Сильнее брони. Часть-3. Необдуманное решение

  СИЛЬНЕЕ БРОНИ
 (в новой редакции)

                Часть – 3
                (продолжение)

      
        Сентябрь 1944 года.             
Соседний авиационный полк штурмовой
             авиации.

На аэродром прибыл парторг полка Савельев, что было в части редким явлением и могло означать только одно: произошло что-то важное. Майор, увидев у самолета воздушного стрелка Марчука, сразу же направился к нему.
- Старшина, а где ваш командир экипажа?
- Ушел в штаб, товарищ майор.
- А время у вас есть, Марчук?
- Да есть! А что вы хотите?
Парторг в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу, высказывает  свои намерения:
- Я хочу вас попросить ознакомить меня с обязанностями стрелка в боевой обстановке.
- Хорошо! – соглашается старшина. Садитесь в кабину на моё место.
Кряхтя и ругаясь, Савельев забирается в кабину самолета на место стрелка и начинает с претензии:
- И что, на этой брезентовой ленте разве можно усидеть?
Старшина пытается успокоить майора:
- Больше не на чем. Бывает, в бою и стоять на коленях приходится.
Савельев садится на ленту и, по-деловому, осматривает кабину, потом стучит по бортам самолета.
- Это всё броня?
- Нет, броня только сзади и в ногах, а с боков и снизу защиты нет. Спереди как сами видите, кабина вообще открыта.
- Это как же? – удивляется парторг, - а летчик хотя бы защищен?
- Да, у летчика везде броня, - просвещает начальника Марчук.
Парторг берётся за ручки пулемета и с иронией произносит:
- Да не весело! Ну, а как стрелять из этого орудия?
Савельев крутит пулемет в турели, демонстрируя условный бой.
Старшина начинает рассказывать, указывая на основные детали оружия:
- Вначале самолет противника надо загнать в круговой прицел, а потом уже в «крест» и нажать на спусковой крючок.
Савельев пытается подыграть, азартно нажимая на рычаги пулемёта.
- Бить, пока немец не свалится?
- Нет, - улыбается старшина, - стрелять надо только короткими очередями, а так за восемь секунд улетит весь боезапас.
Парторг понимающе кивает головой:
- В общем, надо экономить?
- Точнее, использовать разумно, - поправляет его Марчук.
- Разумно - это как? – пытается понять майор.
- «Мессера» не обязательно сбивать. Его достаточно повредить, и он сам выйдет из боя.
- Что еще надо знать и уметь, чтобы вести бой? – подходит к главному моменту Савельев.
Марчук, на правах опытного воздушного бойца, даёт ему дельный совет:
- Вам надо полетать «по кругу», чтобы приноровиться к пулемету и научиться прицеливаться по летящей мишени, а еще лучше пострелять по ней.
Парторг сразу сделал важный вид и, как подобает старшему начальнику, однозначно ответил:
- Считаю - это не нужным и так все понятно!
- Смотрите, там в небе бывает жарко, - продолжает деликатно наставлять старшина, - и всегда кажется, что немецкий летчик бьет тебе прямо в грудь или голову. Но на это не надо обращать внимание, а просто делать свое дело.
Савельев уже как опытный боец добавляет:
- Конечно, он же понимает, что если погубит стрелка, то ему тогда легче будет сбить и сам штурмовик.
- Да! Еще не забудьте, обо всем надо информировать летчика. Это в ваших же интересах.
- А как с ним связаться?
- По СПУ, - отвечает старшина и поясняет, - это самолетное переговорное устройство. Надо только надеть летный шлем.
Парторг озабоченно качает головой.
- Ну и наговорили вы мне, Марчук, страстей и лететь расхотелось!
- Могу еще больше сказать.
- Нет, не надо! Посмотрим уже, как оно сложится в бою, - отмахивается от своего подчинённого майор и начинает выбираться из кабины самолёта.
- Ну, смотрите, без хорошей подготовки будет трудно, - напутствует его в след старшина.
                *     *     *
С аэродрома Савельев сразу же пошел к командиру полка подполковнику Серёгину, так как слышал, что именно в этот момент комплектуется сборная группа на вылет. Куда пойдет она, он еще не знал, но зато точно был осведомлен в том, что с воздушными стрелками была проблема, и командир полка уже с утра ломал над этим голову.
Сегодня был именно тот момент, когда можно было полететь с экипажами воздушным стрелком. Для нелетающего политработника, это было не только престижно, но и давало реальный шанс получить заслуженную боевую награду. Проблема была только в одном, как на это посмотрит командир полка, но желание побывать в бою вместе со своими летчиками, придавало Савельеву только большую решимость. Именно с этим чувством он и вошел в кабинет командира.
- Товарищ подполковник, разрешите мне вылететь стрелком в группе майора Кротова?
Серёгин с удивлением посмотрел на своего парторга.
- Это еще зачем? Думаю, и без вас там обойдутся. Что это вы за моду взяли, - сердится Серёгин, - то замполит просит разрешить ему полететь с комсоргом полка, а вот теперь и вам захотелось испытать судьбу! Ну ладно комсорг всё же старшина, но вы-то ответственный работник, да ещё и старший офицер!
Парторг продолжает настаивать на своём:
- Я же на партактиве в дивизии выступил с почином освоить боевую  специальность воздушного стрелка. Вы разве этого не знаете?
-  А как же полк будет воевать без парторга? Смотрите, чтобы в вашу честь не пришлось хлеб с водкой ставить. Дело-то крайне ответственное, – прячет улыбку комполка, намекая на опасность.
- Так летают же штабные офицеры на разведку и ничего. Я тоже не навсегда улетаю.
-  Ну ладно, летите, Бог с вами!
- Вы что, Степан Тимофеевич, я же коммунист!
- А там, в бою, немцы не спрашивают кто ты. Для них мы все одинаковы.
- Лучше пожелайте мне удачи в бою.
-  Ох! Что-то мне все это не нравится!
- И всё же вы не  против,  Степан Тимофеевич!?
-  Отпускаю только потому, что группа идет под хорошим прикрытием истребителей. А так бы не разрешил.
- А с кем прикажете мне лететь?
- Полетите с капитаном Нечипоренко, он опытный летчик. Идите, собирайтесь. Да смотрите не суйте свою голову, куда не следует. Слушайте командира экипажа, там в небе он для вас самый большой начальник, а вы для него только воздушный стрелок.

Необдуманное решение.
1183-й день войны.
136-ой ШАП.

По дороге на аэродром Асадчих с Бучиным уже на ходу обсуждают предстоящий вылет.
Бучин:
- Какой-то сборный расчет у нас получается. Да еще замполит летит,  а это плохая примета.
Асадчих:
- Не беспокойся, Борис, всё сложится. Группу поведет штурман полка майор Кондаков, а это уже хорошо.
- А почему не Козенков?
- Козенков полетит завтра. У него машина в ремонте. А ты сегодня будешь ведомым у Кондакова. Прикрой его, как следует, а если понадобится, то и подскажи. Имей в виду, у него была сильная контузия, - наставляет Бучина заместитель Козенкова.
- Я знаю, - подтверждает Бучин. - Летал с ним. Летчик он опытный и смелый.
- Ну, вот и посмотрим, - сдержанно обронил Асадчих.
После короткого инструктажа экипажей, «Илы», надрываясь от перегрузки, взлетают с аэродрома. Набрав высоту, выходят на боевой курс. И вот уже через некоторое время под прикрытием истребителей группа подходит к объекту атаки и внезапно наносит удар по группировке  войск противника. Буквально через несколько минут немцы, спохватившись, открывают шквальный зенитный огонь со всех сторон.
Но группа, успешно выполнив свою работу, уже вышла из опасной зоны. В это время Кондаков дает новую команду:
- Всем экипажам! Заходим на второй круг!
Бучин пытается подсказать ему и отвести от неприятности:
- Командир! Нас уже там ждут, и мы как раз попадем под сильный огонь.
Кондаков непреклонно:  - Будем атаковать!
Один за другим штурмовики вновь заходят на объект и начинают пикировать, поливая противника из пушек и огнем реактивных снарядов, а уже на выходе из «пике», бросают бомбы.
Первым в зону огня заходит экипаж Кондакова. Бросает бомбы и уходит вверх. Бучин видит, как трасса снарядов прошивает корпус его машины. Самолет качнулся, но все же, вышел из-под огня зенитных батарей. Но вот и Борис почувствовал толчок. Снаряд прошил самолет где-то у самой спины. Мотор сразу начал работать с перебоями и машину затрясло.
Бучин начинает кричать в переговорное устройство, надрывая голосовые связки:
- Командир! Я подбит, выхожу из боя!
- Попробуйте дотянуть до аэродрома.
- Постараюсь, но не уверен. Снаряд пролетел прямо у меня за спиной. Повреждения серьезные.
Сделав крутой вираж в самой насыщенной зоне огня, Бучин выходит из боя и берет курс к линии фронта. За самолетом тянется серый шлейф дыма.
В это время пара Асадчего тоже проскакивает опасную зону зенитного огня, но последней паре это сделать не удается и, оба самолета вспыхнув, устремляются к земле. На развороте Бучин хорошо видит, как они один за другим пикируют вниз, взрываются и горят.
Три экипажа из шести уходят обратно домой, а Бучин, прижавшись к земле, пытается дотянуть до линии фронта. Мотор уже работает с перебоями, но машину еще можно удержать.
Бучин обращаясь к воздушному стрелку:
- Осипов, кажется, мы дотянули. Видишь это уже наши позиции.
- Слава Богу! Значит, еще повоюем! - отзывается за спиной напарник.
Тряска усиливается и лётчик принимает решение садиться:
- Нет, Василий! Больше не могу, машина уже не слушается. Буду садиться, если конечно удастся. Береги голову!
Самолет касается земли и уже, с заглохшим двигателем, катится прямо на позицию артиллеристов. Там, за рядами пушечных стволов, Бучин видит испуганного  часового, изготовившегося стрелять по ним из винтовки. Это молодой казах, который мечется из стороны в сторону и не знает, как ему поступить в этом случае.
Напуганный часовой начинает кричать:
- Стой! Стрелять буду!
Но штурмовик по инерции продолжает катиться на артиллерийскую позицию. Ударяется левым крылом в орудие и переворачивает его. Из кабины вылезает Бучин и его стрелок.
Бучин снимает с головы шлем и обращается к часовому:
- Не бойся, боец, мы «свои». Опусти винтовку и позови командира.
- Вижу, что «свои»! Зачем тогда пушку перевернули? Меня теперь за это накажут, - трясёт винтовкой часовой.
- Зови командира! Разберемся!
Часовой убегает в овраг, где расположен командный пункт артиллерийского дивизиона и входит в размещенную в обрыве землянку. За столом сидят командир дивизиона, четыре офицера, старшина и пьют чай.
Часовой, отдышавшись докладывает командиру дивизиона:
- Товарищ капитан, там «горбатоф» прилетел!
Командир вскакивает со стула.
- Что! Командующий?
Часовой машет рукой куда-то в сторону: - Самолет!
Командир дивизиона в замешательстве мечется по землянке.
- Самолетом? Этого ещё не хватало! Начальник штаба срочно звони командиру полка. Старшина убираешь стол, а мы идем встречать генерала.
Офицеры выходят из оврага и бегут к позиции. Командир дивизиона не может понять, что произошло, но успокаивается, увидев боевой экипаж и поврежденную машину.
Капитан, расстегнув ворот гимнастерки, выплёскивает своё недовольство на часового:
– Ну, сын степей! Ты не путай «горбатого» с Горбатовым, а то так  заикой командира сделаешь!
Казах, ещё сильнее сощурив глаза, оправдывается:
- А я так и говорю вам, что «горбатоф» прилетел! Вы же сами теперь видите.
Капитан подходит к самолету и приветствует лётчиков крепким рукопожатием.
- И как это вас угораздило, ребята?
Бучин только улыбается и пожимает плечами.
- Как обычно. Подбили в бою. Надо откатить самолет в сторону и хорошо замаскировать, он ещё нам послужит.
Капитан с пониманием кивает в ответ головой.
- Могло быть и хуже. Идем на «КП», я доложу в полк, а вы попьёте чаю.

Возвращение домой.
               
Прибыв в полк,  Бучин сразу же пошел к командиру полка на доклад.
Жихарев встретил лётчика добродушно, но по всему было видно, что он сильно переживал о случившемся, сразу как-то постарел и осунулся.
- Ну, здравствуй, Борис! Расскажи, что же на самом деле у вас там произошло? Как ни как, а ты был ведомым у Кондакова.
Бучин  растерялся. Он не был готов доложить за всех, так как, выйдя из боя на повреждённой машине, оторвался от группы.
- А что, разве он вам не доложил?
 - Он тяжело ранен. Боюсь, что уже не подымится. Летать уж точно не будет. Замполит докладывал мне, но я так до конца его и не понял, поэтому хочу ещё тебя послушать.
Бучин, собравшись, начинает докладывать:
- Ну как обычно, напоролись на сильный огонь. Не надо было идти на второй круг. Если бы там был Козенков, этого бы не произошло.
- А как погибли экипажи? - с грустью в голосе спрашивает командир полка
- Они были сбиты зенитной артиллерией, загорелись и упали.
- Может, кто остался жив? – с надеждой в голосе произнёс Жихарев.
- Нет, я видел, как обе машины взорвались при падении на землю. Значит, экипажи тоже погибли. Ну, а я еле дотянул до «наших». Живым остался случайно.
- Знаешь, Борис! – вздыхает тяжело комполка. Уже третий день болит сердце и никак не отпускает.
- Я понимаю вас, Василий Дмитриевич.
- Завтра сам полечу на этот объект. Пойдешь моим ведомым?
Бучин, не задумываясь, соглашается: - Пойду!
- Все же мы их разобьем, - твердо завил Жихарев, - а тот день был неудачным не только для нас. В соседнем полку погиб парторг Савельев. Полетел стрелком и в первом же бою был убит пулеметной очередью немецкого истребителя.
- Наш «комсомольский вожак» тоже просится в воздушные стрелки, - улыбается Бучин.
- Но и пусть летит, понюхает пороха, будет потом, что детям рассказать. Вот только руку надо «набить» и по «кругу» полетать, реально прицеливаясь из пулемета по летящему самолёту. Сам знаешь, с воздушными стрелками у нас всегда проблема, потому что гибнут они в два раза чаще, чем летчики.
- Хорошо, мы его подучим в учебных боях, гляди еще и героем станет, - соглашается Борис.
- Вот пусть и показывает пример своим комсомольцам, а не только  призывает их хорошо воевать, - завершил разговор командир полка.