СОИ и бурундуки

                Подарок для Андрея Илларионова
     - Шломо Бардухадзе, как известно, был незаконным братом Надежды Савченко, - негромко, чуть нараспев повествовал отче Ибрагимушка, осторожно перебрасывая горячую картофелину, только что вытащенную заостренным прутиком из ярко пламенеющих углей костра, в левую руку, - а она, единственная после Саломеи, была, в - натуре, в законе, ходила чисто поперек, спала по ранжиру то в шкафу, то в ящике из - под португальских оливок, носила коци набок и не сомневалась в истинном предназначении всякого Иоанна, не говоря о Крестителях ...
     - Да ты что, отче, - неожиданно поднял голову с колен министр обороны, сладко кемаривший подмышкой Кривоколенного переулка. Он выполз оттуда, жутко сверкая косыми глазами, разбежавшимися в разные стороны как раз накануне конца времен. - Не было никогда никакой Надежды, нам - то не гони.
     - Верно, - звонким тенором подтвердил Лимонов, свешиваясь с виноградной лозы, окутавшей развалины Мавзолея. - Была вера, но мы ее променяли на временное благополучие и шарнир от роликовых коньков, любовь еще была, она быть может, но надежд давно никто не питал.
     Отче Ибрагимушка покосился на пассионарного старичка и ничего не ответил, круто соля печеную картошку и откусывая ее бок стальными зубами. Прожевал, обжигаясь, втягивая воздух свистящим манером, неторопливо встал, похрустывая коленями, закостеневшими в период борьбы с радиацией, прошелся перед костром, привлекая внимание собравшихся в отдалении легионеров Эскадрона потомственных зомби, насторожившихся и подтянувшихся к огромной куче булыжников, по " Указу за пять минут до " сложенных в центре Красной площади для более успешной обороны последнего рубежа. Они переглядывались и тихо шуршали обрывками мыслей, вяло струящихся на священную площадь из сгнивших голов, увенчивающих приемистые торсы эскадронцев, иные даже склонялись к правому плечу, что внушало особенный ужас.
     - Слушайте, - закричал Трехсторонний, - слушайте !
     В отдалении раздалась песня. Слов было не разобрать из - за мелькающих в темноте твердых частиц, но мелодия узнавалась интуитивно - Интернационал. К костру подошла Алина Витухновская, клевая баба в полиэтиленовом плаще и лаптях, размашисто перекрестилась на Рыцарский крест, висевший на ее могучей шее, поклонилась собору, наколотому на голой груди отче Ибрагимушки, резким движением сорвала с плеча Аркадия Бабченко и не раздумывая выстрелила им под ноги сидевших у костра, разметывая их по сторонам и в стороны.
     - Ыыыы, - застонал Лимонов, елозя мозолями по лозе, - навылет, сука.
     Он свалился вниз, жалкой кучкой лохмотьев закрыв поверженное тело министра обороны, раскинулся ногами на север и, сглатывая враз сгустившуюся слюну прохрипел последнюю просьбу :
     - Захарушку позови, стерва. Не дай отойти бесславно.
     Витухновская пренебрежительно бросила ему Аркадия Бабченко, дребезжа затвором тот подкатился к старичку и прорычал :
     - Я такой же, как и он, мусор. Тоже лысый и без мушки.
     Лимонов внимательно осмотрел прицельную рамку Аркадия Бабченко, погладил сморщенной ладонью лафет, ковырнул задумчиво головку теплонаведения, облизывая пересохшие губы.
     - Ладно, - наконец решившись, выдохнул он. - Слушай завет, боец. Ветхий. - Прикрыв глаза, завыл протяжно последнее слово, передаваемое в роду Серых Псов от деда к отчиму испокон веков и устно. - Человец, аще хощещи и вскрой, уподоблен кимвалу бряцуещему из абного гука, такоже напопервой упомни о некоруйках и фрязи.
     Выкрикнув завет, старичок захрипел и умер. Аркадий Бабченко глубокомысленно перхнул, самочинно перезаряжаясь, щелкнул экрановизором и распался на частицы.
     - Ты где шлялся ?!
     Я вывернул из - за угла и наткнулся на бешеный крик возлюбленной, гордо попирающей лаптями тела павших в финальной битве между злом и злом.
     - Кобелина, - шипела она, бросаясь ко мне на шею, - вечно пропадаешь хрен знает где и с кем. Кто на этот раз ?
     - Знакомься, - заулыбался я, вынимая из кармана Бэйли Джей, - американка, красавица и тоже ждет пришельцев, короче, наш человек.
     Я обнял плачущую возлюбленную и заворковал в ее ухо, поглаживая по спине :
    - Вы даже похожи. - Она встрепенулась, но я успокоил ее точными движениями уверенной руки. - В метафизическом смысле. У нее, - я кивнул на Бэйли, - видно невооруженным глазом, а у тебя, любовь моя, - я нежно поцеловал еврейку в прическу, немного растрепавшуюся под яростными порывами несущего смерть ветра, - то же самое, но внутри и из стали.
    Мы стояли посреди руин столицы, обнявшись и бормоча благоглупости, ожидая рассвета, что сметет остатки человечества новыми вспышками сверхоружия Повстанческой армии жуков - навозников, пересекших границу накануне у реки.