Часть 3 Рождённые на заказ Глава 8

Глава 8
- Ты куда исчез? - Орал Дарк, транслируя всё своё негодование прямо в глазок видеокамеры. - Обещал, что свяжешься, и пропал, не слышно больше месяца.
- Был занят. А что за срочность? - меня возмутило, что американец вышел на меня сам. Это просто наглость. Мне больше нравилось, когда я заявлялся к нему без предупреждения, и вдруг, весь вечер мой дангвей отвлекает одним вызовом за другим.
- Тот камень? Где ты его нашел?
- Что-то интересное?
- Ну, как бы тебе сказать… - замялся Дарк. – лучше поговорить при встрече. Я могу сам приехать, чтобы тебя не отвлекать.
Что-то в его простом ответе меня настораживало, плюс отголоски патриотизма: «Нечего американцу на нашем русском севере делать». Место, где Айра нашел образец, я ему сообщать не собирался.
- Так, что выяснил?
- Не многое, нужно больше вещества, чтобы сделать достоверное заключение.
- Не достаточно? Камень с кулак величиной, грамм на шестьсот и мало? Что-то ты не договариваешь, Дарк.
- Чего мне скрывать? Ты меня знаешь...
В том то и дело, что я его знал, и то как Дарк себя вел, было не естественным. Я тут же вспомнил кодовый жест: почесал правый угол рта. Дарк моргнул. Я стал кивать на каждое его предложение. Потом спросил между делом, где он. Дарк ответил, что в лаборатории и моргнул левым глазом. Мы договорились, что он с командой прилетит в Москву во вторник. Я встречу его в порту. И связь прекратилась.
Я был зол. Находка волкодлаков заинтересовала спецслужбы. Это плохо. Дарк предупредил, что его взяли в оборот и держат за оба «фаберже». Что ж господа в погонах, вы хотели навязать мне грубую игру, но следующий ход за мной.
Грудь Сирин в форменном кителе - это испытание для всего московского порта. Я доставил подругу в зал прибытия ровно к приземлению американского модуля, и работа всех департаментов тут же вышла из строя. Я только, что глазами не видел это мерзкое море слюней на полу, потому, что человека в адекватном состоянии, с закрытым ртом в радиусе пятидесяти метров вокруг Сирин было не найти. Зачарованными внешностью Сирин оказались не только мужчины. Каждый, будь то служащий или пассажир не мог оторвать взгляда от голубоглазой красавицы, обтянутой тёмно-синей тканью формы и буквально давился слюной от нахлынувшего обожания.
- Иди-ка ты в кабинет, - попросил я негромко, подавшись к ней, и отметил несколько завистливых, даже ненавидящих взглядов в свою сторону. Трудно переносить столь повальное сумасшествие.
- А что мне за это будет?
- Вот, наглая! Я и так тебе ещё два одолжения торчу. К тому же, если сорвёшь мероприятие, не узнаешь, что именно нашел Айра.
- Схожу к той горе.
- Туда мы непременно пойдём, но после того, как выясним, с чем имеем дело.
- Злой ты! Не дашь и поразвлечься.
Проблемы с виртуальными документами у американских агентов случились сразу, как только они вступили на «слюнявый» пол. Переписанные нами директивы расходились с озвученной целью визита и названными именами. Однако, из кабинета коменданта, где «работала» Сирин, они вышли с блаженными улыбками, движимые единой безобидной целью, запечатлеть шедевры всех художественных галерей Москвы, навеки, забыв про меня, камень и Дарка.
- Ну, Дарк, рассказывай. Что я там тебе подсунул? - Его две недели держали в одиночной камере, допрашивали с пристрастием всё это время, не объясняя в чём дело.
- Качественные составляющие вполне стандартные, по химическим элементам кремний, титан, алюминий, марганец. Провёл ряд тестов, попробовал рассмотреть через спектроскоп, картинка получилась весьма неправдоподобная: области ультрафиолетового спектра перекрывали друг друга, структуру не разобрать. Я вызвал службу ремонта для диагностики приборов. В общем, казалось, приборы накрылись, а с образцом - ничего странного. Он так и оставался у меня в столе. Хотел спросить зачем, ты мне кусок гранита притащил. А потом, этот камень исчез вместе с моей лаборанткой. Спецы нагрянули через несколько дней, сначала наблюдали, видимо. Наши с тобой беседы Кейт удаляла сразу, поэтому вышли они на тебя только после того, как разобрали мою Кейт на нули и единицы. Конечно, тогда все контакты установили. Бедная Кейт! Не знаю, как без неё жить!
- Счастливчик, если это твоя главная проблема. Привяжешь новый дангвей, назовёшь его Кейт и все дела.
- Кейт мой единственный дангвей, не возможно повторить её такой, какой она была!
- Эй, ты чего? Это всего лишь программа?
- Не просто программа, она часть меня, лучшая моя часть.
- Фу-у-у! – протянул я и, не сдержав порыва накатившей доброты, предложил: - А зайди-ка ты друг к коменданту.
- Зачем?
- Отвлечься от пережитого. Новые документы готовы, твой рейс через час. Так, что время для встречи с Кейтозаменителем у тебя есть, - уговаривал я Дарка, подталкивая к кабинету. «Это ж надо и этот туда же - умом программы жить! Дангвея он любит!» - ворчал я, про себя. Дарк не сводя глаз с ангела в образе коменданта, закрыл за собой дверь, скрывшую от всех и его, и лучезарную деву, а я стал должен Сирин на одно желание больше.
Атакующий был в Москве. Билет до Агидели на его имя взят на сегодня. Я не стал рисковать, в столицу, как и обратно, добирался человеческим способом, взял билет рядом с Буйволом и позвонил ему. Его дангвей прервал вызов и ограничил доступ. С делами губернатор управился несколько часов назад, предполагалось, что он в гостинице. Можно было подождать его на борту, но поспешность отключения вызова неприятно волновала обострённое шестое чувство, когда пошло чуешь, что если булки расслабить – жизнь не только пнуть может.
Крейн оставался на связи, он вошел в систему безопасности и сообщил мне, что внутренние видеокамеры переведены в режим приватности. Я потянул подпространство перехода и вышел в одну из комнат московской резиденции губернатора Агидели.
Звать хозяина не стал, разобрав едва различимые звуки в соседней комнате, не поверил тому, что услышал. Слабые шорохи перемежались со сдерживаемыми всхлипами, подобные звуки последнее, что ожидалось обнаружить, заглянув в VIP-апартаменты Буйвола. Подойдя к открытой двери, я встал напротив зеркала, отражающего часть комнаты с ярко-красными панелями и большой люстрой, сделанной в манере до апокалипсической моды, на которой, короткие пальцы губернатора вязали узел из галстука. По плечам, поджарого тела прошлась судорога, от чего тяжелый стул, стоящий одной ножкой на чём-то, видимо сброшенном со стола, зашатался под ним.
Полная картина происходящего сложилась, только после того, как я, неслышно, вошел в комнату. Буйвол с безвольным выражением лица, непонимающе, смотрел на практически готовый узел, а его руки, заключённые в прозрачные пальцы невидимой им, бесплотной сущности, потянули, раздвигая ткань галстука шире, так чтобы голова висельника вошла в петлю.
«Я никчёмный трус», - внушал человеку ситан – бес, давно утративший физическую оболочку. Подобные духи питались тем что, ведающие называли сутью, хотя я подозревал, что даже для дивих ведающих, имевших доступ к первоисточникам знаний, вопрос сути оставался божественно непостижимым. Но, причём тут Буйвол? Ведь Ситаны давно не наведывались в подземные города Яви.
- Слабак, - повторял за ситаном рот Буйвола, скривившись от отвращения к себе, как от чего-то крайне неприятного.
Находясь за спиной жертвы, будто любуясь на человеческий затылок, призрак, напротив, довольно облизал не существующие губы, предвкушая скорый пир. Энергия эфира содержалась в любом живом существе, но ситана привлекала исключительно человеческая благодать отданная добровольно. Она давала потустороннему хищнику возможность пережидать десяток лет, в поисках новой жертвы. Чем реже в руки ситана попадал глупец, не оценивший собственную жизнь, тем сильнее и легче бес влиял на человека и от того, учуяв самоубийцу, нечистый следовал по пятам, пока не доводил того до суицида. Я был уверен, Буйвол не имел сути, как и Андрюшек, и другие, сделавшие первый вдох в обезвоженной капсуле, по щелчку тумблера на помпе, подающей кровь к пуповине новорождённого.
«Прекрати!» - приказал бесу, ментально, и он отступил, жалобно поскуливая. Буйвол сразу обмяк, отчего, с тихим стоном, свалился со стула.
Моя жалость дала сбой, выбрав не тот объект. Затерявшись в этом мире, почти полностью иссохшему от голода ситану предстояло жалкое существование и на перемещение в Навь его сил уже не хватало.
«Пойдёшь домой?» - предложил я.
«Да, господин», - согласился ситан. Я указал ему в угол, где едва различимо зарябил переход.
«Много душ», - поблагодарил ситан, на свой манер.
- Кто здесь? – спросил Буйвол.
Я открыл шире и со звуком захлопнул входную дверь, дабы обозначить своё присутствие.
- Буйвол, говорил тебе - завязывай со жратвой, а то стулья под тобой ломаются… - решил я шуткой вывести приятеля из «состояния-нестояния». Я бы дважды не подумал, что этот сильный человек возможная добыча ситанов.
- Ты всё видел, да? И что? Осуждаешь?
- Осуждаю, - не стал врать.
- Скажи мне Майкл, а ты для чего живёшь?
- Риторический вопрос. Совсем недавно согласился бы с твоим мнением, что живу исключительно для того, чтоб помучиться, если бы не было у меня самой прекрасной женщины на свете.
- Чеми?
- Причём тут танцовщица? Я о жене говорю.
- Ты женился? - Буйвол вышел из ступора, откинулся поудобней, хотя остался сидеть на полу.
- Уже давно… разлука… вынужденная.
- А почему молчал, что женат? Вот, Чеми расстроится… Ой! – он прикрыл рот рукой, забирая вопрос, - Жена здесь с тобой? – по взгляду я понял, что если сейчас его видел кто-то кроме меня, то ему лучше бы повеситься.
- Скоро будет.
- Я неудачник?! – спросил и прищурился, не надеясь на тактичный ответ. Сознание, а с ним и переживания, подтолкнувшие его в петлю возвращались. - Слабак, да? Даже повеситься не смог.
- Давай попробуем найти, что-нибудь хорошее, – сказал я на выдохе, устраиваясь рядом с ним, сел на пол, привалившись спиной к опрокинутому стулу.
- Что? – спросил он, скептически вскинув бровь.
- То, что ты меня удивил, например, - признал я, отсылая Буйвола к одной из наших недавних авантюр. Действительно, это был первый случай, когда я не смог бы предположить, чего от него ожидать. Как я ему признался, все люди для меня стали до противного предсказуемыми. Мы тогда на сотню бонусов поспорили, что он сможет меня удивить.
- Сумму проигрыша перечисли на счёт Уральского Центра Детства, - так поступал знакомый мне Буйвол, значит, он уже пришел в норму. - Новые клоны - люди только внешне, - признался, после этого, наконец, смог посмотреть мне в глаза. - Ты знал, что готовиться захват наших городов?! – изумился он. – Знал и ничего не сделал?
- Как не сделал? Вот не дал одному настоящему человеку опоздать на рейс домой.
- Этого мало, Майкл. Я понимаю, что не вправе требовать от тебя того, что не смог сделать сам.
- А ты потребуй и я помогу. Я дам тебе выкладку: отмечу на схеме участки ДНК, средства и способы их деактивации. После этого клоны не ответят на сигналы извне. Кроме того, твои инженеры получат инструкции по управлению клонами через дангвей. Поверь, кукиш им с маслом, а не ваш серебряный источник: выращенные у вас «засланцы» останутся на вашей стороне.
- Мы сделаем всё от нас зависящее и даже больше. Только скажи, я сам всё как надо деактивирую…
- Нет, действовать будем осторожно. Другие полисы получат способ избежать захвата из твоих рук, чтобы у меня была возможность «деактивировать» кое-кого ещё. - Тех, кто наши города за виртуальные медяки продал.
Буйвол принялся меня благодарить, сбивчиво пытаясь объяснить, что не понимает, что на него нашло, как он чуть в петле не оказался. В итоге, с моей подачи, списал всё на отчаяние:
- Я так хочу, чтобы люди рождались нормальными. Чтобы не было этих модификаций, - голос опять задрожал от эмоций. Буйвол был словно окрылён, вернулась вера в собственные силы, понимание ради чего жить дальше. Он не мог остановиться, всё говорил и говорил, озвучивая свои надежды на хороший конец.
- Майкл, ты молчишь? Не веришь в хороший исход?
- Хочешь, я расскажу тебе сказку?
Он сначала подумал, что ослышался, потом даже засмеялся:
- Чокнутый сказочник!
- Не больше, чем ты. Так, что слушай. Давным-давно жили хорошие-прехорошие люди, - тут мне хотелось добавить, что называть бессмертных, сильно заскучавших от вечности и выбравших человеческую жизнь, хорошими – это ничего о них не сказать. Подобным образом события отразила бы детская сказка, которую я решил рассказать «оптимисту», едва не влезшему в петлю.
За века разочарований в человечестве, я не устал сочувствовать людям.  И для меня все мы были не просто потомками богов, однажды решивших подчиниться времени и заселивших множество параллельных реальностей. Бесило то, что эти миры стали сродни комьпьютерной игры «SimCity» для тех, кто сохранял свою бессмертность, развлекаясь эмоциями жителей из личных питомников. Мы были игрушками в их руках.
В отличие от нас, у первых детей жизнь была поистине райской. Бессмертные родичи становились хранителями их благополучия, поэтому не ведали люди болезней и стихийных бедствий. Только вот, отцы и матери, сами того не желая, передали им такую неудержимую страсть к жизни, которую могли иметь только боги, недавно обретшие смертность и хотя, жили все сравнительно дольше, чем обычные люди, время настигло каждого… Слова сказки излагались мной куда проще:
- Были они счастливы, пока не поняли, что детки у них не такие, как они. Не глупы и не уроды, да не хорошие какие-то, и всё тут. Не могли хорошие смириться с этим и обратились они к волшебнику с просьбой сделать их детей, такими как они. Но волшебник отказался, сказав, что мир устроен по правилам, менять которые у него нет желания. Не приняли добрые отказа, объединились. И создали проклятие, чтобы не было волшебнику покоя, до тех пор, пока не исчезнут страсти терзавшие души их сыновей.
Я замолчал, удалившись мысленно на сотни тысяч лет назад, когда был проклят Велес. Его эмоции прорвались в сознание, во мне вскипела злость. Крик ярости и несогласия готовы были обрести звучание, словно это я сказал им, что за отказ от дара бессмертия следует наказание с которым я вполне согласен. Именно те дерзкие слова подвигли хранителей, недавно понявших вкус божественной власти над смертными, сделать то, о чём каждый из них пожалел много раз. Их коварное проклятье, сохранялось и по сей день.
Буйвол, устав ждать дальнейшего повествования, прервал моё молчание:
- Ну и что? Стали их дети хорошими?
- Нет, не стали.
- А волшебник?
- Волшебник ушел. Превратил самых скверных детишек в настоящих монстров и ушел.
- Не слышал я такой сказки. А в чём мораль? Не сердите волшебников?
- Нет, скорее, воспитывайте деток так, чтобы не было страшно за своё будущее.
- Думаешь, нужно смириться и не ждать хэппи энда?
- Думаю, ты во всём этом разберёшься, со временем. Буйвол, а твоя мама говорила тебе, что ты естественнорождённый?
- И это понял! Но как?… А, впрочем, это же ты! Ты пришел и хочется верить в чудо. И почему так?
- Может потому, что вокруг так много сказок, что другой реальности я не знаю.
- Вот бы нам ещё одну, только, чтоб конец хороший.
Я полез в карман и вытащил образец, пропавший из лаборатории Дарка и найденный мной в вещь доках американского ФБР, размером он стал не больше перепелиного яйца.
- А знаешь, пару часов назад я разговаривал с женщиной, она клялась, что этот камень волшебный. Он исполняет желания. Я хочу, чтобы твоё желание сбылось. Думаю на один раз и осталось.
- Опять шутишь, да?
- Я ей поверил и не только я. До нашего рейса осталось полчаса, обдумывай желание. Встретимся в порту.
***
Много лет назад этот осенний день в году я связал бы с моим рождением. И, хотя, повода отмечать дату давно не было, воспоминания всплывали сами. Так совпало, что именно на мой своеобразный юбилей, члены Стаи, сами того не ведая, сделали мне подарок.
Я стоял и смотрел на свои бесчисленные отражения в разбитом стекле, бывшем когда-то витриной огромного супермаркета, раздираемый давно несвойственными мне ощущениями. Внешне я нисколько не изменился, а вот внутренне, иссох как мумия. И от того, по живительной капле, ловил каждую положительную эмоцию, когда в радостном нетерпении, переминался с ноги на ногу, словно ребёнок, которому не разрешают открыть пёстрый свёрток, спрятанный до торжества. Меня не смущало, что мой подарок – это разъярённая, умная фурия и попала она в мой мир, связанная по рукам и ногам, мягко сказать, не по собственному желанию.
Уверенность в моём праве решать за двоих на время отступила и, думая о том, что буду делать после того, как она отвергнет меня в очередной раз, я подошел к двери, протянул руку и замялся:
- Она знает, что вы притащили её по моей просьбе? Может, стоит показательный спарринг с Волком устроить? – я окликнул Стаю, поведясь на глупую мыслишку поиграть в благородного рыцаря, спасающего принцессу.
- Ролевые игры не обговаривались! – огрызнулась подруга, не довольная предложенной перспективой подыгрывать лжи чисто из пресловутой женской солидарности. Но Сирин не была бы собой, если бы не оставила «сладенькое» на потом: – Лучше посмотри на то, что мы сняли с её шеи.
Я развернул к себе её ладонь, с которой свисала тяжелая цепочка, вобравшая в металлический узор кулона круглый, прозрачный кристалл, раскрашенный внутренней радугой ярче, чем увеличенная, в десятки раз, утренняя капля росы. Я слышал, что магия ведьмы не внедряется в тело женщины, её помещают в апотропей.
- Разве ведьмовские цацки могут быть такими чистыми? – удивилась Сирин.
- Выходит, что могут.
- Это значит - она получила магию, жертвуя собой, - предположила подруга.
- Не собой, а себя. И без кровавого обряда – кристалл прозрачный, как слеза.
- Как ты себе это представляешь? Сделайте меня ведьмой, а я вам всех деревенских кузнецов от подагры вылечу?! – пропела и забавно изобразила глупую рожицу.
-Думаю, твои слова не далеки от истины, - согласился, не разделяя её иронии. – Не знаю точно как, но когда она этому научилась, могу догадаться.
Теперь уже Сирин, движимая любопытством, вцепилась как клещами, и я признался:
- Есения мой проводник из Нави. Выживший проводник. И ты не поверишь, но озеро, заполненное остаточной энергией зла, выпустило нас за простую клятву Есении не тырить мамкины конфеты.
- Ты серьёзно? Души мучеников реально купились на такую чушь?
- Это не чушь. Это как раз та простота, которая хуже воровства.
- Ты хочешь сказать, что она умеет обманывать первостихию?
- Нет, ты же видишь этот камень, она вообще никого не обманывает. Есения самый честный человек, которого я видел, и её бесхитростность помогла выторговать более гуманные способы получения магических сил.
Сирин впилась в мою руку ещё крепче.
- Сбереги эту чистоту, и я спишу тебе все долги, - прошептала Сирин на миг, заразившись не свойственным ей благородством, и тут же одумалась: - Хотя, все - это многовато! Я прощу тебе половину.
- Замётано, - согласился я, пока она не дошла до четверти одолжений. Но Сирин выглядела довольной нашей сделкой и, бросив строгий взгляд, который говорил, что если я всё испорчу - спрос будет очень строгим, ушла вслед за стаей.
- С возвращением, милая, - криво поприветствовал я, присаживаясь на корточки, чтобы дотянуться до Есении, которая одним боком вжималась в груду коробок. С завязанными сзади руками, притянутыми к её же ногам, она не могла сделать большего, чем пытаться отползти сидя, поджимая колени.
- Значит, теперь ты с ними? – не скрывая пренебрежения, спросила Есения. Уточнять, что это они со мной было не к месту, она выглядела такой несчастной, мне стало совестно, что её держали связанной.
- Нужно поговорить, - предложил я.
Я был готов к очередному приступу её «праведного» гнева:
- Сгинь! Отстань от меня! – резкий ответ прозвучал в стену, так как она отвернулась, чтобы спрятать слабость, сбежавшую изнутри крупными слёзами.
Растерялся, потому, что подобного не ожидал вовсе. Слова, наполненные обидой и злостью, были привычным делом при наших встречах. Теперь же она плакала.
- Прости, надо было предупредить, что…
-  Пошел к чёрту! – последовало более привычное приветствие от Есении.
- Уже с ним виделся. Вот, вернулся, а тут радость великая! Супруга моя неверная образумилась, с мужем теперь рядом проживать будет. Как тебе комнатка, родная? Не маловато ли мебели? – Пустые рамы окон первого этажа в наземном здании, бывшего торгового центра, пропускали отблески вечернего света, достаточного только для того, чтобы добавить мрачности заброшенному помещению. Но, несмотря на прошедшие годы, моя Есения оставалась наивным ребёнком, обвела взглядом разруху, решая внутренний вопрос, почему муж, с виду не сильно поглупевший, выбрал такое неприглядное жилище.
И в тысячный раз, капитулировав перед её доверчивостью, я опустился на пол рядом с ней, преодолевая сопротивление, притянул её лицо к себе и перестал дышать: «Я так тебя люблю». Вместо слов легонько прикоснулся к её щеке рукой, отведя русую прядь.
- Ещё одно движение - будет не дом, а твоя могилка! - прошипела моя любимая.
В ответ, нарочито медленно погладив кожу под разорванной на плече одеждой и, не придав значения угрозам, я наклонился к её лицу. Она поджала губы, словно ей поднесли жабу. Это было ожидаемо, и едва сдерживаясь, чтобы не лезть с поцелуями, потому как крышу сносило от одного её присутствия, я прошептал:
- Покажешь, чему научилась? – вернул на шею хозяйки кулон, следуя неизменному желанию узнать её и новые способности в том числе. До того, как мои пальцы успели в полной мере насладиться прикосновениями, развязывая верёвочный узел на её лодыжке, мне на голову опустилась пустая, семидесятилитровая пивная кега.
- Впечатляет, - похвалил, убирая с плеча выгнувшуюся дугой алюминиевую бочку, внутренне ужасаясь её мастерству: «Жуть-то какая - настоящая ведьма с отточенным десятилетиями мастерством, ей даже плетения не понадобились! Пальцем не пошевелила, управляя потоком!»
- Может, не будем дома мусорить? – спросил вполне миролюбиво.
- Прибираться не буду!
Обнадёживающий ответ. Что это? Примерка прежних отношений?
- Сенечка, что-то случилось, правда?
- Решила убить тебя собственными руками, - выдумщица, она ни сколечко не верила, что такое возможно.
- А, что потом? – поинтересовался, развивая диалог.
- Вернусь домой, - была поставлена ещё одна точка.
- Один раз уже ушла и вот чего понабралась! – Не поддался я на провокацию и, демонстративным шлепком, ударил её по руке в момент, когда напряжение на кончиках пальцев нацелило в меня сотню снарядов по всему периметру склада.
«Пусть выбирает сама: уйти ей или остаться», - внушал себе, хотя чувствовал, что никуда её не отпущу.
Магия в руке, брошенная мебель, раскуроченная тара были отвлекающим манёвром. За секунду до того, как меня успел поглотить мощный пылевой поток, я пробил спиной стену и, увлекая за собой виновницу торнадо, разбушевавшегося на отдельно взятом складе, ввалился в смежный зал. Я упал на спину между рядами серых от пыли полок, удерживая Есению на груди. Мощные удары и гул за стеной стихли вместе с воинственностью Есении. Мне было фиолетово, что происходит вокруг, лишь бы она подольше не опомнилась, не сбросила мою руку, пока я прижимал к себе её маленькое, нежное тело.
- У тебя все комнаты так безвкусно обставлены? – голос по-хозяйски недовольный, в глазах вызов.
- С некоторых пор в моём доме сплошная пылища, сладенькая моя, - пропел сердито, имея в виду мир в целом. Послушание, воспитанное семьёй, проступало сквозь налёт несвойственного ей пофигизма, она слегка присмирела под моим строгим взглядом. От этого я воспарил в мечтах и потянулся к её губам, за что тут же получил по «загривку». Удар кирпичом не мог мне повредить, но поцелуй смазался. Я уткнулся губами в скулу.
Атака на нежные губы возобновилась. Снова, и снова,  подбирался к цели, приспосабливаясь к частоте падающих на меня ящиков, бочек и цементных блоков.
- Любимая, пока ты будешь драться, мы будем жить в этом бедламе. Тебя такую опасно приличным людям показывать. Поняла?
Не поняла. Мой поцелуй - удар сзади. Моё непроизвольное «Ай!» - шаловливая улыбка напротив, а на лице ни капли сожаления.
С момента нашей последней встречи что-то произошло. Я понял, что ненависти больше нет. Её презрение сплошь показное, скорее привычка так вести себя со мной, но былая враждебность пропала, причём моей заслуги в этом не было.
- А это за что? – спросил я, когда поставив её на ноги, получил ещё раз обломком полки по спине.
- За то, что так долго не приходил! – заявила моя паранормальная, поднимаясь на ноги.
- То есть?! Я ей клятву соблюдаю - она упрекает! Я ей угодить пытаюсь – она подарками разбрасывается! Чем ещё недовольна-то?!
- А нечего через своих подружек мне побрякушки подсовывать!
- Ревнуешь?!
- Нужно больно! – В сердцах, отступила на шаг.
- Ну, полно тебе, Солнышко. Стал бы я с любовницами тебе подарки слать?
- Значит, были любовницы?! – Теперь напёрла на меня, хоть картину пиши «Руки в боки – жена в гневе».
- Что ты?! Нет, конечно, - выдал единственно правильный в такой ситуации ответ и даже глазом не моргнул.
Она ещё долго спорила сама с собой, решая глуп ли я, как пробка или просто тупой, не имевший понятия, чего хочет женщина. Спорила, несмотря на то, что я сразу согласился на оба варианта. Я её действительно не знал. Чего от неё ожидать? Сидела, отчитывала меня как школьника, а я сидел на полу, окруженный обломками, смотрел на её губы и ничего не слышал.
«Вот сейчас доберусь до них и остановлю этот поток слов. А если опять отвернётся от меня, как бывало уже много раз?»
И я просто дал ей выговориться. Она ругалась и ругалась за все прошедшие в разлуке годы. Потом ещё и ещё, кажется, на век вперёд, бурчала как горный поток, порой всхлипывала от обиды, бубнила про папенькино предупреждение, про никудышных мужей из Яви, а я от души поддакивал. Незаметно провоцируя её на продолжение, вставлял пару слов, и она тут же перебивала и конечно уже не соглашалась с тем, что я лишь позволил себе подтвердить. К счастью моё Сердитое Золотце не замечала, как я скрывал улыбку, очередной раз подтвердив её последнюю фразу, на каком-нибудь из знакомых мне языков. Уморительно видеть как воинственное чудо ростом мне «по пояс», до рассвета перечисляло мои прегрешения, а я, двухметровый детина, воспринимаемый тем же Буйволом или Дарком, как самый опасный из людей, смиренно сидел и внимал, вернее, делал вид признания вины, а сам просто наслаждался её присутствием.
«Вообще-то жену опасно распускать, привыкнет пилить по любому поводу», - подумал, едва сдерживая смех, когда она вслед за мной перешла на итальянский язык с его выразительными интонациями. «Се-неч-ка, - про себя смаковал я каждый слог родного имени. – Неужели решила остаться?» - Не смея поверить, замечтался, как покажу ей модифицированного крокодила и других обитателей международного парка природы на Озере Селигер, расскажу, что озера давно нет, но сохранилось название места: «Чем бы ещё удивить?»
Она дёрнула меня за рукав.
- Что? – спросил я по-русски, очнувшись.
- Я уже пять минут чушь несу, а ты головой машешь. Значит, не слушал?!
- Слушал, - признался, блаженно улыбаясь. - Просто ни слова не понял, ты на итальянском её несла, а я единственное, что из него помню «Si, mia bellezza», - повторил я «Да, моя красавица», которыми соглашался на что-то ранее сказанное.
Она открыто встретила мой взгляд, в её зелёных глазах не осталось и капли гнева.
- И на каких языках я тебя ругала?
- Кроме русского, на английском, немецком, итальянском  и китайском.
- Ты и половины не понял?
- Угу, - признался я крайне довольный ситуацией. – А ты по-прежнему переходов с языка на язык не чувствуешь?
- Я тебя без переходов сейчас прибью!
- За что?
- Второй раз не перечислить! Теперь сам свои грехи вспоминай!
Я поймал металлическую трубу на подлёте к лицу, отвел руку и, продолжая ухмыляться, направился к ней. Нас разделил шквал мусора, скрывая её новый манёвр. Я притянул пространство, оставив её оборону за спиной, прижал к себе, увлекая в портал.
Внезапная темень полностью дезориентировала бунтарку. В комнате отеля было темно, я знал, что способности видеть в темноте ей не достигнуть. Теперь дело только за мной: у  меня было несколько минут, чтобы сломить её сопротивление, и не было права на ошибку.
Губы оставили лёгкую дорожку от шеи до лица, рука на затылке не позволила ей уклониться, вторая рука прошлась по её спине, прижимая сильнее, и я почувствовал, как её тело напряглось в ответ. Словам возмущения помешал мой язык достигший цели.
Я отрешился от себя, направляя все свои чувства на её реакции: страх сменился сомнениями, мои поцелуи и прикосновения лишили концентрации, по её телу пробежала лёгкая дрожь желания и страха.
Я ослабил давление, освобождая её от пояска на сарафане, но не стал торопиться с одеждой. Пусть чувствует защиту ткани, пока ещё хочет этой защиты. Безвольные руки положил на свои плечи, они словно ожили, помимо её воли зарывшись в моих волосах. Я целовал не сдерживая страсти, вдыхал каждый её стон. Захватывая губами, руками, всем телом, вытягивал глубоко запрятанное желание, пока оно не вырвалось, преодолевая её самоконтроль.
Сарафан и рубаху, снятые в одно мгновение, отбросил в сторону, мечтая вечность смотреть на неё, нежную как цветок, прижатую к простыни. Тело выгнулось мне на встречу, когда я нашел губами розовый сосок. Моя рука проникла между нами, прокладывая путь к вожделенной цели. Меня тряхнуло нетерпение, подумал, умру на пороге наслаждения, если она остановит в последний момент, и я усилил натиск, не оставляя ей ни малейшего шанса.