Парторг, опередивший своё время

  Был когда-то в одном селе парторг колхоза, который и работал честно, и старался,  и честно ушёл на пенсию.  Настоящий коммунист, так сказать. "Большая собака", как называли его простые колхозники за глаза. Не каждый начальник удостаивался чести быть названным большой собакой. Обычно о начальниках народ говорил: "Собака". А тут удостоился: "большая собака", а то и "самая большая собака в селе"...
  Пенсия у бывшего парторга была - сто двадцать рублей, немалая для села, да и успел обеспечить свою старость, будучи парторгом. И дом-дворец, и автомобиль "Лада"... Честным трудом тогда на машину можно было заработать разве что работая на севере или - не имея детей, да и то пришлось бы копить лет семь. 
  И этот Пётр Трифонович по-прежнему совал свой нос в дела колхоза. Да и новые начальники его признавали. И, тщеславный, хотел обратить на себя внимание всего села - и поэтому иногда высказывался.
  А между тем возник конфликт из-за воды. Дело вот в чём. В селе был водопровод, с 1967 года. (До этого вообще черпали воду из озера, как в стародавние времена).
  Но водопровод был сделан... как многое при Советской власти - ненадолго, ибо всё было сделано некачественно. И водонапорная башня не справлялась: на нижней улице (как бы по принципу древнеримского акведука, вода текла вниз сама по себе), и вода на нижней улице была постоянно, а на верхней - не было, давления в башне не хватало.
  Может, в общем и хватало бы и давления, и воды всем, но люди на нижней улице оказались эгоистами: когда появилась вода, стали поливать огороды ("чтобы всё иметь"). Так продолжалось годы...
  Но жители верхней улицы жаловались начальству, до сельсовета дошли: почему у них воды - хоть плавай, хоть топись, а у нас нет и для питья? И сами себе иные отвечали или шептались: "Советский бардак". Не при начальстве, конечно.
  Именно тогда бывший парторг колхоза Пётр Трифонович (был и депутатом сельсовета) заявил: "Надо поставить на колонки счётчики, тогда не будут поливать". А одна многодетная женщина, у которой к тому же муж пил и не имел постоянного заработка, заявила на посиделках, и вскоре всё село знало: "Даже если поставит два шчёччика, всё равно буду поливать. Без поливки картошка не растёт, а картошки нет - что зимой дети будут есть?" А что ели в засушливые, неурожайные годы? Привыкли к гарантированному урожаю? Значит, испортился народ!..
  Счётчики на колонки так и не поставили. Над Петром Трифоновичем остальное начальство посмеивалось: где возьмёшь эти счётчики? И за чей счёт? За счёт колхоза? В колхозе лишних денег нет... Мол, сам бегай и за свои деньги покупай эти самые счётчики, если тебе надо... Разве можно так ущемлять трудящихся?.. Бить трудящихся по карману?.. Капитализм развёл... И это предлагает коммунист!..
  Так и заглохло дело со счётчиками.
  А лет через десять началась перестройка, а ещё примерно через столько же  колхоз вообще развалился: в моде стало фермерство. Некоторые люди пробурили свои собственные скважины, но это было дорого и хлопотно, а поэтому большинство людей, и на нижней улице, по-прежнему пользовались водой из довольно маломощной водонапорной башни, построенной ещё при Брежневе. Пётр Трифонович к этому времени умер (инфаркт), но в сельсовете (сельская рада называлась по-новому) вспомнили про слова, идею, бывшего парторга и настоящего советского человека и коммуниста, Петра Трифоновича о счётчиках и поставили, наконец, счётчики в каждом дворе.
  Вот такие дела - "социалистические и капиталистические". Предложение коммуниста Петра Трифоновича, было, наконец, принято и осуществлено. Но при капитализме, частной собственности, но ведь именно частнособственнические инстинкты Пётр Трифонович у сельчан как раз и подавлял, и, возможно, искренне верил, что строит коммунизм. Правда, это не мешало Петру Трифоновичу держаться вместе с председателем колхоза, кладовщиком, главным агрономом, главным бухгалтером, бригадирами,- брали из колхоза, "возили" тайком друг другу по очереди, и, как говорили в селе, "никто не видит и не знает". Жили намного лучше лучше большинства колхозников. Лишь при перестройке иные сельчане заговорили, да и то робко: "Держатся друг за друга, как какая-нибудь банда"... Даже в райкоме это принимали как должное, а председатель райисполкома однажды даже пожал плечами ( в частном разговоре): "Мелкая буржуазия у нас ещё долго будет существовать"... Возможно, верил в то, что говорил, в то, что пресловутая "мелкая буржуазия" и в самом деле не вечна.
  Но тут началась перестройка, а затем частную собственность вообще узаконили. Прощай коммунизм!
  вспомнили и о предложении бывшего парторга поставить счётчики в каждом дворе... Башню и прогнившие трубы по-прежнему не ремонтировали за неимением денег, но нашлись и организаторы, и рабочие (наняли, разрешалось), и на десятки счётчиков деньги нашлись. Установили счётчики принудительно: мол, "иначе отрежем колонку". Это было тем более возможно, что начальства по-прежнему боялись, как и в советское время. Даже самые упрямые сдались - из-за нищеты, не имея денег и возможности сделать собственные скважины,- ведь в иных местах достаточно было копнуть метров десять, а в других - и сорок и более метров, так что выгоднее было пользоваться старыми колонками от старой башни, установленной в удачном месте, где залегание грунтовых вод было не слишком глубоко...
  И такие люди с более чем скромным достатком даже "скинулись" и подремонтировали старенькую башню, достали новый насос: ведь это было им по силам, не то что скважины, которых в селе было раз-два и обчёлся, так сказать, - у богачей, у состоятельных людей (новые украинцы), их было мало, но они, несомненно, появились. Сельчане смирились и со счётчиками, даже считали теперь искренне, делились мнением при встречах: со счётчиками справедливее... В сельраде обещали, что деньги за платную воду пойдут на ремонт башни, труб, а там, глядишь, со временем, и новую башню построят - новую, прекрасную... Обещанного, как говорится, три года ждут. Тем более, что денег в сельраде постоянно не хватало, и многие люди ворчали недовольно: "Ничего не делают ни приседатель, ни сиклитарь, - никто! Они там думают о своих зарплатах, и всё. А ты ( т. е. простой человек - прим. авт.)  думай о себе сам, как можешь, так и живи"...