Про любовь, дружбу и Черногорию. Глава 1

Посвящается памяти моего друга Эдика(фото)покинувшего этот мир в декабре 2019 года.

В августе 2005 года мой первый брак окончательно развалился. Это событие стало логическим завершением эпопеи под названием «Жениться тебе, барин, пора». Когда ты перешагиваешь тридцатилетний юбилей, твои родственники вдруг начинают тебя активно сватать. Это понятно, все хотят застать внуков, племянников или просто по няньчить детей. Хорошо, когда вдруг созданная пара понимает всё счастье, которое на них свалилось, и идёт далее по жизни, взявшись за руки. Но бывает, что и нет, Мендельсон отгремел, гости разошлись, началась счастливая жизнь и тут вы понимаете, что поторопились. Пробило полночь, и всё вокруг вас вдруг превратилось в крыс и тыквы.
Всегда вспоминаю случай, про который рассказал мне мой отец. В молодости он играл в небольшом ансамбле на барабанах. По выходным этот ансамбль играл в клубе на танцах. Шестидесятые годы, Битлз и всё такое. Немудрено, что весь личный состав ансамбля пользовался большой популярностью среди женской половины танцпола. Естественно, большая часть славы доставалась солисту их ансамбля. Девчонки на нём так и висли, тем более что парень был видный, высокий блондин с голубыми глазами и волнистой шевелюрой волос. Но сам он вдруг связал свою жизнь с девушкой, которая на него совершенно не обращала никакого внимания. Полгода он её обхаживал, пел свои серенады и, получив согласие, сочетался с ней законным браком. Опять-таки через полгода, как гром среди ясного неба, прозвучала новость, что он с ней разводится. Ха, это сейчас развод  дело житейское, пошли, подали заявление, оплатили пошлину, и через месяц вас развели, конечно, если только у вас нет детей. В те времена, при Советской власти, развод был делом серьёзным. Вступить в брак было проще, чем его расторгнуть, а уж если этот брак был между комсомольцем и комсомолкой, то тут в дело вмешивались все партийные организации. По поводу этого развода созвали целое комсомольское собрание, которое полным составом перекочевало в здание суда, слившись с не организованной толпой родственников и друзей. Судья оглядел молодых, не состоявшихся супругов, тяжёлым взглядом командира полка, к которому привели двух предателей, и спросил:
- Александр, расскажите нам, пожалуйста, по какой причине вы хотите развестись с гражданкой, ну скажем – Ивановой?
- Мы не сошлись характерами, - скромно ответил музыкальным голосом Александр.
По залу прошла волна негодования. Тут же вскочила мама этой девушки и закричала.
- Как же так Саша, как вы не сошлись характерами? Да у моей дочери золотой характер. Что вы нас обманываете!
- Действительно, - громогласно сказал судья, - Объясните причину поподробнее.
Александр засмущался ещё больше и сказал:
- Понимаете, мы не подходим друг другу.
- Как не подходите? - опять закричала мама сидящей и смотрящей в пол дочери.
- Что значит - не подходите? Вы же и полгода не прожили вместе, это не срок делать такие выводы. Дочь, он что, начал пить? Он тебе изменяет?
Тут терпение Александра лопнуло, и он, подняв глаза, посмотрел на ведущую допрос тёщу и зло вымолвил:
- А вы знаете, «мама», что ваша дочь всё ещё девственница?
В зале воцарилась гробовая тишина. После этих слов мама повернулась к своей дочери и тихо спросила:
- Это правда?
- Да, мама! - гордо ответила девушка, и в первый раз посмотрела на мать.
- Ну и дура!!!!!
Через пять минут судья дал им развод.
У меня с бывшей супругой такого, конечно, не было, но нашлись другие подводные камни. Описывать я их не буду, пусть это останется между нами.

Выяснив все отношения и отвезя все вещи супруги к её маме, я начал залечивать душевные раны в компании своего друга Эдика, преимущественно дагестанским коньяком.
Эдик был не только моим другом, но и свидетелем на моей свадьбе, поэтому обязан был разделять со мной не только всю ответственность, но и всё содержимое полe- литровых бутылок, что он  не без удовольствия и делал.
Эдика я знал со школы, мы учились с ним в одном классе. Хотя друзьями мы стали уже после того, как её окончили. Эдик выделялся своей огромной природной силой, которая передалась ему по наследству. Его отец был туннельным проходчиком, всю жизнь проработал на строительстве московского метро. Сила у него была неимоверная. Отец спокойно откручивал на машине Эдика болты крепления колёс к ступице. Его мать, бабушка Эдика спокойно поднимала гирю в тридцать два килограмма, держа её за ручку, на вытянутой руке. Один раз? уже в зрелом возрасте, она поймала в троллейбусе карманника, при этом случайно сломав ему руку.
Дедушка Эдика так вообще в тридцатые годы прошлого века регулярно участвовал в парадах на Красной площади, изображая рабочего в скульптурной композиции  Веры Мухиной – «Рабочий и Колхозница», которую вывозили на Красную площадь на грузовике.  Дед работал литейщиком на заводе «Борец», передвигал и ровнял формы для литья. С такой работой он смог не только накачать огромную физическую силу, но и получить очень пропорциональную фигуру.
Так как завод регулярно перевыполнял планы «партии и народа», то делегация от него, постоянно участвовала во всех парадах и демонстрациях, а дед – как передовик производства, в этом ей, естественно, помогал.
Сначала дед таскал по Красной площади здоровенную бутафорскую шестерёнку. Вот в этот момент он и приглянулся то ли скульптору - Вере Мухиной, то ли кому то из её команды, так что итогом этой встречи стал образ рабочего с молотом в руке.
Дед просил Веру Мухину включить в скульптурную композицию и свою жену - бабушку Эдика, но из-за её небольшого роста получил ожидаемый отказ. Бабушка потом долго ревновала деда к его славе и к высокой, большегрудой комсомолке, которую вместо неё, вместе с дедом, провозили в виде скульптурной композиции по Красной площади.
Эдик, естественно, не мог вырасти «ботаником», поэтому он увлекался спортом, отдавая предпочтение всякого рода единоборствам. Даже в армию его забрали в спецназ Внутренних войск. Там он сдал экзамен  на «Краповый берет», и отправился служить в Нагорный Карабах, где безуспешно мирил армян с азербайджанцами на их спорных территориях.  Вернулся он  оттуда через два года, с какой-то медалью и лёгкой контузией.
После армии, когда Советский Союз распался, Эдик без труда нашёл себе работу, став телохранителем у разных бизнесменов и предпринимателей. В этот период жизни мы с ним и сдружились. Точнее, чуть позже, когда у него нашли то ли артроз, то ли артрит, в общем, болезнь ног, которая сейчас уже сделала его инвалидом. Тогда же Эдик серьёзно все эти боли не воспринимал, хотя они и лишали его активного образа жизни. Из-за этого Эдик стал набирать вес, тем более что поесть он очень любил, отдавая предпочтение жирной и калорийной пищи. При росте в один метр восемьдесят сантиметров Эдик весил сто тридцать килограмм. Но при этом он спокойно садился и на продольный и на поперечный шпагат.
Когда вторая бутылка коньяка опустела, и понадобилась пауза, я решил не «мусолить» тему своего развода, а включить телевизор и посмотреть новости. В новостях показывали программу о Югославии, точнее, о тех государствах, которые получились после её распада. Включил я в тот момент, когда ведущий говорил о Черногории, расхваливая её климат и туристический потенциал. Её горы, море, пейзажи произвели на меня такое впечатление, что я не выдержал и сказал:
- Эдик, а поехали в Черногорию? У меня как раз через месяц отпуск.
Эдик всегда держал паузу, а пауза, замешанная на коньяке, могла вывести из себя даже Станиславского, который считал это умение высшим качеством актёрского мастерства. Наконец, когда я уже не надеялся получить ответ, Эдик вдруг заговорил:
- Вдвоём или баб каких-нибудь взять ещё хочешь?
- Каких Баб? - весело спросил я. - Только ты, я и Рудольфо Валентино!
Это была моя любимая шутка из фильма: «В джазе только девушки».
- Давай слетаем, я не против. За коньяком сходишь? а то у меня ноги болеть начали.
Это была любимая отговорка Эдика, когда заканчивался алкоголь, а бежать за новой бутылкой ему было неохота. Эту уловку использовал так же и я, когда ругался с женой. В тот момент, когда страсти накалялись, и возникала пауза, я обычно уходил в другую комнату, через несколько минут возвращался с телефоном и говорил:
- Эдик звонил, у него ноги опять болят, просил прийти укол сделать.
Жена понимала, что эта правда отчасти, что я уйду, что бы, не только сделать укол, но и выпить с Эдиком. Она никогда не возражала, понимая, что в нашем конфликте нужна «рекламная пауза». Возвращался я обычно, когда она уже спала, и чтобы её не будить, ложился спать в другой комнате.
Я сходил за коньяком,  купив Эдику наутро ещё и шампанского. Эдик всегда любил им опохмеляться, не смотря на шутку про «аристократов и дегенератов».

На следующий день с утра мы поехали в турфирму. Была суббота, тёплый августовский день, на часах было одиннадцать ноль ноль. Я стоял с банкой пива возле подъезда, где жил Эдик. Конечно, пить с утра пиво - это преступление против своего организма, а пить пиво утром, после того, как вечером был выпит лично литр коньяка - это вообще преступление с отягощающими обстоятельствами. Поскольку остатки «гуляющего» по мне благородного напитка вдруг натыкались  на пивную пенно - непонятную жидкость, то результатом становится слабый похмельный эффект и сильная головная боль.
Эдик выглядел куда лучше меня, чувствовалось, что игристое вино нашло компромисс с дагестанским коньяком и внесло в его стотридцатикилограммовое тело лёгкость и активность.
- Ну что, турист, куда пойдём? Ты турфирму выбрал? - сказал Эдик, посмотрев  моё кислое лицо.
- Честно говоря – нет - ответил я, с трудом подбирая болящей головой цензурные слова.
- Может у метро, в торговом центре посмотрим, там вроде было пару фирм.
Но у метро все турфирмы были закрыты. У Эдика стал заканчиваться порыв его активности, ему срочно нужна была новая доза игристого, полусладкого.
- Ну, куда теперь? - сказал Эдик, всё больше погружаясь в «царство лени». Медлить было нельзя, ещё минуту, и Эдик пошагает своей «тяжёлой» походкой в сторону своего подъезда, попутно зайдя в магазин за вином. Тогда проще будет паровоз уговорить повернуть назад, чем Эдика вытащить  на второй круг из дома.
- Эдя, поехали на Новослободку, там точно кто-нибудь работать будет. В магазин - «Вина Крыма» - по пути зайдём.
Я улыбнулся, вариант был беспроигрышный. Эдик обожал крымскую винодельческую продукцию, ради них он мог проехать даже пару остановок на общественном транспорте.
Я оказался прав, возле метро мы нашли открытую турфирму, где скучала, одинокая девушка отбывая повинность работы в выходные.
- Добрый день, мы с другом хотим полететь в Черногорию, не могли бы вы нам в этом помочь.
-Да легко, - оживилась девушка. - В какое место Черногории вы хотите попасть?
- К морю! - «поразил» всех своей логикой Эдик.
- А куда обычно туда все едут? Мы ничего об этой стране не знаем, что бы вы посоветовали? - сказал я, поражаясь своему похмельному красноречию.
 - Ну, тогда езжайте в Будву - это центральный курорт Черногории, её визитная карточка и самое популярное место отдыха.
- Я согласен!
- А……
- И тот большой молодой человек тоже, - сказал я, беря инициативу в свои руки.
- Хорошо, вам один номер?
-Нет!!!!!!! - вскрикнул я, так что девушка вздрогнула.
 Причина была в том, что Эдик ужасно храпел. Знал я это не понаслышке. Три года назад я со своей женой, Эдиком и его сестрой поехали на моей машине отдыхать на наше Чёрное море. Остановились мы в частном секторе в посёлке Кабардинка. В первую же ночь я понял, что не усну, в соседней комнате храпел Эдик. Храпел - это слабо сказано, было впечатление, что в соседней комнате работал дизель от тепловоза. Вечером следующего дня мы уговорили Эдика лечь спать на балконе. Проснувшись среди ночи, я вышел во двор в туалет. Тихая южная ночь сотрясалась страшным рокотом. С балкона третьего этажа Эдик заглушал своим храпом даже шум прибоя. Мне показалось, что если сейчас по близости пролетит самолёт, то его даже никто не сможет услышать. Утром некоторые жильцы нашего дома попытались уговорить Эдика вернуться с балкона обратно в номер, но Эдику так понравилось засыпать под звёздами, что он оставил все мольбы и просьбы абсолютно без внимания. Загнать Эдика в комнату получилось только один раз, и то не отдыхающим, а сильному дождю. Хотя  думаю, этот дождь был вызван мольбой и слезами этих отдыхающих. Они или нашли шамана или Господь просто сжалился над ними, как над бедными крестьянами, у которых от невыносимой жары  засыхал весь урожай. Кстати, нескольких соседей я после этого дождя не увидел. Может, они съехали, а может их, ради этого события, принесли в качестве жертвоприношения всем ленивым курортным Богам.

- Нет! - повторил я ещё раз, но уже не так резко.
- Нам, пожалуйста, отдельные номера и желательно в разных частях отеля.
Через два часа мы с Эдиком сидели уже у меня дома, распивая крымский коньяк, попутно собирая информацию о городе Будва и разыскивая в интернете отзывы об отеле, в котором мы должны будем провести неделю незабываемого отдыха.

Продолжение по ссылке

http://www.proza.ru/2016/11/16/2153


Рецензии
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.