Глава 6

Отрешенные взгляды выдавали убитое горем и отчаянием состояние Ренаты и Лукаса.
- Я все понимаю, но…
- Да ни черта ты не понимаешь,– Лукас резко встал, подошел к Элрику и схватив за горло поднял над землей. – Хочешь сказать, ты понимаешь мои чувства?! Ты, сидящий тут, в своей конуре, в прекрасном месте, понимаешь, какого это?! Убивать человека, который тебя ждал. Гордость и жизнь, которого спокойно повергает тебя в шок. Ты думаешь, я этого не прочувствовал?! Ты хоть раз, по-настоящему, убивал свою копию? Убивал такого же человека, как и ты? Сознанием, разумом, телом, глазами и голосом. Ты хоть понимаешь, что это?!
- Нет.. Но время тикает, и вы должны отправиться к след…
- У нас еще есть время, – Рената перебила Элрика. – Дайте нам час, – она медленно подошла к Лукасу, и коснулась его протеза на руке. – Лукас, не перечь своей цели, ты сам говорил, что он наша последняя надежда. Отпусти его и успокойся.
- Простите… Я сорвался, – парень отпустил старика, давая ему отдышаться.
- Ничего, я знал, что так будет. Это было сверх ожидаемо. Через час я зайду к вам, – закрывая дверь, Элрик прошептал так, чтобы было слышно. - Если в прошлом вы погибали от самих себя, то будьте готовы убивать себя в будущем.
- Вновь эта фраза... - Элрик закрыл дверь, оставляя Лукаса и Ренату наедине. - Я слышал ее, перед смертью в лесу. Ее я произносил, когда проснулся от кошмара... И сейчас Элрик говорит ее. Она должна что-то значит, иметь скрытый смысл. Ощущение, что я слышал еще раньше. Намного...
- Слушай, Лукас, у нас мало времени и нам надо приготовиться к ...
- Да что тут готовиться? - прервал девушку Лукас. - К чему? К тому, что мы уже сделали? Сейчас мы будем готовы видеть своих двойников. Мы будем помнить все чувства, которые предшествуют состоянию оцепенения конечностей, не позволяя даже и руки поднять на свое живое зеркальное отражение. Я буду знать и буду готов к тому, что предстоит мне увидеть. А от тебя сейчас требуется собраться и быть в таком же состоянии, как и я.
- Состоянии, в котором ты был готов убить Элрика за какие-то нелепые слова?
- Слова сильнее всего. Даже одно слово произнесенное с самым истинным чувством способно занести в твою душу страх или ярость. Его семя может прорасти в твоей душе и захватить все твои мысли. Не пройдет и дня, чтобы ты не подумала о том, что было сказано. И сейчас я буду постоянно вспоминать о словах Элрика. Только мне стоит посмотреть в зеркальное отражение лезвия флиссы, в отражения твоих глаз. Или даже просто посмотрев на тебя, как мысли мои будут заняты лишь одним - Элрик ничего не понимает. И этим я буду грузить свою голову постоянно. Буду стараться убедиться себя в том, что правда такая, какой я себе е представляю. А мой мозг будет подвергать меня сомнениям. Это пытка! И когда тебя обретают на пытку, легче будет лишь после такого же причинения боли.
- Но Лукас, ты сам сказал. Если это словно сказать лишь с самым истинным чувством, только тогда оно сможет занести в твою душу все эти чувства. И если...
- Я знаю! - Лукас не сдержался и крикнул. - И это бесит меня! Откуда он знает, какого это?! Я просто не могу понять... Я ничего не понимаю, но все вокруг меня все знают и ничего не рассказывают! Разрывает на кусочки чувство нетерпения узнать, а в это время чувство неизвестности разрывает твои мысли на мелкие кусочки, не давая и шанса, не давая и малой возможности склеить это все.
Рената молчала. Стояла на против Лукаса и смотрела куда-то сквозь него. Словно надеясь на то, что он резко успокоится и наконец взяв себя в руки исполнит то, что давно от него зависит.
- Лукас…
Но он ее перебил не давая сказать и продолжить мысль.
- Я понимаю Рената. Знаешь, меня всегда посещает такое чувство, что мы уже говорили. Раньше или же наоборот будем говорить об этом в будущем. Я не знаю, чем закончится разговор и не всегда знаю, как он начнется. Но суть я всегда улавливаю. И знаешь…
Он прервался. Отвернулся от Ренаты, словно рано еще говорить об этом. Словно не нужно сейчас знать Ренате об этой правде, которая сочиться через него.
- Что знаю?! Лукас не заканчивай так! – она схватила его за протез, надетый на руку. – Лукас! Даже через этот протез я чувствую то, что ты чувствуешь. Волнение, не определение, неизвестность. Твои лидерские качества запутались в небылице, которую создали непонятные нам люди. Их цели нам неизвестны, их принципы нам не определить лишь по их словам. Цель наша расплывчата. НО!
- Но мы идем вперед не смотря ни на что. Идем, умираем, воскресаем и вновь умирая видим смерть, хватаем ее за подолы ее мантии и сами начинаем вершить судьбы, которые раньше нам были недоступны. И теперь мы лишь убиваем. Разрываем на части то, что ранее было разорвано, слышим то, что ранее не могли услышать. Принимаем важные решения, от которых ранее страдали.
К такому потоку мыслей Рената не была готова и просто стояла с ошарашенным видом и смотрела на спину Лукаса. И сейчас она вспоминала тот момент, когда в холодной и омерзительной камере, спина Лукаса была для нее не меньше чем оплотом надежды и веры. Когда посреди камеры был отсчет бомбы, противно обозначающий о скором взрыве, а на кону стояли жизни, которые им предстоит отнять. Но сейчас, этот вид Лукаса внушал ей настоящую уверенность. Израненное тело, словно маленький щенок, пряталось под изорванным и изувеченным временем и сражениями плащом. Но хоть оно и пряталось, но прятало оно себя от других, так как сила этого израненного и изувеченного шрамами тела была так велика, что вряд ли кто-либо способен противостоять ей.
- Нам надо идти. Я хочу побыстрее с этим закончить.
- Лукас. Я хочу задать один вопрос, – Рената сделала нерешительный шаг навстречу силе, на которую она опиралась и доверяла всем сердцем и душой. – Скажи, когда все это закончится. Что ты хочешь начать делать? С кем бы ты связал свою жизнь. – Рената делает еще один шаг.
- На что ты намекаешь? – а Лукас поворачивается кругом и находится почти в плотную к девушке. Парень ошарашен, а девушка наоборот, словно рассчитала это, и знала, что так и случится. – Это так же неизвестно, как и то, кто на самом деле Эльза.
- Мы знаем, что она женщина. Мы знаем, что у нее есть подчиненный Майкл, так же, как и взвод каких-то бойцов. Так что ты думаешь делать? – Он молчал. Тихо стоял и впервые не знал, что ответить. Им овладело смущение, страсть и желание, но также помимо этого, чувства перемешались и неизвестность пробудила в нем страх. – Ты не знаешь этого. И это…
- Да! Да, Рената, меня это пугает! Пугает до такой степени, что мне хочется уйти далеко от этого мира и более никогда не видеть того, что я вижу сейчас. Я не хочу знать, что знал. Я хочу забыть то, что я делал! Но больше всего я боюсь еще одной твоей смерти! Я ее не переживу! И даже не смотря на все эти фобии, не смотря на сущий ужас, который поглощает меня постоянно. Не смотря на страх, который овладевает мной, при воспоминании всех твоих смертей, я все равно иду вперед. Иду без принципов и стереотипов, без чувств и эмоций. Поэтому… - Лукас посмотрел Ренате в глаза, показывая всю свою силу, с которой он сжимал флиссу, но в глазах читалась решимость. За пеленой страха и ненависти, злости и ужаса, стояла лишь решимость и сила воли, которая была для него всей опорой и основой действий. – Не обижайся на меня. Когда будешь видеть жестокость. Не кори меня за то, что я сделаю с тем или иным человеком. Не вини меня в бесчеловечности, когда на кону стоят наши жизни. Это тысячи альтернативных реальностей… И мы кролики в их червоточных норах.
Лукас, подойдя к двери, позвал Элрика, говоря ему о готовности вновь идти в прошлое, в котором находится часть будущего, которую нужно уничтожить той же силой. Все было сделано быстро, словно подготовлено заранее, словно Лукасу даже не надо было вспоминать или говорить в какое время и когда прыгать. Программа все просчитала за него. Словно он создал эту программу, словно он без доли сомнения обрек себя и свою спутницу на судьбы, которые были закрыты его взору в далеком прошлом, когда он еще не знал, и не проснулся в ледяной комнате, полной сомнений и страхов. Вновь неизвестное чувство и загустевшая темной зеленью и осенними красками обстановка пустого, почти безжизненного леса.
Лукас осмотрела, пытаясь понять куда идти, стараясь определить направление, парень задумывался совершенно о другом, словно он уже знал путь. Словно тянул время, задумываясь о том, что голос, который был так приятен слуху, и чьи душевные терзания заставляли сердце Лукаса разрываться на куски, образую одну большую дыру, поглощающую все чувства, заставляя делать его беспомощным и пустым, словно озеро, посреди пустыни, жить которому осталось не долго.
- Лукас, как ты уговоришь его? Заставить человека принять смерть, тоже самое что…
- Заставить двух людей, которые ничего не знают о своей жизни, убить других людей. Методом угрозы и игрой слов.
- Но это же жестоко? – Лукас резко остановился, после слов Ренаты.
- Для тебя теперь это порог жестокости?
Риторический вопрос, который говорит девушке и заставляет вспомнить все, что прошли они за свою жизнь, которую помнят.
- Это мой порог человечности…
- В том то и дело, что это – твой порог.
Они пришли. Вновь эти старые здания, вырубленные деревья и до боли знакомые пристройки. Эхом отдается лишь один звук. Удары колуна о распиленные бревна. И занося в очередном ударе топор, Томас не слышал ни одного шага Лукаса или Ренаты. Но когда лезвие топора, остановилось, из-за хватки протеза, мужчину пронзил страх и удивление в одно и тоже время.
- Не старайся спрашивать, мы не скажем, кто мы и откуда. Сейчас мы поговорим с тобой о том, зачем мы пришли.
Томаса посадили на пень, который служил основой для раскола бревен.
- Не буду таить от тебя, Томас, я пришел чтобы тебя убить. Жестоко, без жалости и укоров совести. Я пришел лишить тебя жизни любым способом.
Страх неминуемой смерти пронзил тело Томаса. От такого волнения он захотел сбежать, захотел сорваться в лес и никогда более не видеть их… Но. – Почему же? И с чего это я должен принять такое наказание? Я обычный человек! Лесник!
- Какая тебе разница?! – в порыве ярости, которая вспыхнула в сердце Лукаса из-за накопившихся эмоций, флисса занеслась над головой Томаса, но также вовремя была остановлена Ренатой.
- С какой стати мне вам верить? И почему же я должен ее так принять?!
- Стой! Лукас! Дай мне шанс. Отойди успокойся.
Лукас покорно отошел в сторону, наблюдая за разговором Ренаты и Томаса.
- Томас. Я не поклонница убийства, и мне совершенно не доставляет удовольствия калечить, причинять боль и страдание людям. Но поймите..
- Не пойму! Я вам говорю еще раз! Я не приму смерть!
- Тогда примите ли вы смерть многих людей на себя? Примите ли вы тысячи, иль миллионы жизней за свою душу просто лесника? – Он смотрел в ее глаза, которые словно тихий и спокойный океан успокаивали его, заставляя злость отступить.
- С чего мне тебе верить? –  Но Томас упирался, какой человек захочет просто отдаться в руки смерти.
- А с чего бы вам нам не верить. Достаточно посмотреть на Лукаса. Его оборудование… И как мне кажется, в голове у вас вертится поступок, гранничащий с безумием. – Она блефовала, знала и подначивала его специально.
- Я все равно откажусь от…
- Тогда ты прям сейчас получишь! И не только ты! Как бы то ни было. Как ни крути, но я готов пройти еще раз через тот ад. – Томас не догадывался о каком аде, говорит Лукас, но застывшая кровь на его протезах говорила сама за себя. – Но я встречу тебя снова и тогда-то…
- Хорошо. – Сдавленно, сжимая кулаки проговорил Томас. – Я приму смерть от твоей руки, но если она будет быстрой. Но у меня будет одно условие!
- Хорошо.
- Лукас. Прошу вспомни, какая участь нас тогда поджидала на этом месте? Ибо я помню, что это был…
- Напалм. По моей вине и моей ярости, напалм воспламенился. Он был залит на потолке. И ждал… Словно поджидал огня, который разогреет для него пищу. Скажи мне Томас, есть ли у тебя напалм?
Мужчина вздохнул. Он понимал, что лгать бессмысленно.
- Я не честный гражданин. Во времена войны я работал на аэропортах и мало – помалу вытаскивал этот опасный материал. Он помогал и помогает мне сейчас топить печь всего от одной спички, не переживая о том, что заморозки задушат твое горло. Он там, в пристройке, за домом.
Лукас уже хотел быстро разлить напалм и спрятаться, как его за протез схватил Томас.
- Лукас? Верно? – получив утвердительный кивок, мужчина продолжил. – Пожалуйста, выведите перед этим мою семью. Это все, что у меня осталось после войны. Мне не нужны деньги или пустые обещания. Просто дайте моей семье уйти и условие… – он резко притянул парня к себе, и что-то прошептал ему на ухо, так, чтобы Рената не слышала. А после отпустил руку парня, отправляя его за напалмом, словно сам Томас был инициатором этой ситуации…
Ибо в голове Лукаса крутились мысли, заставляющие трястись руки, в кульминации и представлении исполнения мыслей парень чуть не выронил флиссу с рук. Слова Томаса так глубоко проникли в его душу, что теперь, даже когда в сердце Лукаса должно находится ледяное спокойствие, он не может устоять пред чертовой жаждой бросить все и никогда более не возвращаться в этот мир. Но действовал он словно на автомате. Нашел и поднял на потолок напалм и начал аккуратно разливать, а флиссой в некоторых местах подрубать и без того ветхие опоры крыши.
- Эх… Не думал я, что моя смерть будет такой… - Томас запнулся на секунду, давая вставит слово молчаливой Ренате.
- Быстрой?
- Ох… Нет. Не быстрой, – по морщинистой щеке, прокатилась еле заметная слеза. – Скорее яркой. Я не хочу умирать. Моя жизнь сейчас похожа на сказку. Дети, жена, мы не нуждаемся в обильном количестве денег, нам хватает на пропитание и на жизнь в этом одиноком и забытом лесу, до которого скоро дотянутся руки промышленности. Я люблю жизнь и все ее аспекты. Жаль только, что смерть, является ее последним аспектом. Вы ведь не отсюда, да?
- Да, вы вряд ли видели наши земли, – грустно произнесла Рената, понимая, что она и сама не видела земель, в которых выросла.
- А как называется то место откуда вы прибыли?
- Некоторые, наверное, не верят в ее существование, некоторые мечтают обуздать и захватить эту землю, в то время, как третьим это уже удалось, а всем остальным остается лишь грезить о том, что они придут в новый день и увидят мою землю. Поэтому и называют свои грезы словом «Завтра».
- Интересная сказка. Такой я раньше не слышал. Но как бы то ни было. У вас наверно все хорошо, верно?
- Нет, – отрешенно произнесла Рената. – Холодно, в воздухе царит непонятная тяжесть, технологичный прогресс не пошел на пользу людям, он лишь усугубил все, делая из прекрасного вида человека лишь одно слово. Я если честно боюсь туда возвращаться. Даже туда, где все кажется нормальным. И…
- Расскажи мне эту сказку, Рената. Времени у нас хватает. – Мужчина принялся слушать ее. В то время как Рената, не упускала ни единой детали.
Разливая напалм Лукас заметил семью Томаса. Жена, сын около десятка лет отроду и еще меньшая дочка. Это не давало ему покоя, словно вновь и вновь прибывали воспоминания, которые душили тебя за горло, заставляя судорожно хватать воздух ртом, но не получать насыщения. Закончив с напалмом, парень подошел к Томасу и все объяснил.
Они не церемонились на счет что нужно, а что нет. Лукас сразу сказал Томасу, что ему нужно произнести и как выбежать. Дал задание сделать лишь видимость врага в одной из комнат. Вывести всю его семью и быть готовым.
Ждать пришлось не долго, и к удивлению Томаса, который наблюдал за всем этим из окна дома не было предела. Люди, который были так решительны в своих выводах, разговорах и предупреждениях внешне совершенно не отличались от тех, кто шли к его дому. Но походка выдавала их. Неуверенность в каждом шаге, сокрытая сила, которая бурлила в жилах воинов еще не пробудилась, полностью не поменяла их взгляд. Но рассуждать не было выбора, ждать не имело смысла, когда слово было сказано, делу оставалось свершиться.
- Помогите мне! Моего сына пытается убить человек в плаще! Пожалуйста...
Томас выбежал из дома навстречу заблудшим путникам. И это подействовало. Слова Лукаса были правдой. Он говорил ему, что двойник его, с яростью в глазах побежит в сторону дома, намереваясь своей волей разорвать противника на куски, в то время как двойник Ренаты, будет неспешно бежать позади. И стоило ей приблизиться к дверному проему, стоило произнести имя своего товарища, как запирая чувства на замок, скрывая за железным, холодным занавесом свое сердце и чувства, сильным толчком в спину, Лукас заставляет двойника Ренаты пасть на пол внутри хижины. Прождав всего секунду он обошел угол здания и сильным ударом в стену, заставил огромное бревно, держащее крышу дома завалиться на голову бедной девушки. Послышались безжалостные звуки разрубания древесины и в момент здание всполохнулось, заставляя всех смотреть на то, как безжалостный напалмовый огонь пожирает все на своем пути. Внутри звучали слова отрицания, звук павшего на пол клинка и тяжело опущенное тело, подавали знак.
- Пора, Томас.
- Да... Надеюсь мир, в котором я не буду уже жить. Станет лучше, чем вы мне рассказывали.
Флисса пронзает грудь Томаса. Лукас провернул ее и разрезал все тело от грудины до ребер. Девушка всматривалась в это, хотела произнести, спросить один интересующий вопрос…
- Чтобы наверняка, – перебивая ее, Лукас медленно опускает еще теплое тело на холодную землю. - Я ничего не чувствую... Абсолютно ничего, словно я не убил человека, а лишь разрубил бревно.
И как по заказу, словно секунда в секунду, дверь горящего, полыхающего напалмом здания выбивается и из нее выходит Лукас. Горящая одежда разъедает кожу, заставляет напалм поглощать все, чего касается и даже больше. Грызет нервы, покусывает мышцы и вновь причиняя боль заставляет двойника держаться лишь на силе воли.
- Серьезно?! Напалм? – кричал обожженный двойник Лукаса, выходя наружу. Мысли парня ушли в то время, когда на его месте был он. Боль невыносимой жатвой подкрадывалась к твоему сознанию, заставляя надеяться на жизнь, когда смотришь в глаза смерти. Огонь полыхал все больше поглощая появившийся кислород, но двойник не собирался останавливаться. Его воля была сильнее огня. Языки ее пламени возвышались выше и заставляли тело двигаться. – Я тебя уничтожу! Слышишь?! Уничтожу!
Он тянул руку в сторону убийц и карателей, которые раньше были на местах жертв. Рука дымилась и испускала вонь и запах, заставляющий в омерзительном порыве отскочит и уничтожить тело, которое еще двигалось.
- Залил напалмом потолок! – словно смотришь в зеркало… Безжалостно объятый напалмом хромает двойник Лукаса, таща по земле за собой флиссу. – Подстроил все... Зачем?!
Но и никакой силы воли не хватит тебе на полную замену потерянной конечности, протез не спасет, если не заменяет всю ногу, и двойник чуть ли ни замертво падает на землю, но опирается на флиссу, стоя на одном колене и лишь его сдержанный крик выдает его еще живую волю. Лукас медленно подошел к нему, смотря в глаза, которые поедал напалм… Он чувствовал эту боль. Он понимал, как тяжело ему давалось каждое слово.
- Что ты смотришь?! Отвечай! Зачем?
Голос… Он проник бы в душу любому и заставил его кричать от страха, который возникает в душе. Но только не его старого обладателя. Он чувствует лишь пройденный этап и понимает, что дальше будет только хуже.
- Ну! Чего ты молчишь! Отвечай!
- Если в прошлом вы погибали от самих себя, то будьте готовы убивать себя в будущем, – это единственная фраза, на которую решается Лукас.
Но все было предрешено и предсказано. Не обманешь того, что случилось, и последняя атака двойника… Кончается выстрелом с винтовки.
- Спасибо... – тихо шепчет трупу Лукас… Словно так и надо, порыв души, который очень долго время сдерживался…
Тишина, лишь угрюмый треск бревен нарушает безмолвную тишину, два трупа украшают темную землю своими красками и тенями, которые так играют на фоне языков пламени. Ближе к двойникам подошла оставшаяся семья Томаса. Жена, сын и дочь, безмолвно смотрели на убийцу и тело своего отца и мужа. Но Лукас не выдержал. Он сжимал до беления костяшек кулаки, и еще бы не много и начал бы гнуть протезы, с силой сжимая флиссу.
- Прости! – тихо воскликнул парень и ,хватая Ренату за ремешок винтовки, опускает ее на землю. Забирая оружие, вонзает в ремешок флиссу, гвоздя тем самым девушку к земле.
- Лукас?! Что ты… - но она не успела заговорить, быстро и аккуратно, Лукас взял с три патрона с ее маленькой сумки, закрепленной на ремне.
И запирая чувства на замок, с холодной решимостью в глазах, он контролирует слезы, которые так старательно пытаются прорваться. Действия его холодны и полны уверенности, отработанный до автоматики, словно он тренировался неделями и месяцами. Первый патрон смотрит на свою цел через нарезной ствол снайперской винтовки.
«Пожалуйста, закрой глаза… Не смотри на меня, прошу, закрой глаза, не провоцируй мои слабости проснуться» - мысли Лукаса пугают его самого, когда он смотрит в глаза невинной женщины, матери двух детей и по совместительству вдове, которой она стала буквально мгновение назад.
Удостоверившись в точности, Лукас спускает курок, и свинец пронзает грудную клетку женщины, разрывая плоть, пронзая сердце и заставляя жизнь медленно выходить из ее тела.
- Нет! – протяжно стонала Рената, пытаясь вырваться из хватки оружия Лукаса. Пустота заполонила ее сердце, но от ярости и гнева, которое стало заполнять душу девушки, стенания Лукаса становились все больше. Совесть кричала, она буйствовала в муках, словно ее терзали тысячью плетями и не давали высказаться.
А тем временем второй патрон уже был готов к своему использованию, и цель его была напугана смертью матери. Маленький мальчик хотел закричать…
«Не кричи! Прошу, забери свой голос и не произноси его до момента смерти. Я не могу тебя убить. Меня загрызет моя совесть, как голодный волк грызет убитую жертву» - и вновь на мгновение он закрыл глаза и спустил курок, а разум пытался не слышать этот выстрел. Выстрел, который пронзает череп мальчика, пробивает его молодую кость, а свинец, словно гнойная болезнь, заражает мозг смертью, мгновенно убивая его, не давая возможности сообразить и закричать.
– Нет! Лукас! – хватаясь за острое лезвие флиссы, разрезая пальцы и ладони, Рената пыталась вырваться из этой стальной хватки… Кровь пролилась на землю, а Рената все не оставляла попыток вырваться из хватки глубоко засаженной в землю флиссы.
Третий патрон ожидает своей цели, которая просит маму подняться, просит встать… Просит посмотреть на нее все теми же теплыми глазами, которыми она смотрела сегодня утром.
«Пожалуйста посмотри на меня. Пожалуйста! Прошу тебя! Молю! Умоляю, падая на колени! Посмотри на меня и прошу тебя! Пусть я прочту в глазах твоих прощение!» - и падая на колени, Лукас окрикнул девочку и посмотрев на парня, она одарила его взглядом, который был полон невинности и необузданной теплотой, которая так испускалась детским сердцем. Уничтожая в себе человека, переходя через все страдания и круги ада, Лукас нажимает на курок. Пуля пронзает шею девочки, разрывая на клочки ее детские ткани и мышцы, уничтожая, чуть ли не расщепляя артерии и вены, заставляет ее упасть замертво, а кровь ее биться из раны.
И парень еле успел схватиться за флиссу и выдернуть ее из земли, как машина стала возвращать назад ее путешественников. А Рената не прекращала кричать:
- Нет! Лукас! Нет! – и последние крики доносились, казалось, через весь мир и время. Стонущими истязаниями горла, надрывистым взрывом чувств и отчаянным криком спасения. Этот крик услышал даже Элрик и, казалось, даже он прочувствовал всю боль утраты.
Рената лежала на полу, изливаясь слезами, отползая медленно от стоящего на коленях Лукаса. Она отползала от него словно от чумы, которая не разберет где враг, а где друг. А он надеялся, найти спасение своей души в бесконечных небесах и в боге, в которого не верил, ведь в глазах маленькой девушки не было прощения.