Виктория Вирджиния Лукина 2 тур

2.1
Человек-Птица
http://www.proza.ru/2014/03/31/1447
(Cказка острова Пасхи)


Старуха-жрица по имени Рапа-Око сидела на берегу океана. Тёплые волны лизали её худые босые ноги и, пятясь, увлекали за собой магические знаки, которые она чертила на песке.  Иероглифы, попадая в воду, тут же превращались в тонкие иглы-рыбёшки и врассыпную мчались кто куда.
Белое солнце уже закатилось за гору, и на лазурном небосводе стал заметен полупрозрачный гигантский осьминог Хеке, поддерживающий небо. Его огромные щупальца, пронизывая кучевые облака, тянулись на юг, север, запад и восток, а  голос напоминал раскаты далёкого грома:

- Крачка уже прилетела гнездиться на остров! Скоро праздник избрания нового вождя - Человека-Птицы. Племена длинноухих и короткоухих устроят кровавую резню, а правителем станет чужеземец. Оберегай его и помни, что тысячи глаз вулкана Рано-Рараку следят за ним.
Жрица с повиновением склонила голову, закрыла лицо тёмными ладонями и в одно мгновение перенеслась в свою пещеру на горе Людоедов.

* * *

На холме кофейные деревья росли так близко друг к другу, что переплетение их ветвей напоминало паутину без начала и конца. В этой сетчатой тени балагур и шутник Мауи и проспал весь день, а с наступлением темноты стал собираться на рыбалку. Он, как обычно, взял рыболовные сети из волокон дерева хау-хау, острые крючки из акульего плавника и пучок губчатого мха с запасом питьевой воды.
 
А мир вокруг уже погрузился в ночное волшебство: по бездонному небосводу в золочёной ладье летела Богиня Луны – Хина, а её сестра-близнец Аних плыла в серебряной ладье по спящему океану. Было светло, как днём, только вместо птиц щебетали священные дети божеств – камни, звёзды, ветер, роса, дым. 
Мауи поставил сети, а сам сел на край скалы и забросил удочку. Отражения звёзд начали поклёвку, засветились медузы, кит фыркнул сверкающим фонтаном, и вдруг… невероятный горящий шар пронёсся по небу, коснулся волн, взорвался заревом и, оставив гигантский столб брызг, бесследно растворился в ночном тумане. 
Земля содрогнулась, океан вспенился, поплавок ушёл под воду, а удочка в руках Мауи изогнулась дугой. Он с невероятным усилием потянул её на себя и… вытащил тёмный сундук, расписанный звёздами. Он долго сбивал камнем массивный замок, а когда крышка распахнулась, обомлел от удивления: внутри спал мальчик – с белой кожей, длинными светлыми локонами и татуировкой птичьей головы на плече.


* * *
Рапа-Око готовилась к празднику. Она смешала в каменной ступке листья драконника с соком сахарного тростника и получила чёрную краску; отжала сок багряных водорослей Пиа и наполнила сосуд красным красителем; протёрла сквозь сетку из рыбьих хребтов клубень куркумы, и вылила в высохшую тыкву жёлтый пигмент.
Жрица подошла к белокурому мальчику:
- Много дней и ночей я заботилась о тебе – кормила, шила одежду, лечила солнечные ожоги на твоём нежном теле. Я оберегала тебя, потому что ты – другой. Ты помнишь звезду, на которой жил раньше?
- Нет, я ничего не помню. Рапа-Око, давай лучше пойдём к вулкану и послушаем его горячее дыхание!
Старуха улыбнулась:
- Да-аа, вулкан Рано-Рараку любит тебя. Никогда прежде он так не сопел и не пыхтел, он это делает, чтоб тебя позабавить. Послушай, сегодня состоится праздничное состязание. Тот, кто первым найдёт яйцо крачки-манутары, станет новым вождём – Человеком-Птицей. Вся знать и воины выкрасят свои лица, чтобы духи не узнали их, чтобы манутара приняла их за камни и не увела от гнезда. Ты должен победить, чтобы на нашей земле воцарился мир и разум, ведь ты – посланец «мастеров, упавших с неба»
Она повесила мальчику на шею оберег в форме лангуста, выкрасила его лицо в красный цвет, волосы намазала чёрной краской и набросила на детские плечи лёгкую тогу воина-рапануйца.

* * *

На рассвете все жители острова собрались в бухте.  Лица воинов были раскрашены в белый, чёрный, красный и жёлтый цвета. У каждого в руках был тростниковый плот, а на груди – талисман с письменами.
Старый вождь пропел молитву, поднял над головой голубоватый череп лошади, и бросил его в воду. Тёмные воды подхватили череп и на самом высоком гребне понесли к горизонту, а воины, расталкивая друг друга локтями, кинулись следом.  Флотилия юрких плотов, борясь с бурунами и акулами, помчалась к песчаной косе, к  зарослям саргосса и ламинарии, к оазису кораллов,  плангтона и тёплых течений - на поиски гнезда манутары.

* * *

Вулкан Рано-Рараку был мудрецом, ведь ему уже исполнилось несколько тысяч лет. Всю свою долгую жизнь он наблюдал за небом, за океаном, за осьминогом Хеке… за змеями, цветами, муравьями… и, прежде всего, - за людьми. Вулкан славился мирным нравом: любил поспать, помечтать, повздыхать, но иногда, при виде зла и несправедливости, приходил в ярость. В такие минуты негодования он извергал огонь и жар, потоки горячей лавы и горы вулканического пепла, а потом долго ещё остывал и приходил в норму.
Рано-Рараку полюбил белокурого мальчика сразу, как только заглянул вместе с Мауи в чудо-сундук. Он знал, что этот ребёнок послан на землю не зря, и ни на минуту не спускал с него глаз.

Во время праздничного соревнования вулкан видел, как малыш, стоя на своём маленьком плоту, поймал волну и даже вырвался вперёд. Вулкан видел, как обогнал его чёрный длинноухий воин, а желтолицый короткоухий, пряча за спиной каменный нож, стал преследовать. Он видел, как несколько плотов перевернулись и как волны окрасились в красный, чёрный и жёлтый цвет.

Дыхание Рану-Рараку участилось, его бросило в жар, и он грозно рыкнул.  Земля задрожала, океан заштормил, а люди, словно иглы-рыбёшки, врассыпную помчались кто куда.
- Вулкан проснулся! Вулкан проснулся! – с ужасом кричали они.
- Проснулся, - кивнула старуха-жрица.
Она наблюдала, как горячая лава стала застывать в солёной воде бурыми цветами, как вулканический пепел стал прессоваться и превращаться в огромные статуи со скрещенными на животе руками, со вздёрнутыми носами и взглядами, устремлёнными в небо. Жрица Рапа-Око проследила за тем, как сотни каменных неповоротливых фигур вереницами вошли в бушующую водную стихию и, выудив тонкие сети Мауи, стали водить ими по волнам. Она молилась и благодарила все божественные силы, когда каменные истуканы вытащили из сетей едва живого малыша и бережно отнесли его к гнезду манутары.

Мальчик открыл глаза. Первое, что он увидел – яркое, расписанное цветными крапинками, яйцо крачки. Оно лежало на травяной циновке, рядом с оберегом-лангустом. Малыш выглянул из пещеры: старуха сидела далеко на берегу и чертила на песке магические знаки, по небу плыло диковинное облако, похожее на осьминога, а вдали, у подножия вулкана неподвижно, словно стражи, стояли каменные великаны.
Мальчик выбежал из пещеры и помчался по горячей, бурой земле к океану. Он обнял старуху и заглянул ей в глаза:
- Рапа-Око, давай лучше пойдём к вулкану и послушаем его горячее дыхание!
Та улыбнулась и ответила:
- Обязательно, маленький Человек-Птица! Только ненадолго, потому что теперь тебя ждут очень важные дела…

2.2

Сказка в Рождественскую ночь
http://www.proza.ru/2012/11/26/1235

Маленькая Русалочка, в окружении рыбок-подружек, подплыла к чёрной окаменевшей коряге. Именно здесь, на дне реки Тихони, в уютной илистой ложбине, вот уже полвека обитал мудрый Сом. Русалочка, как всегда, дёрнула его за ус и звонко воскликнула:
- Дедушка, проснись! Скучно нам, темно – ни неба, ни Солнца, ни Луны не видно!
Сом в полудрёме пробормотал:
- Так зима же! Наша Тихоня снегом укрыта!
- А какой он, снег, расскажи?!
- Ну, снежные хлопья – все равно, что крошки белого хлеба, которые люди бросают летом в речку, только холодные и тают во рту. Очень аппетитное зрелище, когда сыплется такой «хлебушек» из снежной тучи. Я хоть и домосед, а пару раз в жизни видел такую картину.
 
- А где люди хлеб берут? Он тоже с неба падает, как и снег?
- Да нет же, - Сом окончательно проснулся, - от зёрнышка до буханки долгий путь. Вначале почву вспахивают, рыхлят, потом сеют отборные зёрна: яровые – весной, озимые – в сентябре. Все лето ухаживают, а осенью – собирают урожай, перемалывают зёрна в муку, просеивают её, потом вымешивают тесто и, наконец, выпекают караваи, калачи, бублики и хлеб... белый - из пшеницы, черный – из ржи.
 
- Расскажи сказку, пожалуйста… - Русалочка улеглась на покачивающиеся водоросли.
- Расскажи, деда, - подхватили рыбки, повторяющие за Русалочкой абсолютно всё.
- Ох, детвора, нет с вами покоя! Ну, слушайте – поведаю вам сегодня, в канун Рождества и историю подходящую, сказывал мне её еще мой столетний прадед.
 
Жила в давние времена в украинском селе дружная семья – мать, отец, три взрослых сына, дочка Маричка 17лет, три младших сынка – мал мала меньше, да голубоглазая белая собака Лайка. Работящая семья, потому и достаток был в доме – и улики, и клочок земли с гарбузами, репой, пшеницей, и тёлочка, и кобылка, не говоря уже про поросёнка да курочек-несушек. Стал свататься к Маричке заезжий богатый пан – старый, нос крючком, спина горбом, руки в перстнях, шуба - соболья, а бричка запряжена скакунами аравийскими. Как увидела его девушка – испугалась и в слезы:
-Не отдавай ему меня, батюшка, страшный он!
Отказали ему, а тот всё подарки дорогие шлет, отступать не хочет.
 
Зимой дело было. В те времена Рождество праздновали по старинным обычаям – в доме стены белили, дымоход цветами разрисовывали, все поломки обязательно чинили, с соседями мирились, из воска со своей пасеки свечи отливали, а главное – еще с лета хозяин готовил Рай-Дидух – чудодейственный букет-талисман из трех злаков – ржи, пшеницы и овса.
Накануне вечером спекла хозяйка паляницу и книшики-хлебцы, выложила их на новые рушники по лавкам - угощение для духов предков. А до восхода солнца нужно сварить кутью из пшеницы с маком, медом, орехами, но только на предрассветной воде. Послала мать дочку по воду к роднику, а сама застелила стол золотистой соломой, поверх – белая скатерть, чеснок – в четырёх углах, потом второй скатертью накрыла. Первая – для добрых душ, вторая – для людей.
 
Набрала девушка в кувшин воды родниковой, собралась к дому идти, как вдруг, слышит – за деревьями шум, возня, дерётся кто-то. Подошла ближе – куница дикого голубя схватила за крыло и тащит за собой. Не растерялась Маричка, плеснула на них воду, и произошло чудо – куница исчезла, а вместо голубя перед ней парубок красивый оказался.
- Ты мне жизнь спасла, дивчина! Заколдован я был, а благодаря тебе опять прежним стал. Возьми в благодарность от меня колечко!
Маричка румянцем залилась – понравился ей парень. Взяла кольцо, надела на палец, набрала в кувшин воды, оглянулась – а его и след простыл. Побежала домой, ничего матери не сказав, стала по хозяйству помогать. На предрассветной воде приготовили они двенадцать постных блюд к ужину - кутью, вар из сухофруктов, горох, капустник, голубцы, галушки, борщ, вареники, блины, кашу, пироги и грибы.
 
С рассветом отворили настежь все двери и окна – пустили в дом первые лучи солнца, с которых по преданиям сходит с неба Бог богатства, Бог урожая! Отец со старшим сыном по обычаю пошли в овин. У батьки – крынка с водой непочатой, а у мальчика – Рай-Дидух из колосков. Поклонились в пояс на Восток, прочитали молитву:
« Милостивый Боже! И ты, Солнце праведно! Со святым Рождеством! В прошлом году дали вы урожай, добро и здоровье. Пошлите еще лучше в этом году!»
К ужину новую одежду всем Маричка с матерью пошили, новую посуду на стол поставили, у святых икон - лампадку зажгли... по всему дому свечи горят, огонь в печи потрескивает.
 
Прежде, чем сесть на скамью – подул каждый, чтоб не присесть на Духа. Неспеша стали вечерять. Все хорошо, да только не дает Маричке покоя колечко – глаз от него отвести не может, узоры диковинные тайком от всех разглядывает…а потом взяла, да и покрутила его вокруг пальца – и тут же раздался стук в дверь. В те времена была примета – если в канун Рождества придет одинокий, неприкаянный человек – его с радостью впускали в дом и принимали, как дорогого гостя.
Открыл отец дверь, а там тот самый парубок стоит – высокий, статный, глаза карие, чуб тёмный, плечи широченные, улыбается.
- Пустите, - говорит, - странника… устал с дороги, продрог на морозе. Святая Вечеря ведь гостеприимством знаменита!
 
Хозяева рады – приютили обездоленного. Усадил отец гостя рядом с собой, горилки подливает, закуской богатой потчует, ладную беседу завели – про жизнь в дальних странах, в неведомых краях, в которых каждому пришлось побывать.
Спать в Рождество не положено – можно счастье проспать, поэтому окошки в каждом доме горят до утра. Мать со стола прибирает, младшие дети у ёлки играют, а Маричка пошла в сени, взяла зеркала и при свече, шёпотом произнесла:
- Суженый, ряженый – явись!!!
 
Потемнели, померкли зеркала, и увидела она в отражении лицо кареглазого парубка. Пристально глянул он ей прямо в очи, и вдруг…поползли по его лицу ломкие морщины, глаза глубоко запали, нос вытянулся, загнулся крючковато, шишковатыми пальцами в перстнях запахнул он ворот собольей шубы и ухмыльнулся жутко!
Выпали из рук девушки зеркала, свеча задымила, а кольцо огнем стало жечь руку. Поняла она, что попала в беду – обманул её хитрый пан, колдуном-чародеем оказался.
 
Испугалась, но не проронила ни слезинки. Зашла в горницу – в лице ни кровиночки, а страшный гость уже обещает отцу богатство, если согласится выдать за него дочь.
- Не пойти ли нам по селу покалядовать, - предложила она незнакомцу. А тот и рад-радёхонек.
Собрались все дети ватагой идти, и Лайку с собой взяли. Старшего брата «березой» выбрали, т.е. главным. Среднего – латковЫм (собирать сало и колбасу). Младшего – хлебоношей, а самые маленькие – звонарём, танцором и скрипачом назвались. Пошли по дворам с колядками, с щедровками, смеясь и дурачась, снежками кидаясь, с горок ледяных гурьбой весёлой сбегая.
 
Возле родника задержалась Маричка, гостя за руку взяла, говорит:
- Люб ты мне. Если одну мою просьбу выполнишь – пойду за тебя.
- Проси что хочешь, любое желание могу исполнить!!!
 
Достала дивчина батькин Рай-дидух. При Луне засветились колоски чудесным светом, каждое зёрнышко золотым сиянием заискрилось.
- Кровью и потом выращены эти колосья, пропитаны Верой и Любовью, согреты Солнцем, всему жизнь дарующим, омыты дождями рек и озер наших, заговорены волшебными, добрыми словами. Каждому, кто коснется их – обещано Божье благословение! Возьми их в руку, назови свое имя – и я пойду за тобой на край света.
Засмеялся незнакомец, схватил букетик…а тот вдруг расплелся, рассыпался в одно мгновение…покатились зёрна золочеными бусинами по снежной, ледяной тропинке.
 
Кинулся он их собирать, а Маричка тем временем кольцо с пальца снять пытается – прикипело оно к коже, печёт, словно шипами вонзилось – не снимается, еле-еле сорвала, руку до крови изранив, бросила его в снег. Покатилось оно со звоном, вокруг чародея крутнулось... и превратился он в голубя. Клюёт он зерна пшеничные, ржаные, овсяные и становится всё больше и больше…вот уже и клюв его в крючковатый нос превратился, крылья – рукавами шубы собольей обернулись, спина – горбом изогнулась!!! Закричала девушка от ужаса, а бежать нет сил – ноги ко льду словно примёрзли.
 
Лайка нос сморщила, ощетинилась, зарычала – острые клыки блеснули и до того, как колдун успел в полный рост выпрямиться, кинулась на него, стала рвать в клочья. Откуда ни возьмись, прямо из снежных сугробов выскочили крылатые скакуны аравийские, гривы – развеваются на ветру метелью, иглами лунного инея сверкают. Вьюга небывалая закружила, засвистела, побелело все вокруг – ни зги не видно, Маричка закрыла лицо ладошками, упала на сильные руки снежного вихря и как будто в сон провалилась…
 
Открыла глаза – братья над ней, и старшие и младшие, склонились:
- Вставай, без тебя колядки петь не будем! Пойдем скорее, а то – мороз щёки щиплет, руки зябнут. А где же твой дружок чернявый? И Лайки что-то не видать!
И действительно – исчез и колдун, и кони, и пёс голубоглазый… только несколько зёрен золотых огоньками остались гореть на снегу. Собрала их Маричка бережно в платочек, узелком крепко-накрепко завязала, спрятала в варежку, а варежку за пазуху, под тулупчик, у самого сердца положила, а когда в дом принесла – как зеницу ока хранила, до самого следующего Рождества!
 
Сом вздохнул, радуясь, что сможет, наконец, вздремнуть:
- Вот, дети мои, и сказке конец! А теперь спать пора.
Притихшие рыбёшки сбились в стайку, а Русалочка задумчиво вскинув свои зелёные глазки, пожала плечиками:
- И почему эти зёрнышки такими волшебными оказались? Они же, на самом деле были обыкновенными, в поле выращенными?
- Не зря, видно, люди говорят: «Хлеб всему голова!» Пшеница – символ вечной жизни, растят её с любовью, а он чуткий к доброте - как аукнется, так и откликнется! Ну, с Рождеством Христовым, рыбятня! Ступайте, покалядуйте немного, Рака-отшельника проведайте, к зубастой тётке-Щуке загляните, к Зеркальному Карпу хоть на пару минут заплывите - только не советую на его зеркальных боках гадать на суженого-ряженого!

* * *
Примечание:

Улики (укр.)  - ульи.
Гарбуз  - тыква.
Рушник  - вышитое полотенце.
Бричка - открытый экипаж для прогулок
Парубок  - молодой парень.
Овин - хоз.постройка для сушки снопов
Крынка  - глиняный сосуд.
Вода непочатая - свежая, которую никто ещё не пил.
Горилка  - водка.