Три мелочи взамен

Джеральд Тумс откинулся в своем кожаном кресле. Впрочем, нет, новый президент Соединенных Штатов Америки Джеральд Тумс. Сорок лет он ждал этого момента, и что же, Человек в Обносках не обманул его. Он всегда был честен с Джеральдом, только он один.
За дверьми его кабинета кипел праздник, пусть Флорида все еще колебалась, но теперь это не имело значения, большинство выборщиков в любом случае были у него в кармане. А значит, нужно дождаться старого друга, чтобы отдать ему долг – его последнюю третью безделицу.
Джеральд познакомился с Человеком в Обносках давно, тогда, будучи еще совсем мальчишкой, всего двадцати лет от роду, он и представить себе не мог, что вознесется так высоко не только в своих грезах, но и наяву.
Отец бы никогда не поверил. Глупый, глупый жадный старик. Именно его нежелание оставлять своему сыну наследство, желание раздать все благотворительным фондам, а ему оставить только подачки – ежемесячные мизерные выплаты и зарплату клерка в компании, что должна была принадлежать Джеральду полностью, и вынудили его углубиться в отцовскую библиотеку.
Сэмюэль Тумс был богат, по тому и его библиотека была обширна, пусть она и уступала собранию университета Кипера, но, все же,  в ней был ряд запретных раритетов.
С помощью одного из таких Джеральд и призвал Гасиона – Человека в Обносках. Эту версию Ключей Соломона не зря скрывали, в отличие от многих других, что уже были испробованы, ее ритуал призыва сработал.
Высокий человек, худой и нескладный, с низким лбом и плоским лицом, похожим на обезьяне, одетый в грязные обноски и пахнущий псиной, появился в библиотеке, словно всегда там был. Никаких пылающих врат, ударов молний и летающих предметов, просто в какой-то момент князь сидел перед Джеральдом, слегка сгорбившись и глядя из-под своих густых бровей прямо парню в глаза. Любой несведущий принял бы его за бездомного, каким-то чудом пробравшегося в особняк Тумсов, но Джеральд знал, что перед ним великий герцог, управляющий легионами духов и дарующий богатство и власть.
Его голос был куда мягче и вкрадчивее, чем можно было ожидать от его внешности. Джеральд ни секунды не колебался, он хотел заключить договор – пусть демон даст ему фамильное наследство, а взамен заберет все, что угодно – пусть это и будет бессмертная душа наследника.
Но демон лишь усмехнулся, он не заключал договоров, подписанных кровью, и не утаскивал души в ад, как он сказал, Джеральд попадет туда и так, если получит все то, что желает.
Но герцог не был и бескорыстным, он предложил юноше три желания, в обмен на три безделицы – то, что Джеральд теряет каждый день, то, что он отдает миру и так, после того, как воспользуется этим, и то, чего у него на самом деле нет.
Джеральд пожал Человеку в Обносках руку, а тот, сказав, что для получения всего нужно иметь немного терпения, лишь взял с пола один единственный волосок и исчез, так же незаметно, как и появился.
Через два месяца, в день, когда Джеральду исполнился двадцать один год, его отец, Сэмюэль Тумс, умер в своей постели от сердечного приступа. Его пальцы вцепились в простынь, а глаза были открыты и полны неизбывного ужаса.
Завещание, предусматривающее передачу состояния фондам, пропало, юрист Тумсов покончил с собой, Джеральд же остался единственным наследников восьмидесятимиллионного состояния Тумсов.
Но он не хотел просто обладать этими деньгами, он хотел их преумножить. И его бизнес-империя начала расти. Да, Джеральд никогда не был честным  игроком, и это приносило ему как прибыль, так и проблемы. Все больше исков висели на нем, а когда против него началась расследование ФБР в деле о махинациях с акциями нефтяных компаний,  бизнесмен решил, что пора загадывать второе желание.
На этот раз звать Гасиона не пришлось, Человек в Обносках появился сам, стоило Джеральду лишь мысленно пожелать встречи с ним, словно дух никогда и не уходил, а лишь незримо стоял за плечом Тумса и ждал своего часа.
В этот раз Джеральд пожелал избавиться от бремени закона и стать недоступным для него. Гасион усмехнулся, обнажив свои желтые заостренные зубы и, проведя рукой перед лицом Тумса, словно хватая ею воздух, растворился.
Дело ФБР развалилось, бумаги по нему затерялись, свидетели молчали, кто-то из них пропадал или умирал, любой чиновник, пытающийся встать на пути Тумса, практически сразу терял работу по какому-нибудь внезапному стечению обстоятельств.
Джеральд стал неподсуден, неприкасаем, непобедим. Он получал все, что хотел, компании, деньги, женщин. Что бы он ни делал, ни один разоренный конкурент, ни один обманутый вкладчик, ни одна обесчещенная девушка ничего не могли противопоставить ему.  Тумс был на вершине мира, с восьмидесяти миллионов его состояние выросло до пяти миллиардов.
И к пятидесяти годам его настигла ужасная скука. Деньги уже не имели значения, наслаждения тоже, единственное, к чему оставалось стремиться – власть, настоящая воплощенная власть. Тумс захотел, чтобы его избрали президентом США.
Гасион, как он сам признался, всегда знал, что Джеральд придет к этому, рано или поздно, и пообещал, что вскоре возведет его на трон, и лишь тогда заберет последнюю мелочь, что Тумс ему задолжал. Бизнесмен, а теперь и политик, с радостью пожал грязную когтистую руку.
Никто не верил в его победу, над ним насмехались, его обвиняли, травили, ненавидели, но Джеральд Тумс не сомневался в своей победе, ведь Гасион еще никогда не подводил его. Не подвел и в этот раз, не смотря на все ухищрения прессы и других кандидатов, Тумс выиграл, вопреки социологическим прогнозам, мнению СМИ и политологов, вопреки всему миру – как бы ни были сильны союзники его врагов, его покровитель все равно был сильнее.
И вот теперь пришла пора платить по счетам.
Прибытие Гасиона никогда нельзя было увидеть или услышать, лишь запах грязной собачьей шерсти выдавал его присутствие.
- Ну что же, старина, спасибо тебе. – Тумс расплылся в улыбке, откинувшись в своем кресле. – Хочешь выпить? Или сигару? Черт, да я готов дать тебе все, что угодно!
Сгорбленная худая фигура вышла из тени в углу кабинета, расправив плечи, став выше, массивнее, величественнее.
- Кстати, я так и не понял, что и зачем ты у меня берешь? – Тумс налил в свой стакан виски. – Ладно, окей, в ад я, допустим, и так бы попал – отец, все эти самоубившиеся конкуренты, дохлые аудиторы, плачущие шлюхи…  Но что же ты возьмешь у меня? Черт, да что же ты уже взял? Я как-то потерь не заметил.
- Моя цель проста, Джеральд. – Демон навис над столом, казалось, что его рост неимоверно увеличился, словно согбенный старый бродяга обратился в страшного сказочного великана. – Власть, вот все, что меня интересует, так же, как и тебя.
- Эй! – Тумс встрепенулся. – Ты говорил, что возьмешь то, чего у меня нет, а властью я обделен не был, а теперь уж точно не буду. Не передергивай условие сделки, приятель!
Улыбка демона стала шире, обнажив его желтые заостренные зубы.
- Ну что же, Джеральд, напоследок, я все объясню тебе, раз уж ты хочешь. Первое, что я взял у тебя – твой волос. Сущая мелочь, что ты и так теряешь каждый день. Но не один, конечно, все, что падали с твоей головы последние сорок лет. Я собирал их, сплетал их, а волос за эти годы, поверь, ты потерял немало.
- Ну и нахрена ты это делал? – В до этого самоуверенном голосе Джеральда появились легкие нотки беспокойства.
- Конечно, чтобы сделать куклу! – Демон откинул подол плаща и выбросил на стол огромную бескостную фигуру, ростом с самого Тумса, повторяющую его фигуру, даже имевшую некое подобие лица, сплетенного из мириад крошечных волосков. Эта жуткая гротескная кукла, словно олицетворяющая собой всю пыль, что оставляет за собой человек, свалянная из волос, серая, нелепая, все же имела поразительное сходство с Джеральдом Тумсом. К горлу мужчины подступила тошнота – он узнавал в этом безумном произведении себя, худшие свои черты, свою слабость, трусость, подступающую все ближе старость.
Демон наклонился над столом, проведя над лицом куклы рукой, словно стряхивая на нее нечто незримое. Вслед за его когтистыми пальцами по переплетенным волоскам проходил ветерок, заставляющий их шевелиться, приводя в движение сначала только подобие лица, а затем и весь конструкт, заставляя его двигаться, корчиться, извиваться.
Тумса словно парализовало, вцепившись руками в подлокотники кресла, он пытался закричать, позвать на помощь, проклясть чертового Человека в Обносках, но был не в силах издать и звука.
- Затем, - демон совершил рукой театральный жест, вновь обведя им свое извивающееся творение. – Я взял твое дыхание, воздух, что  ты и так снова и снова отдаешь этому миру после того, как воспользуешься им. Вторая мелочь, совсем незаметная, но позволившая моей кукле двигаться.
- Так что еще тебе нужно? – прохрипел Тумс, он и вправду чувствовал, что в его легких недостает воздуха.
- То, чего у тебя нет, Джеральд. То, чем ты так давно не пользовался, что совершенно утратил способность использовать мою третью мелочь. И ты доказывал это много-много раз во время нашего плодотворного сотрудничества. Каждая сломанная жизнь, раздавленная личность, искалеченная судьба, о, ты не обвинишь меня в нарушении сделки, ведь ни у кого не будет и малейшего сомнения.
- Ты меня не убьешь! Ты обещал, что я стану президентом, вонючая тварь. – Тумс всеми силами старался выдавить из себя грозных крик, но у него выходило лишь шипение.
- О нет, тут ты ошибаешься. – Демон нагнулся совсем близко к Джеральду, его смрадное дыхание обдавало вжавшегося в свое кресло напуганного старика. – Ты хотел, чтобы тебя избрали президентом. О том, чтобы ты правил, речи в сделке не было. Так что пришла пора забрать то, что ты и так потерял при первой нашей встрече – твое сердце.
Рука демона мгновенно рванулась вперед, пробив грудную клетку Джеральда.
Сердце продолжало биться, когда мертвое тело обмякло в своем кресле, и билось, когда Гасион погружал его в грудь куклы, сплетенной из волос, новорожденного президента и лидера, которому суждено было изменить мир.