Безумный Джек убивает главу семейства Клиффордов

   Времени – тринадцать часов пять минут.
   Трентон Клиффорд, не подозревающий о вторжении “дьявола” и потому ведущий себя также несерьезно, также расслабленно, как, впрочем, всегда, именовал где-то пропадавшую супругу, ища её по всему домашнему пространству.
   - Катерин! Тут парень наш жалуется на недомогание и на тяжесть в желудке! Ты, случаем, не давала ему хлопья с верхней полки? Они, кажись, просрочены! Я забыл их выбросить! – и вот какая-то жаркая волна окатила деньгодобытчика с ног до головы. По лбу пошла испарина, а руки сделались влажными. Сверху послыхалось хохотанье, изданное кем-то, кто определенно вышел из детского возраста. Трентон отлично умел устанавливать примерный возраст человека по голосу, и сейчас он мог с полной уверенностью сказать, что этот смех издал взрослый мужчина. Никакой, даже самый талантливый ребенок и вообще подрастающий актер не способен приблизительно так загоготать, - Катерин?
   У главы семейства имелся пистолет с холостыми патронами, и тот решил, что пришло самое время воспользоваться им. Чертовски безрассудно полагаться на одни кулаки, не зная, какими физическими данными обладает злоумышленник, а чрезмерная бережливость и нелюбовь к тратам и расходам недопустима в ситуациях, когда речь идет о безопасности близких.


   - Катерин? – вооружившийся уже наполовину, Трентон поднялся по лестнице, когда со второго этажа донесся очередной порыв чужеродного гогота, - Милая, ты там? С детьми все нормально?
   Не получив подтверждения своим страхам, но и не убедившись, что всё хорошо, так как жена не спешила откликаться, хозяин с тактичностью шпиона повернулся к перилам и попытался издалече разглядеть подробности происходящего. Но ничего ужасного, такого, что заставило бы его трепетать, не увидел. Точнее, не увидел ничего.
   “Итак, вначале Бейли заразила мнительностью и подозрительностью мою глупую суженую, а теперь и я подхватил эту заразу? О, черт. Теперь нам вечно будет что-то мерещиться, пока не раздобудем средство против глупости. Ну, хорошо, Катерин, я больше не позволю тебе болтать, с кем попало. До добра это не доведет”

   Трентон уже почти было успокоился, остыл нервами и произвел серию дыхательных упражнений. Теперь результат зависел от малого, ему всего-то оставалось найти любимую и удостовериться, что с ней всё чики-пуки, а их нынее умонастроение – результат общения с престарелыми маразматичками вроде языкастой Бейли, помешенной на приметах и суевериях.
   “Что?” – это было бы самым лучшим раскладом из всех вероятных. Но шансы переложить всю ответственность на тутошних бабулек, игнорируя шестое чувство в пользу спорной логики, откровенно малы, и чем дальше текло время, чем сильнее затягивались искания “растворившейся” суженой, тем больше Клиффорд понимал, насколько лоханулся, купив именно ЭТОТ ДОМ, приехав именно в ЭТО МЕСТО, приведя семью именно СЮДА.

   “???” – отворение чудовищной действительности, въевшейся зубами в грудину искателя, облеклось плотью и кровью, как только нашлась благоверная. Катерин лежала на полу у зеленого дивана, не делая движений, и лишь по едва улавливаемым глазом колебаниям, по дерганию парализованных пальцев, Трентон, сильно угнетенный познанной бедой, смог определить, что бедняжка всё еще жив жива. Он непозволительно расслабился для человека, не ощущающего себя в полной сохранности, за что немедля поплатился: некто инкогнито приналег позадь, текстуально обрушился на не ожидавшего нападения мистера Клиффорда, обхватил двумя руками и вонзил нож в плечо.
   - Еще один ****анутый жид, полезший в Америку с раздутым от говна самомнением! Какое тебе дело до Америки, поганое уебище? Почему вы все сюда претесь, будто тут хлебом помазано, мразь?!
   “Ой, а я же не знаю, еврей он или нет. Я же не знаю…”

   Клиффорд с оскалом ухватился за раненый бок, совершая шаткие увёрты. Взор прыгал с одного предмета на другой, нигде подолгу не задерживаясь: то обращался к остекленевшей, так и не очнувшейся жене, то к типу, проявлявшему злодейскую агрессию. Что-то предпринимать, держать планку в драке в таких условиях было до невозможности трудно.
   - Подохни, гнидос! – Джек наметился попасть в то же место, таким образом, еще сильнее ослабить семьянина. Но и Клиффорд был не совсем уж и промах, кое-что понимал в рукопашке: в прошлом нерегулярно посещал тренировки боевого искусства, смотрел боевики, которые, вероятно, не могли превратить зрителя в до-невозможности крутую машину по истреблению безумных преступников, однако, общий контур давали.
   - Эх, не факт, что сегодня умру я! – Трентон вцепился в руку с ножом, когда та еще находилась вдали от него, напрягся и попытался задействовать все свои кило, чтобы отвести угрозу как можно дальше от беспомощной Катерин.

   Джек не ожидал подобного противодействия от того, кто казался последним слабаком, и пропустил пару-тройку тяжелых ударов, после третьего со всего размаху в лицо, наотлёт.
Теперь, изведав мощь, вложенную в кисть с согнутыми и прижатыми к ладони пальцами, “испив чашу возмездия” чрез ощущение мнимого движения и неустойчивость собственного тела, что являлось стандартным последствием удара, самый страшный убийца в истории человечества оскорбил себя за то, что недооценил простачка. Но теперь, будучи предупрежденным, он ни за что не повторит роковую ошибку.
   - Факт это то, что от твоего хотения ничего не зависит, сколько не испражняйся, гнидос! И факты устанавливают только победители! Так что пошел нахуй, пидор вонючий, ты еще хуже пьяного быдла. Те хоть сами себе на бухло зарабатывают, а ты жить не тужишь в чужом доме… - пока Джек выбалтывался, копя энергию для сдачи, Трентон снова отвесил незнакомцу. На этот раз схватил за вскосмаченные волосы и начал колотить головой об дверь холодильника, потом столкнул на холодильник, и Хэлван чуть не упал вместе с покачивающимся агрегатом, едва устояв на своих двух.

   “Кто-то ответит мне за весь наведенный беспорядок, и я даже знаю кто” – оглядевшись вокруг, владелец дома запечатлел полнейшую анархию с разбитыми ценными предметами, с поломанной к чертям аппаратурой и порванными ножом, никуда не годными обоями. Трентон посчитал, во сколько обойдётся возврат гостиной к нормальному, благоприятному состоянию и осерчал во сто крат. Он помнил себя таким злым лишь несколько раз, на свадьбе у подруги пять лет назад, в детстве за игрой в волейбол и… когда-то еще. Но по его нынешнему, животрепещущему виду нельзя было сказать, что ему противен такой гнев. Гнев ему очень-очень понравился!
   - Никакой полиции, никаких разборок и расследований. Ты навредил моей жене, и тебе, кем бы ты ни был, не выбраться отсюда живым! – Трентон подошел сзади к незнакомцу, присел на колени, затем обмотал шею поднятым с пола бельевым шнуром и начал смертельно душить, прикладывая максимум сил, - Сразу предупреждаю, чтоб не обижался, тебя никто не закопает! Когда Катерин очнется, ты к тому времени, дружок, будешь уже кормом для лосей. Я перенесу тебя в лес, когда мы закончим, урод!

   Сверкая глазенками и краснея от того самого гнева, ни на мгновение не расслабляя руки, Клиффорд, озабоченный добиванием противника, как-то упустил из внимания то, что повернуло ход мордобития совсем в иное русло: Джек Хэлван, скорее, распрощается с жизнью или улетит в космос без космического корабля, чем потеряет умение быстро и ловко справляться с каким-либо делом, чем утратит чудливую способность выкарабкиваться из любых форс-мажоров и ям.
   - Вот только не учел одного момента, гнидос необразованный! - в этот решающий миг рука придушенного сжала тонкий нож для резки хлеба, - Лоси… ни хрена не откусят, у них нет передних зубов, да и вообще рогачи не плотоядны! Как ты после такого оправишься, мм? – и проехался острым концом по шее наивного душителя.
   Трентон, который не сразу догадался, что сделал псих, начал постепенно ослаблять свою хватку. Кожа на лице отчаянного заступника близких обесцветилась еще до наступления полной бледноты, а на руки пролилось жидкое тепло. Жидкое и такое красное…

   - Ты шо, педик? Отвали от меня! – Джек напрягся, испытав прилив внутренней силы, и грубо оттолкнул от себя обескровившееся тело Клиффорда-главного, кажется, ставшее легче. Победы, те, что давались не сразу, в конечном итоге приносили архисадисту втрое больше блаженства, доходившего порой до нирваны, и все убытки возмещались несравненно резче!
   “Как же надоели истеричные гомофобы повсюду. Лучше бы они, как пидорасы, ходили в закрытые гомофобские клубы и не заёбывали достоуважаемых людей. Шобы не заёбывали! Ах, меня же самого бесят геи. Ну, так шо это я…
   А этот полупокер был немало гееватым. Вы только посмотрите, пидор натуральный! От него, как от клуба извращенцев, садило гендерной идентичностью за милю, как садит от ведущих музыкальных каналов, а может, всё гораздо хуже и он вообще был транссексуалом или трансвеститом. Тогда бы это всё объяснило…”