Иордания. Записки иностранки Ч. 1

Часть 1
Красные пески


“Нельзя понять пустыню, пересчитывая песчинки,” - писал когда-то известный писатель-фантаст Роберт Хайнлайн в своем романе “Чужак в чужой стране”. Пожалуй, понять пустыню можно, только став неотъемлемой частью ее, сроднившись с ней кровными узами и обетом чести. И все же, усевшись на раскаленный песок, мы пропускали сквозь пальцы эту красную пыль в надежде установить тактильный контакт с сей могучей стихией, беззвучной и величественной, как само время. Ведь говорят же, что тактильный контакт лучше всего способствует сближению. И хотя перспективы стать бедуинами нам не представлялось ни малейшей, все же очень хотелось приблизиться к тайнам сего красно-бурого мира хотя бы на расстояние рукопожатия.

Эта иссушенная, опаленная солнцем земля, где в раскаленном дрожащем воздухе, как мираж, проступают обманчивые силуэты красных гор, где бурый налет на ногах и одежде является неотъемлемой частью жизни и редкие низкорослые кустарники вместо того, чтобы вносить нотку разноообразия в сей бурый, почти марсианский пейзаж, только усиливают чувство жажды и почти пророческих исканий, - эта земля стала моей второй родиной.

Впервые приехав сюда несколько лет назад, сойдя с самолета и ступив ногой на землю, бывшую некогда частью империй шумеров, персов, римлян и, наконец, Исламской империи, я поняла, как мало знала об этой земле из-за отсутствия того самого тактильного контакта. Это было похоже на путешествие во времени. После ультрасовременного здания аэропорта мы вдруг оказались на покрытых пылью и, откровенно говоря, не блистающих чистотой улицах Аммана. И хотя прибыли мы на свою вторую родину поздней ночью, ошибочно было бы полагать, что в городе царили сон и покой. Напротив, казалось, будто местные обитатели, скрывающиеся от знойных лучей солнца в течении дня, с наступлением темноты дружно вывалили на залитые огнями улицы. Магазины с яркими рекламами были открыты, в маленьких придорожных кофейнях курили кальян и громко смеялись группки людей. Вообще, кальян в этих краях является неизменным атрибутом вечерних посиделок: будь то в дорогом ресторане, у входа в автомобильную мастерскую или просто на дороге.

О да, есть у иорданцев эта любопытная привычка выехать всей семьей на машине и, проехав несколько километров по скоростной трассе, остановиться на пустыре, тут же у дороги, разложить некое подобие пикника и усестся тут же, покуривая кальян и наблюдая за проезжающими машинами. При этом женщины обычно заняты разговорами о детях и обсуждением новостей своих соседей, тогда как мужчин порой можно застать за эдаким философским созерцанием величия скоростной трассы, в идейном предназначении и чарующих запахах которой кроется неизменная глубинная житейская мудрость. Это волшебное действо происходит исключительно с наступлением темноты, как некий ритуал древних шаманов, чему есть вполне резонное толкование - отсутствие жары и соответственно менее резкий запах выхлопных газов.

Конечно, такая трепетная любовь и преданность скоростным трассам вовсе не является некой национальной особенностью местных жителей, а объясняется довольно просто - то небольшое количество имеющихся в стране парков и публичных мест отдыха за недолгое время с момента их создания успело превратиться в некое подобие домов свиданий. Таким образом, появившись в парке с наступлением сумерков простой обыватель de facto вешает на себя ярлычок “в поисках пары”. Такая репутация парков немало поспособствовала укоренению привычки вечерних посиделок у скоростных трасс.

Хотя возможно и другое объяснение, ведь иорданцы - это нация кочевников, и именно в этих пустошах, не облагороженных зеленью и реками, они чувствуют себя дома. Но все же, понятие “иорданцы” - довольно обобщенное, поскольку почти половину населения этой страны составляют палестинцы, бежавшие в свое время из оккупированной Палестины, оставив свои дома, земли, оливковые рощи и все то, что прежде составляло их жизнь. Для них Иордания тоже стала второй родиной, и если не вызывает чувство патриотизма, то во всяком случае благодарности.

Однако, оставим города с их смогом, шумом и толчеей и вернемся туда, где ветер, как и тысячи лет назад, медленно, но неустанно изменяет ландшафт бескрайней красной пустыни. Туда, где бедуины, чей род уходит корнями к древним набатейцам, построившим, а точнее, вырезавшим в этих розовых скалах восьмое чудо света Петру, до сих пор пасут своих овец. Они все так же живут в пещерах, разбросанных по пустыне, в палатках, установленных в неизведанных, нехоженых, только им одним известных местах. Эти палатки легко разбираются при необходимости и перевозятся на место новой стоянки. Бедуины ведут кочевой образ жизни. И хотя арабских скакунов и ослов им давно заменили железные кони, а у некоторых кланов имеется даже свой генератор электричества, и время от времени все семейство собирается для просмотра телевизора, пустыня по-прежнему занимает главное место в их жизни. Бескрайние пески пустыни - это их дом, где они так же легко ориентируются, как мы - в сложной паутине городов. И даже многочисленные удобства, созданные современной цивилизацией, не способны заменить им пустыню, потому что там - свобода и простота незамысловатой жизни. Потому что там - солнце и ветер, и единственная власть - это лидеры кланов. Бедуинский уклад жизни мало изменился за последнее тысячелетие, и общинно-племенные отношения здесь выступают неизменным приоритетом. В этих суровых местностях нет места сантиментам, и тем не менее, за всю историю человечества именно пустыня рождала пророков, несущих в мир идеи о равенстве, братстве и священности человеческой жизни.

Полтора часа ходьбы под знойным солнцем, истоптанные ботинки и привкус пыли на губах, узкий коридор между двух красных скал, живописно расписанных стихиями желтыми, белыми и коралловыми разводами - и перед нашим взглядом открылась сокровищница Петры. Этот знаменитый кадр, который неизменно выдаст вам Гугл при вводе слова “Петра” в поисковой строке, только теперь уже представленный в трехмерном измерении, с запахами и звуками, окружающими пришедших сюда туристов и местных. Здесь и мерно пожевывающие верблюды - эти караваны пустыни, гордо лежащие на раскаленной земле, и запряженные лошадьми повозки, и бедуины с подведенными черным глазами. Эти рыцари пустыни неизменно предложат вам свои услуги, с наивной галантностью пустынных жителей рассыпаясь комплиментами перед дамами сразу на нескольких языках.

Для того, чтобы осмотреть Петру и по достоинству оценить все ее сокровища, понадобится целый день. Однако оставим на время всем известные красоты Петры, и окунемся в бескрайние просторы красных скал и песка. Именно там, скрытая от постороннего взгляда, жизнь пустынных обитателей достигла удивительной гармонии с окружающим ландшафтом.

Итак, осмотрев достопримечательности Петры, мысленно пытаясь восстановить чудеса древней инженерии: благоуханные сады среди пустыни, оросительные каналы, водохранилище, дворцы, дороги, усыпальницы, мы отправились дальше вглубь пустыни Вади Рам. Интересно отметить, что Вади на арабском буквально означает долина, в данном случае пустошь, окруженная фантастическими красными горами. И, оставляя Петру, невольно хотелось спросить, почему это чудо древнего мира, разрушенное и пришедшее в упадок с приходом Римской империи на территорию Иордании, так и не дождалось второго рождения. И удивительные достижения древних гениев лежали забытые, зарытые в красный песок в течении многих веков. А ведь чего только стоит водопровод, проведенный от источника, находящегося в нескольких километрах от Петры, и соединенный с водоемами и оросительными каналами каменного города. Для того, чтобы вода поступала  в город с надлежащим напором, древним набатеям необходимо было подсчитать угол наклона планируемого канала. Следы разрушенного канала, уходящего от источника к городу под неизменным углом в 23 градуса, до сих пор сохранились в розовых каменных отложениях. И нам, простым путешественникам, прикоснувшимся к тайнам пустыни, оставалось лишь низко склонить голову перед гениями древности.

А между тем, все больше отдаляясь от Петры, мы углублялись в необъятные просторы пустыни. Все было так, как и принято представлять себе пустыню, - от засушливого жара пересохли губы, а вокруг ничего не видно, кроме песка и красных скал, создающих ощущение неземного пейзажа. А ведь известно, что пустыня Вади Рам когда-то была дном доисторического океана. Оттого и замысловатые формы и живописные разводы на скалах. Среди этих мистических скал, взобравшись на вершину одной из них, мы встречали заход солнца, немного поддавшись чувству фатализма при виде умирающего дня. Закат в пустыне - это удивительное зрелище, которое сколько не описывай, невозможно передать со всей полнотой красок и чувств. Когда багровая полоса небес постепенно опускается все ниже к горизонту, разливаясь вокруг глубоким, почти инопланетным светом, и четко очерченный огромный солнечный диск, незамутненный облаками, медленно опускается в эту расплавленную медь багрового горизонта, сливающегося с красными песками. Одна половина пустыни уже окрашена в темно-синий, а вторая еще догорает с последними солнечными лучами. А потом вдруг резко наступает темнота. И тогда незаметно выползают из своих укрытий ночные обитатели пустыни - у них начинается охота.

Мы остановились в лагере бедуинов, расположенном у подножия одной из красных скал. И здесь нас ожидал приятный сюрприз из традиционно запеченной в песке баранины, сказок-прибауток и песен. Конечно же, у нас был при себе и кальян, окутывающий все сладкой дымкой полусна-полуреальности. И, откинувшись на больших, ярко вышитых подушках, можно было представить, что примерно так сидели наши предки тысячи лет назад, потому что здесь, в пустыне, время остановилось и вовсе не торопилось двигаться в каком-либо направлении.

Жители пустыни, однако, не упустили случая напугать нас скорпионами и змеями (конечно же, шутя), которых, впрочем, в нашей тесной палатке не оказалось. Зато, проснувшись к предрассветней молитве, мы имели возможность созерцать рассвет, а позже и местных женщин, выпекающих хлеб, усевшись здесь же, на песке.

Попивая крепкий арабский кофе, заваренный на углях, мы с удивлением думали о том, как этот мир способен со-существовать рядом с нашей high-tech реальностью. И больше всего хотелось, чтобы он не исчез, не был вытеснен современной цивилизацией с новыми ценностями и гипертрофированным чувством комфорта. Этот мир солнца, ветра и песка принадлежит людям, чья жизнь является одной из составляющих стихий. Они так же вечны, как эти пески, потому что в то время, как зарождались и приходили в упадок цивилизации и города, эти люди продолжали пасти своих овец и кочевать, подвластны лишь Богу и законам чести.