Лабиринт привидений Глава 23 - Залив Одинокого Чел

      В этом месте река разделялась на два рукава. Правый, основной, продолжал безжалостно гнать вниз по течению спешащую на нерест рыбу и их спутников вьюнов. Второй плавно сворачивал влево, осторожно огибая скалистый кряж, выросший у него на пути. «Сакалиба» поменяла курс и и медленно повернула в резко сузившийся рукав реки. Он не имел продолжения и через десяток миль заканчивался, образуя залив, который джиббы назвали именем его единственного насельника – Одинокого Человека.


      Правда в заливе находились еще две пристани. Первая – верфь кхханов, которую торговцы использовали сезонно, и только для перегруза товара. Вторая – пристань Мертвых, вообще пустовала, к ней причалили только те, кто хотел найти забвение в Лабиринте. Все остальное время залив был девственно чист, кроме загадочного Одинокого Человека тут никто не жил.


       Большой Лаки рассказывал, что эта тихая заводь, была самым прекрасным местом этого полудикого мира. Уходящие на сто шагов вглубь от воды горы Лабиринта, образовывали линию пляжа, где мягкая черная волна плавно набегала на мелкую гальку. Скалы окружали залив со всех сторон, за исключением узкого горлышка, соединяющего затоку с Быстрой рекой. Солнце светило здесь круглый год, даже в дни ненастья поры нереста, высокие горы сдерживали набухшие от воды тучи, и если бы не привидения, то здесь обязательно поселились бы джиббы или какой другой народ. Но панический страх перед таинственными обитателями Лабиринта заставлял обитателей Эльфистона оплывать Залив Одинокого Человека десятой дорогой. Даже мрачные торговцы не решились создать здесь постоянную факторию.


        «Сакалиба» на обвисших парусах медленно двигалась по тихой заводи, казалось даже ялик не хочет плыть сюда, и сопротивляется этому как может. Впереди показался небольшой островок, соединенный с сушей крепким мостиком на каменных сваях, его настил белел свежеструганной доской, чувствовалась рука крепкого хозяина. Посредине острова стоял небольшой домик, густо заросший развесистыми ивами. Маша удивленно посмотрела на капитана, этих деревьев в Эльфистоне Маше видеть еще не доводилось.
 - Одинокий Человек вырастил их в память о родном мире, – ответил Талихо на немой вопрос девочки, – ваш приятель горр Лаки часто доставляет ему семена и саженцы.

 
        Маша с подозрением посмотрела на пони, оказывается он все-таки переносит через портал грузы. Большой Лаки виновато улыбнулся, словно раскаивался в какой-то провинности.


       Жилище Одинокого Человека представляло собой обычный старорусский сруб с низкими входными дверями и небольшими оконцами, которые виднелись за приоткрытыми ставнями. Крыша была покрыта сухим камышом, как и куриги, и на ней отчетливо виднелся широкий дымарь. Вокруг избы были разбросаны хозяйственные постройки – овин и несколько странной формы сараев. По всему островку виднелись выложенные речными камешками дорожки. В этой усадьбе было чисто и ухожено, Маше даже показалось, что она оказалась в каком-то этнографическом музее под открытым небом и сейчас покажется строгая тетенька в форменной одежде и с бейджем на пиджаке.
     Ялик полностью остановился в полусотне шагов от острова, Ланкин и Гуребо бросили якорь и стали спускать на воду плоскодонку.


 - К сожалению, ближе я подплыть не смогу горра, – извиняющимся тоном сказал Талихо, – можем сесть на мель.
 - Но мы ведь спешим, – осторожно начала девочка, – нам обязательно тут останавливаться?
 - Быть в заливе и не проведать Одинокого Человека по крайней мере неприлично, – вместо капитана ответил Анахо.
 - Мне кажется, что в данной ситуации приличиями можно и пожертвовать, – поддержал Машу Розовый Волк.
 - Ант вас ждет горра, – улыбнулся Талихо, – тем более он в какой-то степени ваш соотечественник и вы должны уважить старика.
 - Он что прибыл с Земли? – заинтересовалась девочка.
 - Да, – кивнул пони, – только много раньше и тебе необходимо с ним поговорить, больше его про Лабиринт в Эльфистоне не знает никто.


    На этом дискуссия закончилась и все полезли в плоскодонку, правда Большого Лаки, у которого не было рук пришлось обвязать веревкой и спустить в лодку как негабаритный груз.


     Одинокий Человек сидел на деревянном крыльце своего жилища и неспешно вырезал из ивовой ветки сопилку. Увидев приближающуюся плоскодонку, он медленно отложил незаконченную дудочку, поднялся и стал спокойно ожидать гостей. Отшельник был очень стар, Маша не рискнула бы предположить сколько ему лет, может восемьдесят, а может и все сто. Одет он был в широкие домотканые порты и такую же льняную сорочку, а на ногах носил такие-же, как и у девочки гномьи ботинки – чермезы.


      Длинные, цвета первого снега волосы были аккуратно подрезаны и прижимались к голове старика тонким кожаным ремнем. Пушистая белая борода смешивалась с усами и делала его похожим на Деда Мороза. Лицо, покрытое бронзовым загаром, было изрезано глубокими морщинами и очень старило Анта. Голубые как утреннее небо глаза были по-детски непосредственными и светились неподдельным счастьем.


 - Ну, здравствуй, внучка, – радостно поприветствовал девочку Ант, голос у него был с легкой хрипотцой. – Я уж заждался тебя, дщерь словен.
 - Здравствуйте, – Маша слегка поклонилась, половину из сказанного этим дедушкой она не поняла.
 - Ну пойдемте в мое жилище, – Одинокий Человек первым поднялся на крыльцо и не дожидаясь гостей пошел в избу.


       В середине дом отшельника еще больше, чем снаружи напоминал музейный экспонат в Пирогово. Небольшой притвор разделял жилище на две части, в одной Ант жил, а в другой хранил разную утварь. Широкая печь, выложенная из крупных камней, находилась в левом углу избы, тут же стоял крепко пахнущий смолой, потемневший от времени стол и две лавки по бокам. Кругом висели одуряюще пахнущие пучки трав и сухих соцветий, аромат зелени напомнил Маше день Троицы в селе, когда люди раскладывают лепешу по полу, в ожидании праздника. Кругом стояли глиняные кувшины с изображенными на них петухами и глазастыми солнышками.


      Пони и капитан уже были в гостях у отшельника, но для Маши и волка, оказавшихся тут впервые, все было интересно. Розовый Волк во все глаза таращился на глиняные фигурки, изображавшие толстый теток, бородатых прямоходящих козлов в штанах, оскалившегося волка и еще множество чудных кукол. Видно Одинокий Человек был непревзойденным гончаром и мастерски лепил разных сказочных персонажей.


 - Давайте пить отвар, – улыбнулся Одинокий Человек, он налил в медный чайник воды из деревянной кадки и поставил его на печь. – Сушеная смородина, вишневый и малиновый лист, хвала Яриле, у меня есть чем вас угостить. Это не паршивый чай из поппеля, от которого горечь во рту, а сердце трясется, как хвост у песчаной мыши.
 - Зато он хорошо бодрит и помогает не заснуть на вахте, – заступился за чай Талихо.
 - Ночью надо спать, а не шататься по реке, – отрезал Ант.
   Капитан тихо вздохнул, но спорить со стариком не стал. Отшельник разлил кипяток по кружкам и поставил на стол деревянную корзинку с вкусно пахнущими ватрушками.
 - Поблагодарим Ярилу за дары! – Одинокий Человек театрально вскинул руки к вышитому на белом холсте глазастому солнышку. – Ты дщерь одной со мной веры?


 - Я христианка, – Маша перекрестилась и села на краешек лавки.
 - Эх, – вздохнул Ант, – забыли словене веру предков, знаю, знаю, – старик махнул рукой. – Лаки рассказывал…, каменных домов понастроили, по небу летаете… беда.
 - Меня Маша зовут, – девочка решила представиться.
 - А я Велимир. – улыбнулся Одинокий Человек, – Но меня никто так не зовет, все больше Одинокий Человек или Ант.
 - А почему Ант? – заинтересовалась Маша. – Откуда это слово?
 - Так я из антов, хотя мы белые хорваты, но нас и так кличут, – принялся объяснять Велимир, – а путешественники с востока нас сакалиба прозывали, много у нашего племени имен.


 - Сакалиба? – удивилась девочка.
 - Ант название нашему ялику придумал, – подтвердил Талихо.
 - Мы с тобой земляки Маша, – грустно сказал Велимир, – может даже ты мой предок.
 - Как так? – изумилась девочка.
 - Ты отвар пей и слущай дщерь, – вздохнул старик, – моя история длинная и печальная, Лаки и Талихо ее ведают, а тебе и волку тоже надо знать. Родился я в семье доброй ведьмы, моей матери Огневы и отца…
 - Ведьмы? – охнула Маша, – ваша мама была…?


 - Да, – гордо подтвердил Велимир, – Огнева родила двенадцать детей, я был одиннадцатым, а у антов считалось - дала жизнь десяти ребятям, значит ведущая мать, по-простому ведьма.
 - Ах вот оно как, – покачала головой девочка, – а у нас это слово плохим считается, ругательным.
 - Ты, что! – Ант даже подскочил на скамейке. – Это самая большая похвала для женщины, она даже на вече право говорить имела. Ну да ладно, давно это было, веков четырнадцать-пятнадцать, почитай, прошло.
 - Сколько? – Маша подумала, что ей послышалось.
 - Много, – вздохнул Велимир, – страшно даже говорить.
 - Так вы должны были давно умереть, – растерялась девочка, но потом поняв, что сказала бестактность извинилась, – простите.
 - Умереть, – повторил старик, – много бы я дал за такую возможность, но увы, не могу.
 - Как это, – влез в разговор Розовый Волк, – все ищут бесконечной жизни, а вы наоборот смерти.


  - Гибель ищут безумцы, или, страшно сказать самогубцы! – строго сказал Велимир. – Жизнь - бесценный дар и губить его страшный грех. Но человек не должен жить вечно, не для того он появился на Земле, ему нужно идти дальше, нельзя останавливаться на пол пути, а я не пошел вперед и застрял здесь, – он внимательно посмотрел на своих гостей и мрачно добавил, – сбил ты меня волк. Наш род жил недалеко от Волшебного Леса, правда мы не знали про это, не ходили в то место, считалось оно у нас чародейским, завороженным, в общем дурной землей. Поговаривали, что там лешаки обитают, кикиморы и русалки. Я к тому времени стариком был, жил у детей, их у меня восемь было, трое, правда от хворей загинули по малолетству, но остальные, ничего, выросли, свои семьи завели. Женку мою Бажену, медведь задрал, вот я и жил с старшим сыном Богшей, когда все это приключилось.


     Старик поднялся и шаркающей походкой подошел к подслеповатому оконцу. Историю свою он рассказывал ни единожды, но каждый раз по-новому переживал, как-будто она произошла вчера. Гости Одинокого Человека беззвучно держали в руках кружки с давно остывшим отваром и не отрываясь смотрели на Анта.


 - Беда давно ходила нашими землями, – наконец заговорил Велимир, – далеко с юга кочевники пришли к нам. Прозывали их обры или авары, лютой злобы был народ, волос черен, как вороново крыло, глаза мелкие, узкие. Шапки на них бараньи, сами невысокие, кривоногие, но пришло их – тьма как много! Побили наши общинные полки, как град спелую рожь. Стал народец по лесам разбегаться кто-куда. Мы и так на выселках жили, куда нам податься? Заскочили обры к нам поутру и давай мужиков бить, Богшу, сына моего копьем закололи, соседа его Мала и женку евоную Ладу мечами порубили. Кто сопротивлялся того жизни лишали, а кто молча стояли того вязали, в полон значит. Их потом купцам гнали на продажу, до самой Итили словен продавали, но только тех, кто дойти мог, малых деток и стариков, таких как я, авары не брали. Не зачем они им были, вот и лишали их нелюди жизни. Я в молодости ходил с полками в поход, далеко ходил, до самой чуди заволоцкой добредали, вот мне бы и схватить рогатину, да и погибнуть, как полагается мужу добру. А я труса спраздновал, сын мой убиенный лежит, онуков в полон вяжут, тут бы и мне к Перуну пойти, благо заждался он меня уж, в ту пору мне осьмьдесят годков стукнуло, давно пора представиться. Но спужался я, бросился от людоловов наутек, кинул нащадков своих, семью, род, не смог смерть принять достойно, как и полагается словену. Обры даже не гнались за мной, кому нужен старец ветхий, они шибко заняты были, добивали мужей, тех, кто сдаваться не хотел, да ловили в полон жен да ребятишек малых. Три дня потом, аки лешак болотный по лесу кружлял, уж и жалел, горевал, что убоялся гибели, и сокрушался зело, да толку? Cделанного не воротишь ведь, даже руки на себя наложить хотел, но духу не хватило. Потом успокоился и словен уцелевших шукать стал, так и набрел на чародейское око. От голода, я сильно не страдал, мы привыкшие в дебрях обитать, знал какую ягоду съесть, где гриб не отруйный найти, какой корень на пропитание годится. Поначалу спужался ока, но потом меня любопытство разобрало, подошел я к нему и потрогать решился, вот и засосала меня чародейская дверь в этот мир. Не успел и охнуть, как глядь, а место кругом меня чудное, дерев нету, горы не наши, сырость и ветер шальной свищет. Бродил потом по Эльфистону с месяц, правда он тогда так не назывался, едва от голодухи не околел. Но ничего, потом сподобился, обвык, мы словене племя упертое, выжить где-угодно можем. В плавнях шалаш сложил, рыбу удить начал, в общем устроился с горем пополам. Много всего со мной было, пока на этом месте не оказался. С водными человеками сошелся, – Велимир кивнул в сторону Талихо, – они народ добрый, не шкодливый, не чета нам. Ничего что не люди, души у них светлые, не злобливые, помогли мне крепко дети воды.


 - Вы тоже нас часто выручали, – тихо сказал капитан «Сакалибы», - мальков от болезней лечили, да научили многому.
 - Вы пробовали вернуться? – задала Маша мучавший ее вопрос.
 - И не один раз, – грустно улыбнулся старик, – да все без толку, не пускает меня чародейское око домой, все по грехам моим. Да и мало кому из здешнего мира это под силу. Вот приятель твой, пони, тот приходит ко мне, весточки с отчизны приносит, и так, разное. Но он и сам мало, что ведает, сидячи в Волшебном Лесу. А ты, я слыхал кагана возвертать собралась, дщерь словен?


 - Попробую, – неуверенно протянула девочка, – все говорят про древние книги, в них дочь полян должна привести из Лабиринта Великого Эзерека, но я не знаю…
 - Каган был муж добрый и славный, – кивнул Велимир, – нехорошо тут у них получилось, не по совести. Народец в гордыне забылся, равными богам себя возомнил, вот Перун их и покарал за грехи тяжкие, – старик немного помолчал, – а предсказания я читал, чудная книжка, не все понял, конечно, но это и не удивительно, мудрые мужи ее писали, не чета мне. Мы словене грамоты не знали, я глаголы разуметь только здесь сподобился.


 - Кто такие привидения? – прямо спросила Маша.
 - Духи, – коротко ответил Велимир.
 - Они добрые или злые?
  - Ни те, ни другие, – старик пожевал губами, – они иные, не здешние, и рядить на них наши мудрствования негоже. Духи подчиняются другим законам, нам не понятным, не трогают никого, но и не званных гостей не жалуют. Хочешь у них остаться – милости просим, не прогонят, а захочешь свой закон учинить, так покарают жестоко, душу отымут и в сруб зачинят. Не ходи туда Маша, кагана не вернуть, он по своей воле в заточение пошел, не след ему мешать.

    Он поднялся с лавки и ясными глазами посмотрел на гостей. Розовый Волк, пони и капитан Талихо сидели напротив него, как пришибленные словами старика. Авторитет Одинокого Человека был велик, если уж джиббы сперва приплыли к нему, а не на пристань Мертвых. Они ожидали от него совета и поддержки, но получили ясный запрет на посещение Лабиринта. Хуже всего выглядел Талихо, он был сыном Эльфистона, и над его домом навис меч гоблинов. Капитан надеялся на возвращение Короля и спасение водного поселка, да и всего мира от нечисти. Руки джибба заметно тряслись, он даже отставил пустую глиняную кружку, чтобы не выронить ее на пол.
 - Я пойду в горы, – тихо, но очень твердо сказала девочка, все обернулись к ней. – Даже если мне придется идти одной, и верну Короля Эзерека.
 - Маша, – испуганно воскликнул Розовый Волк, – это невозможно, ты же слышала, что сказал горр Велимир?
 - Ну и что, – упрямо сказала девочка, – я все равно пойду в Лабиринт.


       Волк хотел добавить что-то еще, но обреченно махнул лапой и уставился в пол. Талихо пожирал ее благодарным взглядом и от распиравших его чувств еле сдерживался, чтобы не припасть к ногам девочки. Пони спокойно улыбался, всем своим видом показывая, что он не сомневался в ее решении.
 - Значить все-таки это ты, – чуть слышно сказал Одинокий Человек и устало опустился на лавку. – Мы слышали про новую веру, на торжища приходили чернецы из далекого Царьграда с Благой Вестью. Некоторые из нас поверили и отказались от старых богов, но не я, словене упертое племя, мы всегда сторонились изменений, боялись новых знаний, а выходит зря, – он опять помолчал, затем резко сказал, – ну что-же, дерзай дщерь, вера твоя, да пребудет с тобой, оправдит тя и довлеет над тобою. Иди и да поможет тебе твой Бог.


      Он поднялся и подойдя к печке после недолгих поисков вытащил свернутый трубой пергамент.
 - Возьми карту Маша, – он протянул свиток, – я сам ее составил, ты легко сможешь найти по ней путь в Лабиринт.
 - У меня уже есть листы с указанием маршрута, – девочка показала Велимиру сложенную вчетверо бумагу.
 - В библиотеке джиббов взяла? – насмешливо спросил старик. – Выбрось ее, все это ерунда, никто из этих писак и близко к Лабиринту не подходил, я один в горах был, из тех, кто смог вернуться.
 - Почему же они вас отпустили?


 - Кто знает, – медленно сказал Одинокий Человек, – я ведь к ним ходил, чтобы забвение найти, успокоиться, уж больно мучился за свой грех. А духи мне от ворот поворот, дескать мы тебе не в силах помочь, чужой ты здесь, иди своим путем. Вот и пришлось мне возвращаться, не солоно хлебавши, но карту я набросал углем, думал может пригодится еще. Выходит, что не зря малевал.
 - Как мне их найти в Лабиринте?
 - Они тебя сами сыщут, – посерьезнел Велимир, – и совета я тебе никакого не дам. Действуй как сердце велит, слыхал, что мерцов ты на острове одолела, тебе ведь никто не подсказывал как действовать. Вот и сейчас расчитывай на себя и уповай на своего Бога, держитесь друг дружку… нет у меня для тебя подсказки…, а теперь скатертью дорога вам, устал я…, идите.


      Велимир лег на лавку и закрыл глаза. Путники, поняв, что аудиенция окончена тихо вышли из жилища. Они некоторое время молча стояли на крыльце, обуреваемые своими мыслями, наконец капитан сказал:
 - Пойдемте друзья, нам тут больше нечего делать.
 - Ой! – испуганно вскрикнул волк. – Я случайно чашку утащил с собой, надо вернуть, – он показал глиняную кружку, из которой пил отвар.
 - Не страшно, – улыбнулся пони, – я думаю Велимир не обидится, у него их много.
 - Нет, – покачал лохматой головой честный волк, – в жизни чужого не брал, пойду верну.


     Маша пожала плечами, глядя в спину удаляющемуся волку, который скрылся в дверях. Через секунду из избы раздался испуганный крик, и друзья бросились вслед за приятелем. На лавке, где лежал Ант, была лишь пустая одежда, льняные штаны и сорочка с кожаным ремешком, но самого Велимира нигде не было.
 - Где старик делся? – испуганно спросил Розовый Волк.
 - Ушел, – тихо ответил мудрый пони, – сбылась его мечта.
 - Куда ушел? – протянул Талихо. – к Создателю?
 - В то место, где его ждут, – твердо сказала девочка, – и не стоит больше об этом говорить.


     Они немного постояли молча, а затем медленно покинули Жилище Одинокого Человека. Их ждал Лабиринт.