Анна Кул 2 тур

6.1
Нештатная ситуация
http://www.proza.ru/2016/07/07/89



     Звуки были странными и, похоже, не земными. На фоне общего гула, не очень сильного, можно даже сказать, успокаивающего, слышались отдельные всплески, вскрики, вздохи, завывания. Напряжённо вслушиваясь в эти звуки, Макс своего тела не чувствовал, попытаться открыть глаза ему даже не приходило в голову. Он как-то сразу понял, что умер и находится где-то там, наверху. «Наверное, в чистилище, – немного подумав, решил молодой человек, – сразу же в ад меня не могли отправить. Да и не за что, вроде». Потом он услышал музыку, вернее, пение. Но пел не человек. «Ангел, – решил Макс, с напряжением вслушиваясь в льющуюся мелодию, – на земле такой красивой музыки я никогда не слышал». Вдруг пение прекратилось, и раздался громкий кошачий вопль:
     – Мяу!
     От неожиданности Макс сразу же открыл глаза и опешил: он лежал в лесу, по крайней мере, впереди, сбоку и высоко вверху виднелись только огромные деревья. Молодой человек с осторожностью пошевелил правой рукой и понял, что она вполне даже действует. Однако, скосив с опаской глаза вниз, тела своего не увидел. Снова пошевелил рукой и попытался её приподнять, и рука вдруг откуда-то вынырнула. Тогда Макс сел и понял, что он лежит во мху – на огромном ковре-поляне из мягкого и невероятно красивого красного мха.
     – Живой, – сначала шёпотом, а потом во всю мочь своих лёгких закричал «воскресший».


     Макс, с группой музыкантов, летел на гастроли в Сибирь. За час до посадки кто-то из пассажиров заметил дым в одном из двигателей самолёта и громко закричал. В салоне паника начаться не успела, только бортпроводница пробежала в сторону кабины пилотов, после чего командир прокричал, что они заходят на вынужденную посадку, всем пристегнуться. Больше Макс ничего не помнил. Да, было ещё ощущение резкого падения, но не самолёта, а его тела. И вот теперь он сидел в дремучем лесу на сказочно-прекрасной поляне изо мха.


     – Кап-кап-кап, дзынь-дзынь-блюк. Нет, опять что-то не то получается, – чёрный и очень пушистый кот нервно отбивал хвостом ритм.
     Потом он внимательно прислушался к разнообразным звукам леса.
     – Нигде больше таких красивых звуков нельзя услышать, только в лесу, – рассуждал кот вслух, – в поле как-то выходил, так там только и раздаётся: «ши-и-и» или «шу-у-у», в крайнем случае, «фу-у-у». А здесь капелька росы упала, вода в ручье прозвенела, белочка орешек разгрызла, мишка в чащобу ломанулся, а птички, птички – что ни звук, то чудо, какая музыка.
     И кот запел. Он пел то, что слышал вокруг себя каждый день, знакомые и неожиданно новые звуки соединял не как попало, а чтобы напевно получалось. Пел, и понимал, что очень хорошо поёт:
     – Вот, наконец, получилось. Сегодня ночью пойду в деревню деткам колыбельные песни петь.
     Вдруг из чащобы леса раздался крик, громкий, испуганный. Кричал, явно, человек:
     – Эй, кто тут есть?! Вы меня слышите? Помогите!
     Кот прижал уши и воинственно задрал хвост. Потом задумался на мгновение и понял, что тоже боится, так же, как и кричащий человек. Решив, что люди по деревьям почти не лазают, буквально влетел на самую высокую сосну и там притаился. Через минуту он увидел молодого человека, идущего как раз в его сторону. Парень, видимо, не зная, куда двигаться дальше, остановился. Кот внимательно его разглядывал из своего укрытия: «Без оружия, вроде. Молодой, испуганный. Как сюда попал? Здесь человек сроду не водился». А вслух поинтересовался:
     – Кто такой? Как сюда попал?
     Молодой человек завертел головой, заулыбался:
     – Максом меня зовут. Я музыкант. Думаю, что самолёт, на котором мы летели, попал в аварию. Меня, видимо, выкинуло из самолёта в лес. А вы где? Я вас не вижу.
     – Да вот он я, на сосне, сейчас спущусь.
     Макс повернулся на звук голоса и увидел, что по сосне проворно спускается огромный чёрный кот. Молодой человек замер от неожиданности и, судорожно вздохнув, решил: «Разбился я всё же. Насмерть. Не пойму, вроде кот, а, может быть, черти так выглядят?»
     Кот уселся напротив Макса и хорошо поставленным человеческим голосом спросил:
     – Чего вздыхаешь? Котов не видел? Меня, значит, кот Баюн зовут, будем знакомы, – и протянул Максу, поражённому невероятностью происходящего, свою лапу.
     Молодой человек с осторожностью пожал протянутую лапу и спросил:
     – Я что-то не пойму, мы где сейчас находимся?
     Кот подозрительно уставился на Макса:
     – Слепой, что ли?
     – Почему слепой? Вполне зрячий.
     – А что же спрашиваешь, не видишь, что в лесу стоим. Да ты и сам только что сказал, что из самолёта в лес свалился.
     – То есть, вы хотите сказать, что мы находимся в настоящем, самом обыкновенном, лесу, но при этом в нём водятся говорящие коты?
     Кот неожиданно резко развернулся и пошёл в глубь леса. Макс испугался, что останется снова один:
     – Подождите, вы куда?! Я вас чем-то обидел?
     – Да с тобой же общаться невозможно. Мало того, что ты слепой, ты ещё и глухой. Я тебе про говорящих котов разве что-то сказал?
     Молодой человек окончательно растерялся:
     – А вы?
     – Я?! – у кота от возмущения шерсть встала дыбом. – Да какой же я кот? Я же Баюн. Я сказки рассказываю и песни пою. Ты, наверное, подумал, что я ещё и мышей ловлю?
     – А что, не ловите?
     Кот махнул лапой:
     – Да их в нашем лесу уж триста лет, как нету. Я ещё по молодости их всех извёл, теперь за белками по деревьям гоняюсь.
У Макса в голове завертелись, закрутились какие-то отзвуки знаний про кота Баюна.
     – Так ведь кот Баюн вроде злой должен быть, своими песнями людей усыпляет, а потом что хочет, то с человеком и делает. Или я ошибаюсь? – с надеждой в голосе поинтересовался Макс.
     – О, дорогой, что-то ты какую старину припомнил! Я как на золотой цепи у Александра Сергеевича походил вправо-влево, понял, что залог моего творческого успеха в хороших песнях да стихах. И перестал народ пугать. Теперь сочиню новую песню, иду в деревню или в ближайший город детям колыбельную петь. Их родители меня за это вкусненьким подкармливают, а у детей хороший музыкальный слух развивается. Слушай, что-то мы с тобой всё про меня, да про меня. Тебя Максом, кажется, зовут? И ты что-то там про музыкантов рассказывал…
     Молодой человек радостно закивал головой:
     – Всё точно. Получается, мы с вами коллеги.
     Кот презрительно фыркнул:
     – Коллеги… Ну-ка, спой чего-нибудь.
     Макс, понимая, что от его пения сейчас очень много зависит, судорожно соображал, что бы такое исполнить, что могло бы сравниться с той прекрасной мелодией, которой, как он теперь понимал, недавно заливался Баюн. Сначала хотел спеть что-то из классики, потом роковую или даже джазовую вещь (Макс был хорошим артистом, мог исполнить почти любой репертуар).
     Но, учитывая то, что перед ним сидел очень необычный слушатель, просто решил спеть свою любимую мелодию. Прикрыл глаза, и запел. Он исполнял так, что снова потерял себя, не думал о том, где он и что с ним. И только открыв глаза, увидел, что кот лежит рядом и внимательно слушает.
     – Слушай, а ты молодец, хорошую песню придумал.
     Макс смутился:
     – Да это не моя песня, её придумал один парень, композитор, значит, типа вас.
     – А ты-то её почему так хорошо знаешь?
     – Так, услышал песню, понравилась, ноты нашёл, и все дела.
     – Так, вот с этого места поподробнее, – перебил его Баюн, – что значит «ноты нашёл», это что за штука такая, ноты твои?
     Удивлённый Макс прочитал коту небольшую лекцию про нотную грамоту.
     – Ты хочешь сказать, что любой звук, который я сейчас издам, соответствует какой-то ноте?! Например, вот этот: мур-мур-мяу.
     – Соль-соль-фа-ми.
     – Да что же это за жизнь такая?! – вдруг заорал Баюн. – Пятьсот лет жизни псу под хвост! Это ж, сколько песен пропало! Ты что, не мог раньше сюда свалиться?!
     Вот так случилось чудо: сказочно-талантливый композитор нашёл своего лучшего исполнителя, а человечество услышало множество новых прекрасных песен. Такое удачное стечение не совсем удачных обстоятельств. Представляете, что бы было, если бы не случилась та нештатная поломка двигателя?!

6.2
Ангелы тоже плачут
http://www.proza.ru/2016/03/04/1338

     Если бы Серафим был, например, Зевсом, он бы сейчас металл молнии и гремел громом. Но Серафим, к сожалению, был всего лишь ангелом-хранителем. А ангел, он и есть ангел: ему необходимо быть добрым и ласковым.
     – Это же надо, чтобы за каких-то двадцать лет эта девчонка так испортила мой характер, – Серафим раскачивался на симпатичном облачке и печалился о своей сложной судьбе.
     Как известно, при рождении за каждым человеком закрепляется индивидуальный ангел-хранитель. Когда в небесной канцелярии Серафим получил свой наряд на работу, он расстроился:
     – Фу, девчонка, да ещё Елена. Понятное дело, что будет красавица, в двадцать лет выскочит замуж, родит детишек и будет с ними носиться, как с писаной торбой, сама лучше любого ангела-хранителя. А я от тоски ближайшие лет восемьдесят не буду знать, чем заняться.
     Если бы он в тот момент понимал, как ошибается, он бы настоял на замене охраняемого объекта на какого-нибудь мальчишку. Лена оказалась человеком крайне любознательным и энергичным. Уже в полгода она норовила сползти с кроватки и потрогать большие яркие цветы на прикроватном коврике. Серафим по несколько раз в день только и успевал ей подкладывать то подушки, то мягкие игрушки. Ангел-хранитель считал своим большим достижением, что к началу школы девочка пришла без единого перелома и даже вывиха, не смотря на то, что быстрее всех во дворе забиралась на самое высокое дерево.
     Серафим привык, что родители его предыдущих охраняемых объектов своим детям много чего запрещали. А у Леночки родители были под стать своему ребёнку, ей разрешали всё. И когда однажды в аквапарке она поднялась на высоченную закрученную-перекрученную горку, съехав с которой некоторые взрослые хватались за сердце, Серафим попытался запугать и Лену, и ей родителей, подталкивая к ним поближе испуганных очевидцев. Его ухищрения ни к чему не привели, и семилетняя Леночка съехала так бодро, что отдыхающие ей даже зааплодировали.
     Школьные годы девочки для Серафима прошли более или менее спокойно, а вот во время учёбы в институте у Лены появился азарт путешественницы. Её начинали интересовать то море, то древние храмы, то катание на лыжах. И тут всё пока шло без проблем и обходилось без травм. Но как-то среди ночи Серафим проснулся от предчувствия больших неприятностей. Его вызывали в небесную канцелярию:
     – Серафим, ты совсем распустил свою подопечную, – гневалось начальство, – ты знаешь, куда она собралась со своими друзьями?
     Серафим печально опустил крылья и испугано ответил:
     – Она не говорила родителям, что куда-то едет.
     – А ты в курсе, что она год занималась переводами с английского, чтобы у неё были деньги?
     – Это же замечательно, у родителей не надо будет просить.
     – Вот, вот! Деньги-то просить не надо, поэтому она и не говорит, что друзья уже взяли билеты в Китай, на Тибет?
   – Куда?! – поразился ангел, – в Тибете даже я ни разу не был! Это же другая культура, непривычный климат. А кухня – абсолютная другой тип питания. Она же там пропадёт! Только и надежда на родителей, надеюсь, они запретят объекту ехать в такую даль.
     – Серафим, ты меня удивляешь. За эти годы ты ещё не понял, что родители твоей подопечной такие же авантюристы, как и их дочь?
     – Или дочь вся в них пошла, – тяжело вздохнул ангел, – откуда же у неё такой характер взялся?
     – Короче, лучше проконтролируй, чтобы молодёжь взяла билеты на нормальный самолет и пусть забронируют приличную гостиницу. Всё проблем будет меньше.

     От поездки в Тибет не только Лена с друзьями, но и Серафим получили истинное удовольствие. Горное прекрасное государство в государстве с необычными, очень доброжелательными людьми.
     – Тибетцы сами на ангелов похожи, – улыбался Серафим, наблюдая, как взрослые и дети с нескрываемым любопытством окружали Лену, когда та, разложив карандаши, делала наброски рисунков.
     А потом были поездки в Шанхай и Пекин, в фантастически прекрасные города. Ангел расслабился, решил, что Лена повзрослела, поумнела, и её жизнь (а также и его) наконец вошла в спокойное русло.
     И вот сегодня, настраиваясь, как обычно, на местонахождение своей подопечной, Серафим подумал, что произошёл какой-то космический сбой. Он не смог обнаружить место её расположения. Включив более тонкую настройку, душу Елены ангел обнаружил:
     – Так, так, – нервничал Серафим, – душа, исходя из параметров, находится на земле. Господи, а тело-то куда же делось?!
     Ангел метнулся в место дислокации души его подопечной и замер в ужасе:
     – Да что же это такое? Когда это прекратится?!
     Лена летала в аэродинамической трубе. Это очень деловые люди придумали такой необычный аттракцион. Её тело в этой трубе находилось в состоянии невесомости, поэтому Серафим его и не мог обнаружить. Он тоже влетел в трубу, понимая, что в любой момент эта молодая авантюристка может не рассчитать траекторию своего полёт и врезаться в стенку трубы. К счастью, полёт был недолгим, но ангел всё же успел предотвратить возможное членовредительство, встав между стенкой трубы и отчаянной воздушной акробаткой.
Когда полёт завершился, Серафим облегчённо вздохнул и решил:
     – Всё, надо её выдавать замуж, тогда, надеюсь, жизнь спокойнее потечёт. Хотя, думаю, что лет через пять она в этой трубе уже со своими детьми летать будет. Тогда надо у начальства хотя бы надбавку потребовать за работу в особо опасных условиях.