо хозяйка дома.
Прохор неохотно поддался уговорам.

«Что для них щука, если осетрину чуть ли каждый день лопают»! – высунулось моё второе «я».

Я тоже попробовала кусочек и убедилась, что вкус у этого зубастого экземпляра и того, из будущего, совершенно разный, как у настоящего парного молока, например, и порошкового, щедро сдобренного пальмовым маслом. 

- Што долговременно не приспевала»? – Петр с удовольствием воображал себя моим повелителем. – Товар доставила»?
- Я доставил, - стукнул кулаком по столу Прохор, тёмные глаза его сверкнули гневом.

- Угомонись, Проша, - наклонилась над гостем Кузьминична. – Петя – суженый Мани, не встревай меж ими.

Я взглянула на «суженого», - милое приветливое, но самодовольное лицо, как две капли воды похожее на лицо настоящего мужа. Опа! В этом веке есть второй Никита и есть….  Там, в горнице у Оболенского, я видела именно вторую Марию и никого другого. К чёрту сказки о привидениях!

Стало не по себе. А что если…..

- Аки суженый? – вскочил Ефремов, его ладони сжались в крепкие кулаки. – Завираете, тётка Маланья?

- Не сумлевайся, гудец,***  - подтвердил доселе молчавший Кириллов.

- Кривда! – как припечатал Прохор и кивком указал сопернику на дверь.
Петр опешил. Идти выяснять отношения ему, явно, не хотелось.

И тут я поймала себя на мысли о том, что больше симпатизирую сильному и смелому. Как бы ни был хорош собой мужчина, именно его брутальность привлекает к себе женщин. А еще подумала, что терпеть не могу лицедеев и скоморохов, которых в нашем веке развелось немало. Все эти петросяны, коклюшкины, ветровы, хазановы вызывают во мне сексуальное отторжение.

- Погоди чуток, милок, - к назревающему скандалу подключилась Маланья. – Сидай, покумекаем, што делати.

-   Неча мнити! – взметнул брови скандалист и рявкнул.  – Иде будем биться?

- Аки… биться! – взвизгнул резкий женский голос.

Мы обернулись – возле двери стояла Акулина Евграфовна.




* какое коварство, эта ягода – обман!
**  кушать надо
***  музыкант

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/11/17/1421