Безумный Джек убивает ребенка семьи Клиффордов

   Добавлю отсебятины, что даже если Джек практически знал, что с ним произойдёт, то... это почти не влияет на тот факт, жив ли на самом деле Джек-человек или мертв. Записки Грегори говорят о несколько другом, и сама возможность того, что хорошие стороны Джека продолжают где-то доживать, только не в нём самом, свидетельствуют о человеческой разносторонности, о том, что мы не в курсе, какие процессы запущены, а какие претерпели остановку.
   Если сложить все сведения о преступнике вместе, все мельчайшие подробности, самые неважные, вернее, кажущиеся таковыми, то вполне можно собрать логичное... ну, да, логичное объяснение того, что происходит. Джек ожидал, что рано или поздно его изолируют ради безопасности окружающих, и пребывание на чердаке, как и эти “опыты”, стали для него чем-то вроде основного отдохновения и помогли хоть ненадолго отвлечься от тягостных мыслей. Джек был не в силах совладать с кошмарами, а впоследствии он и вовсе расхотел с ними бороться, научившись принимать происходящее, как должное.


   - Пей! Пей! Ты, тупой сраный под****ыш-полурослик! Не вздохнёшь, пока не дохлебаешь! А точнее… не вздохнёшь никогда! – жестоко расправившись с кормильцем, “дьявол” принялся за первенца тускнущей семьи. Тристрам Клиффорд увидел, какая участь настигла отца, и предпринял попытку бегства, но, как и девяносто девять процентов жертв Безумного Джека, мальчик оказался при пиковом интересе и его необдуманный спонтанный замысел накрылся медным тазом.
   Кстати о тазах. У Хэлвана, как всегда, крутился не один десяток изощреннейших способов казни, в процессе исполнения которых подросток возжелал бы ни спасения, а, наверное, скорейшего конца.

   - Пей, под****ыш! Ну, что же ты не пьешь, твою мать? Больше половины оставил, позорище! – порядочно избив Тристрама, “дьявол” наполнил синий пластмассовый тазик несколькими литрами кипящей (горячей) воды в ванной комнате, засим окунул туда голову маленькой жертвы, и держал в воде до тех пор, пока та не перестала сопротивляться и совсем-совсем замерла, - Ну, что ты, умер, что ли? Умер? А-а-а-а-ай, слабак! Твой батяня и то был покрепче…
   Совершив чистейшее детоубийство, как говорится, без подмесу, Хэлван вытащил за короткие волосенки покрытое сырыми да багровыми пятнами-ожогами тельце Тристрама, и пристроил подле унитаза. Глаза мертвого мальчика были закрыты, а кожа – краснее помидора, с носика, порезавшегося о треснутое дно, неспешно покапывала горячая водичка)))