тибетские похождения Буратино

Буратино* или "деревянный" - сленг преподавателей йоги:
1. Практик, испытывающий мышечно-сухожильные и/или суставные ограничения.
2. Трудный клиент.

ГОРНЯШКА

"Опытный  альпинист рассказывал, что по поведению и стилю общения может определить на какую высоту собеседник ходил. Есть мало уловимая для не посвященных, но существенно видимая для знающих разница между поднимавшимися на шесть, семь, восемь тысяч метров над уровнем моря.
Кислородное голодание сдвигает физиологические настройки организма. Время пребывания на высоте фиксирует настройки в новом положении. Это называется адаптация. Чем выше восхождение, тем сильнее сдвиг. Вернувшийся на равнину сохраняет эти изменения в физиологии и психике. И реагирует, и совершает действия, уже исходя из них."
Как объяснить человеку ни разу не совершавшему восхождений, что такое "горняшка" по-простому?
Типичные для европейской части России высоты двести-двести десять метров.
"Горняшка"- начинается с трех тысяч пятисот.
"В бане приходилось париться? Вспомните: воздуха не хватает, хочется выйти подышать. Выходите. Делаете вдох. Хо-ро-шо!
Так вот. Здесь то же самое. Только выйти подышать некуда. И так еще семь дней. На фоне отрицательных температур".
В говорившем угадывалась спокойная уверенность, которая приобретается и оплачивается  многократным опытом нахождения в экстремальных  условиях.

ПЕРСОНАЖИ

Смешанная, а может быть и смешная российско-казахская треккинговая группа из тринадцати человек собралась в одном из отелей Катманду. Семь женщин и шесть мужчин. Турцентр, занимающийся азиатским направлением, организовывает поездки так, что впервые друг друга люди видят только в отеле.
При взгляде со стороны возникает ощущение будто оказался в студии мультфильмов советского периода среди колоритных прототипов, с которых срисованы внешность и характер героев.
Опытный альпинист в этой разношерстной публике углядит две категории: тех, кто ходил в горы ранее, и тех, кто видел горы только на картинках.
"Братьев Пилотов" из "Следствие ведут колобки" не спутаешь ни с кем. К ним уважительно и полушутя обращаются - "махасиддхи"*. Эти двое уже бывали в Гималаях. Бывалость подчеркивается полупустыми рюкзаками и некоторой отстраненностью от всех. О чём говорить с теми, кто настоящих гор "не нюхал"? Пилоты идут совершать внешнюю кОру* седьмой раз.
Далее молодая семейная пара - "старик со старухой" из "Золотой рыбки" прибыли на парикарму* повторно. Рыбкины проделки видимо. Если разбитое корыто не помогло.
Мама с дочкой - "мачеха и дочь" из "Морозко". Дизайнерша из столицы - "падчерица" из той же сказки. Спасибо Деду Морозу! Благодарим и не забываем спонсоров!
Казахская целительница и её ученица - сильно потолстевшая Элли с Тотошкой, из "Волшебника изумрудного города", тоже хаживали в здешних местах.
Из того же произведения бизнесмен с эстонской фамилией переводимой, как "куча дров" - Железный Дровосек.
И опять-таки столичная бухгалтерша, с непростой личной жизнью, - Страшила, также с опытом пребывания на высотах.
Заносчивый выпускник военно-дирижёрского училища, имеющий второй разряд по альпинизму, сделан по одним лекалам с главным героем "Вовки в тридевятом царстве". Воображала.
И гармонично дополняет эту сказочную тусовку Буратино, увидевший за картиной горы Кайлаш, написанной словом "любовь", в рабочем кабинете - "дверь" в новую реальность.
Общее число путешественников также говорящее само за себя. Каждого привел сюда поиск личного чуда. Или какие-то "личные отработочки" из прошлых воплощений. Именно за чудесами отправляются в Тибет - "тридевятое царство". Именно про Тибет сказано сакраментальное: "пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что".
Впрочем, себя персонажами они не ощущают, у всех обычные имена и профессии. Только махасиддхов действительно называют махасиддхами.
Всё время повествования именно так будут зваться  герои.
*Махасиддхи - люди со сверхспособностями.
*кОра или *парикарма - ритуальное обхождение вокруг святыни.
НЕПАЛ

Первые два дня в Катманду. Непал - "Мекка альпинистов". Десять из четырнадцати восьмитысячников мира расположены в Гималаях. Включая Эверест. Если идёте в горы впервые – выбирайте Гималаи! Не ошибётесь.
Район Тамель. Туристическая вотчина. Посещения центральной площади Дурбар, дворца Кумари, Бодднатха - самой крупной буддисткой ступы в мире,  Сваям-Бодднатха, где "много диких обезьян" и откуда открывается панорамный вид на столицу Непала Катманду – город, расположенный в чашеобразной долине, окруженной "Гребнем дракона" - зубчатой каймой лесистых гор. И непременно каждому туристу важно "заехать на огонёк" Пашупатинатха - индусского храмового комплекса, места кремации. Агитации за вегетарианство потом  излишни. Приходит само собой и долго не отпускает.
Работавшего когда-то на стройке Буратино впечатляет, что большинство строений возведено монолитным способом - вручную. Три-четыре этажа, тоненькие поддерживающие колонночки из "восьмой"* арматурки. Вместо металлических стоек - бамбуковые шесты. Вся опалубка*- деревянная. Заливают вёдрами. Маленькая бетономешалочка на полкуба работает тут же рядом. Если бы непальцы крутили её тоже вручную - это бы логично дополнило картинку.
Организация электроснабжения на уличных столбах потрясает всех. Лохматые, немыслимо спутанные космы кабелей разного сечения мог бы расплести только Шива.* Видимо поэтому электричество по вечерам выключают.
Отсутствие светофоров на дорогах впечатляет не менее. Непрерывно "бибикающий" поток автомобилей и мотоциклов. Кто громче просигналил - тот первый проехал. После того, у кого машина самая большая.

*Шива - индусское божество, выражающее аспект разрушения, покровитель танцоров и йогов.
*Опалубка стеновая или потолочная - форма для заливки бетона в строительстве.
*"восьмая" арматурка - стальной рифленый пруток диаметром восемь миллиметров.

ДОРОГИ ТИБЕТА

До Кайлаша ехать пять дней. С ночёвками в пяти населенных пунктах и радиальными треккингами для акклиматизации. Это очень жесткий график адаптации.
Возле каждой кровати в гестхаусах - эмалированный таз. Для лиц с нежным пищеварением. Элли с Тотошкой, мачеха с дочкой и падчерица со Страшилой - в лёжку. Начиная с Ньялама. С трёх тысяч пятисот метров. Легче всех переносят "горняшку"  братья Пилоты. Они даже подшучивают над Вовкой и Буратино. Железный дровосек держится на имидже.
Заслуга китайцев в том, что они открыли Тибет для туристов. Проложили хорошие дороги. Мобильную связь организовали.
Стоит, к примеру, столб освещения, снабжённый солнечной батареей сверху. Никаких проводов. Внизу местный житель в меховой одёжке с национальным орнаментом разговаривает по седьмому айфону, рядом с забором, на котором в три ряда сложен бычий помет в лепёшках. Аргал. Вернее помёт ячий. Этакие волосатые коровы. Связь веков.
Через каждые двести пятьдесят - триста километров - "чек пойнт" или блок-пост. Китайские военные полицейские тоже похожи на персонажей. Только из другой сказки."Урфин Джус и его деревянные солдаты". Все на одно лицо. Фоткать их запрещено.
Если заметят подобное, могут предложить стереть с флешки все кадры. Без чайных церемоний. Причем вероятность расставания с отснятым фотоматериалом высока для всего коллектива. Коммунистический подход. За косяк одного - наказывают всех.
Пермиты - документы на проезд, только для групп. Нет хоть одного по списку - задерживают весь тусняк.
По мере набора высоты физиология реагирует. Буратино с опаской прислушивается к новым ощущениям внутри черепной коробки. В первые сутки организм, не понимающий, что происходит, паникует. Несколько серий коротких праноям - йоговского дыхания, показывают, как можно регулировать и снимать тревожность. А потом, когда до организма доходит, что хуже не становится, получается приспособиться к новому типу дыхания. Чтобы вдохнуть, требуется приложить небольшое усилие. И так на каждом вдохе. С выдохом напрягов не возникает. Железный дровосек, живущий с Буратино в одном номере, с интересом наблюдает за телодвижениями соседа и помалкивает, экономя силы.
Махасиддхи предупреждают, что во время коры помыться возможности не будет, и поэтому каждый старается помыться "впрок". Пятьдесят юаней за душ с горячей водой.
Пещера знаменитого тибетского йога - Миларепы и пристроенный к ней буддистский храм вызывает мистический трепет не у всех. По легенде Миларепа медитировал в ней три года, три месяца, три дня в уединении. Рассмотрев изнутри каменный "мешок" с низким потолком, посетители делают несколько фотоснимков в интерьере и оставляют, как принято, несколько денежных знаков. И только Буратино суеверно прислоняется головой к камню с отпечатком ноги уважаемого йога. И просит запечатлеть этот торжественный момент. Под насмешливыми взглядами махасиддхов.
Тибетский англоговорящий гид Црин и водитель из Лхасы по утрам развлекают персонажей мантрой. Пока на первой передаче микроавтобус медленно разогреваясь крадётся, мягко переваливаясь через  "лежачих полицейских", водитель и гид синхронно-монотонно бубнят священный текст, приводя себя в "рабочее состояние" перед очередным суточным километражом.
"Так они просят богов помочь сэкономить солярку!" - Буратино в своем репертуаре. Однако большинству не до веселья. Серпантины горных дорог, местами без отбойников, требуют высочайшего мастерства вождения. Црин тычет пальцем в сторону самой высокой вершины в окрестностях.
- Шиши Бама, - в его голосе слышна гордость. Ну да, возможность видеть один из "восьмитысячников" Тибета - пик Шиши Пангма так часто, как Црин, - достаточный повод для гордости.
Уже на вторые сутки пути однообразие пейзажа вгоняет в состояние спонтанной медитации. Вовка-второразрядник клюет носом, периодически расслаблено приваливаясь к бодрствующему Буратино, который раздраженно отпихивает сонного дирижёра. Страшила щебечет о русской литературе серебряного века с Железным дровосеком, который из вежливости поддерживает беседу, кивая головой. Мачеха мается головной болью. Отрабатывает карму. Остальные копят силы перед горой. Расположившиеся впереди братья Пилоты фоткают через лобовое стекло суровые красоты.
Ньялам, Сага, Байя быстрой прокруткой остаются позади.
Сортируя снимки и делая выборку, Буратино замечает, что на фотках он повторяет и копирует жесты и мимику Железного дровосека, который лучше всех в группе владеет английским и треплется с Црином запросто. Буратино, с трудом и шёпотом, признается самому себе, что завидует. Что тоже бы так хотел. Потому и повторяет жесты. Похожим хочется быть. А что тут завидовать? Учим языки!

ОЗЕРО В ГОРАХ

На Маносароваре желающие макнуться в священное озеро исполняют свою мечту. Хотя некоторых было бы не вредно сперва в Ракшас* окунуть. До монастыря, в котором медитировал Падмасамбхава идут только рьяные приверженцы буддизма. А вечером военный дирижёр удивляет всех "Подмосковными вечерами" и Энрике Мариконе, исполненными на флейте.
Сюрреалистичность происходящего зашкаливает. Группа сказочных персонажей перед ритуальным обхождением Кайлаша слушает духовую музыку. Дирижёр купил в Катманду три "поющие чаши", каждая размером с десятилитровый таз. Ехидные комментарии по поводу которых отпускаются всю дорогу и туда, и обратно. Дескать, а теперь на башку можно ставить и палочкой водить вокруг и так всю кору идти. Для пущего эффекта. Чтобы вштыривало. Дирижёр, работающий "в миру "системным администратором, попёрся в Тибет проверить на себе прочитанное и почёрпнутое из книг. Доверчивое существо.
По мере приближения к горе темп движений и речь всех участников экспедиции замедляется. И приобретает некую плавность. Это заметно. Разговорчивая Страшила исчерпав список тем для бесед отстаёт от Железного дровосека. Ироничный Буратино замыкается и что-то пишет в блокноте. Кайлаш уже рядом. Настроение группы неуловимо меняется. Словно перед ответственным экзаменом.

*Ракшас - озеро демонов.

ТОЧКА ШИВЫ

Дарчен - поселок у подножия Кайлаша. Здесь идёт интенсивное строительство. Предприимчивые китайцы возводят дорогие отели. Поток туристов растет ежегодно.
Группа размещается по эконом классу. У Буратино совсем некстати ломается фотокамера. Матрица старого "Кэнона" не выдерживает здешней интенсивности ультрафиолета. Народ массово скидывает смс-ки на Родину перед решающим мероприятием, ради которого собственно сюда так упорно добирались.
Кора только завтра с утра. А у братьев Пилотов свои планы. Еще пол дня свободны, и есть возможность сходить к "южному лицу" на "точку Шивы". Подбив на вылазку Буратино и Железного дровосека, Пилоты советуются с Црином. У того сильные сомнения. В итоге все пишут расписки в полицейский участок, что принимают ответственность за свое здоровье на себя. Таков порядок. Бывали случаи, знаете ли, бывали случаи.
Выполнив формальности, они в бодром темпе карабкаются по узкой тропинке в сторону горы. Пока не стемнело. Оставляя позади островок цивилизации и ступы со следами жертвоприношений.
"Южное лицо" Кайлаша с характерной трещиной узнаваемо по множественным фотографиям в печатных изданиях и Интернете. Гора пирамидальной формы, ориентированная гранями по сторонам света. Святое место для четырех религий мира.
Пилоты взвинчивают темп и вскоре превращаются в едва видимые точки на фоне искрящегося снега. Без солнцезащитных очков с боковыми экранами смотреть на снег болезненно. Изредка встречаются люди, идущие с горы. У подножия есть монастырь. Люди, готовящиеся совершать "внутреннюю кору", получают благословение там.
"Внутренняя кора" возможна после десяти "внешних". А "внешняя" кора - это пятьдесят три километра по высокогорью за три дня с двумя ночёвками. Ножками. На лошадке или на муле - не в зачёт. Индусы идут до "северного лица" и возвращаются обратно. Индусам, особенно выходцам южных провинций, трудно. Для них зима в диковинку. Поэтому им такая фора. Остальные крутят полный "бублик". По часовой стрелке. Последователи традиции бон-по против часовой.
"А это сейчас выходит разминка перед основной программой". Буратино злится, потому что быстрее идти не получается. Но после трех часов пути уже виден монастырь.
Настоятель - сухонький, низкорослый старичок с выдубленным, морщинистым лицом  приветливо улыбается. Внимательно глядя, словно из глубины самого себя, из-за толстых стёкол очков с подвязанными проволокой дужками. Когда один из Пилотов достает из полупустого рюкзака валенки на резиновом ходу и жестами показывает, что это подарок, его улыбка становится еще шире.
"Вот, что с собой везти надо!" - ставит себе галочку на память Буратино. Все четверо получают благословение на совершение внешней коры и освящённые конусы ручной лепки из местной глины. Их лепят, читая мантры.
Потом они двигаются выше и ближе к горе. К "точке Шивы" - началу "внутренней коры". Каждый строит "пирамидку" из камней - знак того, что он достиг этого места. Пилоты, посовещавшись, уходят ещё выше. Буратино с Дровосеком остаются ожидать. "Уровень допуска" не позволяет.
Обратно Пилоты возвращаются через часок. Ведут себя как в алкогольном опьянении. Один из них комментирует вслух своё состояние. "Там наверху был момент, словно в стенку невидимую уперся. Хочу идти, а воздух будто уплотнился и не пускает. А сейчас как-будто ноги сами по себе шагают", - говорит он и смеётся.
Исподволь вспоминается тема про Пилотов:

- Ничего не понимаю!
- Аналогично, коллега!

Циклично повторяя фразу про своё состояние и посмеиваясь, Пилоты на полном расслабоне топают в сторону Дарчена.
"Симптомы горняшки?" - размышляет Буратино, листая в памяти файлы, полученные в медицинском, и поглядывает на Дровосека, идущего тяжёлой поступью. Тот невозмутим - Железный же.
Ночью накануне никто толком не спит. Полнолуние. Обхождения планируются так, чтобы в полную луну быть на пути вокруг горы.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

С утра четырнадцатого мая три русскоязычных группы общей численностью в шестьдесят шесть человек через равные интервалы времени выходят на первую "двадцатку", а если точнее на первый перегон - двадцать два километра.
Вращая молельные барабаны, такие же, как в Катманду и в каждом буддистском храме по пути следования, Буратино обращает внимание, что валы барабанов упираются в кости, положенные в углубления деревянного каркаса. Причем вполне свежие кости.
"Интересные у них тут технологии." Додумывать, чьи именно кости, жутковато. В общее суммарное состояние добавляются новые нюансы.
Три рамки металлодетекторов на фоне гор смотрятся нелепо. Очередной "чек-пойнт". Китайцев можно понять. Сейсмоопасный район. Опять же день рождения Ламы скоро. Лучше перестраховаться. Людей ходит много. Говорят для безопасности. Больше конечно для китайской безопасности. Люди знают, куда идут и зачем. И даже вероятность камнепадов, о чём предупреждают значки вдоль тропы, их не останавливает.
Сверка со списком, и можно продолжать движение. Чортен Кангни уже в пределах видимости. То, что на фотках выглядит как флажки, на самом деле тексты буддистких молитв. Ветер колышет флаги - молитвы улетают на небеса. То же самое с молельными барабанами. Большинство населения неграмотно и такое решение - вариант.
Чортен - это молельная ступа, имеющая сквозной проход внутри. Следует трижды обойти вокруг, чётко формулируя и проговаривая цель совершения коры. Затем пройти насквозь и трижды ударить в колокол. Без этой процедуры дальнейшие действия просто треккинг. С этой процедурой - священный буддистский ритуал. Считается, что человек, совершивший внешнюю кору, освобождается от грехов текущего воплощения и получает чистую карму. Новый "чистый паспорт" и новую биографию в терминах голивудских экшен-фильмов.
Ещё выйдя из Дарчена группа растянулась по тропе. Результат коры определяется темпом прохождения. Это вслух не проговаривается, но для идущих это очевидно.
"Если вращать металлическую рамку внутри магнитного поля, то в рамке будет возникать электрический ток. Скорость вращения определяет характеристики тока."
А человек, считай, проводник тока. Более того - электрический контур.
Насчет чортена пол группы узнает только накануне. Пилоты в лучших традициях уходят далеко вперед. Основной багаж остался в Дарчене. Хотя портеры-носильщики за денежку тащат рюкзаки мачехи и дочки. И рюкзак Страшилы тоже. Женщина и в Тибете женщина. Остальные двигаются налегке.
Термос, бутылка воды, аптечка, плед, свитер, три футболки и теплые носки - вот и вся поклажа.
Буратино, имеющий армейский опыт длительных  пеших переходов, перемещается с минимальным отставанием от махасиддхов.
Подойдя к густо увешанному флажками чортену, Буратино последовательно выполнил все рекомендации. И сунулся вовнутрь...
Возле колокола под потолком чортена висела отрубленная голова белого козла и еще какие-то внутренности. Отпрянувший в первый миг Буратино собрался с духом и, стараясь не прикасаться к "ритуальным декорациям", боком  протиснулся через проём, размеренно и акцентировано ударив в колокол трижды. Даже не почуяв запаха.
"Вот это проверочки", - испытанное потрясение выравнивалось ритмом ходьбы - "чтобы желание внутренней трансформации было сильнее брезгливости и страха смерти". Буратино привычно анализировал эпизод, стремясь найти объяснения увиденному.
"И ведь не предупредил никто." Это обстоятельство напрягло особенно. О чём ещё могли не предупредить?
Погода благоприятствует. Солнечно и ясно. Идти под мокрым снегом, а здесь в мае бывает и так, - совсем другой расклад. По дороге встречаются большие палатки, где можно отдохнуть, подкрепиться и попить чай. Или пройти не останавливаясь, когда с собой всё есть.
Мыслей нет. Буратино пытается специально подумать. О работе. О любимой женщине. Лёгкие, лёгкие  поверхностные мысли, похожие на облака, словно кто-то сдувает с поверхности сознания. Короткие остановки для йоговских "продышек" и для пары глотков чая. Разок приложившись к флакончику с родиолой розовой и хлебнув вяжущей горечи Буратино решает отказаться от допинга.
"Хорошо, что одел лёгкие ботинки. Сейчас бы в тяжёлых горных умаялся." Привычка думать не сдаётся, ища поводы для проявлений. К моменту выхода к "северному лицу" в голове - звенящая пустота.
В описании треккинга сказано:
"По желанию возможен радиальный выход к северному лицу Кайлаша."
После дневного перехода еще два-три часа карабкаться нет ни сил, ни желания.
Махасиддхи уже поели и теперь делают ставки. В какой последовательности и с какими интервалами подтянется остальная группа персонажей. Насчёт Буратино они единодушны.
- Мы знали, брат, что ты придёшь следующим.
- Да ладно.
- Еще когда к южной стороне ходили. Уже тогда знали.
Он  "нарисовался" через два часа после них. Покрыв двадцатку за шесть ходовых часов. Следом ещё через час Железный Дровосек, которого для пущего удобства снабдим новым прозвищем - Железяка. Вовка-дирижёр показался еще часом позже. В скандинавском стиле с двумя палками. И уже облезлым от солнца носом.
Потом уже кучно: старик со старухой, мачеха с дочкой и падчерица. Чуть с отрывом Страшила. А замыкали торжественное шествие Элли с Тотошкой, которых притащили Црин с водителем уже почти в темноте. Лишний вес - это не шуточки.
Покушать толком не удалось, потому что на месте ночёвки одновременно собралось несколько групп. Чисто символический перекус всё-таки состоялся. Китайская переперчённая лапша - пища для "эстетов и гурманов". Буратино презентовал хозяйке кафе термос и получил взамен браслет из костей яка.
"Это выдающаяся женщина", - шепнул один из Пилотов, оттянув Буратино в сторону, - "она совершила кору сто восемь раз. И получить из её рук что-либо - честь."
Буратино же интересовало максимальное снижение веса рюкзака. Наутро предстоит восхождение на перевал.

ПЕРЕВАЛ

В полной темноте, подсвечивая себе налобными фонарями, группа выдвигается к перевалу. И растягивается в прежнем порядке. Как по команде.
По правую руку в предрассветной мгле мрачно возвышается Зеркало бога Ямы- повелителя Смерти. Трехкилометровой длины почти отвесная, гладкая вогнутая поверхность. Высотой около 500 метров. Буратино отчётливо, слово в слово, вспомнил сказанное наставником напутствие.
"Если пойдешь к Зеркалу - через ручей, текущий с ледника, не переходи. И будь там не более получаса."
Буратино оглядывается назад. Десяток огоньков уже наступают на пятки. А пара огоньков впереди  скрылась за поворотом. Он медлит десяток секунд, делая очередную "продышку" и...
"Какой там ручей!"
Отправляется догонять махасиддхов.
Когда достаточно рассвело, стала видна вереница людей, поднимающихся змейкой по склону на перевал. Рекомендация отказаться от утренней еды оказывается очень кстати. Слева и справа от тропы виднеются завтраки, отторгнутые идущими впереди организмами.
Идет Буратино и видит: люди по камням ползут. Не только ногами кору ходят получается, а кто-то и вот так - ползком. Простираниями. Несколько недель. Мужчины и женщины. Разных возрастов. На руках обувь. На поясе автомобильные камеры, порезанные на ленты.
Подвижнечество. Аскеза.
Встал, мантру прочитал. Лёг. Вытянутыми руками линию впереди себя отчертил. Встал. Сделал несколько шагов до линии. Прочитал мантру. Лёг. И далее в таком порядке.
Тибетцы идут без ночёвок. Восемнадцать-девятнадцать ходовых часов на весь круг. Некоторые матери с грудными детьми. Так ребёнок, ещё не умеющий ходить, совершает кору. Впрок.
Остановки для продышек становятся чаще. Перевал выше Эльбруса на сотню метров. Буратино, поскальзываясь, падает уже который раз. Встаёт и снова, поскальзываясь, падает. Метр за метром выползает на гребень, украшенный многочисленными молельными флажками. Мимо "Топора Кармы" - камня, похожего на плотницкий инструмент. Теперь по энергетике это уже не Буратино - теперь это Бурый. Следом за ним "ноздря в ноздрю" выкарабкивается Железяка.
Бурый достаёт несколько футболок из рюкзака, одна из которых с вышивкой "Ом" и одевает их на камни. Оставляя свои вещи на перевале, человек символически отбрасывает старую карму. Железяка ограничивается старыми носками.
"Интересно, тётки выгрузят из своих чемоданов хоть что-то?"
По логике ритуала следовало освободиться от багажа полностью. Чем легче с перевала спустишься - тем полезнее.
Тибетцы сидят кружками, едят и пьют. Радуются. Для них это очень важный момент. Угощают Бурого и Железяку.
Пока Железяка ест, Бурый вытаскивает  утеплитель из штанов и это здорово прибавляет ему скорости. Кушать сейчас не практично. Железяка ещё уплетает скромные подарки, а Бурый уже далеко. Скатился с перевала на одном дыхании, вышел на ровную дорогу и включил форсаж. Впрочем, не забывая делать продышки, так же как на подъёме.
А Пилоты уже на точке сбора после второго дня. Чаёвничают. Народ подтягивается почти в том же порядке. С некоторыми кадровыми перестановками. Те ещё кадры.
Второразрядник Вовка после перевала лицом поменялся. Покашливает. И больше не понтуется. Сидит, прислонившись возле двери.
- Это не кавказские горы. Это совсем другое. И вроде категория сложности всего вторая. Но это совсем другое.
Вовка в некотором исступлении повторяет фразы несколько раз и не замечает этого. Пилоты посмеиваются. Знакомая картинка.
Народ с отрешёнными лицами механически пережёвывает " райс энд вечетаблз." Видно, что внутренняя работа - перезагрузка, прёт по полной.
Бурый видит сон. Словно всю ночь в пустом видеосалоне порнографические фильмы крутят. Для него одного. Будто открыли люк в потолке, и всё содержание этих фильмов в зал высыпали в оконцовке.
Утром сон тот Бурый махасиддхам пересказывает. Нет эмоций на лицах Пилотов.
- У каждого своё проявляется. Кто-то видит уроки, которые предстоит пройти. Кто-то видит судьбу, которая могла быть. Кто-то видит судьбу родных и близких. У всех по-разному. В своё время поймёшь значение сна. А если так, навскидку, с женщинами своими в отношениях разберись. Первое, что на поверхности.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Оставшиеся километры Бурый и Железяка идут вместе с махасиддхами. По обе стороны тропы виднеются камни с выбитыми молитвами. Проходя, каждый подбирает несколько камешков зелёного цвета. Домой.
Часа через четыре после старта они уже на контрольной точке, откуда три дня назад начинали обхождение. Учитывая события годичной давности, когда три индуса "завернули ласты" на перевале, то обстоятельство, что взрослые мужчины, благополучно  спустившиеся с гор, обнимаются, не кажется странным и пафосным.
"Ресторан "Кот из Лхасы" предлагает лучшие блюда русской кухни", - написано на рекламном банере. Они заходят, потому что один из махасиддхов тут бывал.
Напряжение пешего перехода сменяется сытой расслабленностью. Супчик из яка, овощной салат, панкейк, сочный арбуз. Жесткие складки на лицах расправляются.
А вот и остальные участники интерактивного шоу показались. Не бросившие и, самое интересное, так ни разу и не открывшие свою поклажу мачеха, дочка и падчерица. Страшила, дирижёр и старик со старухой чуть с опозданием. Приятно видеть всех в сборе. Живыми и здоровыми.
Решено доехать до Манасаровара, принять горячие ванны. Единогласно. "Даже если китайцы построили за горой котельную и впаривают источники как природные", - Бурый сегодня особенно красноречив.
Даже, влезший без очереди на принятие ванн, китайский полицейский патруль не портит настроение. Люди потихоньку включаются в общение. Что-то кричат друг другу через тонкие перегородки. Неестественно громко смеются. Выпуская пар спрессованных долгими годами эмоций.

ГРАНИЦА

Обратную дорогу до пограничного пункта Кодари пролетели за три дня. По инерции или по трезвому расчету Бурый отдает одежду, в которой шёл кору и тяжёлые новые горные ботинки, которые ему так и не пригодились, Црину. А вторую пару ботинок и спальник водителю, оставшись в кроссовках и с минимумом одежды. То же самое со своим гардеробом проделывает дирижёр. Можно предположить, что водитель и Црин являются совладельцами комиссионной лавки в Лхасе и успешными коммивояжёрами, если в каждой водимой ими группе находится по паре тройке подобных дарителей.
Так в основном треккинговом рюкзаке появляется свободное место. Для подарков и сувениров. При багажном лимите авиаперелёта двадцать килограммов собранный рюкзак Бурого весил всего семнадцать.
Слушая как шумит река, разбивая волны об гранитные валуны под мостом Дружбы, Бурый буквально пьёт воздух. Боковым зрением фиксируя похожие переживания соотечественников. Наслаждение в каждым вдохе.
Сходив в горы хоть раз, начинаешь ценить.
Шустрые менялы, сверкая толстыми пачками купюр, предлагают совершить выгодный чейндж.  Народ скидывает оставшиеся юани. Хватило двухсот разменянных баксов. А по ценнику турцентра предлагалось рассчитывать на  четыреста. Смета оказалась завышена.
Потом все по очереди тискают смущающихся Црина и водителя. Страшила и Элли ревут, не стесняясь. Кто знает, если бы не Црин, как было бы? И сопли вытирал, и за руку вёл. Гид и водила останутся на китайской стороне. Беспристрастные автоматчики на мосту сверяют наличие людей по списку. Сегодня вечером группа прибывает в Катманду. Пропадает ощущение времени и всё, что было до горы, кажется очень и очень далеким.

ОТЕЛЬ

Наверно так сделано специально. По возвращении они заселяются в другие номера, чем были по прилёту. Классом выше. Бурый впервые поднимается на крышу отеля и видит, как багряное солнце стремительно ныряет за поросшие лесом вершины ближних гор. И город погружается в смолистые сумерки, наряжаясь гирляндами ночного освещения. Пахнет пряностями и свежесваренным кофе из уютного ресторанчика, спрятанного под раскидистыми кронами апельсиновых деревьев в соседнем дворе.
Группа собирается на открытой веранде за тремя сдвинутыми столами. Воздать должное непальской кухне. И когда первый голод утолен, поток накопленных эмоций и слов выплескивается наружу.
Старик рассказывает, как фоткал на перевале плачущую Старуху. Приговаривая, что будет показывать ей это фото при очередном позыве к путешествию. А она, на протяжении всего треккинга очень сдержанная, говорит, говорит, говорит не умолкая, оживленно размахивая руками, не обращая внимания на его одёргивания под столом. Похоже выговариваясь за всю семейную жизнь.
Выясняется, что Железяка - директор химического холдинга в столице. Вот молчун-то.
Махасиддхи договариваются с Бурым насчёт пересылки фотографий с маршрута. Вспоминается сломанный фотик, оставшийся у тибетских детей в качестве игрушки. И ещё. Надо бы купить приличную оптику.
Элли что-то говорит о добре и зле, о светлых и тёмных сторонах и о соринке в чужом глазу. В это время под общий громкий хохот лист с дерева планирует ей в тарелку. И она смеется вместе со всеми. Как маленькая девочка. Впервые за две недели.
Дирижер снова играет на флейте.
А Бурый дарит один из камней, подобранных на тропе, падчерице.
Которую тоже пробивает на слёзы.
Под хмурыми взглядами молчаливой мачехи и её дочери. Интересно, что они оставили на перевале?




P.S. 

Привезённый с коры камень знакомый ремонтник, по просьбе Бурого, распилит на несколько пластин, которые тот раздарит друзьям и знакомым.
Через полтора года встретившись на пересадке между рейсами в Шереметьево с одним из махасиддхов, Бурый получит в подарок камни с Тибета. Другие камни. Без предварительных договоренностей.
Они  будут сидеть за столиком, обмениваясь словами, как драгоценными старинными монетами. Смакуя каждую минуту до момента регистрации на рейс.
- Благодарю за камни, брат. Прикасаясь к ним, будто снова иду вокруг Кайлаша. Хотя я теперь всё время вокруг него иду. Непрерывно.
Мы ведь рождены с зачатками персонажности. Фиксированными в определенных качествах характеров и в узнаваемых типажах. И эта заданная персонажность сковывает и ограничивает. Что делать с этим пониманием и как преодолеть фиксации - время подскажет.
Или следующая кора.
Благодарю за то, что этот путь мы проделали вместе. Таши делек, брат!

- Таши делек.*

P.P.S.

Женщина, имеющая превышение массогабаритных характеристик процентов на тридцать, пришедшая на тренировку, с любопытством рассматривает фотографию, где плотно натоптанная дорога убегает вдаль в обрамлении заснеженных гор. Ей интересно. Она примеряет на себя возможность подобного путешествия. Она задает вопросы.
Как объяснить человеку никогда не совершавшему восхождений, что такое "горняшка" по-простому?
"В бане приходилось париться? Вспомните: воздуха не хватает, хочется выйти подышать. Выходите. Делаете вдох. Хо-ро-шо!.."

*Таши делек - в переводе с тибетского " счастье и мир";" всех благ".