Курсы Испанского 2

   В пятницу сдавали экзамен. Месяц учебы позади. Не хочу хвастаться, но я сдал. Получил уровень А 0,5. Нет. Все-таки похвастаюсь.

   Сдавал после 10 дневного марафона. На вторые сутки после финиша. Мозг в пограничном состоянии, как канатоходец. Мысль идет, балансируя на краю сознания. Вышина такая, французу над близнецами и не снилась. Сорвешься – пропасть, на дне которой конечная остановка 25 автобуса в Астане.

  Слышу, как бьется обкофеиненное сердце МаТе. Как гладит кончиком языка свои верхние зубы Джеин, проговаривая неподдающееся LLeva. Как Швед Марк издал не потребный звук. В принципе его слышали все. Я же потею. Любое напряжение, любой звук, любая мысль – это пот.
   МаТе думает, что я волнуюсь и кладет мне руку на плечо. В моем положении это примерно, как разряд тока. Витамины группы Б которые мне продали на кануне, всего лишь витамины. Не более. Пишу тест быстро, нервно и размашисто. Минут за 5 написал. Все равно на больше бы не хватило. Мозг не подводит, достает из тумана фрагменты уроков, кадры из примеров, отрывки книги. Написал. Сдал. Вернулся домой. Утром на почте результат. Ура что еще сказать.

   С понедельника новая группа. Свежо. Весело. И главное в группе есть уже русские. Я уже и отвык от такого счастья. Задача учителя разговорить нас. Лично для меня это хорошо. Правильный этап, растормошить те знания, которыми, как индейку на рождество  нашпиговала меня МаТе за месяц. Нитки лопаются. Что внутри?
Самому интересно.
 
  Как натянутый лук, тетива звенит от напряжения, вот вот и лопнет. Пора спускать палец. Лети стрела Кастильянская. Лети в сердце Арагона. А может и до Бильбао достанешь.

  Впрочем, слова и сами просятся наружу. Все эти неправильные глаголы и спряжение, все эти скрытые во мне эмоции мачизма. Охота уже действительно помахать руками и поцокать языком. Тем более не потею.
 
   Итак, в группе кроме меня:  две русские женщины, турок, пятидесяти лет катающийся на скейтборде, Марокканка жившая десять лет в Париже и от этого похожая на Ванессу Паради, три Хапонеса говорящих всегда одновременно, Итальянка с кремовой кожей, Американец точная копия турка, только на роликах (по-моему, они пара...еще не разобрался)

  Преподаватель Давид. Жизнелюбивый хоббит до обнаружения кольца. Мы с ним заочно знакомы, Хоакин знакомил в баре. Лицо помню, смысл стерся.

  Знакомимся, урок строится на основных аспектах человеческого общения: Политика, История, География, Литература. Поле наше. Пните только мяч.
 
- Все мы любим свои страны. Давайте друзья расскажем о самых красивых местах своей страны. Начнем с Японии. Прошу Друзья, смелее. Расскажите нам, - кидает им мяч Давид.

Хапонесы посовещавшись хором сказали:

- Фудзияма.

  Группа знает. Пять минут обсуждаем про Фудзияму. Ее ледяную красоту и дым.

  Я перебираю в уме про что скажу. Алтай, Каспий, Арал, Алатау…мест много. Про любое готов часами говорить.

Следующая Итальянка:

- Пизанская башня.

 Группа оживляется. Все знают, обсуждаем, когда упадет, и кто толкнет.

Турок рассказал про собор Софии. Американец про Статую Свободы. Марокканка про Касабланку.

Катерина с Вероникой сказали:

- Финский залив.

- Вы че с Питера? – спросил я у них.

Они гордо кивнули.

Сначала Американец задал вполне справедливый вопрос причем тут Финны и Русо?

Турок его поддержал.
 
Наши стали пояснять, как так вышло и почему. Заняло это минут десять. Никто так и не понял.

- Да скажите, что в Питере белые ночи. Красиво и легко.  Ночес бланко, - говорю я им.

- Финский залив красивее.

Класс   впал в ступор. Я, наверное  один, понимал, про что идет речь.

 История со времен Петра и до Революции нон-стопом.

Вспомнил себя.

 Как в Астане, одному финну про линию Менегрейма рассказывал. И ведь я ее знаю обрывками. А уж он наверняка в школе экзамен сдавал по таким историческим материалам. Но тогда, в Астане, я был на коне. И нависая над финном в ресторане "Бухара" с пеной у рта доказывал ему  о том, что все они -  лишь сборище лыжников в маскхалатах, кукушки в цепях прикованные к карельским березам.

В конце концов, две мои соотечественницы говорили группе на русском:

- ФИНСКИЙ залив - это не Финляндия. Это ЛЕНИНГРАД.

Итальянка откровенно  рассматривала себя в зеркальце, марокканка вацапилась, хапонесы изначально не вникали. Только Американец с Турком спрашивали, улыбаясь друг другу:

-Por que?

Катерина с Вероникой  отвечали:

- Porque!

На испанском это звучит одинаково. Тем более у студентов иностранцев.

Добродушный Давид, облокотив голову на руку, смущенно улыбался.
 
Мне стало  неудобно.

- Тимурян, ну скажи им, а то у нас уже слов нет.

И я сказал:

- Байконур.

  Народ оживился. До конца урока было минут пять. Все стали обсуждать полеты в космос.

  А я думал, вот же блин как вышло. Так хотел рассказать про Боровое. Но не смог. Не смог бы реально произнести это слово после получасового Финского Залива. Хотя и текст в уме подготовил, так хотел спустить струну словарного запаса. Пальнуть по этим нострикам со всей дури. Но не вышло. Смущенный, совершенно обезоруженный, Давид, друг Хоакина, наш добродушный хоббит-учитель  остановил меня своей улыбкой. Короче не смог я добивать, не смог...

  После перерыва Давид предложил рассказать про еду своих стран.

Опять поле наше. Мяч только киньте.

  Давид бросил его снова Хапонесам. Тем посовещавшись минуту сказали:

- Суши.

  Все знали суши. Многие знали, как готовить. Было полезно и интересно это слушать.

Слово взяла Итальянка с пастой.

Мы наперебой предлагали свои рецепты. Советовались и обсуждали.

Марокканка рассказала про КУС-КУС. Турок про Кебаб. Американец про фаст-фуд.

Катерина с Вероникой сказали:

- Пельмени.

И показали фото. Подготовились, чтоб как с Финским заливом не вышло.

Американец сказал, и опять же вполне справедливо.

- Это похоже на Равиоли.

Итальянка кивнула.

- Неееет. Это пельмени, - затянули мои одногруппницы, - Это совсем другое.

Группа погрузилась в уточнение разницы между равиоли и пельменями. Причем разница была такая расплывчатая, что даже я не понял. Хотя объясняли в конце уже опять на русском.

- Да расскажите им про борщ. Нормальная русская пища.

- Так они и будут всю жизнь думать, что пельмени – это равиоли, - ответили мне и начали подробное описание лепки пельменей.

   Как в деревнях, перед первыми морозами, с песнями и плясками собирается народ, как садятся все за один длинный стол и рассыпают муку, как подносят свежие яйца и крутят фарш, как в летних кухнях подготавливают место для досок. Как садятся и лепят, сутки, двое, трое, на всю деревню, всей деревней, на всю зиму….

 Так, рассказывал  когда-то в баре я одному Англичанину.  Пришел он смотреть футбол. Не дал.
  Пельмени, а главное, что это такое для меня, было на тот момент важнее, чем-какой- то там Арсенал против Челси.

 Минут пятнадцать над классом витал дух пельменей. Девчонки перешли на сметану и уксус. На закваску и резку фужерами.

 Итальянка опять смотрела в зеркало, марокканка делала селфи. Хапонесы потеряли интерес к еде уже после суши. Только Турок с Американцем улыбаясь друг другу спрашивали риторическое POR QUE?

 Закончилось все тем, что Американец в гугле отыскал, про едоков    пельменей  —  Хантов-Мантов. И был он кстати ближе к истине нежели Питерские.

- Тимурян, ну хоть ты скажи им.

Я посмотрел на Давида…

- Суп из коня. Целиком. С головой и крупом.

- Verdad?

-  Eso suena extra;o, pero es la verdad

 Даже Японцы округлили глаза. Суп из коня!

А я так хотел рассказать про Бешпармак...

  Придется завтра  все-таки пересесть подальше от своих соотечественниц. Русский русским конечно. Но уж больно его много после них. Отвык уже от этого. Да и  Испанский так не выучишь. Стрельнуть не дают. Так глядишь и стрелять то скоро будет нечем будет. Вернее, не за чем.

 POR QUE!